- Как! Трое лоботрясов - Лют, Мыслята и Малк - не смогли догнать и схватить одну девчонку? Где они? Позови их сюда! Да и Сову вместе с ними!
Дуб замялся.
- Князь, Люта и Мысляты уже и на свете нет…
А Сова взял десяток воинов и бросился в погоню за Цветанкой…
- Как это Люта и Мысляты на свете нет? Что с ними случилось? Говори толком! - рявкнул Черный Вепрь.
- Их убили, когда они уже вот-вот должны были схватить это девчонку… Простите, княгиню…
- А Малко?
- А с Малком что-то неладно. Что-то он крутит, скрывает… Чего-то боится… Правды не говорит…
- А все же?
- Люта и Мысляту убили, пожалуй, русы из засады. А Малко убежал…
- Да, может, это действительно так?
- Так почему прибыл без оружия?… Не дает на это ответа и начинает крутить, извивается, как уж!
- Гм, ты думаешь, русы его отпустили?
- Думаю, отпустили… Но не даром…
- То есть…
- Боюсь, как бы он не стал их глазами и ушами среди нас…
- Вот как! Где он?
- В яме.
- Ага, это хорошо… Завтра я сам поговорю с ним. И если заподозрю что-нибудь, то, клянусь Перуном, наказание будет неотвратимым и страшным!.. А сейчас - обедать и отдыхать! Устал, как собака!
На другой день Малка вытащили из ямы и привели к князю в хоромы. По тому, каким зловещим огнем сверкнули глаза у Черного Вепря, отрок понял, что будут пытать. Ему стало жутко. Он невольно оглянулся на дверь, но там стоял Дуб с арапником в руках.
- Где Цветанка? - спросил хмуро Черный Вепрь.
- Ее отбили у нас нападающие…
- Кто они были? Русы?
- Возможно… - Малко не хотел признаваться, что это были Хорев и Боривоя.
- Сколько их было?
- Не знаю.
- Куда же делись Лют и Мыслята?
- Их сразу пронзили стрелами.
- А ты?
- А я бросился бежать.
- И оставил врагам оружие?
Малко замешкался с ответом. Подсознательно чувствовал, что правды говорить не следует.
Черный Вепрь заметил нерешительность парня и ударил его кулаком в лицо.
- Ну!
Малко облизнул кровь из разбитой губы. В сердце закипела злость.
- Копье и лук я действительно бросил: они мешали мне.
- А меч и колчан?
- Их сорвало, когда я продирался сквозь кусты.
- Врет! Пояс до сих пор на нем! - вмешался в разговор Дуб. - А как можно было потерять меч и колчан, если пояс целый?
Черный Вепрь уставился в глаза Малка гневным, пронзительным взглядом.
- Объясни - как это произошло! - И еще раз ударил парня в лицо.
Малко молчал. Видел, что попал в ловушку, из которой не было выхода. Признаться, что напавшие на них Хорев и уличский княжич Боривой, а тем более, что они взяли его в плен и отпустили, боялся, Черный Вепрь не поверит в великодушие русов. Но вместе с тем не находил убедительного объяснения, почему он остался без оружия.
- Почему молчишь, негодяй? Предал своего князя, купил себе жизнь тем, что пообещал служить Кию? Признавайся! - прикрикнул Черный Вепрь и, не помня себя, начал вовсю бить отрока.
У Малко похолодело в груди. Только теперь он понял, что его обвиняют в тяжком грехе, за который одна кара - смерть. И то будет хорошо, если ему просто отсекут голову. А если посадят на кол? От Черного Вепря и Дуба пощады ждать не приходилось.
Он упал на колени, поднял руки, хрипло взмолился:
- О ясный Хорос, пресветлый Даждьбоже, и ты Велес, и ты, Перун, зачем положили гнев на меня? Чем провинился я перед вами?
Дуб сзади хлестнул его арапником.
