* * *
На следующий день, после похорон, собрались сыновья Аттилы в родительском дворце на совет и сразу же перессорились. Каждый хотел стать великим каганом. Долго спорили они, доходя вплоть до оружия, и никак не могли избрать великого кагана и разделить между собой земли и племена, которые достались им в наследство от отца.
Тогда решили бросить жребий - тебе это, а тебе - вот!
Услышал о таком позорном перераспределении гордый король гепидов Ардарик, услышали другие короли, князья и вельможи - возмутились ужасно! Как? Разыгрывать нас, как жалких рабов? Нет, достаточно терпеть гуннское иго! Подняли свои войска, объединились и выступили против гуннов!
Испугались гунны, что потеряют все, и, прекратив дрязги, выступили навстречу. И сошлись за Дунаем, где течет река Недва…
Сеча была свирепой. Долго ни одной из сторон не везло перевесить противника: Ардарик, который встал во главе всех порабощенных племен, подбадривал своих союзников: "Кто хочет воли, тот не должен бояться смерти! Победа - на конце наших копий! Сегодня мы или станем свободными, или же погибнем достойно! Бойтесь одного - остаться рабами"!
А Еллак, старший среди братьев, любимец Аттилы, бросился в самую гущу боя, мечом, копьем, булавой и пращой прокладывая себе дорогу к победе и ведя за собой все гуннское войско. И стал бы он великим каганом, когда бы победил! Но не посчастливилось ему в бою. Брошеное чьей-то сильной рукой острое копье пронзило ему грудь и оборвало жизнь. Закричали в большом страхе гунны и побежали назад, оставив мертвыми на поле боя тридцать тысяч своих соплеменников. И навсегда потеряли господство над соседними племенами. Разделили сыновья Аттилы между собой недобитых, и каждый со своим родом пошел в свою сторону.
Так погибло, распалось кровавое царство гуннов, а покоренные ими племена копьем и мечом получили себе волю!
Межамир
От Каменного Острова на Роси к реке Почайны, где в густых исконных борах кончалась Полянская земля и за Ирпенем начиналась Древлянская, а за Днепром по Десне - Северянская, два дня конной езды. Однако посланые Туром Кий, Хорев и Ясень мчались изо всех сил и, меняя по поселкам, какие попадались на их пути, уставших коней на свежих, преодолели это расстояние за полтора суток.
Спешили к дяде Межамиру.
Кий не раз бывал на Стугни, и на Ирпени, и на Почайне, но и его, не говоря о молодых спутниках, опять поразила дикая величавость здешней природы. Все ему казалось интересным, необычным, не таким, как дома, на Роси. Какие могучие дубы! Какие стройные красавицы сосны! При стволе в три обхвата, они вздымаются вверх так высоко, что, кажется, подпирают верхушками небо! А какой густой-прегустой под ними подлесок! Переплетавшись с сухим буреломом и с буйными зарослями трав, он образовывал такие непролазные чащи, сквозь которые без топора или ножа-секача и продраться невозможно. Для дичи же здесь - приволье-раздолье! Не раз и не дважды натыкались ребята на стада гривастых зубров, которые спокойно выпасались на росянистых опушках. То здесь, то там мелькали среди кустов ветвистые рога лосей и оленей. Из оврагов долетал глухой медвежий рык. А зайцев, лис, косуль, барсуков, куниц, волков, бобров и другой мелкоты - и не сосчитать!
Едва заметная дорога по которой пробирались три всадника, сначала вывела их на заболоченную заводь какой-то небольшой, пересеченной бобровыми завалами реки, а потом - на высокий холм, поросший лесом. Холм внезапно закончился обрывистой кручей.
Здесь всадники остановились и спешились, не в силах вымолвить и слова от восхищения. Какое замечательное зрелище! Какая необозримая даль, какая ширь открылась перед ними!
