Через пятнадцать дней после коронования Фивы кипели. Одни заявляли о приходе к власти неспособного, другие восхваляли юношу, влюбленного в охоту и мужские подвиги. Рамзес не выходил из дворца, принимал все новые решения, демонстрируя тем самым власть, достойную Сети.
Рамзес ожидал каких-либо событий.
Но ничего не происходило. Фивы оставались бездеятельными и изумленными. Приглашенный к Фараону верховный сановник довольствовался тем, что записывал указания Его Величества, чтобы исполнить их немедленно.
Рамзес не разделял юношеской восторженности Амени и оптимизма Роме. Удивленные быстротой действий, его враги не были истреблены и побеждены, но затаились, ожидая подходящего момента. Фараон предпочел бы открытый бой с готовящимися в тиши заговорами, но это было детское желание.
Каждый вечер он проходил по аллеям дворцового сада, где работали двадцать садовников, поливающие цветники и деревья глубокой ночью. Слева вышагивал желтый пес Дозор, с ошейником из васильков, а справа мягко двигался огромный лев Боец. У входа в сад, в беседке из виноградных лоз, сидел начальник охраны Его Величества сард Серраманна, готовый вмешаться при малейшем признаке опасности.
Рамзес испытывал прочную привязанность к смоковницам, гранатовым и другим деревьям, составляющим райский сад, где отдыхала душа. Не похож ли был весь Египет на убежище, где жили в гармонии различные породы деревьев?
В этот вечер Рамзес посадил маленькую смоковницу, окружил молодые побеги земляной насыпью и поливал их с осторожностью, достойной опытного садовника.
- Ваше Величество должны подождать четверть часа и разлить капля за каплей содержимое другого кувшина.
Говорящий человек был садовником без возраста. Его плечо носило след огромного гнойника, последствия от ношения тяжелых коромысел, на каждом краю которых висело по тяжелому сосуду из обожженной глины.
- Разумный совет, - заметил Рамзес, - как твое имя?
- Неджем.
- "Добрый"… Ты женат?
- Я един с этим садом, деревьями, растениями и цветами. Они - моя семья, предки и родственники. Смоковница, которую вы посадили, переживет вас, даже если вы проживете на этой земле сто десять лет, как мудрейшие.
- Ты в этом сомневаешься? - спросил Рамзес, улыбаясь.
- Нелегко быть Фараоном и оставаться мудрым. Люди порочны и хитры.
- Ты принадлежишь к тем, которые ничего не любят? А лишен ли ты сам недостатков?
- Я не осмеливаюсь этого утверждать, Ваше Величество.
- А у тебя есть последователи?
- Это для начальника садовников.
- Более ли ты сведущ, чем я?
- Как я могу?
- Ты считаешь, что мир деревьев также многочислен в Египте?
- Это единственный народ, которому всегда чего-то не хватает.
- Я согласен с тобой.
- Дерево - это особый дар, - заключил садовник. - Живым оно дарит тень, цветы и фрукты, мертвым древесину. Благодаря ему мы едим, строим и пользуемся моментами счастья, когда дует мягкий северный ветер, шепчущий в листве. Я мечтаю о стране деревьев, единственными жителями которых являются птицы и воскресшие.
- Я хочу посадить много деревьев во всех провинциях, - проговорил Рамзес, - ни одна деревня не должна быть лишена тени. Старики и молодые будут там встречаться и слушать друг друга.
- Пусть Боги будут благосклонны к нам, Ваше Величество; не существует лучшей цели для государя.
- Ты поможешь мне?
- Я? Но…
- Среди чиновников полно работящих и сведущих писцов, но нужен человек, любящий природу, чувствующий ее секреты и дающий правильные указания.
- Я только садовник, Ваше Величество, один…
- Из тебя может получиться замечательный земельный управитель. Приходи завтра утром во дворец и попросись на прием к Амени. Он будет предупрежден и поможет тебе освоиться с новой работой.
