- Пришло время пойти выпить чашку шоколада к его превосходительству маркизу де Монтелимару. Он скоро встанет, сеньор солдат?
- Он ранняя пташка, как и все страстные охотники, - ответил старшой дозора.
- Тогда он уже на ногах.
- И я так полагаю.
- Вы изволите пойти и объявить, что граф д’Алкала желает приветствовать его?
- Я даже должен объяснить ему причину вашего ареста, чтобы избежать наказания.
- Тогда ступайте.
Солдат уже приподнялся, когда дверь открылась и вошел довольно пожилой господин в одежде испанского гранда.
- Сеньор управляющий его превосходительства, - сказал солдат, кланяясь.
- Кто здесь граф д’Алкала? - спросил старик.
- Это я, сеньор, - ответил гасконец, в знак приветствия слегка приподнимая правую руку.
- Его превосходительство маркиз де Монтелимар ждет вас.
- Он знает, почему меня арестовали?
- Ему рассказали про ваш несчастный случай, сеньор граф. Надеюсь, что все уладится.
- Готов следовать за вами.
- А мы, сеньор граф? - в один голос спросили Мендоса и фламандец.
- Вы будете ждать меня здесь. У меня нет скверной привычки водить слуг на прием к чиновникам высокого ранга. Сеньор управляющий, я к вашим услугам.
- Ну, этот одержимый либо выведет нас на свободу, либо все погубит, и тогда нас повесят, - пробормотал баск.
Ложный граф вышел вслед за управляющим, а солдат остался сторожить баска и фламандца.
Пройдя несколько коридоров, имевших вместо окон узкие щели, потому что в колониях все губернаторские дворцы испанцев должны были превращаться в крепости в случае опасности, гасконец был введен в элегантнейшую гостиную с диванами и маленькими креслами, обитыми желтым шелком с рисунком из красных цветов, с богатейшими портьерами, задерживавшими много света.
Человек лет сорока, утонченный на вид, с бородой и усами, чуть тронутыми проседью, с черными, очень живыми глазами, утопающий в огромном накрахмаленном воротнике, модном в те времена, сидел за превосходным письменным столом из красного дерева, покрытым богатейшей скатертью из голубого шелка с вышитыми узорами и заваленным огромным количеством бумаг.
- О!.. Ваше превосходительство!.. Очень рад увидеть вас после стольких лет, - сказал гасконец, приближаясь со смело вытянутой рукой.
Губернатор Пуэбло-Вьехо не мог не подняться, пристально вглядываясь в авантюриста.
- Как!.. Вы не помните графа д’Алкала, сеньора д’Арамехо дей Мендоса и Аликанте и Бермехо де лос Анхелос? Мой отец был испанским грандом. Вы же маркиз де Маракайбо и де Сан-Доминго?
- Конечно! - сказал губернатор, рассматривавший с растущим удивлением смелого авантюриста.
- Тогда вы должны помнить обо мне, - сказал гасконец, в отчаянии поставивший на последнюю карту.
- Где же вы меня видели, сеньор граф?
- Во дворце вашей невестки, прекраснейшей маркизы де Монтелимар. Мы вместе пили шоколад, ваше превосходительство, возле игорного стола или в большом зале. Сейчас я уже не помню, потому что прошло так много лет.
- Возможно, - ответил губернатор. - Я в самом деле какое-то время жил во дворце моего покойного брата.
- А я это помню, словно все произошло только вчера, - продолжал гасконец. - В тот вечер еще был концерт в доме Монтелимаров. Ах!.. Что это был за вечер!..
- Вы, стало быть, знаете мою невестку?
- Маркизу Кармен де Монтелимар?! Это же жемчужина Больших Антильских островов!..
- И как же вы, сеньор граф, оказались под арестом?
- В течение двух месяцев я путешествую, направляясь в Панаму, где должен получить небольшое наследство в сто тысяч дублонов, оставленных мне герцогом де Барракесом, моим дядей по материнской линии.
- И вы называете это небольшим наследством?
