Ондрей вспомнил разговор с рэбом Иосипом и поразился мудрости старика.
Но даже и премудрый рэб Иосип не мог угадать, что внук государя, тоже Иван Васильевич, и тоже Грозный, зальёт страну кровью, пустит по ветру собранные веками богатства и настолько подорвёт народные силы России, что поставит Державу на грань катастрофы - Смутного времени.
1997 год
СОЛДАТ УДАЧИ
В конце 1699 года вся Москва хоронила генерала Патрика Гордона. За гробом,, во главе гвардейских полков, шёл царь Петр Первый.
Ни один из российских полководцев, даже Суворов, не удостоился таких почестей. И не случайно. В грозный час стрелецкого бунта генерал-аншеф Гордон привёл в Троицу, к юному царю Петру свои полки иноземного строя и тем решил дело. Софье пришлось сдаться.
Патрик Гордон стал другом и учителем Петра Великого и с ним вместе создавал русскую регулярную армию. Ту армию, с которой варварская Московия стала Российской империей и вошла в число ведущих государств Европы.
Сорок лет Гордон вёл дневник - и этот уникальный документ сохранился. Донёс до наших дней реалии того давнего времени, даже Кодекс чести солдата удачи.
Бедный шотландский дворянин прошел длинный и трудный путь, от рядового драгуна до генерал-аншефа, на службе России.
Польша
Пролог
Патрик Гордон, худой, длинноногий юноша, сидел, задумавшись, на пригорке, над ручьём. Было над чем подумать!
Вчера, на лисьей охоте, его поднял на смех двоюродный братец, щеголь Джордж Гордон. Дескать, и кафтан у тебя не модный, и кобылка старая, ну, впрямь, йомен, не джентльмен.
Лисицу-то затравил Патрик. Старенькая кобылка поспела раньше породистого жеребца Джорджа. Недаром он все рвы, кусты и канавы в округе наперечёт знает.
Джорджу, ясное дело, обидно. Двести марок за жеребца заплатил. Вольно кузену язвить.
После дяди, Джона Гордона, графа оф Хэддо, такое наследство получил! Знатнее клана Гордонов в Шотландии рода не найдёшь. Родичи короля. Глава клана - герцог. Да толку что? Отец прошлой осенью продал сестре с зятем лучшую ферму с мельницей в своём поместье Охлухис за две с половиной тысячи шотландских марок. Хоть с долгами расплатились.
"Дядюшку-то расстреляли по приказу Кромвеля. А мне где взять денег на доброго коня? Младший сын младшего брата из младшей ветви, - думал Патрик. - Адальше что? Джон, старший брат, получит отцовское имение. Мне ничего не светит,
Спасибо, родители позаботились, домашнее образование я получил неплохое. Но дорога в Эдинбургский университет закрыта. Католику и роялисту, под тяжёлой рукой генерала Кромвеля не пробиться. Нынче Кромвель в Шотландии - полный хозяин. И, похоже, надолго.
Одно остаётся: уехать в чужие края. Не я первый. Тысячи шотландцев бегут с родины. В Германию, в Швецию, в Польшу, даже в Московию. Там легче сделать карьеру, заслужить высокий чин. А здесь - глухо.
Матушка-то точно будет против. Главное, что скажет отец? У него характер - ого! Вспылит, потом не уговоришь. Может, сначала пойти к патеру Джозефу? Старик разумный, да и ко мне всегда хорошо относился. Добрый совет пригодится...".
Патрик в свои шестнадцать лет не любил скоропалительных решений. Всякое серьёзное дело старался обдумать не раз и не два. Хотя и с ним бывало: вспылит, наломает дров.
В воскресенье, после мессы, Патрик дождался, пока патер причастил всех прихожан, подошёл к нему,
- Поговорить хочешь? Пошли, поужинаем.
Служанка Патера, старая Бетси, поставила перед ним миску постного супа.
"И как она ухитряется так вкусно готовить в Великий пост?" - подумал Патрик.
Патер Джозеф погладил лысину, налил эль в оловянные кружки:
- Ну, сын мой, что тебя нынче так заботит?