Рамзес ушел, оставив Неджема изумленным и окаменевшим. В глубине широкого сада, между двумя фиговыми деревьями Фараон заметил тонкий и белый силуэт. Может, богиня появилась в этом магическом месте?
Он приблизился быстрыми шагами.
Силуэт не двигался.
В мягком свете заката блестели черные волосы и длинное белое платье. Может ли женщина быть такой красивой, неприступной и одновременно притягательной?
- Нефертари…
Она бросилась к нему в объятия.
- Мне удалось убежать, - призналась она, - этим вечером состоится концерт, и твоя мать согласилась меня заменить. Ты забыл меня?
- Твои губы, как бутон лотоса; они чаруют меня, и у меня возникает безумное желание поцеловать тебя.
Их поцелуй стал источником юности, и, слившись в единое целое, они снова поняли, что созданы друг для друга.
- Я дикая птица, запутавшаяся в ловушке из твоих волос, - прошептал Рамзес, - благодаря тебе я увидел сад из тысячи цветов, запахи которых опьяняют меня.
Нефертари распустила волосы, и Рамзес развязал перевязи льняного платья на ее плечах. Теплым летним вечером, благоуханные и мирные, их тела соединились.
Глава 15
Первый луч света разбудил Рамзеса. Он погладил восхитительную спину еще спящей Нефертари и поцеловал в шею. Не открывая глаз, она обняла его мощное тело.
- Я счастлива.
- Ты мое счастье, Нефертари.
- Не расстанемся больше на такой долгий срок.
- Ни у тебя, ни у меня нет выбора.
- Неужели требования власти будут руководить нашей жизнью?
Рамзес крепко прижал ее к себе.
- Ты не ответил…
- Потому что ты знаешь ответ, Нефертари. Ты Великая Супруга Фараона, а я Фараон. Мы не можем избежать реальности даже в самых сокровенных мечтах.
Рамзес поднялся, подошел к окну и долго смотрел на зеленеющую под летним солнцем сельскую местность.
- Я люблю тебя, Нефертари, но я также супруг земли Египта. Я должен оплодотворить эту землю и сделать ее процветающей. Когда она зовет меня, у меня нет права оставаться безразличным.
- Что же нам делать?
- Я думаю, что я буду царствовать в спокойной стране, населенной счастливыми людьми. Достаточно нескольких недель, чтобы предать Закон Маат и разрушить дело отцов и предков. Гармония - это самое недолговечное из всех ббгатств. Если моя бдительность ослабнет, зло и мрак охватят страну.
В свою очередь, Нефертари встала, не одеваясь, и прижалась к Рамзесу. Прикасаясь к ее благоуханному телу, он знал, что они связаны навсегда.
В дверь комнаты раздались резкие удары. Резко открыв дверь, ворвался Амени, даже не заметив царицы.
- Важные новости, Рамзес, очень важные!
- Что, нужно тревожить меня в такой ранний час?
- Пошли. Не теряй времени.
- Ты позволишь мне умыться и позавтракать?
- Не этим утром.
Рамзес считался с мнением Амени, особенно когда молодой писец, всегда владеющий своими эмоциями, выходил из себя.
Фараон сам управлял колесницей, запряженной двумя лошадьми, и следовал за колесницей Серраманна и лучников. Скорость пугала Амени, но он все равно поспевал за Рамзесом. Они остановились возле одной из дверей ограды Карнака, спустились на землю и прочитали иероглифы, написанные на стеле, которые могли прочитать любые прохожие.
- Посмотри, - потребовал Амени, - посмотри на третью строку!
Знак, сделанный из трех шкур животных, обозначал слово "рождение" и именовал Рамзеса Сыном Солнца; черты рисунка были неразборчиво вы гравированы. Из-за этого недостатка терялись защищающая магия и таинство Фараона.
