24 июня 20… года
Утро тоже порадовало. В открытую дверь балкона в комнату вливались потоки свежего, очищенного ночным дождем воздуха.
Я потянулся, отбросил покрывало и сделал стойку на руках, затем обратным сальто спрыгнул на пол и проделал короткую разминку, разогревая остывшие за ночь суставы и мышцы. Хотел было помедитировать, но из кухни в комнату вплыли такие запахи, что желудок мгновенно напрягся и тихо взвыл от восторга. Тут же в спальню вошла Мария, закутанная в мой любимый махровый халат - тоже свежая и веселая, как утренний ветерок.
- Привет, Машенька, как спалось?
- Замечательно! Давно не было так хорошо и спокойно. Спасибо тебе! - Она прижалась ко мне всем телом и потерлась щекой и мой подбородок. - Почему у тебя такая мягкая борода?
- Это она размякла от удовольствия. А что там на кухне? Волшебная скатерть-самобранка?
- Всего лишь омлет с зеленью, тосты и травяной чай…
- Царский завтрак!
- Иди ешь…
- А ты?
- Я уже позавтракала. Надо одеваться и бежать на работу. - Мария выскользнула из халата, оставив его в моих руках. - Не стой столбом! - рассмеялась она, крутнувшись в потоке солнечного света, льющегося из окна.
- Ты лучше всех!.. - сказал я одними губами, уронил халат и шагнул к ней.
- Э-э, нет! Не подходи! Я опоздаю, - Мария ловко увернулась и отскочила к платяному шкафу. - Всё, иди!
Я вздохнул и заставил себя удалиться. Уплетая омлет с тостами, я постепенно включился в ритм нового дня - давняя привычка составлять план действий сработала и на этот раз. И когда на кухню заглянула Мария, тоже деловая и подтянутая - госпожа директор! - я уже тоже настроился на действие.
- До свидания, милый! - Она нежно коснулась горячими губами моей щеки. - Позвони мне, как у тебя дела? Хорошо?
- Обязательно! - Я погладил ее по плечу.
Простучали каблучки в прихожей, клацнула тяжелая дверь. "Ну вот, котяра, кажись, ты попал! Доволен?.. А то! Изумительная женщина!.." - я допил залпом остывший чай, кинул посуду в мойку и пошел одеваться.
Сигнал мобильника застал меня уже в дверях.
- Привет, Димыч! - Ракитин смачно зевнул в трубку. - Выспался?
- До упора! А ты, похоже, нет?
- Да, было дело…
- Догадываюсь, как ее зовут.
- Завидно?
- С чего бы?
- Ладно, куда нацелился?
- Ты будешь смеяться - в музей!
- Неужели что-то накопал?
- Потом расскажу. Если все сложится путем, будет тебе вполне рабочая версия!
- Ну-ну… буду ждать!
- Кстати, капитан, есть разминка для твоих "доберманов".
Я коротко пересказал результаты поисков своих ночных "обидчиков".
- Что же ты сразу не сообщил? - с упреком сказал Олег. - Небось сам хотел разборку устроить?
- Оно мне надо? Просто не подумал, что это может оказаться срочным. Не думаю, чтобы они выдали своего главаря.
- Почему?
- Потому что ребята наверняка - сектанты. А это люди особого сорта, фанатики. Не будешь же ты их пытать?
- Не буду, но…
- К тому же дерутся они отнюдь не как уличные бойцы - чувствуется специальная подготовка. А сие наводит на определенные выводы!
- Считаешь, занимаются в школе?
- Или занимались в недавнем прошлом. Скорее всего, унибос. Возможно, оба служили в армии, в спецназе.
- Ого! Тогда это может оказаться совсем другой уровень, куда нам, псам цепным, путь заказан, - с сожалением вздохнул Ракитин.
- Все равно, хотя бы побеседовать с ними…
- Лады, сделаем.
В музее на этот раз я появился почти сразу после открытия. Посетителей еще не было, поэтому дед Шишкин откровенно скучал за своей конторкой и явно маялся похмельем. Глаза у него были красные, как у кролика, а на конторке стояла большая бутылка лимонного "Швепса", к которой дед все время прикладывался.