- Ну… мелочь! - ответил фальшивый граф.
- А почему вы прервали свое путешествие и были арестованы ночным дозором?
- Скажу вам, ваше превосходительство, что по пути, всего в нескольких лигах от города, на меня набросилась толпа индейцев, перебивших половину моей свиты, лошадей и похитивших все огнестрельное оружие. Просто чудо, что я спас хотя бы шпагу, и мне удалось освободить двоих слуг. Других, бедных чертеняг, верно, уже сожрали.
- Эти индейцы становятся слишком дерзкими! - воскликнул маркиз. - Надо их хорошенько проучить, карамба!
- Вот и я о том же подумал, когда вошел в этот город пешком, как нищий, даже без аркебузы, - сказал гасконец.
- И что же вы намерены делать?
- Как можно быстрее добраться до Панамы, чтобы забрать эти несколько дублонов, - ответил гасконец.
- Вы уже приобрели новых лошадей и новые ружья?
- Нет, ваше превосходительство, и это меня очень тревожит. У меня осталось всего полсотни пиастров. Индейцы украли все мои чемоданы, а в них были две тысячи дублонов, которые я взял с собой на дорожные расходы.
Гасконец произнес эти слова так трогательно, что его превосходительство губернатор был потрясен.
- Сеньор граф, - сказал он, - благородные люди должны помогать друг другу. В моих конюшнях есть превосходные лошади настоящей андалусийской породы, на складах с избытком хватает аркебуз и пистолетов. Если хотите, возьмите взаймы. Когда прибудете в Панаму, отошлете животных назад.
- Что же я могу сделать для вас, ваше превосходительство? - спросил гасконец, казавшийся глубоко тронутым.
- Поприветствуете от моего имени вице-короля Панамы.
- Я сделаю гораздо больше, ваше превосходительство. Человек, унаследовавший сто тысяч дублонов наличными…
- Оставьте, сеньор граф. Ах!.. А ваше дело?
- Какое?
- Объясните мне, почему вас арестовали мои стражники?
Гасконец рассмеялся.
- Это было комичное приключение, ваше превосходительство, - сказал он. - Не зная города, я вместе со слугами вошел в какую-то таверну, желая проглотить что-нибудь и отдохнуть от пережитого. Хозяин, узнав уж не знаю каким образом про мое графское достоинство, потребовал, чтобы я заплатил за утку и жалкую бутылку мецкаля целый дублон. Пустяк, конечно! Но я протестовал, этот мошенник настаивал на своем, даже напустил на меня всех своих поваров, вооруженных вертелами; тогда я выхватил шпагу и обратил их в бегство. Думаю, что любой дворянин поступил бы подобным образом.
- Если не еще хлеще, - рассмеялся маркиз. - Нанизал бы кого-нибудь из них.
- Да и я бы выпустил кому-нибудь потроха, если бы они не убежали, словно свора борзых.
- Ну, это к лучшему, что происшествие окончилось без кровопролития, граф. Так когда же вы хотите ехать?
- Если возможно, то хоть сейчас, - ответил гасконец, который боялся, и не без причины, что с минуты на минуту появится хозяин "Эль Моро" со своими адъютантами.
Губернатор хлопнул в ладоши, и тут же возник управляющий, а за ним двое черных слуг, несших на серебряных подносах чашки с шоколадом и бисквитным печеньем.
Маркиз о чем-то вполголоса переговорил со своим управляющим, потом обратился к гасконцу:
- Надеюсь, сеньор граф д’Алкала, что вы не откажетесь от чашки шоколада. Вы знаете, что мы здесь, в Америке, его очень любим.
- Я всегда его пью, когда открываю или закрываю глаза, - ответил гасконец и, взяв чашку, стал поспешно отхлебывать из нее.
- Ваше превосходительство, - продолжил он через несколько секунд, - вы позволите мне по возвращении навестить вас?
- Дом мой всегда открыт для благородных людей с того берега Атлантики, - любезно ответил губернатор, протягивая руку фальшивому графу.
