- Я объединил приятное с полезным… Когда твой товарищ по охоте предложил мне пять коров и десять штук льна, чтобы избавиться от тебя, я сразу же согласился. Я знал, что ты придешь сюда: продолжать путь, не утолив жажду, было бы равносильно самоубийству. Ты думал, что газели спасли тебе жизнь? Они превратили тебя самого в добычу.
Он поднялся, держа в руках нож.
Рамзес прочел мысли своего противника он ждал с его стороны той же тактики, что и в предыдущей драке, с приемами бойца, которыми владели только представители знати. Но безоружный, усталый, умирающий от жажды юноша решил сделать то, чего не ожидал от него убийца - применить грубую силу.
С диким криком, освобождая всю свою энергию, Рамзес накинулся на конюха и опрокинул его назад. Тот, не успев опомниться от внезапного нападения, напоролся на колючки баланита, которые вонзились в его тело, как кинжалы.
Охотники были довольны своей добычей: они поймали живьем две газели и одного овцебыка, которых держали за рога. Напуганные животные решались идти только тогда, когда их легонько похлопывали по животу.
Один из охотников нес на спине детеныша газели, другой держал за уши напуганного до смерти зайца. Эти животные будут доставлены опытным дрессировщикам, которые, понаблюдав за ними, попытаются их приручить. К шесту, который несли два помощника, была за лапы привязана гиена, бегущая рядом собака, подпрыгивая все время, пыталась ее достать. Хотя откармливание гиен для получения их печени давало посредственные результаты, некоторые все еще занимались этим. Другая добыча предназначалась для храмовых скотобоен: после принесения в жертву богам их мясо пойдет в пищу людям.
Все охотники, за исключением Рамзеса и его возничего, собрались в исходную точку. Обеспокоенный распорядитель охоты напрасно собирал сведения. Ждать дольше не представлялось возможным, надо было послать повозку на поиски пропавших, но в каком направлении? Если случилось несчастье, ответственность ляжет на него и его карьере придет конец. Хотя Сына Фараона, по слухам, не ждало блестящее будущее, его исчезновение не могло пройти незамеченным.
Распорядитель охоты и с ним еще два человека прождали до трех часов после полудня, а остальные были вынуждены вернуться в долину, чтобы предупредить о случившемся стражу. Нервничая, писец написал на дощечке отчет, стер слой гипса, начал было писать заново и бросил, он был не в силах прятаться за привычными формулировками. Как это ни называй, пропали два человека, и один из них - младший сын Фараона.
Когда солнце добралось до середины неба, распорядителю охоты показалось, что он различает силуэт, медленно двигающийся в потоках света. В пустыне зрительные иллюзии были нередки, поэтому он обратился за подтверждением к охотникам. Но и они тоже были уверены, что видят человека, идущего по направлению к ним.
Избежавший гибели, приближаясь, обретал знакомые черты.
Рамзес вышел из ловушки.
ГЛАВА 11
Шенар сидел, расслабившись, с закрытыми глазами. За его телом ухаживали опытные мастера, прошедшие школу при дворце. Старший сын Сети занимался собой. Общественный деятель и будущий правитель богатой и могущественной страны, он всегда должен показываться своим подданным в лучшем виде. Именно утонченность, по его мнению, характеризовала цивилизацию, для которой гигиена, забота о своем теле и его украшение ценились превыше всего. Он очень любил, когда за ним ухаживали, как за драгоценной статуей, когда, перед тем, как парикмахер займется волосами, ему натирали кожу изысканными благовониями.
Голос нарушил спокойствие большого мемфисского поместья. Шенар открыл глаза.
- Что происходит? Я не допущу, чтобы…
Рамзес ворвался в роскошную залу.
- Правду, Шенар! Я хочу знать правду - и немедленно!
Недовольный Шенар выпроводил слуг.
- Успокойся, любезный брат, о какой правде идет речь?
- Ты заплатил кому-то, чтобы меня убили?