- А-а, Дмитрий Лексеич, со свиданьицем! - не совсем внятно произнес Шишкин, салютуя мне бутылкой.
- Поправляем пошатнувшееся здоровье? - кивнул я.
- Как можно?! - преувеличенно гневно возмутился дед. - Просто… люблю лимончик с утреца!
- Ага. Почему бы нет? - Я достал фоторобот и положил его перед Шишкиным. - Скажите-ка мне, Петр Силантьевич, не знакома ли, случайно, вам сия физия?
- Ух ты, мать его!.. - выругался Шишкин, хватая фото. - Так это ж тот самый остяк!
- Не ошибаетесь?
- Чтоб мне от палёнки сдохнуть!
- Ну, спасибо, - я хотел забрать фоторобот, но дед вцепился и стал тыкать в него тощим пальцем. - Вспомнил я, Дмитрий Лексеич! Он же с Тошкой… Антоном Васильевичем об чем-то балакал!
- О чем же?
- Не расслышал… Но они долго рядились вон там, у окошка. К ним еще господин Сарыгин подходил, и они втроем какую-то бумагу большую разглядывали!
- А потом? - Я почувствовал нарастающий зуд в кончиках пальцев: наконец-то есть реальный след.
- Потом Антон Василич сильно рассердился, сказал что-то резкое этому остяку и ушел. - Шишкин замолчал и крепко припал к бутылке.
Я с трудом дождался, пока он напьется.
- А дальше?
- Что дальше?.. А, господин Сарыгин пожал остяку руку, забрал бумагу и тоже ушел.
- И все?
- Все…
- Что же вы раньше-то молчали, Петр Силантьевич? - не сдержался я.
- А не помнил я, - недоуменно пожал плечами дед. - Вот, "Швепс" помог, наверное…
- Вы глотните, может, еще что-нибудь припомните?
Шишкин послушно приложился к горлышку, побулькал, крякнул и, хитро прищурившись, выдал:
- А ведь они, поди, сродственники!
- Кто?!
- Антон Василич и энтот… остяк!
- Почему вы так думаете?
- Больно уж похожи, заразы!
- Ну, это, наверное, вам показалось: просто оба принадлежат к тюркской национальности…
- Вы что ж, думаете, что Шишкин совсем с ума съехал от водки? - горько усмехнулся дед. - Не-ет, шалишь! Глаз у меня хоть и пьяный, а меткий! Сродственники они, точно! Да вы у господина Сарыгина спросите, он-то должон знать.
- Спасибо, спрошу непременно. Кстати, он здесь?
- А как же! С половины девятого работает, раньше директорши пришел, - дед снова переключился на бутыль с газировкой, поэтому я махнул ему рукой и двинулся по знакомому служебному коридору.
От моего внимания не ускользнуло странное выделение Шишкиным одного из сотрудников. Дед несколько раз за глаза назвал Сарыгина "господином", в то время как даже Марию окрестил просто "директоршей", без титулов.
Дверь с табличкой "Научный сотрудник И. Ф. Сарыгин" была третьей по счету. Я громко стукнул пару раз по филенке, поскольку поверхность двери была обита темным дерматином, и толкнул дверь, не дожидаясь приглашения.
Кабинет научного сотрудника краеведческого музея выглядел, против ожидания, не покрытым патиной времен сумрачным помещением, а вполне современным офисом с кондиционером, бестеневым освещением, легкой стильной мебелью и компьютерным комплексом.
Хозяин кабинета тоже производил впечатление человека, шагающего в ногу со временем, а не архивариуса с горящими фанатичным огнем глазами. Примерно моих лет, подтянутый, с приятным умным лицом. В прошлый раз Сарыгин был в синем рабочем халате, сейчас же облачился в стильный летний костюм из светлой ткани, а в его жестах и речи действительно сквозили аристократические нотки - вполне можно и господином назвать.
В первую нашу встречу Ильдар Файзуллович выглядел сильно испуганным, ныне передо мной сидел уверенный и сильный человек, отлично знающий, кто он и какое положение занимает.
