Сто тридцать французов поселились на Сан-Хуане; вскоре к ним добавились еще двести, которых привел капитан Гронье, обогнувший мыс Горн; англичане же выбрали путь по Магелланову проливу, чтобы вернуться в Мексиканский залив.
И все же среди флибустьеров нашлись решительные и смелые люди. Они уходили с острова во всех направлениях, порой захватывали испанские парусники, вели военные действия на перешейке.
Они взяли штурмом городки Леон и Эспарсо, сожгли Ралехо и повсюду сеяли непреодолимый страх.
Поскольку разбойников такого масштаба еще не видывали в этих широтах, испуганные жители бежали куда глаза глядят, искренне веря в демонов, перевоплотившихся в людей.
Вместо того чтобы бороться с ними, жители заставляли своих священников проклинать бандитов, изгонять бесов; против морских разбойников было обращено самое священное орудие религии, словно бы речь шла о посрамлении ада.
Испанцы, подавленные такой катастрофой, пытались ослабить бедствие, послав в адрес Гронье письмо генерального викария Коста-Рики, в котором сообщалось о заключении мира между Испанией, Францией и Англией, а также о том, что вице-король Панамы предоставит в их распоряжение несколько судов для перевозки раскаявшихся разбойников в Европу.
Флибустьеры были не столь наивны, чтобы принять подобное предложение, отдававшее их в распоряжение неприятеля. Вместо ответа они штурмом взяли город Никойя, разграбили его и сожгли; от разрушения убереглись только церкви и прочие объекты католического культа.
Таково было положение дел, когда однажды утром, пока флибустьеры снаряжали несколько старых барказов, собираясь осуществить какой-нибудь смелый рейд, они увидели, как к их острову, ставшему маленькой Тортугой, пристают семь шлюпок с полутора сотнями человек.
Это были корсары графа ди Вентимилья и Равено.
Эти храбрецы, взяв и разграбив Пуэбло-Вьехо, быстрым маршем вышли к Тихому океану, чтобы отправиться на остров, на котором, они были уверены, им не откажут в поддержке.
Осторожно обходя города и селения, продвигаясь только в лесных массивах, чтобы не столкнуться с испанскими войсками, которые вице-король Панамы, обеспокоенный непрекращающимися нападениями, разослал во всех направлениях, решив сбросить в море этих опаснейших врагов, корсары благополучно добрались до берега Великого океана. Там они, воспользовавшись неожиданностью, захватили довольно большое число рыбацких лодок.
Однако на Сан-Хуан они прибыли не в самый благоприятный момент. Всего несколько дней назад испанский флот в количестве пятнадцати единиц появился в этих водах, вынудив Гронье и его людей поспешно сжечь свой фрегат и все имевшиеся у них шлюпки, чтобы они не достались врагу.
К счастью, испанцы удовлетворились тем, что взяли с собой все судовое железо, разрушив то, что осталось от судна, а на остров сунуться не решились.
Известие о прибытии сына Красного корсара и Равено, возвращавшихся после взятия Пуэбло-Вьехо, вызвало всеобщее воодушевление и даже заметно подняло мораль флибустьеров, которые после разрушения их флотилии были не в состоянии совершать свои рейды на континент.
Гронье, которому сообщили о прибытии родственника знаменитого Черного корсара и не менее знаменитого Моргана, завоевателя Панамы, поспешил навстречу. В мгновение весть о том, что в этих водах появился родственник самых знаменитых флибустьеров Мексиканского залива, облетела остров.
Гронье, в отличие от Равено, дворянином не был, однако он пользовался славой одного из самых дерзких корсаров того времени. Начинал он, как и почти все флибустьеры, юнгой; он сражался во Франции, в Англии, в Голландии, потом, желая быстро сколотить состояние, перебрался в Америку.
Но, к сожалению, он прибыл слишком поздно, после того как л’Олоне и Монбар, три корсара, Граммон, Ван Хорн, Морган и многие другие, не менее известные, полностью разграбили все города Мексиканского залива.