- Вставай, пошляк! Не скули, не вспоминай всуе богов! - и поставил отрока на ноги.
Тут открылась дверь - и в хоромы вошел Крэк. Он был утомлен, припорошен дорожной пылью. В руке - нагайка с короткой ручкой, оплетенная ременным кружевом.
Сняв с разлохмаченной головы войлочный колпак, вытер им вспотевшее изрытое лицо, а затем прокаркал, словно ворон:
- Великий каган шлет тебе привет, князь, и три тысячи воинов! Столько, сколько ты просил… А еще велел передать, чтобы ты ждал его у истока Росавы, он тоже пойдет - со всем войском!
Черный Вепрь не сумел скрыть радости.
- Три тысячи!.. Спасибо, Крэк, что принес мне такую добрую весть! Теперь мы застукаем Кия в его лесной берлоге и приведем на аркане к Родне! - Он обнял Крэка. - А где же войска?
- Стоят лагерем над Росью.
- Я хочу немедленно видеть их! Пойдем!
Он направился к двери, но сзади послышался голос Дуба:
- А что же делать с этим парнем, князь?
Черный Вепрь остановился, потер лоб.
- С этим парнем?… А что делают с врагом? На кол его! Тем более, что он слышал наш разговор.
- Будет сделано, князь, - невозмутимо произнес Дуб.
Но Черный Вепрь тут же добавил:
- Нет, подожди… Ты знаешь муравейник под Перуновой сосной?
- Знаю.
- Привяжи его к той сосне - до утра останутся одни кости!
Малко аж дернулся:
- Князь!..
Но Черный Вепрь, несмотря на его крик, вышел. А Дуб толкнул парня в спину:
- Выходи!
Во дворе он взял себе в помощь двух дюжих отроков, скрутил Малко руки и повел в лес.
Шли долго, пока не оказались в чаще, на высокой круче над Днепром, где в гуще стремительно поднимала вверх мертвые, обожженные ветки расколотая молнией сосна. Здесь пахло хвоей, спелой земляникой и влажным заднепровским ветром. В кустах на все лады щебетали веселые птицы.
Под сосной возвышался большой, как копна, муравейник. Тысячи быстроногих щелеподобных насекомых сновали взад и вперед по извилистым узким тропинкам, и от этого казалось, что муравейник жив, что он шевелится, дышит и, притаившись, ждет себе пищи.
- Сюда! - показал Дуб на вершину муравейника. - Вяжите его к дереву!
- Братья, что вы делаете! Опомнитесь! За что? - воскликнул Малко, сопротивляясь и все еще не веря, что умрет такой необычной лютой смертью.
Его схватили, силой потащили на муравейник и там туго привязали к корявому стволу сосны.
- Умоляю вас, умоляю - сначала убейте! Чтобы не мучился! - отчаянно завопил он.
А Дуб только хохотнул и заткнул ему рот грязной вонючей тряпкой, а рьяные отроки длинными шестами начали ворошить муравейник. Полчища темно-рыжих раздраженных насекомых вынырнули из его рыхлых внутренностей и, как голодные волки, набросились на беззащитную жертву!
- У-у-у-м! У-у-у-м! - пытался крикнуть Малко, и его приглушенный голос доносился не далее, как до края поляны.
Дуб в ответ засмеялся.
- Ха-ха! Что? Пекут?… Так тебе и надо, предатель! - и повернулся к своим: - Отроки, пойдем! Пусть подыхает, проклятый пес!
Все трое некоторое время смотрели, как муравьи густым слоем покрывают все тело несчастного юноши и как он корчится в невыносимых муках, а потом спокойно, как будто сделали доброе дело, направились в чащу леса.
- У-у-ум! У-у-ум! - неслась им вслед отчаянная мольба, но не находила отклика. - У-у-ум! У-у-м!..
