* * *
Шли быстро в течение нескольких часов, отмахав по логам и гривам добрых два десятка верст. Остановились только раз - перевести дух да закусить парой-тройкой сухарей, запивая водой из баклаги, которую наполнили накануне в ручье у скита. Пить воду из встречавшихся по дороге ручьев Илькун строго запретил. На резонный вопрос - почему? - последовал загадочный ответ:
- Там теперь смерть…
- А ты, часом, не спятил, дед? - язвительно поинтересовался Бес. - Это каким же образом твой Хозяин может воду в ручье отравить? Вода-то проточная, не озеро и не лужа?
- Хозяин все может, - убежденно заявил хант. И почему-то ни у кого не возникло желания проверить утверждение на практике.
Часам к шести пополудни отряд достиг высокой гривы, окруженной с двух сторон завалами из полусгнивших деревьев. С третьей стороны открылась излучина довольно широкой реки.
- Это Икса, - определил, сверившись с картой, Селютин.
- А это - идеальное место для засады, - обвел рукой гриву Бес. На вершине ее, будто специально, росли тесной группой пять молодых берез, образуя своего рода естественный редут. Заложив промежутки между стволами комлями погубленных деревьев вперемешку с валежником и дерном, отряд получил неплохое укрепление, из которого легко можно было отбиться от троекратно превосходящего численностью противника.
- Но противник-то у нас как раз один, - озабоченно сказал Петр, - и не факт, что редут его удержит.
- У нас четыре двустволки двенадцатого калибра, к каждой по десять зарядов картечи и по полсотни дроби, - подсчитал Михаил. - Даже если мы этого… Хозяина и не убьем, то уж шкуру испортим основательно. И придется ему на какое-то время ею заняться.
- И что это нам даст? - хмыкнул Бес.
- Мы сможем оторваться от него, - бодро заявил Бурносов.
- Как? Пешком?..
- Зачем же? Можно соорудить плот и уйти по реке. Вряд ли это… существо столь же ловко и быстро в воде, как в тайге.
- А что, - загорелся Селютин. - Давайте-ка, братцы, сварганим плот прямо сейчас, пока светло…
Оставив на страже Беса с двустволкой, остальные дружно взялись за работу, и когда солнце коснулось верхушек дальних елей за рекой, плот был готов и привязан к талине, склонившейся у самого обреза воды. Люди сложили возле плота лишние пожитки и только собрались подняться на гриву, как оттуда раздались подряд два выстрела, а следом - неразборчивые крики.
Охрим переглянулся с Михаилом и стремительно метнулся вверх по склону, забирая левее, чтобы выйти к редуту сбоку. Остальные рассыпались цепью и продолжили подъем.
Спустя минуту их глазам предстала неожиданная картина. Возле редута на земле сидели трое мужчин, заложив руки за головы, а над ними с двух сторон стояли с ружьями наперевес Охрим и Бес. Рюкзаки и оружие пленных валялось поодаль на склоне. Вид у всех троих был жалкий - грязные, в изодранной одежде и с застывшим на лицах испугом.
- Кто такие? - грозно вопросил Селютин, направляя на пленных ружье.
- Не серчайте, Михаил Игнатьевич, - заговорил один из них, - я всё объясню…
Оказалось, что это те самые "гаврики", по выражению Беса, что шли за отрядом Селютина все дни до сегодняшнего утра.
- А послал нас за вами в догляд городской голова, господин Тецков.
- Что ж он шпионить-то удумал? - не поверил Михаил. - Нет бы пригласить к себе, поговорить начистоту?..
- Как же - начистоту! - подал голос второй пленный. - Вы же, чай, не на прогулку подались? Секретный разговор с господином Кухтериным вели. Кабы хотели с господином Тецковым дела иметь, к нему бы и пришли попервоначалу.
- Значит, городской голова вас топтунами отправил… Так чего ж вы к нам прибились теперь?
Пленные переглянулись, и первый, видимо, старший, сказал:
- Страшно стало, Михаил Игнатьевич.
- Что, медведя испугались али лешака встретили? - со смехом спросил Бес.
- Это не медведь, я точно знаю, - твердо заявил вдруг молчавший до сих пор третий пленный, худосочный, весь какой-то угловатый и все время щурившийся, словно плохо видел. - Я никогда раньше такого зверя не встречал. Возможно, допускаю как версию, мы столкнулись с так называемым сибирским гризли. Правда, это животное - один из подвидов пещерного медведя - считается вымершим…
- И вы трое решили, что лучше всем нам объединиться, - подытожил Селютин, опуская ружье. - Мудро. Я бы тоже так поступил… И каковы будут ваши предложения, господа? Вы руки-то, руки опустите…
- Я гляжу, вы про зверюгу тоже знаете, - кивнул старший из "филеров" на редут. - Выманить решили?