Одних высота пугает, других окрыляет. Невзирая на усталость, Кий почувствовал как что-то радостное и прекрасное вдруг вошло в его сердце. Аж хотелось петь! Или - лететь!. Ему показалось, что отсюда видно полсвета - такая необозримо-просторная даль, пронизанная солнцем, протянулась в безграничность. Перед ним лежала прекрасно-странная страна, пересеченная реками, заводями, озерами и проливами, покрытая темно-зелеными лесами и буйными зелеными травами, украшенная цветами свежими красками, которых он ни разу не видел в степи, страна, которую можно создать в мечтах лишь в сказке или увидеть во сне.
Его младшие спутники тоже замерли от удивления и долго стояли молча, пораженные необыкновенностью, могуществом и красотой пейзажа, который открылся перед ними.
- Вот мы и приехали, - тихо сказал Кий и показал рукой на широкую долину. - Здесь живет наш стрый Межамир.
Ребята глянули вниз. Там, на ровном берегу небольшой полноводной реки Почайны, виднелся достаточно большой поселок. Над камышовыми крышами деревянных хижин извивались сизые дымы. За рекой, на поляне, пасся скот. У дощатой пристани, где покачивались на воде темные лодки, толпились люди. А еще дальше, за зелеными лугами и желтыми песками, сверкал против солнца широкими плесами Днепр.
- В хорошем месте живет наш дядя! - воскликнул Хорев. - Приволье которое! Не удивительно, что он не захотел после разгрома Аттилы возвращаться на Рось!
- Не удивительно, - согласился с братом Кий. - Действительно, здесь красиво!
Они еще некоторое время любовались роскошным пейзажем, который раскинулся на север, на восток и на юг, а потом, ведя коней на поводьях спустились крутой тропой вниз.
Поселок встретил их лаем собак и гомоном человеческих голосов, который несся от берега Почайны. Там, именно, причалили рыбацкие лодки, и к ним сошлись с корзинами и мехами все, кто оставался дома и нетерпеливо ждал улова, чтобы полакомиться жареным линем или вареной с укропом и луком ухой из стерляди.
Рыбаки выбрасывали рыбу на песчаный берег, здесь же старшие делили ее на "дымы", а женщины и дети, собрав в кошели и мехи, несли домой.
Заметив вооруженных чужестранцев, селяне мгновенно утихли. Вперед выступили мужчины. В настороженных глазах затаился вопрос: кто вы - друзья или враги? С чем прибыли?
Но прежде чем Кий успел объяснить, кто они, из группы вышел почтенный седобородый дед в длинной полотняной рубашке, подпоясанный узким ремешком, протянул заскорузлые узловатые руки и воскликнул:
- Ба, ба, ба! Кий, ты? Каким путем? - Это был старейшина Межамир.
- Да, дядя, это я, - ответил Кий. - А со мной - брат Хорев и мой друг Ясень.
Старик обнял ребят.
- Рад я, рад, что навестили меня. А что случилось на Роси, что вы мчали без отдыха? Вижу, коней загнали напрочь - едва шевелят, бедные, боками. Или, случайно, не приключилась какая беда с моим братом, с Туром?
Кий отрицательно покачал головой:
- Нет, отец, благодаря богам, живой-здоровый.
- Тогда. - и прикрикнув на женщин и детей: - Берите рыбу - и киш отсюда!
Когда женщины и дети, забрав рыбу, пошли прочь, а мужчины сгрудились около старейшины, Кий сказал:
- Гунны объявились в наших краях, стрый. Давно не слышно было. Лишь акациры иногда налетали небольшими силами, чтобы ограбить нас. А это - гунны Ернака. Уличей разбили, мы со дня на день тоже ожидаем нападения.
- Вот как!
Старейшина поскреб негнущимися пальцами седой чуб. Селяне, пораженные неожиданным известием, стояли молча. Из собственного опыта или по рассказам старших знали, каким тяжелым, ненавистным было гуннское иго. Да и до сего времени гуннские племена еще были достаточно крепки и воинственны и чувствовали себя хозяевами степи между Дунаем и Доном. И только свирепые дрязги и размолвки между их вождями, наследниками Аттилы, не позволяли им объединиться и опять стать той страшной злой силой, которая еще совсем недавно подчиняла себе все близлежащие земли и племена.