Дон Баррехо с готовностью пожал ее, трижды глубоко поклонился, потом вышел из гостиной, отвесив, прежде чем переступить порог, еще три глубоких поклона.
Внизу его ожидал управляющий.
- Лошади и оружие готовы, сеньор граф, - сказал он.
- Порядочный человек ваш маркиз, - ответил ему дон Баррехо. - Когда я получу наследство, то не забуду ни его, ни вас. Конечно, сто тысяч дублонов - не такая уж большая сумма, но в конце концов - и не сто пиастров.
- Что вы говорите! Это же колоссальное состояние, сеньор граф.
- Ба! - продолжал гасконец. - Дядя мог бы мне оставить гораздо больше. Он же был племянником архиепископа Панамы, того, что умер шесть лет назад. Вот тот был богатейший человек. О!.. Ну да ладно!.. Сеньор управляющий, сделайте одолжение, сообщите моим людям, чтобы они пришли сюда.
- Я об этом позабочусь, - ответил добрый человек. - Ступайте во двор, сеньор граф, там, у дверей дворца, вы найдете готовых лошадей.
- Спасибо, сеньор управляющий; когда я получу свои сто тысяч дублонов, о вас не забуду.
Гасконец без особой спешки спустился по лестнице, хотя желание у него было одно: поскорее оказаться за бастионами, потому что он очень боялся появления проклятого трактирщика, который непоправимо испортил бы так хорошо начатое дело.
Перед дворцом двое негров удерживали превосходных темно-гнедых лошадей, длинногривых, низкорослых, что характерно для андалусийской расы, лучших лошадей среди выращенных в Испании: очень быстрых, выносливых и изумительно крепких.
Гасконец долго осматривал их, как человек, знающий толк в лошадях, потом довольно потер руки и сказал:
- Черт возьми!.. Отличные лошади у сеньора маркиза де Монтелимара!.. Когда я получу свои сто тысяч дублонов, попрошу его продать мне несколько кобылок. Так, всё на месте: сбруя крепкая, аркебузы привязаны к седлу, пистолеты в сумках. Его превосходительство господин губернатор очень любезен.
Разумеется, эти слова он произнес громким голосом, чтобы их услышали оба конюха, придерживавших лошадей и оба алебардщика, стоявших на часах у великолепного входа во дворец.
В этот момент появились Мендоса и фламандец, в сопровождении командира дозора, выглядевшего очень подавленным от совершенной им чудовищной ошибки.
- По коням, слуги мои, - сказал гасконец, вскакивая в седло как опытный наездник. - Предупреждаю вас, что я очень спешу, а поэтому скачка нам предстоит долгая.
Ошеломленные баск и фламандец застыли в неподвижности, глядя с величайшим изумлением на этого человека-дьявола.
Они полагали, что их переводят в тюрьму, куда менее удобную, чем та, что была в губернаторском дворце, а потом, по всей видимости, их поведут на виселицу. И вот они оказались перед двумя великолепными лошадьми, перед ружьями, прикрепленными к седлам.
- Вы поняли? - крикнул дон Баррехо, не скрывая нетерпения. - Сеньор губернатор признал ошибку своих стражников и отпустил нас на свободу. Бог ты мой!.. Не мог же он содержать под арестом графа д’Алкалу.
А потом, обратившись к старшому, строго сказал:
- А вы в следующий раз будьте осмотрительнее, карамба!..
- Сеньор граф, примите мои извинения, - промямлил бедный солдат.
- А вы примите это, - ответил гасконец, вынув из кармана несколько пиастров и бросив их солдату. - Вперед!
Он ослабил поводья и умчался в сопровождении баска и фламандца; стражники у входа сделали на караул, а черные конюхи склонились до земли.
Гасконец, все время очень боявшийся появления трактирщика, пересек город рысью, поехал по подъемному мосту и пустил лошадь в карьер, бормоча:
- И в этот раз у них не было времени сплести веревку, чтобы повесить меня.
