Князь Божедар разгневался.
- Низкий раб! Пес! Вот когда тебе засунут за пазуху тлеющую головешку, ты заговоришь иначе и все расскажешь! Подумай над этим, негодяй!.. Даю тебе на размышления одну ночь! - и приказал сыну: - Отдай его челяди - пусть посадят в яму.
Черный Вепрь повел пленного.
В горнице воцарилась тишина. Старый больной князь, опустив голову на грудь, молча сидел в раздумье. Его висохшие безжизненные руки неподвижно лежали на острых коленях, которые выпирали из-под корзна, нос заострился, глаза позападали, как у мертвеца, и только тяжелое, хриплое дыхание свидетельствовало, что в этом немощном теле еще тлеет жизнь.
Когда вернулся Черный Вепрь, князь обвел потухшим взглядом собравшихся и спросил:
- Что будем делать?
- Собрать весь полянский полк, князь, а в поле выслать сторожу из младшей дружины, чтобы стерегла гуннов, - твердо сказал Тур.
Черный Вепрь пренебрежительно хмыкнул.
- Гм, ты так говоришь, старейшина, будто враг уже стоит на берегу Роси.
Тур спокойно, с достоинством ответил:
- Я не знаю, княжич, где он в настоящее время стоит, и сторожа должна нам сказать об этом. Но когда гунны появятся на Роси, а мы заблаговременно не соберем рать, беда нам будет! - и, подумав, прибавил: - Не мешало бы нам послать гонцов к тиверцам, к бужанам, Волыни, деревлянам и сиверянам. Объединить бы наши силы - тогда и гунны были бы не страшны!
- Будто это так легко и просто сделать! - Черный Вепрь с вызовом посмотрел на гостей.
Тур удивленно двинул плечами и смолк. Сыновья нахмурились.
Здесь в разговор вмешался княжич Радогаст:
- Мне кажется, известие, привезенное руссами, такое важное, что легкомысленно отнестись к нему не следует!. Стоит ли сейчас посылать гонцов, как советует старейшина, не знаю. Надо подумать. А вот сторожу в поле пошлем немедленно! И всех полян оповестим об угрозе. Едва миновало двадцать или двадцать пять лет, как мы освободились от гуннов. Боюсь, как бы они не запрягли нас в иго опять. Мы не должны, сложа руки, ждать, пока на нас нападут! Надо ударить первыми!
Черный Вепрь хрипло засмеялся.
- Ха-ха, мой брат очень воинственен!. А с какими силами идти?… У уличей, думаю, воинов было не меньше, чем у нас, так как всем известно, какое это многолюдное племя. А где они сейчас? Рассеялись по степи, словно туман, легли костьми, а сам князь Добромир тоже собирается к пращурам.
- Что же ты советуешь? Не понимаю! - рассердился Радогаст. - То не веришь, что гунны близко, то сомневаешься, стоит ли приглашать на помощь соседей, то не желаешь посылать сторожу в степь. Что же, по-твоему, делать?
- Слать послов к Ернаку!
- Что-о?
- Да, слать послов к Ернаку! - твердо повторил Черный Вепрь. - И заверить его, что мы, как и при Аттиле, будем подчиняться гуннам и исправно платить дань!.
- У тебя боги отобрали ум, Вепрь! - Радогаст вскочил со скамьи. - В тебе заговорила гуннская кровь!. Тебе хочется подчиняться Ернаку? Ну, и подчиняйся, пожалуйста, но сам! А мы хотим оставаться свободными людьми!
Черный Вепрь вспыхнул, тоже вскочил на ноги и, как молодой задиристый петух, встал напротив брата. Черный чуб его встопорщился, широкие ноздри раздулись, а в глазах заблестели злые огоньки.
- Да, я гунн! Я внук великого Аттилы! Во мне заговорила, как ты говоришь, гуннская кровь! - он выбрасывал слова, как камни из пращи. - Ну, так и что?… Разве вместе с тем я не княжич полянский? Разве мое сердце меньше будет болеть, когда прольется больше полянской крови, чем гуннской?. Мне жалко и той и другой. Вот почему я хотел бы миром договориться со своим дядей Ернаком, чтобы поляне мирно, спокойно сидели на своих местах!
