Глава 21
Чувственные танцы профессиональных танцовщиц наполняли таверну. Среди них были девушки из Египта, Дельты, Нубии. Словно заколдованный, Моисей сидел за столиком в глубине зала перед чашей с пальмовым вином. После трудного дня, когда ему едва удалось избежать неприятностей, он испытывал необходимость побыть одному среди шумной толпы, посмотреть на другую жизнь и в то же время не быть узнанным, как в комедии.
Недалеко от него расположилась странная пара.
Молодая женщина, пышная блондинка, очень привлекательная, и мужчина, уже не молодой, со странным лицом - худым, с выдающимися скулами, крупным носом и тонкими губами; он был похож на хищную птицу. Из-за сильного шума Моисей не мог расслышать, о чем они говорили, ему удалось услышать лишь обрывки непонятного разговора и неторопливый монотонный голос мужчины.
Танцовщицы из Нубии приглашали посетителей на танец; пятидесятилетний мужчина, изрядно подвыпивший, подошел к молодой женщине, положил руку ей на плечо и пригласил потанцевать. Удивившись, она оттолкнула его. Возмущенный пьяница настаивал. Попутчик этой женщины оттолкнул настойчивого поклонника сильным ударом, и тот, растерявшись, пробормотал несколько слов в знак извинения и ушел.
Жест мужчины со странным лицом был быстрым и очень четким; Моисей не ошибся: этот странный человек обладал большой властью.
Когда мужчина и женщина вышли из таверны, Моисей пошел за ними. Они направились к южной части города и исчезли в квартале с одноэтажными домами, разделяющими узкие улочки. Еврей уже решил, что потерял их, как вдруг услышал решительные шаги мужчины.
Ночами это место было пустынным; только собака лаяла на снующих повсюду мышей.
Чем дальше Моисей продвигался, тем больше эта история захватывала его. Вдруг он снова заметил эту странную пару: они незаметно проскользнули между старыми лачугами, которые скоро будут снесены, а на их месте построят новые здания. В этих развалинах уже никто не жил.
Женщина толкнула дверь, и этот резкий скрип нарушил тишину ночи. Мужчины в это время уже не было.
Моисей немного колебался.
Может быть, ему зайти и спросить у этих людей, кто они такие, и почему они так странно ведут себя. Он почувствовал в этом поступке что-то героическое.
Ведь он не служил в страже порядка и никогда раньше не вмешивался в личную жизнь людей. Какой-то злой гений заставлял его вести эту глупую слежку. Рассерженный на самого себя Моисей повернулся и собрался уходить.
Но вдруг мужчина с орлиным профилем появился перед ним.
- Ты следил за нами, Моисей?
- Откуда ты знаешь мое имя?
- Это можно легко узнать в таверне; друг Рамзеса личность достаточно известная.
- А ты кто такой?
- Почему ты следишь за нами?
- Не знаю, какое-то необъяснимое желание.
- Это неудачное объяснение.
- Но это правда.
- Я тебе не верю.
- Позволь мне уйти.
Мужчина взмахнул рукой.
Песок перед Моисеем зашевелился. И внезапно появилась змея со своим зловещим жалом.
- Это магический фокус, только и всего.
- Не советую приближаться к ней, она абсолютно настоящая. Я могу ее разбудить.
Еврей повернулся, с другой стороны на него смотрела другая змея.
- Если ты хочешь следить за нами, то заходи в дом.
Дверь со скрипом отворилась. На этой узкой улочке Моисей никак не смог бы убежать от зловещих рептилий. Да и Сетау не было поблизости. Он вошел в комнату с очень низким потолком и земляным полом. Мужчина зашел за ним и закрыл дверь.
- Даже и не пытайся убежать, змеи очень быстро расправятся с тобой. Они уснут, только если я им велю.
- Что тебе нужно?
- Поговорить.
- Я могу уложить тебя одним ударом.
Мужчина улыбнулся.