Глава III. Погоня
Больше часа трое всадников летели во весь опор по дороге, ведущей к берегу Тихого океана, часто оглядываясь назад и боясь увидеть солдат; потом они поехали напрямик через леса, покрывавшие крутые холмы перешейка. Эти леса тянулись до самого Чагреса.
- Теперь мы можем дать этим прекрасным животным немножко отдохнуть, - сказал гасконец, закуривавший последнюю из сигар, подаренных ему фламандцем. - Не стоит перегружать их.
- Вы все еще боитесь погони, дон Баррехо? - спросил Мендоса.
- Теперь злодей-трактирщик уже все рассказал, и губернатор, мой друг, уже послал по нашим следам почетный эскорт с заданием: взять нас за шиворот и привести назад в Пуэбло-Вьехо.
- А вы еще называете его своим другом! - удивился фламандец. - Он не простил бы вам такого ловкого розыгрыша, если бы вы попали в его руки. Я же сказал, что вы - родня дьяволу.
- А выдумка была блестящая, - рассмеялся Мендоса. - Я уже готов был болтаться на каком-либо толстом суку с конопляным галстуком на шее.
- А я дал вам и лошадь, и оружие.
- Которые мы, конечно, не вернем сеньору губернатору, - сказал фламандец.
- Честных людей в Америке так мало, - строго сказал дон Баррехо. - И потом, признательность - это миф, а его превосходительство компенсировал бы нашу честность веревкой, а с ней я не хотел бы познакомиться, потому что она всегда вызывала у меня глубокое отвращение.
- Шутник!
- Нет, я говорю серьезно, сеньор Мендоса.
- Нам необыкновенно повезло. Это факт.
- Беда, если бы авантюристам не покровительствовала добрая звезда!
- Вот обрадуется граф, увидев, что мы возвращаемся в лагерь хорошо вооруженными, да еще с рекрутом.
- А особенно он обрадуется вестям, которые мы привезем, - добавил гасконец. - Наконец-то он узнает, где находится маркиз, и не замедлит отправиться на встречу с ним. Не сомневаюсь, что он приступит к осаде Пуэбло-Вьехо, хотя и сил у него немного.
- Знаю, что он послал гонца на остров Сан-Хуан за подкреплениями. Возможно, как раз в этот час какой-нибудь отряд флибустьеров уже прибыл в его лагерь. Никто не может отказать в помощи сыну Красного корсара.
- А потом ведь у графа есть мы! - сказал гасконец. - Втроем мы способны взять штурмом колокольню, которую защищает бомбарда.
- Не покидая седла, - добавил фламандец.
- Точно.
Они пустили лошадей шагом и поднялись на холм, поросший редкими пальмами и зарослями кустарников, за которыми должен был течь Чагрес, единственная река, пересекающая Панамский перешеек и тем не менее имеющая некоторое значение.
Болтая по пути, они уже почти достигли вершины и собирались спуститься в широкую долину, как вдруг резко остановили лошадей, тревожно переглядываясь.
- Неужели это река так шумит? - спросил гасконец, прислушавшись.
- По-моему, это несколько лошадей скачут галопом, - ответил Мендоса.
- Что вы об этом скажете, фламандец?
- За нами охотятся, - ответил авантюрист.
- Они нашли наши следы? - задал себе вопрос дон Баррехо. - Скорей, доберемся до вершины и увидим, кто прав.
Они ослабили поводья и сжали коленями бока лошадей, поскольку шпор у них не было. Лошади пошли рысью, хотя холм был очень крутым, и за несколько минут достигли вершины, остановившись перед широкой долиной, покрытой кустарником и камнями; долина спускалась к Чагресу.
Оттуда трое авантюристов могли наблюдать за окрестностями и легко обнаружить приближающихся всадников.
- Кроме реки, я ничего не вижу, - сказал гасконец.
- А это слышите? - спросил баск, быстро нагнув голову.
Прогремел выстрел из аркебузы, и пуля, мрачно просвистев, пролетела над ними.