Патрик рассказал.
- Верно говоришь, Патрик. Католику да младшему сыну нынче в Шотландии делать нечего. А тебе - особо, - заметил отец Джозеф, а затем долго молчал, разглядывая юношу серыми, выцветшими глазами. - Господь дал человеку право выбирать себе путь.
Конечно, не каждый день, да и не каждый стоит перед подлинным выбором.
Иной бедняга весь век бредёт по протоптанной колее, как старый мерин в шорах. Сначала за него отец и мать всё решают, потом жена. Ты не из таких. Сам думаешь, сам решаешь. Да к тому же Господь дал тебе талант: умеешь говорить с каждым человеком на его языке. Любезность и вежливость в жизни - великое дело.
Не раз тебе придётся делать выбор, как нынче. Главное - не спеши и молись Господу. Ошибёшься, пойдёшь не той дорогой, судьба не простит.
Я учился в иезуитском коллегиуме в Браунсберге, в Восточной Пруссии. Езжай туда. Ежели хватит терпения да удачи, станешь епископом, Князем Церкви. Дам тебе рекомендательное письмо к отцу Александру, ректору коллегиума. Когда-то мы были друзьями.
Да что скажет твой батюшка? Джон Гордон крут. Загляни-ка ты к дядюшке Джорджу. Весьма почтенный джентльмен, к тебе благоволит. Ежели Джордж замолвит словечко, отец со старшим братом спорить не будет.
Патрик так и сделал. Отец согласился. Получив благословение родителей, 12 июня 1651 года юноша поднялся на борт большого торгового судна, идущего в Гамбург. А через месяц приплыл в Данциг.
***
Земляки, купцы из Шотландии, встретили юношу весьма любезно. Неделю он прожил у них гостем, потом его отправили в иезуитский коллегиум.
За два года Гордон освоил латынь в совершенстве, старательно учил теологию, священную историю. Ректор, отец Александр, относился к нему по-отечески. Кабы летом 1653-го мудрый и добрый старик не помер, Патрик, наверное, доучился бы, принял сан, а там, кто знает...
Вместо отца Александра, в коллегиум прислали тупого и вздорного отца Никодима. Школяры его сразу возненавидели за мелочные придирки и занудные проповеди. Осенью Анджей Корецкий притащил в класс гнилую репу и подложил на кресло ректора.
- Зря ты это затеял, Андреус! - заметил Патрик. - Сикофантов хватает. Донесут.
- Плевать! - засмеялся Корецкий. - У меня дядя - архиепископ. Струсит, не накажет.
Школяры, затаив дыхание, смотрели, как ректор вошёл и важно уселся. Но, почувствовав странную сырость пониже спины, вскочил. На новой, шёлковой рясе зияло грязно-бурое пятно.
Отец Никодим заорал, как зарезанный, и выскочил из класса. Вернулся после перемены в старой рясе, уже выяснив, кто устроил сию пакость, и объявил:
- Легкомыслие, выказанное паном Корецким, достойно всяческого сожаления. Памятуя заветы Господа нашего Иисуса Христа и юность провинившегося, в этот раз мы простим его. Но негодяям, слугам сатаны, кои подбили и наущали невинного юношу на сию мерзость, нет прощения! Шмидт, Гордон и Седелецкий будут завтра сурово наказаны розгами.
"Подставлять свою задницу под розги, да ещё и за чужую вину? Увольте! Да и не так сильно манит-то духовное поприще. Найдётся что- нибудь получше!"
В тот же вечер Патрик сбежал. Плюнув на учёбу, пошёл пешком в Данциг. На плечах плащ, в котомке - бельё и несколько книг. Добрый отец Мензис, настоятель местной церкви, проводил юношу до шляха на Данциг.
Пока дорога шла полями, было славно. Потом начался лес. Тишина, лишь огромные ели по сторонам. Начало темнеть. Ох, как страшно ночью в чужом лесу!
Патрик не верил во всякую нечисть - леших, водяных и прочие россказни простонародья, но тут в голову полезло всякое. Показалось, что он сбился с пути и непременно пропадёт здесь один, в тёмном лесу, в чужом краю.