- И платили дань?
- Лучше тяжелая дань, чем легкая смерть!. Кроме этого, никто сейчас не может сказать, какая будет дань. Поэтому, думаю стоит переговорить с Ернаком. Может, он вовсе не собирается нападать на нас, и может, удовлетворится нашими заверениями, что мы, как и при Аттиле, войдем в гуннский союз!
- Ни за что! Только не в гуннский союз! Ты не ведаешь, что говоришь, Вепрь! - гневно воскликнул Радогаст и сжал перед своим лицом кулаки, как бы, защищаясь от брата.
Ссора, которая внезапно вспыхнула между княжичами, очень поразила Тура и его сыновей. Удивление, замешательство, боль и гнев попеременно отражались на их лицах. Ясно, что братьев от решительных действий сдерживает только присутствие старого отца. А умрет он - между ними сразу разгорится настоящая война. Что тогда будет с полянами?
Ссору прекратил князь.
- Достаточно вам! - повысил он голос. - Наслушался я вашего крика, теперь послушайте меня!.. Думаю, пока гунны не перешли Тикича, нам нечего бояться их нападения. А, чтобы не застали нас внезапно, пошлем в степь сторожу. Пусть отроки разомнут коней и постреляют немного дичи.
- Ладно, отче - склонили головы оба княжича, мгновенно смолкнув.
- Завтра хорошенько напугайте гунна, чтобы рассказал все, что знает… Надо развязать ему язык! По всему видно, знает он больше, чем говорит. А будет молчать - на кол его!.. Но, думаю, заговорит… Тогда расспросите все: и сколько войск у Ернака, и какие его намерения и что делается в степи…
- Ладно, отче, - опять покорно отозвались княжичи.
Князь Божедар обратился к Туру.
- Спасибо, друже, за важное известие… И за то, что своих молодцев привел ко мне… А мои к тебе тоже вскоре нагрянут… Угостишь?
- А чего же - угощу - приложил руку к груди старейшина. - Пусть приезжают - всем, что имею, привечу… На Купаву пусть приезжают - буду ждать…
Князь улыбнулся.
- Вот и хорошо, что на Купаву… Может, Черный Вепрь среди вашего рода облюбует себе какую девушку и привезет мне невестку?… Слышал я, что у тебя, кроме сыновей, еще и дочь есть, Тур, - почему бы нам и не породниться? Я буду рад, если женишь у себя этого лоботряса, а то совсем от рук отбивается парень!..
- И я буду рад породниться с тобой, князь, - говорил Тур. - Моя дочка Лыбедь - славная девушка: на весь род - красавица…
- Слышишь, Веприк? - Князь медленно поднял морщинистую высохшую руку и похлопал ею сына по предплечью. - Привезешь мне невестку?… Привези - хочу перед смертью увидеть…
- Ладно, отче, - покорно склонил свою черночубую голову Черный Вепрь. - Если девушка хорошая, почему и не привезти…
- Вот и хорошо, - обрадовался старый князь. - Договорились. А теперь - пировать! Солнце садится на запад - ужинать пора…
* * *
Пиршество князь Божедар велел справлять не в хате, а на высокой вершине Родни, поросшей мягкой зеленой муравой.
Здесь было просторно и вольготно. С трех сторон - стремительные кручи. В ярах под ними - густые заросли леса. О шую, на восток солнца раскинулся широкий могучий Днепр, а за ним, на той стороне, - бесконечные луга, зеленые боры и голубая даль. О десну - струится, вливаясь в Днепр, спокойная сереброводная Рось. И теплое ласковое солнце щедро поливает эту непостижимую красоту своим животворным золотым лучом.