- Что-то вроде того…
- Убить, стало быть, хотите?
- А у вас есть другой план? - хмыкнул Бес.
- Поймать, например, - предложил худосочный. - Ведь какой вклад в науку будет!..
- Вряд ли сие возможно, - пожал плечами Селютин. - Ладно, разбирайте свои пожитки и присоединяйтесь к нам. Авось ночь переживем, а там видно будет.
* * *
Авось им не помог. Среди ночи Михаил проснулся в палатке от острого чувства опасности. Несколько секунд он пытался определить, откуда именно исходит угроза, но тут снаружи раздался длинный, протяжный полурев-полувой, а вслед за ним - громкий крик дежурившего у костра Беса. "Цыган" вызвался сторожить редут в самое глухое время - с полуночи до двух часов ночи.
Селютин схватил ружье и вывалился из палатки. Следом за ним пыхтел в одном исподнем Бурносов, но тоже вооруженный. Их глазам предстала жутковатая картина.
По залитому лунным светом хребту гривы к редуту быстро приближалось нечто, больше всего похожее на оживший сгусток тьмы, лишь отдаленно напоминающий медведя. Бес, уложив ствол ружья в развилку березы, пытался выцелить непонятную фигуру. Охрим уже стоял слева от него и тоже ловил неизвестное существо на мушку. Но зверь, будто чувствуя опасность, все время менял направление движения, к тому же перемещаясь то ли перебежками, то ли странными прыжками.
Михаил и геолог заняли позиции справа от Беса и взвели курки.
- Даем ему приблизиться на тридцать сажен и стреляем! - четко произнес Селютин. - Залпом! Тогда не увернется.
В это время к ним присоединились "филеры" и Петр. Тоже вооруженные.
- Будете стрелять второй линией, пока мы перезаряжаем, - кивнул им Михаил.
Странный зверь вдруг резко остановился в полусотне саженей от редута и поднялся на задние лапы.
- Принюхивается, гад! - тихо сказал кто-то. - Сейчас или к нам рванет, или от нас…
Зверь бросился вперед, да так стремительно, что почти размазался в неверном свете луны.
- Огонь!..
Грянул залп в три дуплета. Но картечь не нашла цели! В один миг зверь исчез, словно его и не было. Люди ошалело всматривались в открытое пространство перед редутом, и тут зверь возник вновь буквально в десятке саженей перед ним. Вот тогда рванул уши второй залп.
На сей раз заряды попали в цель. Во всяком случае, Михаил ясно увидел, как от тела чудовища отлетают темные ошметки. Однако картечь зверя не остановила, даже не задержала. С оглушительным ревом он ударил всей тушей в стенку редута и… проломил ее, будто картонную!
А дальше начался ад. Зверь, действительно чем-то похожий на медведя, двигался по-прежнему с ужасающей быстротой. Буквально за пару секунд он ударами огромных лап снес голову худосочному "филеру", а его начальнику сломал спину, словно спичку. Люди бросились врассыпную, кто куда. Селютин тоже побежал по склону гривы во тьму, в спасительные заросли. Но тут перед ним возник Илькун и молча потащил влево, к реке.
Вдвоем они добрались до привязанного плота, и Михаил, ломая ногти, начал отвязывать веревку, забыв про нож на поясе. Эти мгновения и решили его судьбу.
Селютин ощутил затылком горячее тяжелое дыхание, но обернуться не успел. Удар лапы зверя был настолько силен, что буквально расплющил голову человека, а ноги его почти по колени погрузились в мягкий берег.
Илькун на плоту сумел рассечь проклятую веревку и даже оттолкнуть его от берега заготовленной слегой. Но это его не спасло. Зверь совершил длинный высокий прыжок и рухнул всей тушей на старого ханта, подминая под себя и ломая ему кости. Последнее, что увидел Илькун перед смертью, - висевший на шее чудовища необычный предмет: восьмиугольная полированная деревянная пластина с изображением головы медведя в окружении непонятных знаков.
- Мойпар… - выдохнул старик и умер.
* * *
Спустя неделю жители села Ермиловка, что стоит у широкого плеса Иксы рано поутру обнаружили возле пристани приткнувшийся к ней плот с истерзанным, полуразложившимся телом неизвестного мужчины. Рядом с телом на плоту лежали рюкзак и разряженное ружье. Совершенно нетронутые. Вызванный из города пристав составил опись найденного имущества и протокол по трупу, опознать который не удалось в связи с отсутствием каких-либо документов.