- Что ты себе вообразил?! Подобные мысли ранят меня до глубины сердца!
- Было два сообщника. Один мертв, другой исчез.
- Объясни, в чем дело, прошу тебя. Ты что, забыл, что я твой брат?
- Если ты виновен, я это узнаю.
- Виновен… Ты осознаешь всю тяжесть тех слов, которые сейчас произносишь?
- Меня пытались убить во время охоты в пустыне, на которую ты меня пригласил.
Шенар взял Рамзеса за плечи.
- Послушай… Мы с тобой очень разные, я признаю это, и мы не очень-то любим друг друга, но зачем нам без конца ссориться, вместо того, чтобы смириться с реальностью и принять нашу судьбу такой, какая она есть? Я действительно хочу, чтобы ты уехал, потому что считаю твой характер несовместимым с требованиями придворной жизни. Но у меня нет намерения причинять тебе хотя бы малейшее зло, и я ненавижу насилие. Поверь мне, прошу тебя, я не твой враг!
- В таком случае помоги мне вести расследование. Надо найти возничего, который завел меня в западню.
- Ты можешь рассчитывать на меня.
Амени следил за своими письменными принадлежностями с ревнивой заботой: он чистил стаканчик и кисти два раза вместо одного, скреб палитру, пока поверхность не делалась совсем гладкой, менял скребок и резинку, как только они переставали его удовлетворять.
Пренебрегая возможностями, которые предоставляла должность помощника царского писца, он экономил папирус и использовал для черновиков обломки известняка и черепки глиняных сосудов. В старом черепашьем панцире он смешивал минеральные красители, чтобы получить ярко-красную и насыщенную черную краски.
Когда Рамзес, наконец, снова появился, Амени очень обрадовался.
- Я знал, что ты жив и здоров! Иначе бы почувствовал, что что-то не так. Я не терял времени. Ты можешь гордиться мной.
- Что ты обнаружил?
- Наша канцелярия сложна, ее отделы многочисленны, а их начальники ревниво относятся ко всяким подозрениям… Но твое имя и должность открыли мне много дверей. Тебя не любят, но тебя боятся!
Любопытство Рамзеса было разбужено.
- Конкретней, Амени.
- Чернильные бруски - это важное сырье для нашей страны, без которого невозможна письменность, а без нее погибнет цивилизация!
- Ты читаешь мне нравоучения?
- Как я и подозревал, проверки очень строги: ни один брусок не отправится на склад, пока не пройдет контроль. Смешивание брусков разного качества невозможно.
- Итак?
- Итак, имеет место спекуляция и растраты.
- У тебя не помутился рассудок от чересчур напряженной работы?
Амени обиделся как ребенок.
- Ты не принимаешь меня всерьез!
- Мне пришлось убить человека, иначе бы он убил меня.
Рамзес рассказал о своем трагическом приключении. Амени опустил голову.
- Я показался тебе смешным с моими чернильными брусками… Боги хранят тебя! Пусть они никогда тебя не оставят.
- Да услышат они твои молитвы.
Темная ночь царила вокруг тростниковой хижины. На берегу канала, совсем близко квакали лягушки. Рамзес решил ждать красавицу Изэт всю ночь напролет; если она не придет, он ее больше никогда не увидит. Он снова и снова, переживал сцену, когда, защищая свою; жизнь, насадил конюха на колючки баланита; он делал это, совершенно не руководствуясь велением разума, какой-то могучий огонь овладел им, удесятеряя силы. Может быть, этот огонь исходил из потустороннего мира, или же он был выражением силы бога Сета, имя которого носил отец?
До того момента Рамзес думал, что сам может управлять своей судьбой, бросать вызов богам и людям, выходить победителем из какой угодно схватки. Но он. забыл, какой ценой это дается, забыл о присутствии смерти, смерти, орудием которой он стал сам. Не испытывая никаких сожалений, он спрашивал себя, положит это происшествие конец его мечтаниям или с ним он входит в новую полосу своей жизни.