Жонки-родовички и служанки постелили на вершине красочный ромейский ковер, привезенный князем в молодости из похода, на большой оловяной тарелке, добытой аж в далекой Галлии, принесли жареное баранье мясо, в глубоких глиняных мисках - холодную похлебку из судака и стерляди, на деревянных досках-тарелках - свежий, еще теплый хлеб, а в корчагах - медвяную сыту. Для него были поданы тоже ромейские серебряные бокалы.
Когда все расселись вокруг ковра, княжич Радогаст на молчаливый знак отца наполнил бокалы сытой. Князь поднял свой бокал вверх, повернулся лицом к соседней, более низкой вершине, где стояли идолы Световида и Рода - покровителей княжеского рода и торжественно произнес:
- О, великий и всемогущий Даждьбог! Ты владеешь небом и землей, повелеваешь огнем и громом, в руках своих держишь жизнь зверей и птиц, людей и целых племен! Молим тебя, боже, защитить нас от злых духов и нечистых сил, от черного мора и липкой лихоманки-трясовицы, от всевозможной напасти и недоброго наговора, а лучше всего - от хищного, кровожадного племени гуннов! Молим тебя, всемогущий боже! И тебя молим, Род, защитник наш, и приносим жертву!
Потом выплеснул из бокала в сторону идолов немного пива, взял кусок мяса, ломоть хлеба и бросил в яр.
- Прими, боже, жертву!
Все сделали то же самое и только после этого выпили сыту и начали есть.
Разговор не клеился. Старый больной князь устал, а Тур с сыновьями еще не опомнился после спора княжичей, ели молча и быстро - лишь бы насытиться.
Солнце медленно опускалось за темный лес и от Днепра повеяло вечерней прохладой.
Кий сидел напротив Черного Вепря и исподтишка наблюдал за ним.
Одногодок, по-видимому. Лет двадцать - не больше. Невысокого роста, широкий в плечах. Крепко посаженая на упитанной шее круглая голова с копной блестящих черных волос. Из-под выразительных темных бровей смотрят быстрые и пылкие, словно огонь, глаза. Был бы даже красивым, если бы не диковатый, хищный оскал белых зубов и не маленький, немного приплюснутый нос.
На кого он похож? На отца? Нет. На брата? Тоже нет. Следовательно, на мать?
Кий знал, что у князя было немало сыновей. Однако двое или трое погибли на войне, нескольких призвали к себе боги еще подростками. Осталось двое. И такие непохожие!
Ох, не дружно живут княжичи! Черная кошка пробежала между ними! Злой глаз замутил их сердца, а Див накликал, сглазил на беду обоих! Что будет с полянскими родами, когда умрет старый князь?
А скоро-скоро кто-то из них станет на место Божедара, потому что, по всему видно, тому не долго топтать тропу жизни… Кто же? Неужели Черный Вепрь?
Кий поймал себя на мысли, что ему не хотелось бы, чтобы этот горячий и высокомерный отрок вершил когда-нибудь судьбу всего племени… Чего захотел - подчиниться гуннам! Слать к ним послов! Платить дань! С какой бы это стати?… Нет, нет, полянам такого князя не нужно! Радогаст совсем другой. Умный, рассудительный, сдержанный и, видно по всему, твердый, решительный…
Течение его мыслей вдруг прервалось. К ним приближалась женщина с большой миской в руках. Не старая еще - лет сорока пяти. Одета не как служанка или пленница-рабыня - в одежду из грубого полотна, а в тонкую вышитую рубашку и красочную юбку. На голове - шелковый чепчик, из-под которого выглядывала тугая черная коса. К чепчику, около ушей, прикреплено по три больших золотых кольца, которые во время движения тихо позванивали.
Степенно подошла - поклонилась князю.
- На закуску… Сладенького… кушайте на здоровье, княжечку милый и гости дорогие! - и поставила на ковер миску с желтыми сотами, с которых стекали капли свежего душистого меда.