Тогда он пошел по следам Дэвиса, обогнул мыс Горн и поспел в самое время, чтобы грабить городки Центральной Америки с помощью трех сотен отчаявшихся людей, не боявшихся ни аркебуз, ни испанской артиллерии, ни - тем более - их эскадр.
Хроники того времени рассказывают, что он немножко походил на Моргана и при своем среднем росте обладал чудовищной силой и несравнимой храбростью.
Как мы уже сказали, Гронье, услышав, что вождя высадившихся на острове Сан-Хуан-де-Пуэбло флибустьеров зовут сыном Красного корсара, он поспешил ему навстречу, сказав при этом:
- Сеньор граф, я надеялся увидеть вас здесь. Все старые флибустьеры знали трех корсаров и сражались под их началом; хотя теми руководила личная месть, они нанесли жестокий удар испанскому владычеству в Мексиканском заливе. Вот моя рука, вот мои люди, готовые следовать за вами, куда вы захотите.
- Именно в вас я и нуждаюсь, - ответил корсар. - Я прибыл сюда, чтобы предложить вам одно небезопасное дельце.
- Вы же знаете, сеньор граф, что ни одно дельце никогда не пугает Береговое братство, как нас много лет называли. Что вы хотите от нас?
- Взятия Новой Гранады, - ответил сеньор ди Вентимилья.
- Черт возьми, - сказал Гронье. - Это все равно что требовать головы губернатора Панамы, взятия Мехико или Куско. Новая Гранада - один из самых укрепленных городов Никарагуа, сеньор граф.
- Вы испугались? Тогда город возьму я с господином Люсаном.
- Черт возьми, да не спешите вы так, сеньор граф. Там можно поживиться сказочными сокровищами…
- От которых я готов отказаться в пользу ваших людей и флибустьеров сеньора Люсана.
- Всем известно, что три знаменитых корсара были очень богатыми людьми, - проговорил Гронье. - Что вы хотите для себя?
- Только одного человека.
- Пленника? - спросил с удивлением флибустьер.
- Вовсе нет.
- Что за черт!.. Тогда, без сомнения, речь идет об очень ценном фрукте.
- О маркизе де Монтелимар.
- Губернаторе Пуэбло-Вьехо?
- Именно так.
- Он убежал от вас? Мне говорили, что вы взяли приступом этот городок, сеньор граф.
- Мне не повезло; я прибыл слишком поздно, сеньор Гронье.
- Сколько у вас людей?
- Сто пятьдесят, если считать людей Люсана.
- И у меня столько же, - раздумывал Гронье. - Если Франсуа л’Олоне, имея всего третью часть наших сил, захватил Маракайбо, а потом Хибралтар, я был бы очень и очень удивлен, сеньор граф, если бы мы не смогли штурмом овладеть Новой Гранадой, схватить маркиза, кучу пиастров да еще кой-кого взять в плен.
- Верно, сеньор Гронье.
- А сам маркиз в городе?
- Я в этом не уверен.
- Идет, - сказал после непродолжительного молчания флибустьер. - Посмотрим, чем заряжены пушки, защищающие форт Новой Гранады: железом или горячей водой. Уважающий себя флибустьер ни в чем не может отказать сыну Красного корсара. Сеньор граф, приглашаю вас в свою бедную палатку, а завтра мы выступаем.
- Вот это парень, - сказал дон Баррехо, который присутствовал при состоявшемся на пляже разговоре, оборачиваясь к своим неразлучным друзьям: фламандцу и Мендосе.
- Настоящий флибустьер, - ответил баск.
- Вы когда-нибудь бывали в этом городе, сеньор Мендоса?
- Поскольку у меня никогда не было желания получить паспорт на тот свет, я всегда остерегался входить в города, защищенные слишком большим количеством пушек.
- Ну, таверны-то мы там, надеюсь, найдем!..
- Чтобы гранадцы пили воду? - сказал фламандец. - Да никогда я в это не поверю.