Залаяла собака. Кто-то приближался.
Рамзес подумал, что поступает довольно неосторожно: пока не нашли возничего, его жизнь подвергается постоянной опасности. Может быть, он следовал за ним. Наверняка он вооружен и решил подстеречь Рамзеса в этом глухом месте.
Рамзес чувствовал присутствие противника: не видя его, он точно знал, на каком расстоянии тот находится. Он мог бы описать каждый его жест, знал, насколько тот продвигается при каждом своем бесшумном шаге. Как только человек приблизился к входу в хижину, Сын Фараона внезапно возник в проходе и опрокинул его на землю.
- Что за насилие, мой царевич!
- Изэт! Почему ты крадешься, как вор?
- Ты что, забыл наш договор? Прежде всего - не попадаться никому на глаза.
Она сомкнула руки вокруг любимого, уже сгоравшего от желания.
- Продолжай обвинять меня.
- Ты сделал выбор?
- То, что я пришла, разве это уже не ответ?
- Ты еще увидишься с Шенаром?
- Почему бы тебе не перестать разговаривать?
На ней была только широкая туника, надетая прямо на голое тело. Забыв обо всем на свете, она отдалась ласкам мужчины, в которого безумно влюбилась, влюбилась так, что была готова забыть о своих надеждах на брак с будущим властителем Египта. Одной красоты Рамзеса было недостаточно, чтобы объяснить ее страсть. Юный Сын Фараона носил в себе силу, которую сам не осознавал, силу, которая очаровывала ее до такой степени, что она теряла способность рассуждать. Как он будет пользоваться этой силой? Может быть ему понравится разрушать? Власть будет у Шенара, но какой он старый и скучный! Красавица Изэт слишком сильно ценила любовь и молодость, чтобы согласиться увянуть раньше своего часа.
Рассвет застал их в объятиях друг друга, с неожиданной нежностью Рамзес гладил волосы подруги.
- Говорят, на охоте ты убил человека.
- Он пытался устранить меня.
- Зачем?
- Чтобы отомстить.
- Он знал, что ты Сын Фараона?
- Это было ему известно, но возничий, который сопровождал меня, подкупил его.
Красавица Изэт поднялась, обеспокоенная.
- Его задержали?
- Еще нет. Я заявил властям, и стража порядка ищет его.
- А если…
- Заговор? Шенар отрицал это, и он показался мне искренним.
- Побереги себя: он коварен и хитер.
- Ты уверена в своем выборе?
Она обняла его и расцеловала с силой рождающегося солнца.
Канцелярия была пуста. Амени даже не оставил записки для объяснения своего отсутствия. Рамзес был уверен, что его писец не оставил намерений разрешить загадку бракованных чернильных брусков. Упорный и скрупулезный, он не мог смириться с такими злоупотреблениями и стремился всеми способами узнать правду и добиться наказания виновного. Бесполезно было пытаться умерить его пыл: несмотря на свое хрупкое телосложение, Амени был способен развернуть бурную деятельность, чтобы достичь своего.
Рамзес отправился к начальнику стражи, который отвечал за розыски преступника, к сожалению, не дающие пока никаких результатов: проклятый возничий исчез, и хранители порядка, похоже, не вышли на его след. Сын Фараона не скрыл своего недовольства, хотя высокий вельможа пообещал ему приложить все усилия, чтобы побыстрее раскрыть дело.
Разочарованный, Рамзес решил сам начать расследование. Он отправился в казармы Мемфиса, где находились военные и охотничьи повозки, требующие постоянного ухода. Сын Фараона потребовал писца, который занимался составлением инвентаря драгоценных повозок. Желая знать, работал ли разыскиваемый возничий в этом учреждении, Рамзес в деталях описал его.
Вельможа отправил его к некоему Бакхену, управляющему конюшен.