Он и по-немецки едва знал два десятка слов, чтобы спросить еду и дорогу. Отцы иезуиты разрешали говорить только по-латыни. Господи! Как же ему стало тошно!
Юноша сел на пенёк у дороги и даже расплакался. Что делать? Семи талеров надолго не хватит.
В беде лишь Господь поможет! Патрик принялся усердно молиться Пресвятой Деве: просил не оставить его в беде. И страх отступил. На сердце полегчало.
Тут его догнал седой, почтенный старец на чалой кобылке. Посмотрел участливо на зарёванное лицо беглеца и ласково сказал на местном наречии:
-Не плачь, дитя моё. Господь тебя утешит.
Во всяком случае Патрик так понял. Явный знак Божий! Он приободрился и зашагал дальше.
Действительно, лес скоро кончился. В придорожной корчме он поужинал, выпил кружку доброго пива и спокойно проспал до утра во дворе на груде соломы.
Утром нашлись двое парней, шедших в Данциг, и юноша пошёл с ними вместе. Парни были самого разбойничьего вида, и Патрик, будто случайно, показал им горстку мелочи в своём кошельке. Втроём идти куда веселее. Всё обошлось, и на третий день Патрик прибыл в Данциг. Там юноша узнал, что последний корабль в Шотландию ушел три дня назад и надо ждать весны.
Один, в чужом городе, с семью рейхсталерами в кармане...
Выручили земляки - шотландцы своих в беде не бросают. Они отправили юношу в Кульм, к богатому купцу и однофамильцу.
Худой, длинный Ник Гордон принял Патрика приветливо. Мягко, ненавязчиво расспросил о семье, о том, как юноша попал в здешние края. Купец отличался изысканными манерами истого джентльмена. Патрик страшно удивился, когда узнал, что в молодости хозяин пас овец на ферме своего отца в горах Шотландии. А нынче Ник ворочал огромными суммами, скупал скот и зерно в Великой Польше и с большой выгодой продавал в Гамбурге и Амстердаме.
- Оказать гостеприимство и помощь племяннику графа Гордона оф Хэддо - большая честь для меня. Слуга покажет вам вашу комнату. Живите и ни о чём не думайте!
Через пару дней хозяин прислал портного, и тот сшил Патрику нарядный костюм из тонкого сукна. Юноша дивился щедрости Ника Гордона, а потом понял, что такой гость в доме - живое свидетельство богатства и кредитоспособности хозяина. Юный шотландский джентльмен мог жить в Польше без гроша в кармане сколько угодно. Тем более - двоюродный племянник графа оф Хэддо Были бы хорошие манеры.
Патрика не раз уговаривали заняться торговлей. Но уронить честь рода Гордонов юноша не мог - и со всей учтивостью, дабы не обидеть хозяев, отказывался.
Однажды случилась встреча, которую он вспоминал много лет. В начале великого поста в дом пришёл гость, важный старик, маркиз Агостино. Седые кудри обрамляли сухое, изрезанное глубокими морщинами лицо. Маркиз ел мало и почти не участвовал в застольном разговоре, пока не зашла речь о пророчествах и гаданиях. Брат хозяина Эндрю сказал, что решительно не верит в сие шарлатанство.
Маркиз поднял тонкую, украшенную редкостными перстнями руку:
- Вы правы. Шарлатанов много. Да, признаться, нет смысла предсказывать судьбу людям заурядным, коих так много. Женился, народил детей, умер. - Низкий голос маркиза звучал торжественно. Мерный звук латыни завораживал. - Лишь редким счастливцам приоткроет Фортуна дверцу к великим свершениям. И не каждый сумеет войти в эту дверь. Путь к славе не скор и не лёгок. И много бед и трудов должен перенести избранник. А всё ж. Бывает. Четверть века прошло с тех пор, как предсказал я юному шотландцу судьбу великую. Вы слышали о нём. Нынче Дуглас - уже генерал, сподвижник и ближний друг короля Швеции Карла Густава. Ещё много славных дел предстоит свершить ему в грядущих войнах.