* * *
Небольшую хижину - чтобы было где приклонить голову - воины поставили для князя за один день. Большей и лучшей Кий и не хотел. Зачем - когда нет Цветанки?
Поставили ее на самой вершине Киевой горы. Отсюда было видно и Подол, и Днепр, и далекую Десну, что голубела во мгле. А до Хоревого и Щекового дворов - рукой подать.
Неподалеку, на второй вершине, волхв Ракша со своим родом сделал капище - святилище племени. На стволе старого ветвистого дуба прикрепил Световида, привезенного из Роси, и он круглыми золотыми глазами смотрел из-под коноплянных волос в ту сторону, где утром всходило солнце. Ко второму дубу привязал идолище грозного бога грома Перуна - с черными глазами, серебристыми усами и огненной молнией в правой руке. А с их обоих сторон развесил идолов других богов племени - Велеса и Мокошь, Берегиню и Купала, Водяного и Лешего… Перед капищем, посередине зеленой лужайки, прилегающей к обрыву, из округлых валунов построил требище, возле которого днем и ночью горел священный огонь.
Кий в своей хижине бывал редко. Все время, от зари до зари, носился по ближним и дальним родам - собирал войско. И собирал успешно: все, кто мог держать копье в руке, по первому зову приходили с оружием и припасами. С Ирпеня Братан привел целый полк ирпеней и встал лагерем возле своего рода, Конь прибыл с тремя тысячами стугничей, а Щек ежедневно переправлял перевозом на рыбацких лодках воинов из-за Днепра. Поляне упорно готовились к решительной схватке с гуннами.
Однажды, в послеобеденную пору, в устье Почайны зашло такое количество лодок с военным людом, что казалось, вода закипела и вышла из берегов. Это прибыли со своими ратями Древлянский и Сиверянский князья.
Когда Кию сказали об этом, он нарядился в свои лучшие одежды, прикрепил к боку меч, через плечо бросил красное корзно и в сопровождении Щека и нескольких боляр быстро спустился в долину, взял с собой дядю Межамира и направился к причалу.
Оба князя уже сошли на берег и, стоя на пригорке, смотрели, как воины быстро ставят для них походные палатки, разжигают костры и ладят большие котлы, чтобы наварить для всего войска кулеш.
Кий поклонился: сначала старшему из них - седобородому северянскому князю Гордомыслу, а затем древлянскому - Ходоту.
Гордомысл был почтенный крепкий старик. Длинные седые волосы, перевязанные красной ленточкой, свободно спадали ему на широкие плечи. Глубокие резкие морщины пересекали его лоб, лета немного пригнули некогда высокий стройный стан, а вражеское копье оставило на левой щеке глубокий шрам. И взгляд он имел быстрый, острый и властный.
Князь Ходот достиг, пожалуй, едва двадцати пяти лет, а невысокий рост, светло-голубые веселые глаза и юношеская беспечная улыбка делали его еще моложе, почти ровесником Кия.
Князья медленно пошли навстречу Кию.
- Приветствую вас, князья, на полянской земле, - обнял их Кий. И чистосердечно благодарю, что откликнулись на наш призыв…
- Как не откликнуться!.. Ведь, преодолев вас, гунны напали бы и на нас! - ответил Гордомысл. - А если ударим вместе, то, может, разгромим их и отбросим в степь…
- Я не сомневаюсь в этом! - сказал Ходот и положил руку на меч. - Чтобы наша объединенная сила и не победила Аттиловых недобитков!
- Э-э, князь, не очень хвались, идя на рать, - перебил его, хитро щурясь, Гордомысл. - А хвались…
Все весело засмеялись на эту старинную поговорку, а больше всех смеялся Ходот, и эта шутка старого князя мгновенно сняла со всех некоторую напряженность, которая ощущалась в первые минуты встречи. Особенно облегченно почувствовал себя Кий, которому впервые пришлось принимать таких высоких гостей. Он расспросил князей, как они добрались, как их здоровье и в чем нуждаются их воины, а получив ответ, что у них все хорошо и ничего не требуется, кроме отдыха, сказал:
- Тогда пусть ваши боляре здесь хозяйничают, а мы поднимемся ко мне на гору и там за ужином потолкуем немного о том, что произошло с полянами и что делать нам дальше…
Князья не прекословили.