Старейшина Межамир первый нарушил тишину:
- Что же князь Божедар? Он знает об этом?
- Князь три недели присмерти. Что он может посоветовать? - Кий махнул рукой.
- А старейшина Тур?
- Отец послал нас к тебе стрый. Чтобы ты помог призвать на помощь наших соседей - северян и древлян. Он думает, что лишь вместе, объединившись, мы сможем дать отпор Ернаку. Если же будем выступать поодиночке, то всем нам беда будет!..
Межамир долго смотрел на Кия, морща высокое чело. Был он, видно, не очень быстрый в мыслях и поступках, но глаза светились умом и любознательностью. В конечном итоге сказал:
- Тур рассуждает разумно. Да и кому же, как ни ему знать гуннов и их обычаи - пришлось хлебнуть беды из гуннской чаши во время походов Аттилы!.. Бесспорно, нам надо объединиться!.. Преимущество Ернака в том, что все его войско - в одной куче, в одной руке! Куда захочет, туда и повернет, когда захочет, тогда и ударит!.. А мы разрознены. Сидим по своим поселкам и весях, тянем - один в луг, второй, - за упряжку! Поляне - себе, древляне - себе, а северяне притаились за широким Днепром по своим лесам, как медведи в берлогах, и мысли не имеют, что им кто-то может угрожать.
- Тогда, может они откажутся нам помочь?
- Увидим. Пошлю лучших мужей к князю древлян Ходоту - что он скажет. И к северянскому князю Гордомыслу…
- Это надо сделать как можно быстрее, дядя, а то боюсь, как бы не было поздно, - заспешил Кий.
Сегодня и пошлю. А вот какой ответ будет и смогут ли князья прибыть, если проявят согласие, того я не ведаю. Будем надеяться еще они проявят рассудительность и выступят без задержки в поход. И прибудут ко мне раньше, чем Ернак нападет на полян.
- Сколько же это времени займет?
- Недель три или четыре.
- Недель три или четыре! Так много! - воскликнул смущенно Кий. - Но Ернак не будет ждать! Идет речь о неделе или две. Если за это время не нападет, то, по-видимому, он вообще оставит такое намерение или и не имел его совсем.
- Не горячись! - остудил запал юноши рассудительный дядя Межамир. - Намерений Ернака, судя по твоему рассказу, не знает никто. Дросто мы должны готовиться к наихудшему. А в таком деле трезвый ум - это в первую очередь! Запомни себе это!.. Вот тебе хочется, чтобы Ходота и Гордомысл прибыли с войском за неделю. Ты бы даже хотел, чтобы завтра!.. А подумал, как это сделать? Нет?… Мои гонцы будут добираться до них три, а то и четыре дня, да и неизвестно, дома ли князья, или в отъезде. Потом, пока соберется вече, пока лучшие мужья посоветуются. Конечно! Без этого нельзя… На это уйдет не менее недели, если не больше. А собрать рать? Припасы? Дойти пешком или доплыть на лодках к нам, а потом в Рось?… На все это надо немало времени… Нет, раньше как за месяц полянам помощи не дождаться!
- Жаль!
- Однако, если уже древляне и северяне придут, то, думаю, Ернаку не просто будет бороться с объединенными силами наших племен! Вот тогда нам нужна будет умная голова! У Божедара была когда-то, но с годами и разум, и сила прочь испарились!
- Испарились, - согласился Кий.
- Поэтому и нам стоило бы собрать вече старейшин да и решить, кого бы поставить князем или хотя бы воеводой над полянами!
Селяне с тревогой прислушивались к их разговору. Ни Кий, ни Межамир не скрывали от родовичей свои слова и мысли. Род единый, все крепко связаны кровными узами и всем укладом жизни. Горе роду - горе каждому родовичу отдельно! Поэтому надо знать, что им угрожает! Каждый муж-воин может и имеет право присутствовать на вече и сказать на нем свое слово.