- Помнишь сцену в таверне? Не рискуй.
В углу комнаты сидела белокурая молодая женщина. Ее лицо было накрыто тканью.
- Она больна?
- Она не выносит темноты, но с восходом солнца ей будет лучше.
- Ты скажешь наконец, кто ты такой, и что тебе надо от меня?
- Меня зовут Офир, я родился в Ливии, занимаюсь магией.
- В каком храме ты служишь?
- Ни в каком.
- В таком случае ты занимаешься незаконной деятельностью.
- Этой молодой женщине и мне, нам приходится все время прятаться и переезжать с места на место.
- Вы совершили какое-то преступление?
- Только то, что мы не поклоняемся вере Сети и Рамзеса.
Моисей был ошеломлен.
- Я не понимаю…
- Эту хрупкую молодую женщину зовут Лита. Она внучка Мерит-Атон, одна из шести дочерей великого Эхнатона, уничтоженного пятьдесят пять лет назад в своем городе Солнца и вычеркнутого из царских летописей за попытку установить в Египте культ единого бога Атона.
- Но ведь никто из его последователей не подвергался гонениям.
- Быть забытым - это худшее из наказаний. Царица Анхас, супруга Тутанхамона и наследница египетского трона, была несправедливо приговорена к смерти, и нечестивая династия, основанная Горемхебом, захватила земли. Если существует справедливость, то Лита должна взойти на трон.
- Заговор против Рамзеса.
Офир снова усмехнулся.
- Я всего лишь маг, а Лита слабая и отчаявшаяся женщина. Великий владыка Египта не боится никого и ничего. Только настоящая сила сможет уничтожить его и восстановить истинную веру.
- Кто же это?
- Истинный Бог, Моисей, единый Бог, гнев которого скоро обрушится на весь народ, который не верует в него!
Стены жалкой лачуги содрогались от мощного голоса Офира. Моисей почувствовал странный страх, и в то же время этот человек притягивал его.
- Ты еврей, Моисей.
- Я родился в Египте.
- Так же, как и я, ты всего лишь ссыльный. Мы хотим создать чистую землю, которая не была бы осквернена десятками божеств! Ты Моисей, сын еврейского народа, твой народ страдает, он хочет возродить веру своих отцов и осуществить великий замысел Эхнатона.
- Мой народ счастлив в Египте, они сыты и у них есть работа, за которую они получают деньги.
- Но денег недостаточно, чтобы стать людьми.
- Так стань же их пророком!
- Я приехал из Ливии, у меня нет ни твоей власти, ни твоего положения.
- Ты сумасшедший, Офир! Поднять евреев против Рамзеса - значит погубить этот народ. Никто из них не хочет смуты, они не хотят покидать эту страну, а я друг Фараона.
- Моисей, в тебе горит огонь, так же, как он пылал в сердце Эхнатона. Те, кто верит в истинного Бога не исчезли, они должны объединиться.
- Мы не одни, ты и Лита…
- Мы, должно быть, кажемся очень хитрыми, но каждый день мы приобретаем новых, великолепных друзей. Вера Эхнатона - это вера будущего.
- Вряд ли Рамзес думает так же.
- Ты его друг, ты должен убедить его.
- Я?
- Еврейский народ установит главенство единого Бога во всем мире, и ты станешь их вождем.
- Твое пророчество просто смешно!
- Оно сбудется.
- У меня нет ни малейшего желания становиться царем.
- Пусть он уйдет с нашего пути, и тогда мы пощадим его.
- Оставь свою затею и возвращайся в свою страну.
- Новой земли пока нет, но ты обязательно создашь ее.
- У меня другие планы.
- Ты ведь веришь в нашего Бога, не так ли?
Моисей вздрогнул.
- Мне нечего тебе ответить.
- Не убегай от своей судьбы.
- Убирайся, Офир.
Моисей пошел к двери, маг не стал останавливать его.
- Змеи ушли в свои норы, - сказал он. - Ты можешь смело выходить.