Бакхен занимался пегим жеребцом, еще слишком молодым, чтобы ходить в упряжке, и отчитывал какого-то конюха за жестокость. Управляющему было лет двадцать, это был крепкий человек с квадратным лицом и короткой бородой; на запястьях он носил медные браслеты. Своим низким и хриплым голосом Бакхен чеканил каждое слово, грубо выговаривая возничему.
Когда виновный ушел, управляющий погладил коня, с благодарностью смотревшего на него. Юноша обратился к нему.
- Я - Рамзес, Сын Фараона.
- Тем лучше для тебя.
- Мне нужно кое-что узнать.
- Иди в стражу порядка.
- Ты один можешь мне помочь.
- Что-то не верится.
- Я разыскиваю одного возничего.
- Я занимаюсь только лошадьми и повозками.
- Этот человек - беглый преступник.
- Это не мое дело.
- Ты хочешь, чтобы он ускользнул?
Бакхен бросил на Рамзеса разгневанный взгляд.
- Ты что, обвиняешь меня в сообщничестве? Сын ты Фараона или нет, лучше бы убирался отсюда!
- Не надейся, что я стану тебя упрашивать.
Бакхен расхохотался.
- Ты все еще здесь?
- Ты что-то знаешь, и ты скажешь мне это.
- Нахальства тебе не занимать!
Вдруг заржал конь. Обеспокоенный, Бакхен кинулся к великолепному темно-каурому животному, который безумно метался туда-сюда, пытаясь освободиться от веревки, удерживающей его.
- Тихо, тихо, мой красавец!
Казалось, голос Бакхена немного успокоил жеребца: ему удалось приблизиться. Рамзес застыл в восхищении перед красотой животного.
- Как его имя?
- "Бог Амон объявил о его неустрашимости", это мой любимый конь.
От этого голоса, прозвучавшего сзади, Рамзес застыл как вкопанный.
Он повернулся и поклонился своему отцу, фараону Сети.
ГЛАВА 12
- Мы уезжаем, Рамзес.
Сын Фараона не поверил своим ушам, но не мог же он просить отца повторить три магических слова, которые тот только что произнес; его счастье было так велико, что он на несколько мгновений закрыл глаза.
Сети уже направлялся к своему коню, который совершенно успокоился. Фараон, отвязал его, запряг в легкую повозку. Расположившись у главной двери казармы, личная охрана Фараона была начеку.
Сын Фараона сел слева от отца.
- Возьми вожжи.
Гордый, как завоеватель, Рамзес правил царской повозкой до самой пристани, где стаяла флотилия, готовая к отправке на юг.
Рамзес не успел предупредить Амени. А что подумает Красавица Изэт, увидев, что он не пришел на свидание в тростниковую хижину? Но какая разница, ведь ему выпало такое неожиданное счастье - путешествовать на борту царского корабля, который, подталкиваемый сильным северным ветром, стремительно летел вперед!
Как царскому писцу, Рамзесу было поручено вести бортовой журнал, не опуская ни малейшей детали. Он ревностно исполнял свои обязанности, очарованный новыми для него пейзажами. Восемьсот километров отделяли Мемфис от Гебель-Зильзиле, конечной цели путешествия. В течение семнадцати дней переезда Сын Фараона не уставал восхищаться красотой берегов Нила. Египет был способным преображать свои самые простые формы в небесную красоту. Во время путешествия Рамзес ни разу не видел отца. Дни протекали, как один час, бортовой журнал раздувался. В этот шестой год царствования Сети, тысяча воинов, каменотесов и моряков высадились в Гебель-Зильзиле, где находились главные месторождения песчаника. В этом месте холмистые берега сближались и образовывали довольно узкий проход; река здесь создала опасные водовороты, где корабли кренились и могли утонуть.
Стоя на носу корабля, Сети наблюдал за оживленным движением членов экспедиции: под руководством начальников экипажей они переносили ящики с орудиями и провизией. Слышалось пение и подбадривающие окрики, ритм работы не сбавлялся.