Этот неожиданный разговор, бесспорно, не вече. Но то, о чем здесь говорилось, было такое важное, так близко задевало за живое, что каждый понимал его значение. Речь шла о свободе или рабстве, о жизни или смерти всего племени. Поэтому селяне-родовичи, выслушав и Кия, и Межамира зашумели:
- Послать послов к древлянам и северянам!
- Я согласен поехать!
- И я!
- И я!
- Собрать вече старейшин! Избрать князя!
- Воеводу!
- Надо крепко подумать - кого!
Общий гомон, тревожные возгласы, взволнованные слова. Люди забыли о рыбе, о снастях, о лодках, о жгучем солнце, которое пекло их неприкрытые головы. Каждый предлагал то, что, по его мнению, нужно было бы сделать, чтобы отвернуть от полянских родов нежданную, неожиданную угрозу.
В конце концов Межамир поднял руку:
- Достаточно! Наговорились!.. Ребята с дороги - подкрепиться пора! А тогда уже и будем решать.
Толпа вмиг рассыпалась. Межамир обнял Кия за плечи и пошел с ним впереди.
Хата старейшины, старая, но просторная и, видно, теплая, построена из смолистых сосновых бревен и покрыта толстым слоем камыша, стояла там, где Глубочица впадает в Почайну, посреди широкого дворика, огражденного высоким густым плетнем. Во дворе - укрытия для скота, овощехранилище, зернохранилище, стог сена. Около колодца с рубленным срубом - большой обросший зеленым мхом желоб с водой, чтобы поить коней и скот. Над колодцем - журавль. За хатой - полого спускается в Почайну и Глубочицу засаженый репой, капустой, луком, чесноком и хмелем огород. А там дальше, внизу, над реками, протянулось пастбище с калиной, ивами и ольхой. На Почайне - стаи гусей и уток. Старик провел ребят за хату, где под ветвистой грушей стоял довольно большой стол на закопанных в землю столбиках. Около стола хозяйничали женщины - ставили глиняные тарелки с едой и деревянные жбаны с холодным взваром и сытом, порезанный на ломти хлеб.
Межамир посадил племянников по правую руку от себя, Ясеня - по левую, сам сел на главном месте. Наполнил кружки шипучей сытой.
- За ваш приезд, племянники! За здоровье моего милого брата Тура! За весь наш род!
- И за погибель Ернака! - прибавил Кий.
- И за погибель Ернака! - качнул головой Межамир и осушил свою кружку.
Купала
Черный Вепрь прибыл к Каменному Острову через неделю в сопровождении десяти дружинников. Кий встретил его на берегу Роси сам, потому что Тур с Лыбедью, младшими сыновьями и родовичами готовил для княжича угощение.
Ловко соскочив с коня, Черный Вепрь расстегнул на груди золотую фибулу сбросил с плеч красное княжеское корзно и, бросив его ближайшему дружиннику, пожал Кию руку.
Невзирая на дальний утомительный путь, был он бодрый и свежий. Ему подходила вышитая красной и черной нитью белая рубашка. Стройности придавали красочные из ромейской ткани, штаны, заправленные в сапоги из желтой кожи, и такой же кожаный пояс, украшенный не серебряными, как у Кия, а золотыми жестяными накладками. К поясу крепился короткий меч.
- Красиво здесь у вас! - воскликнул княжич восхищенно. - День и ночь шумит водопад! По берегам - плодородные поля, дремучие леса! А поселок у старейшины Тура ничем не уступает княжескому!. Да и не удивительно: род руссов - это хозяйственное племя!
- Ну, где там! - возразил Кий. - На Родне лучше: Днепр, Заднепровье, пространство - видно на полсвета!..
Черный Вепрь довольно улыбнулся.
- Да, у нас действительно веселое место… Лучшего, вероятно, над всем Днепром не найти! Отец знал, что выбирал!
- Как чувствует себя князь? Почему не приехал Радогаст? - спросил Кий.
- Отец совсем заболел, и Радогаст остался около него.