- Прошу вас, - хозяин кабинета, не вставая, сделал барский жест, приглашая меня сесть в кресло перед столом.
- Здравствуйте, господин Сарыгин! - сказал я без тени улыбки, делая ударение на втором слове, потом стремительно подошел к столу и оперся на него кулаками.
Такое мое поведение должно было смутить его. По крайней мере, я на это рассчитывал. Тогда появится больше шансов получить правдивые ответы.
- Здравствуйте… - Сарыгин явно не помнил моего имени, а я не счел нужным освежать его память, чем еще больше встревожил.
- У нас есть несколько вопросов, на которые у вас есть ответы, - продолжал я свою психическую атаку.
- В чем дело?! Кто вы такой? - попытался он разорвать стремительно сокращающуюся дистанцию раппорта. Но я не дал ему шанса.
- Кто я, ты уже догадался. А дело в том, что ты нам все время врал!
- Да как вы… Да я…
- Не усугубляй свою вину! У тебя сейчас есть шанс поправить свое шаткое положение. Но только сказав всю правду!
- Я все же не… - Сарыгин стремительно бледнел, точнее, серел, поскольку был смугл, и в глазах его снова отчетливо плеснулся темный страх.
Этого я и добивался.
- Быстро рассказывай, как все было! - громовым голосом рыкнул я, нависая над ним, вжавшимся в кресло за столом.
Сарыгин издал какой-то хлюпающий звук и зачастил, не смея оторвать взгляда от моего каменного лица:
- Честное слово, это была его идея!.. Я только достал план помещения… я даже не знал точно, что ему нужно… Антон был против, говорил, что это опасная затея… А он настаивал! Да… Сказал, что все равно заберет их, но тогда… Он очень сильный и жестокий человек! Да… Я испугался! У него такой взгляд… убийцы!.. Этот человек опасен! Смертельно!..
- Имя! - гулким голосом произнес я.
- Он называл себя "шул-кэм уятыр аллахына"…
- Что ему было нужно?
- Книга Тенгри и еще культовые фигурки… слуг Тенгри.
- Что он тебе обещал?
- Д-деньги… - в черных от страха глазах промелькнула искра удивления.
Я резко прервал раппорт, выпрямившись и сделав шаг назад. Стало скучно. В глубине души я жаждал древней тайны, мистики, связи времен… Сарыгин оказался обыкновенным мелким обывателем со всеми его пороками и страстишками. Эх!.. И все же.
- Когда вы видели в последний раз Антона Урманова?
- В день… э-э… ограбления, с утра. А в чем, собственно, дело? - К Сарыгину медленно возвращались аристократический лоск и манеры.
- В том, что вы были последним, кто его вообще видел!
- Ничем больше не могу вам помочь.
- Серебряники-то получили, Ильдар Файзуллович? - не утерпел я.
- Что?! - он вспыхнул, вскочил на ноги. - Вы много на себя берете, господин журналист!
- Значит, получили.
- Убирайтесь!
- Ладно. Встретимся у прокурора. - И я злорадно хлопнул дверью, оставив этого хлыща с раскрытым ртом посреди кабинета.
Вообще-то, информации Сарыгин мне дал предостаточно. Как раз, чтобы выкинуть из головы предыдущие версии и вернуться к самой первой, выданной по наитию при полном отсутствии информации.
Вырисовывалась следующая картина. Таинственный "шаман" - или Телгер, как он сам себя называл - охотится за древними обрядовыми раритетами, Сарыгин ему помогает то ли из страха, то ли за мзду, а Урманов пытается помешать. На какое-то время ему это удается, но "шаман" не так прост! Он выслеживает Урманова и забирает раритеты. Но и Антон - парень упорный. Он в свою очередь следит за "шаманом", обнаруживает его в поселке Апрель и становится или свидетелем, или участником попытки проведения некоего древнего обряда, называемого "пробуждением бога". По непонятной пока причине обряд остается незавершенным, а погоня - продолжается.
"Куда же они могли направиться?" - эта мысль не давала мне покоя. Разгадав этот ребус, я найду обоих - в этом я не сомневался. Не хватало информации для определения вектора поисков. И тут, как всегда в такие минуты, меня осенило: материалы, которые запросил Урманов накануне своего исчезновения!