Речь сия произвела чрезвычайное впечатление на всех присутствующих. Принялись упрашивать гостя предсказать судьбу кому-либо ещё. Маркиз Агостино отказал вежливо, но решительно:
- Взгляд в будущее требует затраты огромных сил душевных. Я стар и не могу позволить себе оного.
Патрик очень хотел подойти к старику и сказать хоть пару слов. Но не решился. Почему-то подумал, что и его судьба должна быть схожа с судьбою того Дугласа.
Вскоре маркиз откланялся. А юноша не спал полночи, видел себя полководцем во главе победоносной армии. Непросто стать генералом.
Патрик прожил у купца полтора года. Можно бы и дольше, да стало стыдно. Сидя на месте, карьеры не сделаешь. Надо было что-то решать. К тому же он приметил, что младшая дочь хозяина, толстушка Пеги Гордон, явственно строит ему глазки. Девочке всего четырнадцать лет, но за последний год она выросла и оформилась. Невеста. И кухарка как-то сказала о Патрике:
-Наш-то зятёк.
Нет, такая перспектива юношу не прельщала. К весне Патрик сдружился с Джоном Диком, учеником Ника Гордона. Тот был страшно честолюбив и вполне уверен, что в Польше шотландцу нетрудно добиться и славы, и богатства. Джон говорил:
- У князя Радзивилла вся рота охраны из шотландцев. Нас примут! Пошли вместе!
Юноши ушли после Пасхи. Это было славное путешествие! В больших городах отдыхали несколько дней у гостеприимных земляков, а затем шли дальше. В дороге Джон начал обучать друга польскому языку. Где на попутных подводах, где пешком, они дошли до Варшавы.
Однако на Сейм Радзивилл не приехал - план рухнул. Джону проще, снова пошёл служить приказчиком. Патрик - дворянин, ему эта дорога заказана.
Не получилось стать солдатом! Значит, придётся возвращаться домой.
Земляки и здесь помогли юноше добраться до Познани, а там пристроили в свиту юного графа Опалинского, отправлявшегося, по обычаю, в чужие края.
В феврале 1655 года Патрик подъезжал к Гамбургу. Откинувшись на мягкие подушки, сладко посапывал во сне владелец богатейших маетностей в Великой Польше, юный магнат, пан Станислав Опалинский. Спал и его педагог, пан Ежи, сопровождавший барина в Амстердам и Париж.
Гордону не спалось. Опалинский взял его с собой по рекомендации земляка, Фергюсона, богатейшего купца в Торне. Пан Станислав свободно владел немецким, французским и латынью. А тут удобный случай - усовершенствовать свой английский.
Завтра Гамбург. А там - попутный корабль до Эдинбурга, и я вернусь домой. С чем? Чего я добился за три с половиной года на чужбине? Мало. Почитай ничего...
За окном, на тощих берёзках, галдели вороны. Редкие проплешины снега на полях.
Пан Станислав протёр глаза:
- Славно вздремнул! Далёко ли до привала?
-Часа через полтора приедем, Ваша Светлость, - ответил пан Ежи.
В Гамбурге пана Станислава дожидался граф Сан Педро, старый друг его отца. Вельможа должен был представить юного Опалинского ко двору Людовика XIV. Граф, вальяжный сановник в расшитом серебром бархатном кафтане и роскошном парике, внимательно наблюдал за Гордоном.
"Что ему от меня нужно?" - подумал Патрик.
После обильных возлияний за ужином пан Станислав отправился спать. Встал и Гордон.
-Не торопитесь, юноша, ещё так рано. Посидите со стариком, расскажите о себе, - остановил его граф. Он мягко расспросил Патрика о его семье, о его жизни в Польше. - Вы дворянин из древнего рода, не глупы, учтивы, хорошо воспитаны, - заметил Сан Педро и долил вина. - Зачем Вам в Шотландию? Пока Кромвель жив, там делать нечего. Поедем с нами в Париж!