- Прощай, Офир.
- До свидания, Моисей.
Глава 22
Бакхен умылся, надел белую набедренную повязку, взял подставку для вазы и, выйдя из своего дома, отправился к священному озеру, над которым кружили сотни ласточек, возвещая приход нового дня. Это огромное озеро, к которому вела каменная лестница, было неисчерпаемым источником энергии, в нем зарождались все формы жизни. Бакхен набрал немного святой воды, которую он использовал в многочисленных ритуалах очищения в открытых храмах.
- Ты помнишь меня, Бакхен?
Жрец повернулся к человеку, который обращался к нему. Это был обычный мужчина, одетый очень просто.
- Рамзес.
- Когда ты был моим наставником, еще в армии, мы с тобой боролись и по очереди побеждали.
Бакхен поклонился.
- Прошлого уже нет, Ваше Величество; сегодня я принадлежу Карнаку.
Бывший смотритель конюшен, великолепный наездник, с широким неприятным лицом и хриплым голосом казалось, проникся своей новой должностью.
- Подчиняется ли Карнак Фараону?
- А кто в этом сомневается?
- Я не хочу беспокоить тебя, Бакхен, но я должен знать, друг ты мне или враг.
- Разве я могу быть противником Фараона?
- Верховный жрец Амона борется со мной, разве ты не знаешь этого?
- Все это обычные господские ссоры…
- Не прикрывайся пустыми словами, Бакхен. В этой стране нет места для двух властителей.
Бывший смотритель конюшен, казалось, растерялся.
- Я только что вступил на новый пост и я…
- Если ты мой друг, Бакхен, ты должен поддержать меня в той борьбе, которую я веду.
- Каким образом?
- Этот храм должен служить справедливости, как все другие святилища Египта. Если этого не будет, к чему же мы придем?
- Я буду наказывать виновных так же хорошо, как я дрессировал лошадей.
- Это именно та помощь, о которой я прошу тебя. Дай мне уверенность, что никто здесь не предаст Закон Маат.
Рамзес ушел так же неторопливо, как жрецы, которые наполняют вазы для очищения святой водой.
Бакхен не мог сразу принять решение. Карнак стал для него домом, миром, где ему нравилось жить. Но желание Фараона священно.
В Фивах сирийский торговец Райя купил три красивые лавки в центре города. Повара из знатных семей только что купили у него превосходное мясо, а их хозяева остановили свой выбор на очень элегантной восточной вазе, сделанной с большим вкусом.
Дела торговца снова пошли в гору. Любезный и учтивый, Райя имел великолепную репутацию, количество его постоянных клиентов росло день ото дня. Он набирал все больше работников, а те, в свою очередь, не переставали восхищаться своим хозяином.
После отъезда цирюльника, который, как всегда, умело подстриг его бороду, Райя занялся своими расчетами. В такие минуты его нельзя было беспокоить.
Торговец вытирал капельки пота со лба. Он очень плохо переносил летнюю жару, но еще хуже ту неудачу, которую он недавно потерпел, заплатив одному белокурому греку за то, чтобы тот постарался попасть в кабинет Рамзеса и составить опись тех документов, которыми молодой правитель особенно дорожит. Неудача была очевидна, Райя в особенности хотел проверить меры безопасности, принятые Рамзесом и Серраманна. К сожалению, они оказались очень действенны. Получение любой информации - дело необычайно трудное, хотя взяточничество процветало, и оно было очень сильным оружием.
Торговец прислонился ухом к двери своего кабинета. Все было тихо, никто не следил за ним. Из предосторожности он поднялся на стул и прислонился ухом к маленькому отверстию в перегородке.
Убедившись в своей безопасности, он вошел в хранилище, где были собраны небольшие, белоснежные вазы, привезенные из Южной Сирии, очень красивые чаши для яств; пока Райя продал только одну из них.