- И я тоже, дон Баррехо, - согласился Мендоса. - Думаю даже, что мы там найдем бочонки получше тех, которые мы пробовали в Пуэбло-Вьехо. Гранада снабжает вином Панаму, а поскольку в Панаме находятся вице-король и высшие чиновники, я более чем уверен, что мы найдем там подвальчики с чудесным набором вин. Однако вы, сеньор гасконец, меня поражаете.
- Это почему же? - спросил отчаянный забияка.
- Я сказал бы, что вы пошли во флибустьеры скорее из желания пить испанские вина, чем из алчности. Тем не менее мне кажется, что и дублоны вам не помешают.
- Они появятся позже, - ответил гасконец. - Пошли лучше поищем место, где бы можно было поесть и попить. Несколько дублонов еще гуляют по моим карманам; я был бы счастлив, если бы можно было проесть и пропить их. Черт возьми!.. Да гасконцы всегда щедры.
На острове Сан-Хуан-де-Пуэбло нетрудно было потратить деньги, потому что укрывшиеся там флибустьеры устроили там, как мы уже говорили, маленькую Тортугу.
Несмотря на постоянные угрозы со стороны испанцев, эти грозные морские бродяги развлекались во всю, профукивая награбленные богатства с расточительностью набобов.
Метисы, прибывшие с континента с богатым запасом продуктов и, главным образом, вин и прочих крепких напитков, понастроили бараков, продавая свой товар по неслыханно высоким ценам.
Флибустьеры же как истинные разбойники платили, не задумываясь. Да и чем для них были деньги?
В чем-чем, а в деньгах бандиты никогда не знали недостатка!..
Трое друзей легко нашли поэтому обширный шатер, где множество людей весело пили, дулись в карты или танцевали с испанскими пленницами под звуки гитар. Играли на гитарах негритянские музыканты.
- Да это страна изобилия, - сказал дон Баррехо, садясь за длиннющий стол с краю. - Бьюсь об заклад, что эти испанки никогда так не развлекались, как здесь, с разбойниками.
- Спокойней, сеньор гасконец, - возразил баск. - Иногда эти развлечения дорого обходятся пленникам и пленницам.
- Почему? Разве с этими сеньорами плохо обходятся?
- Очень даже хорошо. Беда - корсару, посмевшему плохо обойтись с пленницей. Порой, однако, наступают грустные дни, и улыбки этих несчастных превращаются в кровавые слезы.
- Что вы хотите сказать?
- Что если родственники или власть не заплатят выкупа, флибустьеры заставляют пленников, будь то мужчины или женщины, тянуть жребий.
- Ну и?
- Несчастному или несчастной, на чью долю выпала черная метка, отрубают голову и отсылают ее губернатору, чтобы вынудить того платить.
- Это гадко.
- Что вы хотите? Идет война. Здешние испанцы не более великодушны: когда им удается поймать одного из наших, они вешают его безо всякого сострадания.
- Значит, надо остерегаться, чтобы не попасть в руки испанцев, - сказал фламандец.
Они заказали бутылки и копченую ветчину, а потом взялись за питье и еду.
Но едва они осушили несколько чаш, оглушительный грохот заставил их вскочить на ноги.
- Пушка! - закричал дон Баррехо.
Все находившиеся в шатре флибустьеры выскочили наружу, прихватив с собой аркебузы, завизжали женщины, а гитаристы исчезли, побросав свои инструменты.
- Что там такое случилось? - спросил гасконец, обнажая свою драгинассу.
- Это испанские пушки, - определил Мендоса.
Друзья тоже выбежали наружу, устремившись к маленькой бухточке, где стояла на якоре флотилия флибустьеров, состоявшая из одного корабля и полудюжины барказов.
Прибежавшие на берег флибустьеры были в большом замешательстве. Сюда выбрались также граф ди Вентимилья, Гронье и де Люсан.
Вдали продолжала грохотать пушка.