Знатному вельможе, прибывшему ко двору, подобает иметь свиту из молодых дворян. Я думал подобрать двух-трёх в Амстердаме. Но Вы нам вполне подходите. Ваш французский плоховат, но, я не сомневаюсь, через полгода будете говорить, как истый парижанин. Соглашайтесь, мсье Гордон! Опалинский сказочно богат, Вы ни в чём не будете нуждаться. А при дворе Короля-Солнце для юного дворянина столько возможностей! Фортуна Вас не обойдёт. Богатые вдовушки будут просто гоняться за вами. А если повезёт, так женитесь на отставной метрессе одного из принцев, получите богатое имение, а может, и титул...
"Снова выбор. - подумал Патрик. - И вся жизнь зависит от моего решения".
- А пан Станислав согласен?
- Он-то и поручил мне побеседовать с вами.
-Позвольте выразить Вашей Светлости мою глубочайшую благодарность за столь лестное мнение о моей особе, - ответил Гордон, подумав. - Надеюсь, вы не сочтёте неучтивостью просьбу об отсрочке. Столь важные перемены в жизни следует обдумать неспеша. Не далее, чем завтра, я отвечу Вашей Светлости.
Патрик долго ходил из угла в угол маленького номера гостиницы. Надо было решать. Стать придворным кавалером первого двора Европы лестно. Нет слов, Людовик XIV - не богатый купец в Торне. Но что-то мешало согласиться.
Гордоны - католики, не пуритане. А всё ж нравы в Шотландии строгие. Приеду в Охлухис с женой, лет на двадцать старше себя. Как на меня посмотрят соседи?! А уж с отставной метрессой и того хуже. Как будут сплетничать за спиной! Стоит ли продавать себя за возможное поместье и титул?!
Утром Патрик сказал графу Сан Педро, что вынужден отказаться. Он бесконечно сожалеет, но отец потребовал срочного возвращения на родину. Через три дня Опалинский уехал, а Гордон остался ждать попутного корабля в Шотландию.
Шведский рейтар
В той же гостинице, где жил Патрик, жили офицеры-вербовщики. Они усердно обхаживали статного юношу, убеждая завербоваться в армию короля Швеции.
-Стань солдатом удачи, парень! - убеждали они. - Весь мир будет у твоих ног! И слава, и богатство.
Патрик не поддавался. За каждого завербованного рекрута офицеры получали хорошие деньги. А дать себя одурачить - позор для шотландца.
Как-то Патрик узнал, что в Гамбург приехал ротмистр Джеймс Гордон, шотландец. Юноша поспешил к нему, подумав: "Вдруг кто-нибудь из наших.".
Ротмистр с тремя офицерами сидел за весёлым обедом. Учтиво поклонившись, Патрик сказал:
- Услышав о приезде человека таких достоинств, я не мог не засвидетельствовать Вам своё почтение. Надеюсь, что господин ротмистр простит мне неожиданное вторжение в час, когда Вы, вероятно, поглощены важными делами.
Ротмистр приветливо улыбнулся:
- Что Вы, друг мой! Земляк на чужбине - всегда радость. Счастлив принять Вас. Садитесь.
Выяснилось, что ротмистр не Гордон, а Гардин. Тем не менее, нашлось дальнее родство и куча общих знакомых. Хозяин радушно потчевал гостя. После третьего бокала вина Патрик почувствовал себя совсем легко. Офицеры очень удивились, узнав, что он хочет вернуться на родину.
- Тебя, дружище, на смех подымут! Поехал за море, поглядеть который час, и вернулся таким же дурнем, как уехал. Да и что нынче делать в Шотландии? Там правит надменный узурпатор! - гремел ротмистр Гардин - Нет, если уж вернуться домой, то со славой и богатством! Оставайся со мной, волонтёром. Будешь жить не как слуга, а как мой младший брат.
Он тут же повёл Патрика в конюшню, где стояли три его лошади, и предложил любую, на выбор. Отличные кони! Особо приглянулся Патрику чалый мерин, не слишком видный, но резвый и послушный.
"Пойти волонтёром - другое дело! Не понравится, можно вернуться", - немного опьяневший Патрик согласился. Утром он пожалел о своем решении, но слово было дано.
Ротмистр служил в драгунском полку герцога Саксен Лаутенбургского. Весною армия выступила в Штеттин.