Он искал ту, которая была помечена красной точкой под горлышком. Внутри этой чаши была деревянная продолговатая пластинка, на которой значились размеры предмета: высота, ширина на вершине и у основания, и т. д.
Так как цифры были секретным шифром, Райя перевел их на ясный и понятный язык.
Послание его хеттских хозяев было предельно понятным: бороться против Рамзеса и поддерживать Шенара.
- Замечательная вещь, - заметил Шенар, нежно проводя рукой по горлышку вазы, которую Райя предложил ему.
- Это шедевр старого мастера, который ревностно оберегает секрет своего мастерства.
- Я тебе предлагаю пять молочных коров, самой лучшей породы, кровать из красного дерева, восемь стульев, двадцать пар сандалий и бронзовое зеркало.
Райя поклонился.
- Вы так щедры, мой господин. Не окажете ли вы мне честь приложить печать на мой реестр.
Торговец предложил Шенару пройти в глубь лавки. Там они могли бы поговорить спокойно, без посторонних ушей.
- У меня прекрасная новость: наши далекие друзья полностью поддерживают вашу позицию и готовы помочь вам в ваших намерениях.
- Каковы их условия?
- Никаких условий, никаких ограничений.
- Ты рассказываешь мне сказки?
- Мы обсудим все позже. А сейчас речь идет об общем договоре, примите его в общих чертах. Поздравляю, мой господин: меня так и тянет уже сейчас назвать вас будущим правителем страны, даже если наш путь к победе будет трудным.
Шенар немного опьянел от этих мыслей. Этот союз с хеттами был столь же действенным и опасным, как и смертельный яд; он знал как его использовать, чтобы уничтожить Рамзеса, возвысить себя и при этом не слишком ослабить Египет. Он был словно канатоходец над пропастью.
- Каким будет ваше новое послание? - спросил Райя.
- Передай мою благодарность и скажи, что я работаю не покладая рук… в качестве главы иностранных дел.
Лицо торговца даже изменилось от удивления.
- Как вам удалось получить этот пост?
- Только при условии строгого надзора за мной.
- Мои друзья и я, мы рассчитываем на вас.
- Пусть твои друзья обязательно съездят в египетские провинции, наиболее слабые, пусть они подкупят правителей и людей, чтобы прибрать к рукам Египет, и пусть они приложат максимум усилий, чтобы продвигаться в глубь страны.
- В каком порядке?
- Неминуемы территориальные захваты, присоединение всей Сирии, захват иранских портов; нужно подорвать моральный дух египетских солдат, находящихся за границей. Надо привести Рамзеса в бешенство и заставить его потерять хладнокровие.
- Позвольте мне покорно принять вашу стратегию.
- У меня много идей, Райя, и выбрав меня, твои друзья не ошиблись.
- Мне кажется, что мои скромные рекомендации не будут бесполезны.
- К моей официальной плате добавится мешок золота из Нубии.
Шенар вышел из лавки; его высокий пост не позволял ему долго разговаривать с торговцем, даже если его привязанность к вазам всем известна.
Нужно ли рассказывать дипломату Аша об этом тайном союзе с врагами? Нет, это было бы ошибкой. Шенар считал, что будет лучше, если его агенты не будут знать друг о друге; так он действовал с большей эффективностью.
Под мягкой тенью клена царица Туйя писала летопись царствования Сети. Она вспоминала основные события царствования, во время которого Египет процветал. Каждая мысль ее мужа, каждый его жест - все это сохранилось в ее памяти; она сберегла в памяти минуты их близости, когда их души соединялись. Сети продолжал жить в ее хрупком теле.
Когда Туйя увидела, как Рамзес подошел к ней, она заметила в нем силу и мощь покойного Фараона. В душе и теле молодого владыки не было никаких изъянов, какие бывают у большинства людей, он был словно обелиск, выточенный из одного камня. Казалось, он способен противостоять любой буре. К этой силе молодости добавлялся вид неуязвимости.