Идея оказалась столь очевидной, что я не откладывая позвонил Анне Нуриевой.
- Вы могли бы мне оказать небольшую услугу?
- Конечно. А в чем дело? Вы нашли Антона?..
- Пока нет, но с вашей помощью надеюсь, что смогу определить, куда он направился.
- Что же от меня требуется?
- Выдайте мне на время те документы, что просил у вас Антон.
- Хорошо… Я как раз собиралась сдать их обратно в архив, но тут вы позвонили.
- Мне везет. Я зайду к вам через часок?
- Да, конечно. Буду ждать.
Изумительной выдержки женщина! Урманову крупно повезло с подругой - такая пойдет на всё, чтобы выручить из беды, ни за что не отступится. Уважаю!..
Анна ждала меня в комнате, уставленной старинными застекленными шкафами, под завязку загруженными книгами, рукописями и папками для бумаг. Комната была большая, с высоким потолком и огромными окнами, но из-за обилия громоздкой мебели казалась тесной и душной. Рабочие столы сотрудников были буквально втиснуты между шкафами - четыре стола боком возле двух окон. Никаких тебе кондиционеров и прочих благ цивилизации - тяжелая пыль и патина ушедших времен.
- Здравствуйте, Дмитрий Алексеевич, - она протянула мне узкую ладошку, но рукопожатие у нее оказалось неожиданно крепким и энергичным.
- Здравствуйте, Аня. Я не очень вас напрягаю своей просьбой?
- Ну что вы! Вот, возьмите, - Нуриева протянула мне бумажный пакет, перехваченный канцелярской резинкой. - Здесь так называемые "памятные тетради" Степана Петровича Крашенинникова.
- А, дневники!..
- Нет, - девушка едва заметно улыбнулась. - Почему-то многие путают… Дневники и путевые заметки ученых восемнадцатого - да и девятнадцатого! - века могут читать только специалисты, потому что фактически эти документы, суть, научные отчеты и наблюдения.
- Но ведь там масса интересной информации!
- Конечно. Для специалистов. Да вот вам для примера, - она взяла со стола раскрытый кожаный фолиант с пожелтевшими обтрепанными по краям страницами, - почитайте!
- "…Это ставшее нам столь полезным животное достигало в длину 8–10 метров и в окружности около пупа - 9 метров", - начал я вслух. - "Вес, по моим расчетам, включая кожу, жир, мясо и внутренности, доходил до 200 пудов. Череп напоминал лошадиный; покрытый шерстью и мясом, он до некоторой степени, особенно губами, похож на голову буйвола. Во рту вместо зубов на каждой стороне две широкие, длинноватые, плоские шаткие кости, из которых одна прикреплена к небу, другая - к нижней челюсти…" И что же это? - спросил я в полном недоумении.
- Здесь подшиты некоторые из путевых отчетов знаменитого биолога-исследователя, участника Великой северной экспедиции Георга Вильгельма Стеллера. В данном случае это - описание легендарной Стеллеровой коровы, открытой ученым во время своих странствий в дальневосточных водах.
- С ума сойти! И что же, они все так писали?!
- Да. Это считалось единственно правильной формой рабочих записей. Могу показать дневники того же Крашенинникова…
Анна раскрыла ближайший шкаф и выложила на стол другой массивный фолиант, также переплетенный в потертую кожу. Девушка быстро пролистала хрупкие на вид страницы и ткнула в одну пальчиком. Я послушно наклонился и прочитал:
- "…Все рыбы на Камчатке идут летом из моря в реки такими многочисленными рунами, что реки от того прибывают и, выступя из берегов, текут до самого вечера, пока перестанет рыба входить в их устья…" М-да!.. В самом деле, малочитаемо.
- Вот! - у Анны в глазах блеснул озорной огонек. - А теперь загляните в тетрадь, что я вам дала.
Я повертел пакет в руках, хотел вскрыть, но передумал:
- Верю, Аня! "Памятные тетради" - это другое. Извините, но мне сейчас нужно успеть еще на одну важную встречу. А документы верну в целости и сохранности, не сомневайтесь!