Пятнадцать кораблей, выстроившись в две линии, медленно приближались к острову. Это шел испанский тихоокеанский флот, которому приказали закрыть путь корсарам, прибывающим со стороны Магелланова пролива и мыса Горн, могучая эскадра, которой было под силу навсегда очистить западноамериканское морское пространство от дерзких разбойников, если бы на то был соответствующий приказ.
- Сеньор граф, - немного взволнованно сказал Гронье сыну Красного корсара, - вы прибыли в неподходящее время.
- Мне так не кажется, - ответил сеньор ди Вентимилья, - потому что я же привел вам подкрепление.
- Мы не можем сопротивляться столь мощной эскадре. У меня всего один корабль и барказы.
- Прикажите вытащить на берег барказы и шлюпки. Спрячьте их в лесу.
- А судно?
- Подожгите, чтобы его не захватили испанцы. И поторопитесь, сеньор Гронье. После мы отступим в глубь острова. Если они захотят подступиться, мы сможем защититься.
Гронье сразу же отдал соответствующие распоряжения. Одна часть корсаров поднялась на борт корабля, собрав всю смолу, что только была в трюме, и подожгла ее; другие озаботились спасением самых лучших барказов и шлюпок, чтобы остались хоть какие-то транспортные средства, на которых позднее можно было бы достичь континента.
Испанская эскадра, уверенная в себе, повела тем временем огонь бортовыми залпами, целясь главным образом во флибустьерский корабль, к тому времени уже эвакуированный.
- Черт побери! - воскликнул гасконец. - На этот раз испанцы взялись за дело серьезно. Сеньор баск, поскольку наши товарищи смылись, дадим и мы работу своим ногам. Я охотно принимаю уколы шпагой, но никогда не испытывал большой привязанности к крупным ядрам, которые разрывают надвое, даже не предупредив: "Берегись, дурачина, я тебя убью!"
И в самом деле, флибустьеры, спрятав шлюпки, исчезли, тогда как собственники бараков пытались с помощью негров унести самое ценное из своего имущества, чтобы не оставлять его на разграбление испанцам.
Пушечная канонада тем временем не переставала. Ядра сыпались частым градом на пляж и на пылавший корабль, изрыгавший из орудийных портов густые облака дыма.
Испанская эскадра была действительно могучей; она состояла из галеонов, фрегатов и крупных каравелл; две тысячи моряков составляла численность экипажей этих кораблей.
А флибустьеры, которыми командовали сеньор ди Вентимилья, Гронье и Равено де Люсан, принуждены были спасаться на холме, занимающем почти весь центр острова и находящемся вне досягаемости флотской артиллерии, которая, как мы уже говорили, имела в те времена весьма ограниченную убойную дальность.
Командиры, однако, пребывали в беспокойстве: они очень боялись, что испанские экипажи пойдут в атаку.
К счастью, ничего серьезного не произошло. Эскадра, расстреляв бараки, высадила несколько сот человек для сбора корабельного железа с разрушенного пожаром корсарского судна, а через несколько часов продолжила свой путь к Панаме.
- Черт подери! - возмутился гасконец, наблюдавший за величественными кораблями с высокого холма. - Они могли разбить нас. Но предпочли уйти. Доброго пути, сеньоры, и пусть Бог охранит вас от бурь!
Он приподнял шляпу и поприветствовал эскадру, одновременно так глубоко поклонившись, что вызвал смех не только у баска, но также и у стоявших рядом графа ди Вентимилья и Гронье.
Глава VI. Захват маркиза
В тот же вечер, незадолго до полуночи, флибустьеры покинули остров Сан-Хуан-де-Пуэбло, опасаясь возвращения испанской эскадры, и отправились искать убежища на континент. Они высадились в бухте Калдейра.
Но высадились они уже с подкреплениями: со знаменитым флибустьером Тасли, принимавшим участие в дерзком плавании Дэвиса, а потом отделившимся от французов по причине религиозных разногласий, а также с отрядом из ста двадцати англичан.
