Король вошел в дом, и дверь с тяжелым стуком захлопнулась. Франциск I оказался в полной темноте. Он вздрогнул, охваченный смутным беспокойством. Мадлен Феррон взяла его за руку и почувствовала это содрогание.
- Не боитесь ли вы? - спросила она. - Еще не поздно выйти назад…
- Боюсь? Какой страх, когда держишь такую нежную, душистую ручку? Матерь Божья, милое дитя! Мне эта таинственность даже нравится… Отведи меня поскорее к хозяйке.
Мадлен Феррон, ничего больше не говоря, тихонько повела короля со ступеньки на ступеньку по лестнице, погруженной в полную темноту.
- Через мрак к небесам! - пошутил король.
- Мы уже пришли… - шепнула Мадлен. - Откройте-ка дверь… просто дерните вот тут…
Она положила руку Франциска на щеколду и бесшумно пропала.
Король секунду постоял перед дверью, сердце его сильно билось. Нет, он, конечно, не боялся. Наоборот: он, как и сказал, обожал эти маленькие тайны, которые давали любовным похождениям особое очарование и пикантность. Он думал так: "Столько предосторожностей - должно быть, мещаночка попалась из робких, свидание у нее первое… Повезло, черт побери!"
Он тихонько открыл дверь и вошел. В комнате никого не было. Ее слабо освещал факел из ароматического воска. Обведя комнату глазами, король отметил изящество мебели и обоев. "Да нет, - размышлял он, осматриваясь с видом знатока, - хозяйка дома будет явно поопытней, чем я думал…"
Но чем дольше он смотрел, тем больше хмурился. Постепенно, предмет за предметом, он узнавал эту обстановку.
Прежде всего его поразили запахи - любимые ароматы той, кого он любил; потом он узнал постель… потом кресла… все детали обстановки… Он подумал, что у него наваждение, и побледнел.
Король машинально попытался открыть ту дверь, через которую вошел, и тут уже в самом деле задрожал от ужаса: дверь была заперта!
В бою Франциск I был отважен, как рейтар. Но эта глубокая тишина, грустный свет ночника, точное повторение хорошо памятного ему приюта любви произвели на него впечатление кошмара. Его растерянный взгляд остановился на занавеси в глубине комнаты.
"Она входила вон оттуда! - подумал он, утирая холодный пот, блестевший на лбу. - Вся бело-розовая, в развевающемся платье из легкого шелка… синего шелка. Платье открывало ее прекрасные руки… Входила и говорила: "Вот и я, господин мой!" и вешалась мне на шею… О, что за адское виденье! Что это? Где я? Она ли это сейчас войдет? О, лишь бы не она! Лишь бы все это оказалось сном!"
В тот же миг занавесь распахнулась и появилась Мадлен Феррон. Король инстинктивно поднес руку к кинжалу.
Она была одета в то самое платье, которое он сейчас описывал, подошла к нему, улыбаясь, и сказала тем полным очарования голосом, который потрясал любого мужчину:
- Вот и я, мой дорогой господин!
Франциск весь побледнел и отступил назад.
Но секунду спустя она уже была рядом с ним. Она обвила вокруг его шеи нагие руки - прекрасные руки, безупречные по чистоте линий, - протянула к нему влажные губы, и глаза, подернутые поволокой любви, погрузились в глаза короля. Она плотно прижалась к нему, сплелась с ним, согревала его своим горячим дыханием…
- Как долго ты не приходил, злодей! - шептала она. - Как давно ты не был весь мой! Ах, Франсуа, как я люблю тебя! А ты меня любишь?
Странное безумие сперва овладело королем Теперь безумие, колотившееся в его висках, было безумием любви. Мадлен завоевала его своей всепоглощающей лаской. Он дрожал и думал: "Призрак она или нет - она обворожительна! Увлеки она меня хоть в ад - я с ней!"
Но последние слова Прекрасной Фероньерки несколько рассеяли очарование страсти и страха.
- Это вы! - тихо сказал Франциск. - Действительно вы! Или вы забыли ужасную сцену в доме Прокаженной?
Он попытался вырваться, но она была гибче, изворотливей, да и крепче, и только сильнее прижалась к нему.