Через час или два на Киевой горе, в тени старого дуба, Межамировы родовички поставили угощение. Князья и ближайшие их боляре сели кружком на постеленные покрывала, и Кий наполнил холодной золотистой сытой белые липовые ковши.
- За ваш приезд, ближайшие наши соседи, за ваше здоровье и здоровье ваших воинов!
- И за твое здоровье, князь, - поднял свой ковш князь Гордомысл. - Я рад познакомиться сегодня с тобой!
- Я тоже, - вставил свое слово князь Ходот.
- Спасибо, - и Кий первый приложил ко рту деревянный ковшик, а выпив и закусив, добавил: - А теперь, пока веселье не затуманило нам ума, давайте решим, кто из нас возглавит войско. Ибо три головы хороши только для совета, а для полка нужна одна!
Князья перестали жевать. Задумались.
И тогда Кий на правах хозяина вновь сказал:
- Может, старший?
Гордомысл пристально посмотрел на молодых князей, оба могли бы сойти ему за детей, разгладил седую бороду, а потом медленно, рассудительно ответил:
- Спасибо за доброе слово, князь… Но, думаю, мы должны сделать иначе…
- Как?
- Если мы были бы на моей земле, я не возражал бы. Потому что там я был бы князем не только над войском, но и над всем народом, над всем племенем. Там мне все подчинялись бы, там я знаю все тропы-дорожки, все холмы и долины. А здесь, на полянской земле, ты, князь, поэтому должен вести нас! Твоего войска больше всего, ты знаешь свою землю, ты дрался с гуннами - и успешно. Кому же, как не тебе, возглавить наш поход? - и повернулся к Ходоту: - Как, князь?
- Я тоже так думаю, - ответил тот.
Кий немного покраснел.
- Молодой я, моложе вас…
Но Ходот перебил его:
- Молодой, да бывалый! А я разве старый?… Не отказывайся, Кий! Князь Гордомысл разумно рассудил. На твоей земле - и бразды правления в твои руки! А мы поможем…
- Ну, что ж - пусть будет так, - согласился Кий и снова наполнил ковши сытой. - Тогда послушайте, как я мыслю наш поход…
- Слушаем, князь.
- Прежде всего нужно уничтожить Родень и Черного Вепря. А туда удобнее всего добираться по Днепру… У меня нет такого количества лодок, чтобы посадить все свое войско, поэтому часть, на лошадях, пошлю по суше…
- Думаю, что мы с князем Xодотом сможем посадить на каждую свою лодку по несколько твоих воинов, Кий, - сказал Гордомысл. - А для остальных собери все лодки, которые только найдешь поблизости на Днепре и Почайне. Лучше нам держаться вместе и не разделять войска, а сушей послать лишь летучий конный отряд, чтобы выведал, где враг…
- Спасибо, княже. Да, бесспорно, будет лучше. Я сразу же пошлю своих людей собирать и чинить лодки… А ты, Щек, - обратился он к брату, - возглавишь конный отряд…
- Хорошо, князь, - тряхнул кудрями Щек. - Сколько взять?
- Думаю, сотни две или три достаточно, - и повернулся к дяде Межамиру: - А ты, дядя, иди на Подол и со своим родом приготовь ладьи и лодки. И не забудь про припасы для войск…
- Сделаю, племянник, - поднялся Межамир. - Будут и лодки, и припасы… - Не беспокойся!
Порешивши с этими неотложными делами, князья вновь приступили к трапезе. И еще долго их повеселевшие голоса звучали на высокой Киевой горе.