Этих последних встретили в нескольких лигах от континента; судно их было в превосходном состоянии. Хотя и узнанные корсарами, флибустьеры графа ди Вентимилья и Гронье яростно атаковали их, желая дать урок предводителю. Флибустьеры, пусть шли они на простых шлюпках и изрешеченных артиллерией барказах, смело бросились на абордаж и легко овладели судном.
Правду сказать, что англичане Тасли, узнав в нападавших своих старых товарищей, оказали крайне слабое сопротивление.
Флибустьеры графа, Гронье и Люсана, продержав пленников несколько часов в глубине трюма и немного пожурив, выпустили их на свободу, так что англичане, тронутые столь любезным обхождением, согласились присоединиться к отряду, пообещав действовать сообща и больше никогда не отделяться от своих старых товарищей, вместе с которыми они совершили переход по Магелланову проливу.
После двадцати четырех часов отдыха флибустьеры, решившиеся помочь графу ди Вентимилья в его начинании, покинули бухту Калдейра, горя нетерпением штурмовать Новую Гранаду и застать врасплох маркиза де Монтелимара, прежде чем он успеет убежать.
Новая Гранада была одним из самых значительных испанских городов в Центральной Америке. Молва утверждала, что там собраны огромные сокровища, благороднейшие продукты золотых рудников Никарагуа.
Город вырос на берегу одноименного озера, на очень удобном месте, примерно в двадцати лигах от Тихого океана; он был защищен центральным фортом квадратной формы, расположенным на холме; в форте собрали такое количество артиллерии, что легко можно было отбиться от целой армии.
Кроме того, город окружала крепостная стена и бастионы, также напичканные артиллерией: в каждом из них было по двадцать пушек.
В предместьях находилось множество сахарных заводиков.
Защиту крепости доверили шести кавалерийским эскадронам и нескольким артиллерийским батареям.
Семнадцатого апреля 1687 года флибустьеры, пройдя через болота и рощи, столь же старые, как сам мир, появились вблизи огромной крепости.
Их отряд состоял из трехсот сорока пяти человек: корсары графа ди Вентимилья и флибустьеры Тасли, Гронье и Равено.
По дороге они узнали, что испанцы, быстро информированные шпионами, приготовились к защите, а маркиз де Монтелимар лично возглавил оборону центрального форта; однако эти превосходные бойцы ничуть не испугались и продолжали свой марш, уверенные в том, что они возьмут город штурмом, несмотря на его страшную насыщенность артиллерией.
Испанцы и в самом деле были готовы встретить врага. Солдаты и жители города заняли откосы и бастионы, готовые мужественно защищать свои богатства.
Флибустьеры первым делом сожгли предместья.
Обширные сахарные заводы пылали, как спички, на глазах у доведенных до ужаса горожан и солдат, которые не решались сражаться за пределами укреплений против людей, которые, как они верили, вышли из ада.
В полдень, после завтрака, флибустьеры разделились на четыре колонны, каждая из которых имела своего командира, и начали штурм города, ничуть не испугавшиеся артиллерийской канонады; самый сильный огонь вел форт, который защищал маркиз де Монтелимар.
Береговые братья, как всегда называли себя эти грозные корсары даже после перехода из Мексиканского залива в Тихий океан, казалось, одержимые адским неистовством, бесстрашно пошли на приступ, несмотря на чудовищное количество артиллерии, имевшееся у испанцев. Атакующие воспользовались примитивными штурмовыми лестницами, сколоченными в лесах.
Не помогали усилия горожан, присоединившихся к солдатам, которые защищали стены и бастионы, и сражавшихся с большим воодушевлением, решившись скорее умереть, чем сдаться.
К трем часам свершилось немыслимое: триста пятьдесят флибустьеров стали полными хозяевами города.
Они потеряли всего двенадцать человек, тогда как число погибших на бастионах жителей города и кавалеристов было огромным. Даже батарея из двадцати пушек оказалась в руках флибустьеров.
Город пал, но форт, защитой которого руководил маркиз де Монтелимар, все еще держался.