- Молчи! - шептала она. - То, что я сделала - сделала из любви, милый мой Франсуа! Я только и мечтаю о том, чтоб умереть в твоих руках, испустить дух под твоими поцелуями… Послушай, как бьется мое сердце…
Он опять попытался освободиться, потом воззвал ко всему, что могло пробудить в нем злобу и ярость.
- Вы убили меня! - крикнул он. - Вы стали для меня ужасной шлюхой, чей поцелуй несет смерть!
- Молчи! Я слишком сильно тебя любила!
При всем том она внимательно за ним наблюдала, осматривала лицо, глаза, рот, жадно искала видимые приметы заразы… Да-да, сомневаться не приходилось… король был заражен, обречен… кинжал Дурного Жана был уже ни к чему!
Она видела жуткие знаки, постыдные стигматы болезни, от которой не знали средств, и сердце ее заходилось!
Франциск I заметил искру радости в ее глазах.
- Проклятье! - взревел он. - Ты хотела убедиться, что дело твое удалось! Хотела увидеть, что я осужден на самую страшную из всех смертей! Нет же, шлюха, ты умрешь раньше меня!
И он изо всех сил попытался ее оттолкнуть, схватиться за кинжал… Но страсть уже сжигала, парализовала его.
Он хотел убить эту женщину, но в то же время яростно желал обнять ее еще раз. Король поднял руку… блеснул кинжал…
- Умри! - прохрипел он. - Умри, как подзаборная!..
- Да, да! - пролепетала она. - Убей меня, любимый Франсуа, убей! Гляди!
Она оторвалась от него и проворным движением сбросила платье - явилась во всей своей блистательной наготе: грудь ее вздымалась, губы трепетали, руки протянуты…
- Убей же меня, - произнесла она, - но убей любовью!
Франциск I хрипло вздохнул, бросил наземь кинжал и, сам будучи охвачен лихорадкой, покорен сладострастием, пал на колени.
Она торжествующе вскрикнула, схватила его, подняла, впилась в его губы своими губами и прошептала:
- Да, мы прокляты - пусть! Но быть проклятой вместе с тобой - это рай… О Франсуа, Франсуа… прежде, чем погрузиться в ад… еще одну ночь… ночь нечеловеческих наслаждений!
И протекли часы истинно безумного упоенья. Король Франциск и Мадлен Феррон испытали то же, что испытывали на первом свидании. Оба смертельно больные, пораженные тем недугом, одно имя которого - смертельный яд, они провели ночь, подобную первой брачной…
Но когда около трех часов Франциск I приготовился уходить, они не сказали друг другу сладостного для любовников "до свиданья".
Оба были бледны, мрачны, холодны, не смели взглянуть друг на друга, словно и вправду проклятые… К ней внезапно вернулась стыдливость: она увидела свою наготу и покраснела! Мадлен поспешно оделась…
И так пять лютых минут они стояли рядом друг с другом молча, поглощенные мыслью, что их неистовую любовь направляла смерть…
Запоздалое бешенство овладевало Франциском I. Соглашаясь на эту ночь, он отказался от наказания Прекрасной Фероньерки… по крайней мере, немедленного…
- Прощайте! - вдруг сказал он замогильным голосом.
Так окончилась любовная встреча Прекрасной Фероньерки и короля Франциска.
Она не ответила, но взяла факел, чтобы проводить короля. Мадлен отворила дверь. Лестница немного осветилась.
Внизу под лестницей, забившись в темный угол, поджидал Дурной Жан, трясясь от приступов ярости и сжимая кинжал.
* * *
Когда Франциск I, отпустив свою свиту, подходил к дому Мадлен Феррон, Дурной Жан стоял рядом с хозяйкой и видел его. В руках у него еще был кинжал, переданный Прекрасной Фероньеркой.
При виде короля Дурной Жан вдруг совершенно успокоился. Он только коснулся пальцем острия кинжала, как будто пробуя оружие. Потом бестрепетным голосом сказал:
- Я открою королю…
Мадлен ясно почувствовала, что сейчас Франциск будет убит.
- Нет, нет, - поспешно возразила она, - я сама открою.
Жан недовольно махнул рукой, но не сказал ничего поперек.
- Где мне быть? - отрывисто спросил он.
- Иди сюда!
Она провела его за руку в комнату, рядом со спальней, но не сообщавшуюся с ней.
- Здесь будет слышно, если я закричу, - сказала она. - Тогда…
- Хорошо, - сурово прервал ее Дурной Жан.