- Я проверил, - заявил Амени, - это невероятно. Одна и та же ошибка повторяется на цоколях статуй и стелах, видных повсюду и каждому. Это чья-то злая воля, Рамзес!
- Кто автор этого?
- Верховный жрец Амона и его скульпторы. Они взяли на себя задачу выгравировать эти послания, освящающие твое царствование. Если бы ты не увидел этого сам, ты бы мне не поверил.
Хотя главный смысл написанного не был искажен, но дело было серьезным.
- Созови скульпторов, - приказал Рамзес, - и заставь исправить гравировку.
- Не предашь ли ты виновных суду?
- Они только подчинились приказам.
- Великий жрец Амона болен и поэтому не может оказать тебе честь.
- А у тебя есть доказательства против столь важного лица?
- Его вина очевидна.
- Не доверяй очевидностям, Амени.
- Он останется ненаказанным? Каким бы богатым он ни был, он твой слуга.
- Детально исследуй его благосостояние.
Роме не мог пожаловаться на новые обязанности. Собрав возле себя добросовестных и строгих людей для поддержания чистоты дворца, он занимался царским зверинцем, где содержались три кота, две газели, гиена и два пепельных журавля.
Единственное существо не подчинялось ему - это желтый пес фараона Дозор, имеющий досадную привычку вылавливать каждый день рыбу в царском пруду. Эта сцена совершалась под покровительственным взглядом льва Рамзеса и поэтому помешать рыбной ловле было невозможно.
Рано утром Роме помог Амени отнести тяжелый ящик с папирусом. Как мог такой маленький и тщедушный писец, который мало ест и спит (только три-четыре часа в день), обладать такой энергией? Неутомимый, он проводил самое светлое время суток в конторе, загроможденной документами, не поддаваясь усталости.
Амени закрылся с Рамзесом, в то время как Роме проводил повседневную инспекцию кухонь. Здоровье Фараона, как и всей страны, зависело также от качества еды.
Амени развернул папирусы на низких столах.
- Вот результат моих исследований, - заявил он с некоторой гордостью.
- Они были трудны?
- И да и нет. Управляющие храма Карнак вообще не поняли причины моего визита и вопроса, не осмелились помешать моим поискам.
- Богат ли Карнак?
- Да, богат: восемьдесят тысяч служащих, сорок шесть действующих в провинциях и зависящих от храма построек, четыреста пятьдесят садов, фруктовые сады и виноградники, четыреста двадцать тысяч голов скота, девяносто кораблей и шестьдесят пять населенных пунктов различного размера, работающих только для самого большого храма Египта. Его верховный жрец царит над целой армией писцов и крестьян. К этому же можно добавить, что если взять на учет живность бога Амона и духовенства, то в наличии имеется шесть миллионов быков, коз, двенадцать миллионов ослов, восемь миллионов мулов и миллионы домашних птиц.
- Амон - бог побед и защитник империи.
- Никто не оспаривает этого факта, но жрецы тоже люди. Когда приходится управлять таким богатством, то, не правда ли, становишься жертвой недостойных соблазнов? У меня нет времени продолжать расследование, но я обеспокоен.
- Основания для этого убедительны?
- В Фивах сановники ждут с нетерпением отъезда царственной пары на север. Другими словами, Твое Величество волнует их душевное спокойствие и нарушает обычную игру. Тебя просят обогатить Карнак и оставить его усиливаться как государство в государстве до того дня, пока верховный жрец Амона не провозгласит себя владыкой юга и отделится.
- Это приведет к гибели Египта, Амени.
- И нищете народа.
- Мне нужны реальные доказательства растрат.
Если я выступлю против верховного жреца Амона, у меня не будет права на ошибку.
- Я займусь этим.
Серраманна был обеспокоен. Со времени попытки покушения в Мемфисе со стороны греков Менелая он знал, что жизнь Рамзеса под угрозой. Конечно, варвары покинули Египет, но опасность тем не менее не исчезла.