- Они хотят предательски убить нас! - крикнул гасконец.
В этот момент полдюжины всадников, также на великолепных лошадях, показалась на опушке пальмовой рощицы.
Это были испанские кавалеристы, определенно посланные за тремя смельчаками маркизом де Монтелимар.
- В галоп! - крикнул гасконец, и в то же время раздался второй выстрел.
- Не ожидал я такого сюрприза, - пробурчал Мендоса. - Они должны были подождать, чтобы мы оказались хотя бы в видимости нашего лагеря.
Андалусийские кони бросились в долину, легко перескакивая через кусты и камни, и всадникам совсем не надо было их понукать.
Местность была отнюдь не благоприятной для бешеной скачки; тут и там встречались препятствия и расселины, однако трое авантюристов, знающих, что скакуны под ними великолепные и очень выносливые, были уверены в том, что удержат преследователей на большом расстоянии.
Испанцы, одолев вершину, в свою очередь устремились в долину, издавая устрашающие крики и время от времени постреливая из аркебуз - скорее с целью напугать беглецов, чем попасть в них.
Лошади авантюристов обливались потом, не меньше устали и скакуны испанцев, хотя они, естественно, были похуже губернаторских.
Скачки становились все более бешеными, да и более опасными. Баск, гасконец и фламандец, оказавшиеся, к счастью, отличными наездниками, так как моряк, прежде чем стать флибустьером, служил в кавалерийском полку, с трудом объезжали препятствия.
Каждые десять-пятнадцать шагов они вынуждены были резко осаживать лошадей и поднимать ноги, чтобы пронести их над зарослями.
- Крепче держите поводья, - кричал то и дело дон Баррехо, ехавший по-прежнему первым. - Кто упадет, пусть считает себя погибшим!.. Следите за дорогой!..
Испанцы делали героические усилия, чтобы выиграть расстояние и выбраться на дистанцию прицельного огня, но при подъеме на последний холм они безнадежно отстали.
Они безжалостно пришпоривали животных и кричали изо всех сил, подгоняя своих тощих лошадей, но не выигрывали и метра в расстоянии, отделявшем их от беглецов.
Преследование длилось уже добрых полчаса, и все время по крутой, дикой долине, которая, казалось, никогда не кончится, как вдруг гасконец резко вскрикнул.
- Что такое, дон Баррехо? - испуганно спросил Мендоса. - Ваш скакун выдыхается?
- Путь перерезан, - ответил гасконец.
- Не может быть!.. Мы прошли здесь всего неделю назад.
- А теперь прохода больше нет, клянусь кровью Вельзевула!.. Стоп, друзья!.. Остановите лошадей, прежде чем они разобьют себе череп.
Они достигли изгиба долины; перед ними высилась колоссальная скала, полностью перекрывавшая проход. За нею виднелась огромная земляная, с камнями, осыпь, образовавшая нечто вроде холма.
- Мы пропали, - сказал фламандец.
- Нет, сеньор, - ответил гасконец, никогда не терявший присутствия духа. - К вашему седлу прикручена аркебуза, а в сумке лежат пистолеты. Выберем удобную позицию и будем защищаться.
- Куда же пойти? - спросил Мендоса. - Разве вы не видите, что срез скалы острый?
- Уложите коней, а мы спрячемся за ними. Старайтесь не поднимать голову. Быстрее! Испанцы на подходе!
В один миг они скинули седла, взяли в руки аркебузы и пистоли, потом заставили лошадей лечь на краю кустарниковых зарослей.
Шесть кавалеристов приближались галопом, красные от злости, со шпагами в руках.
Увидев трех лежащих на земле лошадей, они попридержали собственных, вложили шпаги в ножны и отвязали от седел аркебузы.
Они остановились всего в двухстах шагах от беглецов, а значит, быстро догадались о причинах этой неожиданной задержки.
Командир эскадрона в одиночку приблизился посмотреть, где спряталась троица авантюристов, не торопившаяся показываться.