Голос ее был ласков, мелодичен, но в нем слышалось какое-то чужое, не полянское произношение. Да и сама она вовсе не похожа на русоволосых, светлоглазых полянок - плотная, крепкая с круглым загорелым лицом, черной, смолистой косой и такими же темными быстрыми глазами.
"Мать Черного Вепря"! - догадался Кий, сразу заметив сходство между этой женщиной и младшим княжичем.
Его догадку подтвердил князь, сказав:
- Спаси боже тебя, Чернета! Спасибо, княгиня, что принесла нам меда душистого - из лесов наших поршанских. А теперь иди и прикажи служанкам приготовить для гостей постели. Закусим - да и на отдых!
Гости поблагодарили тоже и княгиня Чернета ушла.
Пиршество длилось до заката солнца. А как только первые вечерние сумерки упали на землю, князь попрощался и, поддерживаемый Черным Вепрем, пошел спать, а Тур с сыновьями в сопровождении Радогаста направился к небольшой хате, предназначенной им для ночевки.
* * *
На Родень легла темная ночь. В ней утонули и окружающие дремучие леса, и глубокие овраги, и высокие шпили круч, и широкие днепровские плесы, и приземистые, покрытые почерневшим камышом хаты и строения княжеского поселка. Бог ночи Морок, сын Сварога и брат Даждьбога завладел и землей, и небом, и лесами, и водами, и всем живущим на земле до самого утра, пока золотоликий Световид не преодолеет своего хмурого брата и не брызнет огненным лучом на весь белый мир.
Беспокойно дремал уже, переворачиваясь с боку на бок, одряхлевший немощный князь Божедар. Сразу крепко заснул княжич Радогаст. Уснули уставшие от дальнего пути и перегруженые щедрым княжеским угощением гости - старейшина Тур с сыновьями.
Все заснуло вокруг.
Не спали только княгиня Чернета и ее сын - Черный Вепрь.
Сидели в темной хоромине на мягкой постели княгини и, прислушиваясь к лаю собак и ночным звукам, которые долетали из окружающих лесов, потихоньку разговаривали. Беседа их велась по-гуннски.
- Матушка, - сказал Черный Вепрь, - отец стал совсем слаб. Вот-вот умрет.
- Я сама вижу это, сынок, - ответила княгиня.
- Если князем полян изберут Радогаста, нам жизни здесь не будет. Ненавидит он нас!
- Как и мы его. Я не раз говорила тебе об этом, Вепрь, а ты все будто не понимал или не хотел понимать моих слов.
- Не мог же я так, ни с того ни с сего, убить брата. Да еще и при жизни отца.
- Зато он тебя сведет из мира, когда станет князем. Соперника не потерпит. И меня он ненавидит сильной ненавистью. Как только отец умрет, сожжет по обыкновению своего племени, вместе с покойником.
- Ужасно!
- А ты сколько раз возможность имел, чтобы избавиться от него, - и не решился: пожалел!
- Теперь не пожалею!
- Остерегайся, чтобы он не опередил тебя!
- Сегодня мы опять поссорились с ним. Поэтому я и пришел к тебе на совет.
- Чего же вы поссорились?
- Видишь, каган Ернак, твой брат, разбил уличей. Может, и на полян пойдет. Неизвестно только - когда. Поэтому я и посоветовал князю не ждать, пока он разгромит нас, а послать послов к кагану и заключить мир…
- Ты мудро посоветовал. Бесспорно, твой дядя Ернак пожелает иметь полянским князем тебя, а не Радогаста. Об этом уже позабочусь я!.. Что же твой брат?
- Набросился на меня, как разъяренный тур… Если бы это было не в присутствии князя и старейшины русинов с сыновьями, то дошло бы до мечей!
- Вот видишь… Он понимает, что главный его враг - ты. Мира между вами не будет никогда! Как только умрет князь, прольется кровь одного из вас!.. Поэтому надо опередить Радогаста!
- Как?
- Ернак не оставит своего племянника в беде. Но он не знает ничего ни о тебе, ни о твоем намерении войти с ним в союз. Поэтому надо послать к нему посланца. Вот только - кого? Нужен преданный человек!