Он все время проверял уязвимые места фивского дворца, главную казарму армии, стражей порядка и гвардии. Только в этих местах может зародиться восстание. Старый пират-сард доверял только своему инстинкту. Был ли он лицом к лицу с высшим военачальником или простым солдатом, он равно не доверял им. Во многих случаях он еле сдерживался, чтобы не ударить первым врага, представлявшегося другом.
Несмотря на великанский рост, Серраманна передвигался легко, как кот. Он любил наблюдать, будучи невидимым, и подслушивать разговоры. Какой бы ни была жара, сард всегда был одет в броню и носил на поясе кинжал и короткий, заостренный на конце, меч. Латы и вьющиеся усы придавали массивному лицу устрашающий вид, который он любил принимать.
Воины профессиональной армии, большинство которых происходили из знатных семей, ненавидели его и спрашивали себя, почему Рамзес доверил командование личной охраной такому грубияну. Серраманна не было до этого дела, из любимчика никогда не могло получиться хорошего воина, способного служить хорошим начальником. Рамзес был хорошим правителем, капитаном огромного корабля, плавание которого грозило быть опасным и полным трудностей.
Короче, все, чего желал сард, повышенный неожиданно в звании - это охранять Его Величество. Роскошная вилла и восхитительные египтянки с круглой грудью, похожей на спелые яблоки, готовые к любви, и хорошая еда не удовлетворяли его. Ничто не заменяло кровавого столкновения, во время которого человек доказывает свою значимость.
Охрана дворца менялась три раза в месяц, первого, одиннадцатого и двадцать первого числа. Солдаты получали вино, мясо, хлеб и плату в виде зерна. Каждую смену Серраманна наблюдал за людьми, пристально смотря в глаза, и назначал им пост. Отсутствие дисциплины, всякая распущенность каралась палочными ударами и немедленным увольнением.
Сард медленно проходил перед солдатами, построенными в один ряд. Он остановился перед молодым блондином, казавшимся взволнованным.
- Откуда ты?
- Из деревни Дельты, командир.
- Любимое оружие?
- Меч.
- Попробуй это, тебе нужно утолить жажду.
Серраманна подал блондинчику флакон с приправленным анисом вином. Тот сделал два глотка.
- Ты будешь следить за входом в коридор, ведущий в царский кабинет, и никого не пускать в течение трех последних часов ночи.
- Слушаюсь, командир.
Серраманна проверил острие меча, выпрямился, поправил пояс и обменялся несколькими словами с другими воинами. Потом каждый занял свой пост.
Архитектор дворца расположил высокие окна так, чтобы движение воздуха освежало коридоры во время жарких летних ночей.
Царила тишина.
Наверху слышались песни влюбленных жаб.
Серраманна бесшумно передвигался по плиточному полу в направлении коридора, ведущего в кабинет Рамзеса. Как он и предполагал, блондинчика не было на посту.
Вместо того, чтобы охранять, он пытался отодвинуть задвижку, преграждающую доступ в кабинет. Огромной рукой сард схватил его за шею и поднял.
- А грек! Только грек может пить анисовое вино не содрогнувшись. К каким заговорщикам ты принадлежишь, парень? Последыш Менелая или новый заговор, отвечай!
Блондинчик содрогнулся, но не издал ни единого звука.
Почувствовав, что тот ослабел, Серраманна поставил его на пол, и тот растянулся, как тряпочная кукла. Сам того не желая, сард сломал ему шейные позвонки.
Глава 16
Серраманна не очень-то умел писать письма. Он ограничился тем, что рассказал все Амени, а тот, в свою очередь, записал это на папирусе и передал Рамзесу. Никто не знал грека, завербованного из-за подходящего телосложения. Внезапная смерть лишила Фараона точной информации, но он ни разу не упрекнул сарда, бдительность которого оказалась на высоте.
На этот раз напали не на Фараона, а на кабинет и дела государства. Преступник хотел найти документы и секретные сведения об управлении страной.