Она поспешно спустилась и очутилась у входной двери как раз в тот момент, когда король постучал в нее.
Дурной Жан, навострив уши, слушал, как они поднимаются. Он услышал шутку короля. Когда они поднялись по лестнице, он уже готов был выскочить. Но сдержался.
- Сейчас, скоро! - мрачно прошептал он.
Прошло несколько минут. В доме царила полная тишина.
Жан был уверен, что сейчас Мадлен Феррон выдаст ему короля. Он твердил про себя:
- Еще две минуты страданий… Еще минута…
Между тем несколько мгновений, проведенных там, казались ему ужасающе долгими… Прошла минута, а у него было чувство, что целый час.
- Выйду на лестницу, там ближе, - шепнул он.
Тут же он бесшумно вышел из комнаты и встал перед дверью в спальню. Там он понял, что не может больше ждать… Протянул руку к дверной задвижке…
В тот же миг задвижка затрещала, как будто кто-то ломился изнутри. Дурной Жан застыл с протянутой рукой, не дыша, как громом пораженный… потом его рука поднялась…
Но дверь не отворилась!
Как мы знаем, король убедился, что заперт: это он безуспешно пытался сломать задвижку.
Дурной Жан весь покрылся холодным потом.
- Она заперла дверь на ключ! - прошептал он.
И тут же подумал: "Но как же тогда я сам-то войду?!"
Он был ошеломлен, как будто внезапно понял, что его предали.
- А через другую дверь! - вдруг произнес он.
Жан тихонько попытался открыть эту дверь… и зарычал от ярости. Она тоже была заперта! Тогда он вернулся на лестницу. Он до крови кусал себе кулаки, чтобы не закричать. В видениях, стремительно сменявших друг друга, он представлял себе, как убивает сначала Мадлен, а уж потом короля.
Он припал ухом к двери… Потом опустился на колени и так, на коленях и прислонившись ухом к двери, провел часы, которые - странное дело! - показались ему, напротив, минутами.
Он не мог расслышать всех слов… Но он их угадывал, понимал интонации, угадывал вздохи и стоны… Это было ужасно.
Вдруг он понял: все кончено… король уходит… В два прыжка он оказался под лестницей и забился в угол, вполне овладев собой.
* * *
Первым вышел король. За ним шла Мадлен с факелом в руке.
Быстро оглядевшись, она убедилась, что Дурного Жана на лестничной площадке нет. Мадлен положила факел на верхней ступеньке и быстро спустилась, обогнав короля и шепнув на ходу:
- Я открою.
Она задела Франциска, и король содрогнулся чуть ли не от ужаса. Любовная лихорадка спала, бред утих, и к нему вернулась вся ненависть к женщине, заразившей его…
Обгоняя короля, Мадлен заметила Дурного Жана, застывшего в позе убийцы. Яростным усилием воли она заставила себя не глядеть на него, спускаться, как ни в чем не бывало…Теперь она была уверена: король поражен смертельным недугом.
Удар кинжала теперь уничтожил бы месть. По крайней мере, так она думала. "Он не должен так умереть!" - решила она к тому самому мгновенью, когда король спустился с лестницы и Дурной Жан с каким-то сдавленным рыком бросился на него. Злобный рык перешел в предсмертный хрип.
Не успев опустить руку, Дурной Жан упал, сраженный, в большую лужу крови, вырвавшейся из его пронзенного горла.
Мадлен Феррон молниеносным движением воткнула ему в горло маленький кинжал, оказавшийся у нее в руке…Бледная, забрызганная кровью, Мадлен сперва глядела на Дурного Жана, бившегося в предсмертных судорогах.
Он хотел еще приподняться, уставил на нее жуткий взгляд, рухнул и затих.
Прекрасная фероньерка со зловещей улыбкой обернулась к Франциску I. Тот, побледнев от неожиданности и от ужаса, смотрел и ничего не понимал.
- Вам сильно повезло, государь, - сказала она.
Тогда король перевел взгляд с трупа на Мадлен - оба в крови, оба без кровинки на лице…
И он понял: этот человек стоял здесь, чтобы убить его! Понял: она завлекла его для убийства, а кинжала он избежал потому, что она поняла - заразы он не избежал!