Глава 4
Томск. Август 20… года
Воскресный день - единственный, когда мы с Машей просыпаемся вместе. Обычно она встает гораздо раньше меня, потому что работает директором краеведческого музея. Рабочий день у нее начинается в восемь тридцать, но ведь еще нужно сделать гимнастику, принять душ, "нарисовать личико" (по ее собственному выражению), позавтракать и доехать до музея на маршрутке. На эти дела уходит уймища времени! Да, чуть не забыл, моей ненаглядной еще и меня разбудить надо, потому что я сплю как сурок. И если меня не будить с помощью холодной воды из распылителя для глажки белья, могу проспать полдня. Конечно, профессия журналиста - свободная, в смысле организации рабочего процесса, но ведь сами-то дела делаться не будут.
Но воскресенье я обожаю именно за то, что нам обоим никуда не нужно торопиться!
В этот день я, как ни странно, просыпаюсь первым и несколько минут просто лежу и слушаю дыхание любимой женщины. Потом тихонечко сползаю на пол из-под покрывала, встаю на руки и иду на кухню варить горячий шоколад и жарить тосты из горчичного батона. Затем эти тосты намазываются вишневым повидлом и вместе с чашечкой шоколада ставятся на блюдце и на жостовский поднос. Я несу поднос в спальню и ставлю на прикроватный столик в изголовье кровати, прямо Маше под курносый носик. Потом сажусь напротив и жду. Примерно через пару минут носик приходит в движение, смешно морщится, принюхивается и подает сигнал хозяйке: подъем!
Маша открывает один глаз, видит меня и мурлычет своим непередаваемым бархатным контральто:
- Доброе утро, котик!
- С праздником, родная, - улыбаюсь я.
- С каким? - открывается второй глаз.
- С нашим выходным днем!
Маша приподнимается на локте, видит поднос с угощением, произносит что-то вроде "ммау" и тянется за тостом. Легкое покрывало сползает, открывая моему взору соблазнительную округлость с розовым бутоном. Я делаю кувырок по паласу и точно оказываюсь рядом с кроватью, тянусь губами к соску и… получаю щелчок по носу.
- Не начинай, Котов! Иначе мы сегодня из дома не выйдем. Ты не представляешь, какая я голодная!..
- Я тоже, - отвечаю. - Может, и не надо никуда идти?
- Провокатор! Сам же предлагал сходить в технопарк посмотреть новую выставку нанотехнологий…
Мизансцена повторяется еженедельно только с разными концовками, но нам она нравится до безумия.
Вот и сегодня после щелчка по носу я состроил физию обиженного кота, которому не дали стащить со стола котлету, и сказал:
- Хорошо, милая, я потерплю до вечера. Но ты мне должна помочь в одном важном деле.
- С удовольствием, Димочка! - пробормотала Маша с полным ртом.
- Ты ешь, а я пока расскажу.
В пять минут я выложил всю информацию по делу пропажи отца Александра и подытожил:
- В общем, я решил провести собственное расследование, все-таки Сашка - мой старый друг. Не мог он просто так пропасть.
- А в чем будет заключаться моя помощь?
- Мне нужно поработать с городскими архивами. Предки отца Александра были переселенцами, попали под раздачу во время борьбы с раскольничеством. При Анне Иоанновне…
- Но ведь раскол церкви произошел при Алексее Михайловиче?
- Да. А смута растянулась аж на целый век!.. Понимаешь, Машуня, идти официальным путем - писать заявление, обоснование, собирать справки - это не мое. Я журналист, а его, как волка - ноги кормят. Цигель-цигель, ай-лю-лю…
- Хорошо, милый. Воспользуюсь своим служебным положением. - Она с удовольствием допила шоколад и откинула покрывало.
Я (в который раз!) воззрился на ее точеное тело греческой богини. По-моему, даже рот разинул. Во всяком случае, Маша расхохоталась, гибко вскочила с постели, легко увернулась от меня и исчезла в ванной комнате.
Вздохнув, я показал язык своему отражению в зеркальной двери встроенного шкафа напротив кровати и поплелся на кухню готовить завтрак себе.
Когда яичница с зеленью и тосты с сыром уже ароматно парили на столе, на кухню заглянула Маша - свежая, с мокрыми волосами, в зеленом купальном халате - вылитая русалка.
- Димочка, только помогу я тебе завтра, сегодня архив не работает.
- Тогда пойдем гулять в лес! - предложил я. - Махнем на автобусе до Коларово - всего-то полчаса. Там - кедрач обалденный!..