Попытка покушения со стороны Менелая не предполагала ничего, кроме мести. Это же неудавшееся ограбление было не очень понятно.
Кто послал этого грека, который прятался в тени, желая противодействовать Фараону? Конечно, еще был Шенар, брат, утративший значение, бездеятельный и спокойный с самого коронования.
Эта маска скрывала ход тайной деятельности, ведущейся с еще большим усердием, чем прежде.
Роме склонился перед Фараоном.
- Ваше Величество, пришел посетитель.
- Проводи его в сад, в беседку.
Рамзес был одет в простую белую набедренную повязку; единственное украшение - золотой браслет на правом запястье. Он сосредоточился на несколько мгновений, осознавая важность этой встречи, от которой во многом зависела судьба Египта. Фараон расположился в элегантной деревянной беседке в тени ивы. На низком столе лежали виноград с ярко-красными ягодами и свежий инжир. В кубки было налито легкое, приятное и незаменимое в сильную жару пиво.
Верховный жрец Амона сидел в удобном кресле с мягкими подушечками, опустив ноги на специальную скамеечку. Парик, льняное платье, огромное ожерелье из жемчуга и лазурита, придавали ему гордый вид.
Заметив Фараона, верховный жрец поднялся и поклонился.
- Вам подходит это место?
- Я благодарю Ваше Величество за этот выбор. Здешнее тепло благоприятно для меня.
- Как ваше здоровье?
- Я уже не молод. И трудно спорить с этим.
- Я отчаялся вас увидеть.
- Напрасно, Ваше Величество. С одной стороны, я должен оставаться в комнате на некоторое время. А с другой стороны, я надеялся приехать в сопровождении управляющих из Южного Египта и Северного и наместника Нубии.
- Какая делегация! Они отказались от вашего предложения?
- Сначала нет, а потом да.
- Почему они изменили мнение?
- Они высшие чиновники и не желают сердить Ваше Величество. И все равно я сожалею об их отсутствии.
- Если вы говорите правду, то вам нечего бояться.
- Вы верите в это?
- Как служитель Закона Маат я говорю напрямик.
- Я обеспокоен, Ваше Величество.
- Могу ли я помочь вам рассеять облака?
- Вы интересовались состоянием богатств Карнака?
- Я узнал о них.
- И какой вы сделали вывод?
- Что вы замечательный управляющий.
- Это упрек?
- Конечно, нет. Наши предки научили нас, что торжество праведности сопровождается благосостоянием народа. Фараон обогатил Карнак, и вы заставите процветать эти богатства.
- Есть какой-то упрек в тоне вашего голоса.
- Не больше, чем озадаченность. А есть ли основания к вашему беспокойству?
- Поговаривают, что слава и богатство Карнака вызывают опасения Вашего Величества и что вы желаете распределить эти богатства между другими храмами.
- Кто это утверждает?
- Слухи…
- А вы придаете им значение?
- Когда они становятся настойчивыми, можно ли ими пренебрегать?
- А что вы сами думаете по этому поводу?
- Что вы, Ваше Величество, будете рассудительны и не измените настоящую ситуацию, дабы следовать разумной политике вашего отца.
- К несчастью, его царствование было коротким и все же он осуществил необходимые реформы.
- Карнаку не нужны никакие преобразования.
- Это не мое мнение.
- Моя настороженность оправданна.
- Но не обеспокоен ли и я?
- Я не совсем понимаю.
- А является ли верховный жрец Амона еще и преданным служителем Фараона?
Жрец отвел глаза в сторону. Для приличия он съел инжир и выпил немного пива. Простота одежды Фараона выглядела странно рядом с изысканной элегантностью не привыкшего к прямым нападкам собеседника. Жрец был обеспокоен и едва переводил дыхание.
- Что заставило вас сомневаться, Ваше Величество?
- Расследование Амени.
Верховный жрец побагровел.
- Этот уродливый писарь, пройдоха, эта крыса, этот…