Рамзес обнял мать и сел рядом с ней.
- Ты пишешь целый день.
- И даже ночью; простишь ли ты мне, если я упущу хоть одну деталь? У тебя странный вид.
Туйя сразу могла понять его настроение.
- Верховный жрец Амона бросает вызов власти Фараона.
- Сети это предвидел. Рано или поздно этот конфликт вышел бы наружу.
- Как бы он действовал?
- Ты разве не знаешь? Существует только одно возможное решение.
- Нефертари с этим не согласна.
- Она царица Египта, Рамзес, и, как все царицы, она хранительница закона.
- Уж не призываешь ли ты меня к умеренности?
- Когда речь идет о целостности страны, умеренность неприемлема.
- Отстранить от должности верховного жреца Амона - значит спровоцировать массовые волнения.
- Кто царствует, сынок: ты или он?
Глава 23
Через ограду Карнака прошла целая процессия ослов, во главе которой важно и достойно шел старый осел, знающий каждую пылинку на этом пути. Это была дорога, ведущая с ткацкой фабрики к храму.
Поставка товара была довольно крупной, Бакхен и еще один служитель сообщили о получении поставки на склады. Каждый отрез льняной ткани, предназначенный для ритуальной одежды, получил свой номер, который был внесен в специальный реестр; кроме того, записывалось качество и место, откуда поступил этот отрез.
- Очень хороший товар, - заметил помощник Бакхена, маленький тщедушный человек. - Ты тут новенький?
- Я тут уже несколько месяцев.
- Тебе нравится жить в Карнаке?
- Он не обманул моих ожиданий.
- А кроме службы в храме, чем ты занимаешься?
- У меня нет прошлого, я попросился на постоянную службу в храм.
- А я работаю здесь по два месяца, а потом возвращаюсь в город, я служащий, слежу за работой казначейства. Это несложно. А здесь, наоборот, работаешь без остановки.
- Зачем ты здесь работаешь?
- Так надо. Я занимаюсь тканью первого сорта, а ты - всеми остальными.
Как только рабочие выгрузили товар, его бережно погрузили на сани, покрытые тканью. Бакхен проверял каждый отрез льна, записывал его номер, не забывая ставить дату доставки. Ему казалось, что его товарищи работали слишком медленно, и поэтому у него было время разглядывать все вокруг, как будто он боялся, что за ним следят.
- Я хочу пить, а ты?
- С удовольствием.
Помощник ушел. Он оставил свою дощечку на спине старого седого осла, и Бакхен украдкой взглянул на нее.
На дощечке было написано лишь несколько иероглифов. Эти знаки не имели никакого отношения к доставке ткани первого сорта.
Когда служитель храма вернулся с кувшином воды, Бакхен снова принялся за свою работу.
- Пей, она очень вкусная…Нас заставляют работать в такую жару, это бесчеловечно.
- Ослы не жалуются.
- А ты шутник!
- Ты скоро закончишь?
- Думаю, нет! Потом надо будет проследить, чтобы товар хорошо разложили на складе.
- Что мы будем делать с нашими табличками?
- Ты отдашь мне свою, и я отнесу их в отдел регистрации.
- Это далеко?
- Не очень, но все же надо немного пройти.
- Давай, я их отнесу.
- Нет, нет, тебя не знают в отделе регистрации.
- Ну вот, как раз я им и представлюсь.
- У них свои порядки, и они не любят их менять.
- Что может быть хуже, чем привычка?
- Спасибо за твое предложение, но я сам справлюсь.
Товарищи Бакхена, казалось, были чем-то обеспокоены, они стояли сбоку так, что Бакхен не мог видеть, что они пишут.
- Тебе плохо, друг?
- Нет, все в порядке.
- Скажи: ты умеешь писать?
Служитель храма был явно задет за живое, он резко повернулся к Бакхену.
- Почему ты задаешь этот вопрос?
- Я видел твою табличку.
- Ты очень любопытный…