- А технопарк?
- Он никуда не денется. А вот хорошая погода…
- Согласна! Бегу собираться…
Настроение мое подскочило до отметки "max", и я принялся уплетать любимый завтрак.
Когда я уже допивал круто заваренный (обязательно!) зеленый цейлонский чай, неожиданно подал голос мой мобильник. И, конечно, это оказался Ракитин. Предчувствуя подвох, я нажал кнопку соединения.
- Привет, Олежек. Что у нас плохого?
- Привет… Вообще-то, это моя реплика. - Ракитин был явно не в духе, поэтому я решил сегодня с ним не шутить.
- Так что случилось-то?
- Скажи-ка, ты, случайно, не знал такого - Тимофея Зырянова?
- Этот парень - журналист из нашего "Вестника"… Но я с ним лично не знаком.
- Ага. Значит, помочь не сможешь.
У меня в голове тихо тенькнул знакомый тревожный звоночек. Он всегда проявляется, когда назревает очередное приключение, не входящее в мои планы.
- А что с ним? - как можно равнодушнее поинтересовался я.
- С ума сошел… Ладно, отдыхай. Сегодня же воскресенье.
В трубке запел сигнал отбоя. С Ракитиным всегда так: бросает трубку, если считает разговор со своей стороны оконченным. И плевать ему, что абонент не успел что-то договорить!
Поскольку сегодня действительно было воскресенье - наш с Машей волшебный день, я решил его не портить и загнал своего "внутреннего сторожа" поглубже в подсознание.
Спустя полчаса мы с любимой, взявшись за руки, уже весело бежали через двор к автобусной остановке.
* * *
В предвечерний час в кафе "Таежном", что расположено у северного входа в городской парк, посетителей было на удивление немного. Наверное, этому отчасти способствовала прекрасная, теплая и безветренная погода - нечастая гостья сибирского лета. И люди, освободившиеся от дневных забот, не спешили менять тесные пространства рабочих офисов и кабинетов на не менее замкнутые, отгороженные от остального мира залы и зальчики кафешек и ресторанчиков. Наоборот, они не спеша прогуливались по бульварам и аллеям парков, смеялись, шутили, ловили губами робкий вечерний ветерок и вдыхали ароматы нагретой листвы взамен кондиционированной прохлады.
Такое положение дел вполне устраивало двоих, сидевших в отделенной от остального зала кабинке кафе и потягивающих ледяной мохито из запотевших высоких бокалов. Первый - седовласый, с гордой осанкой и тяжелым взглядом из-под густых бровей. Второй - квадратный, сгорбленный, почти лысый, то и дело рыскающий глазами по сторонам. Со стороны могло показаться, что встретились бывшие деловые партнеры, имеющие претензии друг к другу. Впрочем, так оно и было.
- Ты очень подвел меня, Прокоп, - процедил, почти не разжимая губ, седовласый. - Теперь придется ждать аж до осеннего равноденствия!
- Но вы же сами запретили посылать следопытов, Артур Михайлович? - подобострастно возразил квадратный. - Мы б успели, кабы…
- Если бы да кабы!.. Как ты объяснишь, что тамга из схрона пропала?
- А была ли она?
- Мой человек доложил четко: найдены тубус с картой, бутыль нефти и тамга. Карту и бутыль видели все участники партии Палькова, а тамгу - только мой человек. И то случайно.
- У кого видел?
- У журналиста.
- Так он же с ума сошел… - Прокоп мелко захехекал. - Нехорошо чужие вещи брать!
- Но у журналиста, когда его подобрали, тамги не было! - тихо рявкнул Беров. - И отсюда я делаю вывод: ее у журналиста кто-то забрал. - Он пристально уставился на собеседника. - Сдается мне, что ты знаешь - кто?
- Господь с вами, Артур Михайлович! - взгляд квадратного заметался по кафе и вдруг наткнулся на встречный, из глубины зала. Там сидел молодой человек и пил фраппе.
Прокоп моментально подобрался. Его поведение не ускользнуло от внимания Берова.
- Кого ты увидел?
- Нас пасут, Артур Михайлович…
- Что ж, следовало ожидать… В общем, ищи, Прокоп! Тамга должна быть у меня. Даю ровно неделю!..
Они не торопясь поднялись из-за стола и пошли к выходу. Молодой человек проводил их равнодушным взглядом отдыхающего трудяги и тихо сказал своей пачке сигарет на столе:
- Объекты "Б" и "С" покинули место встречи. Первый и третий - принимайте эстафету…