Прекрасная фероньерка открыла дверь, он выскочил на улицу и кинулся бежать, пораженный ужасом, стуча зубами…
XXVI. Ехали два всадника
Как раз когда король убежал, покрываясь ледяным потом, по Меленской дороге быстрой рысью скакали два всадника. Они проезжали мимо дома Прекрасной фероньерки как раз в тот момент, когда король оттуда выскочил. Он чуть было не попал под коня.
- Черт бы взял горожан, которые разгуливают в такой час! - проворчал всадник.
После легкой заминки всадники собрались продолжить путь.
- Господа! - крикнул король таким отчаянным голосом, что они тотчас остановились.
- Чем можем служить, сударь? - спросил тот всадник, с которым столкнулся Франциск.
Король поспешно подошел к ним.
- Вы дворяне? - спросил он.
- Мы могли бы ответить, что да, но это неважно.
- Я дворянин, господа. Если вы тоже дворяне, то должны мне сейчас помочь.
- Милостивый государь, - отозвался другой всадник, - если вам и вправду нужна помощь, мы готовы ее оказать, не спрашивая о ваших дворянских грамотах.
- Хорошо сказано, Матерь Божья! - сказал король, понемногу приходя в себя. - Итак, будьте любезны спешиться и идти за мной.
Всадники немного поколебались, но просьба казалась такой отчаянной, что они послушались.
- Господа, - продолжал король, - видите ли вот этот дом? Дело в том, что сейчас случилось страшное преступление… Туда заманили одного знатного дворянина, чтобы убить… этого не случилось, но только по чудесному стечению обстоятельств… Убийца там, господа.
- Так что же? - спросили оба всадника.
- Убийцу надо задержать, господа… через десять минут он, конечно же, скроется…
Заметим, что король называл Мадлен Феррон в мужском роде. Дело в том, что он боялся: зная, что речь идет о даме, всадники откажут ему в помощи.
- Чем же мы вам можем помочь? - довольно сурово спросил первый всадник. - Где тот дворянин, которого пытались убить?
- Это я, господа.
- Но вы ведь, кажется, не ранены?
- Нет, черт побери, нет, но еле уцелел. Вот чего я от вас хочу, господа. Встаньте у этой двери и караульте, пока я не вернусь с подкреплением…
- Прощайте, милостивый государь! - перебил его всадник. - Это дело нам не подходит!
Они сели опять на коней. Король в бешенстве стиснул кулаки и чуть было не крикнул:
- Я король, повинуйтесь!
Но он сдержался.
- Милостивый государь, - сказал всадник, - если вы еще чего-то опасаетесь, мы с охотой проводим вас до дома.
Король был в таком нервическом расположении, когда любые храбрецы признаются, что испугались и не оправились от испуга. Кроме того, он подумал о том, что, позволив всадникам сопровождать себя, он узнает их имена. А рассчитаться с ними за отказ он уже решился.
- Я согласен, - сказал он, - и благодарен от всей души.
- Тогда ведите нас и будьте совершенно спокойны.
Франциск I направился прямо к замку.
Очень скоро он дошел к главным воротам и подошел к часовому. Тот сперва загородил дорогу алебардой и крикнул:
- Назад!
Но в тот же миг солдат узнал короля, и прежде, чем тот успел велеть ему молчать, принял почтительную позу и во весь голос заорал:
- Смирно! Стройся! Салютовать королю!
Послышался шум, и сорок алебардщиков дворцовой стражи выстроились вдоль решетки, а еще шестеро вышли вперед, освещая факелами дорогу Его Величеству.
Всадники, сопровождавшие Франциска I, переглянулись и разом прошептали:
- Королю!
Тот, смеясь, обернулся к ним.
- Стало быть, господа, - сказал он, - мое инкогнито нарушено… Следуйте за мной, я желаю отблагодарить вас по заслугам… Однако, - добавил он, нахмурившись и повысив голос, - мне странно, что вы до сих пор верхом и в шляпах!
Всадники даже не шелохнулись. Даже шляп они не сняли!
И когда взбешенный король уже собирался отдать приказание начальнику стражи, один из незнакомцев ответил спокойно, но не скрывая глухого раздражения:
- Милостивый государь, мы встретили вас по пути, вы чего-то боялись, мы проводили вас, теперь вы дома. Прощайте же и не беспокойтесь о благодарности - мы уже квиты.
Незнакомцы развернулись, пришпорили лошадей и исчезли в темноте.