Перед окончанием рабочего дня царский глашатай объявил, что Его Величество дарует каждому рабочему в день пять ливров хлеба, связку овощей, порцию жареного мяса, касторового масла, меда, фиг, изюма, сухой рыбы, вина и две сумы зерна на месяц. Повышение рациона прибавило сил для работы, и каждый поклялся трудиться как можно лучше.
Каменотесы по одному вынимали блоки песчаника, прорубив узкие проходы, чтобы отделить их от материнской породы. Их труд не допускал никаких действий наугад; начальники бригад находили жилы камня и ставили там отметки, служащие рабочим знаками. Иногда, чтобы вынуть очень большие блоки, в камень забивали клинья из сухого и крепкого дерева и начинали поливать их водой; разбухая, они оказывали на камень такое сильное давление, что он трескался.
Некоторые блоки шлифовали прямо на месте; другие помещали на специально вымазанные илом салазки и спускали к берегу. Транспортные корабли перевозили камень на постройку храма.
Рамзес не знал, за что хвататься: как описать непрекращающуюся работу каменотесов и составить перечень извлеченных и обработанных ими глыб? Полный решимости добросовестно выполнить свою задачу: он освоился среди рабочих, сдружился с этими грубыми людьми, которым старался не надоедать, выучил их язык и отличительные знаки их братства. Когда они решили испытать его, доверив ему деревянный молоток и долото, он выточил свой первый камень с таким умением, что поразил даже самых недружелюбно настроенных. Уже давно Сын Фараона сменил свое роскошное платье на грубый кожаный фартук. Его уже давно не смущали ни жара, ни струившийся по телу пот. Мир строителей привлекал его гораздо больше, чем придворный мир; общаясь с настоящими людьми, которым сама их жизнь запрещала лукавить, он избавился от тщеславия богатого и образованного человека.
Решение было принято: он остается здесь, с каменотесами, изучит их тайны и разделит с ними существование. Вдалеке от городов и бесполезной роскоши он найдет применение своей силе, вынимая блоки известняка для храма богов.
Вот что хотел довести до него отец: забыть позолоченное детство, искусственное образование и открыть под палящим солнцем карьеров свою настоящую природу. Он ошибся тогда, думая, что встреча с диким быком открыла ему путь к царствованию. Сети разбил эти иллюзии, показав ему его настоящие способности.
У Рамзеса не было никакого желания вести существование знатного человека, погрязшего в удобствах и мелочных привычках; для этой роли куда больше подходил Шенар. С прояснившимся умом, он уснул на борту корабля, заблудившись взглядом в звездах.
Необычная тишина царила в карьерах, откуда накануне извлекли много каменных блоков. Обычно каменотесы с самого утра принимались за работу, чтобы воспользоваться утренней прохладой. Почему отсутствовали начальники бригад? Почему они не созывали рабочих?
Уступая очарованию места, Сын Фараона углубился в тихие аллеи, образованные скалами известняка. Они теперь составляли часть его существа, когда еще он сможет исследовать их в тишине, наслаждаясь исходящим от них спокойствием, не нарушаемым шумом инструментов.
Углубляясь в лабиринт, Рамзес примечал свой путь по насечкам каменотесов, сделанным на камне, чтобы отметить границы территории каждой бригады. Ему не терпелось оставить свой наряд царского писца и начать жить в одном ритме со своими товарищами, разделять их тревоги и радости, навсегда забыв привычки праздного вельможи.
В конце карьера находилось святилище. Слева от входа стояла стела с надписью, отдающей почтение восходящему солнцу. Перед священным камнем фараон Сети воздымал руки и превозносил возрождение света, лучи которого начинали освещать карьер.
Рамзес упал на колени, вслушиваясь в слова, произносимые отцом.
Окончив молитву, Сети повернулся к сыну.
- Что ты ищешь в этих местах?
- Путь моей жизни.