- Ты хочешь сказать, что посланец должен быть тайный?
- Бесспорно. Никто, кроме нас двух, не должен здесь знать про него.
- Гм, - Черный Вепрь задумался. - Старейшина Тур привез пленного гунна Крэка. Князь приказал бросить его до утра в яму. Этот человек наилучшим образом подходит для этого!
Чернета сжала сыну руку.
- Тогда устрой ему побег! Только сделай так, чтобы на тебя не упало подозрение.
- Сделаю, мамочка.
- Приготовь ему доброго коня и пищу!
- Приготовлю. Одно сомнение имею - поверит ли каган Ернак?
- Поверит! Мы с Ернаком от одной матери. Нашим родовым знаком был кабаний клык. Ты и назван Черным Вепрем потому, что защитником нашего рода был Вепрь. Когда меня мой отец Аттила отдавал за твоего отца, то моя матушка дала мне оправленный в золото кабаний клык, чтобы он оборонял меня от болезней и всевозможных бед, - с этими словами Чернета сняла с шеи золотую цепочку с клыком и вложила в руку сына. - , Увидев его, мой брат, а твой дядя Ернак сразу догадается, от кого посланец, и поверит каждому его слову.
- Я так и сделаю мамочка. Но как я узнаю потом, что надумал каган?
- Договорись с Крэком, чтобы вернулся и известил тебя о его намерениях. Назначь ему время, место встречи.
- Разумненькая моя! - воскликнул Черный Вепрь радостно и, прильнув, поцеловал мать в голову.
* * *
Не спал в эту ночь также и гунн Крэк. Еще вечером ощупал всю яму и убедился, что без посторонней помощи выбраться из нее не сможет. Теперь он молча скорчился в углу и задумчиво пощипывал свою жиденькую бороду.
Иногда поднимал голову кверху и долго смотрел на кусочек темного неба, где мерцали мелкие, как мак, звездочки, и тогда из его пересохшего горла вырывался глухой болезненный стон, похожий на клекот степного беркута. Крэк знал, что это последняя в его жизни ночь, что утро принесет нестерпимые муки и смерть.
Вдруг его чуткое ухо уловило какой-то неясный шорох.
Он вскочил на ноги.
Шорох усилился, и через мгновение рядом с ним в яму опустилась упитанная сучковатая жердь. Потом донесся шепот:
- Крэк, вылезай! Я спасу тебя!
"О, великий Тенгри-хан, неужели ты услышал молитву и мольбу бедного ничтожного гунна и послал полянского княжича, чтобы он освободил меня из этой сырой холодной ямы? Ведь это голос Черного Вепря"!
- Ну же, вылезай! Быстрее! - неслось сверху.
Крэк еще раз в мыслях попросил Тенгри-хана спасти его и защитить от недобрых людей и злых духов, а потом ловко поднялся по жерди наверх. Там крепкая рука подхватила его и помогла встать на землю.
- Я княжич Черный Вепрь - послышался знакомый шепот. - Я внук Аттилы и племянник кагана Ернака…
- О, боги! - вырвалось у ошарашенного гунна.
- Я приготовил тебе наилучшего коня, сумку с пищей и оружие, чтобы было чем защищаться от хищных зверей или преследователей… Мчи прямо к кагану и вручи ему этот талисман, чтобы он догадался, чей ты посланец, - и Черный Вепрь вложил гунну в руку материн амулет. - Скажешь - от твоей сестры, полянской княгини Чернеты и твоего племянника, княжича Черного Вепря… Понял?
- Понял…
- Ты родился под счастливой звездой: я спас тебя от смерти, а каган Ернак наградит тебя за добрые вести.
- Что я должен пересказать кагану?
- Слушай внимательно!..
И Черный Вепрь, наклонившись к самому уху гунна, начал тихо, но настойчиво втемяшивать ему все, что он должен сказать Ернаку, а тот в знак согласия молча, не перебивая, кивал головой.