- Верю, - эхом откликнулась девушка и вдруг стиснула кулачки на груди: - Найдите его, Дмитрий Алексеевич!
- Обещаю, Аня. - Я постарался ободряюще улыбнуться. - И, уверен, ваша помощь здесь совершенно не лишняя!
Важную встречу я, что называется, сам себе накаркал. Едва вышел из библиотеки, как взвыл мой мобильник. Номер не определился.
- Слушаю, Котов, - настороженно сказал я.
- Ты меня слушай, а не котов! - хохотнул в трубке Олег. - Куда пропал?
- Я, между прочим, работаю, как вол!
- А не желает ли господин вол слегка подкрепиться?
- Желает! Особенно господин вол обожает доморощенных юмористов под соусом бешамель!
- Ага, ну что ж, тогда "на том же месте, в тот же час"?
- И без опозданий! - рявкнул я.
Ракитин позвонил, в общем-то, как нельзя вовремя. Я и сам подумывал, куда бы зайти подкрепиться, ибо Машин утренний омлет давно распался на аминокислоты и углеводы. "Тем же местом" на нашем с Олегом личном языке именовалось любимая "Таежная падь". Туда я и направился. До "того же часа" - то есть полудня - оставалось десять минут.
Ракитин, как всегда, был точен и неумолим.
- Ты опоздал на три минуты!
- Что я тебе, стайер? - огрызнулся я, усаживаясь напротив него за столик возле огромного, во всю стену окна, полуприкрытого легкими жалюзи ввиду завладевшей городом жары. - По такой погоде вообще надо ползком передвигаться.
- По такой погоде надо на пляже валяться да девушек в бикини разглядывать, - ухмыльнулся Олег, озирая мою потную физиономию. - Потерю воды будешь восполнять?
- Еще бы!
Ракитин щелкнул пальцами и перед нами почти из воздуха материализовались две большие кружки с пенными шапками. От проворного официанта остался лишь легкий ветерок.
- Вот это сервис! - крякнул Олег, поднимая свою кружку.
- И да разойдется влага по периферии телесной, ибо видит бог: мы не пьем, а лечимся! - торжественно произнес я. - Аминь!
- Хорошо сказал! - восхищенно помотал головой Ракитин. - Аминь!..
Утолив жажду, мы не спеша приступили к салату. Наблюдательный Олег покосился на толстый пакет, который я положил на край стола.
- Ставлю полсоверена, Холмс, что вы раскопали нечто интересное!
- Вам не откажешь в проницательности, инспектор, - подмигнул я. - В этом пакете, я уверен, находятся доказательство невиновности Антона Урманова, а также сведения, которые позволят нам обнаружить истинного преступника!
- И что же там? - ткнул пальцем в пакет Ракитин.
- "Памятные тетради" русского ученого Крашенинникова.
- ?!
- Вот и я так же сначала отреагировал. Но дело в том, что именно эти тетради накануне своего исчезновения Урманов заказал в библиотеке.
- Не вижу связи с преступлением, - скептически нахмурился Олег.
- Ну, все элементарно, инспектор! Урманов занимается научными изысканиями по истории Сибири, заказывает материалы по Великой сибирской экспедиции, а спустя два дня происходит ограбление, похищены древние сибирские раритеты и Урманов тоже исчезает…
- По-моему, это как раз указывает на причастность Урманова к ограблению, - невозмутимо перебил Ракитин.
- Да что же вы там все твердолобые такие! - взорвался я. - Ну почему не посмотреть с другой стороны? Урманов узнает из материалов экспедиции об истинной ценности этих раритетов и решает помешать злодеянию…
- А откуда он вообще узнал о готовящемся преступлении?
- Вот об этом я и собирался тебе рассказать…
Я торопливо передал Олегу содержание своих утренних бесед с Шишкиным и Сарыгиным.
- Интересный расклад, - хмыкнул Ракитин. - А моему сотруднику оба ничего подобного не рассказывали.
- Любовь народа к милиции безгранична, а потому не может быть выражена словами! - съязвил я.
Олег и ухом не повел.