Разговаривая, они медленно шли к поселку.
Из хижин выбегали люди - издалека рассматривали приезжих.
- О чем сообщает из степи сторожа? Гуннов не слышно? - спросил Кий.
- Не слышно…
- У нас тоже не слышно… Тем более неожиданным может быть их нападение!
- Не послушали меня. Я поехал бы - и обо всем договорился бы миром!
- Чтобы мы добровольно подчинились гуннам и стали их рабами? - Кий почувствовал, как в груди нарастает негодование. - Кто бы же согласился на такое?
- Вспомни судьбу уличей… Чего они добились?
Разговор медленно перерастал в спор. Молодая горячая кровь каждого мгновенно могла вспыхнуть огнем, и Кий, понимая это и не желая ссориться с гостем, стал думать, как бы спокойнее ответить княжичу. Но здесь вдруг на тропе, которая извивалась от реки к поселку между кустами калины с корзиной выстиранного белья в руках появилась Цветанка.
Увидев перед собой Кия в сопровождении нарядно одетого незнакомца и целый отряд воинов, девушка смутилась и остановилась, не зная, что делать - пропустить их вперед себя или идти дальше? Но мгновенно опомнилась, гордо выпрямилась, вспомнив, по-видимому, что она дочь князя, - быстро пошла к хате, где проживала ее семья.
Черный Вепрь остановился и пораженно провел ее длинным пристальным взглядом.
- О, Перун ясный! Какая красавица! - на Цветанке белела вышитая рубашка, которая красиво облегала ее стройную фигуру, на шее красная связка стеклянных бус, а в косах синели мелкие полевые цветы. - Кто это? Твоя сестра?
О споре княжич забыл. Стоял и смотрел вслед девушке, взволнованный и смущенный, будто увидел какое чудо.
- Нет, это княжна Цветанка, дочь князя Добромира, - нахмурился Кий. - Мой отец отдал их семье наилучшую хату, а сестра одела княжну в наилучшую одежду.
Ему было неприятно, что Черный Вепрь заприметил девушку и так сразу увлекся ею. От недоброго предчувствия холодная волна прокатилась под сердцем.
Но княжич не замечал этого.
- Дочь князя Добромира! Какая хорошая! - воскликнул еще раз восхищенно. - Гм! Из-за одной такой встречи стоило ехать сюда!
Кий промолчал, потому что не хотел сказать что-нибудь резкое, а Черный Вепрь не отрывал взгляда от стройной фигуры девушки и все причмокивал языком, пока княжна не исчезла в темном проеме дверей наибольшей хижины, что стояла посреди поселка.
Старейшина Тур встретил княжича, как сына, - обнял, поцеловал в голову. Приказав отрокам напоить и накормить коней, пригласил в хату, где Лыбедь, красиво одетая и причесанная, подавала на стол.
- Моя дочка, - показал на нее Тур.
Черный Вепрь без внимания поклонился девушке и скользнув по ее лицу безразличным взглядом, сел к столу.
Это ужасно возмутило Кия. "Свинья! Хоть бы учтивое слово сказал девушке"! - выругал его мысленно. Он понимал, что обидным было не то, что Черный Вепрь с первого взгляда не полюбил Лыбедь. Напротив, когда бы полюбил, то это было бы даже неприятно и больно, потому что Лыбедь с Ясенем любили друг друга и они собирались в ближайшее время пожениться. Обидным и возмутительным было холодное невнимание к дочери старейшины, который пытался проявить самое искреннее гостеприимство и любовь к сыну своего давнего друга и соратника.
Так думал Кий.
А еще он думал и понимал, что это невнимание вызвано неожиданным увлечением Цветанкой и даже потрясением, которое испытал Черный Вепрь во время встречи с княжной. И осознавать это Кию было более наиболезненно, досаднее всего.
После угощения княжич пожелал увидеть князя Добромира.
- Проведи, Кий, - глянул на сына Тур. - И не задерживайтесь долго около больного. Едва дышит.
Кий кивнул головой.
- Ладно, отче.