Но разъярённый молодой конунг был неумолим, он был готов зарубить каждого, кто воспротивится его воле. Несколько раз Гуннтор и Лодинбьёрн хватались за мечи, кормчим и старому Уго едва удавалось удержать их от рубки. Опытный ярл наконец понял, что если продолжится спор, то разделившись, воины тут же ринутся в жестокую рубку друг с другом, поэтому он всё-таки согласился с конунгом идти на Альдогу и тут же отправил молодого быстроногого воина к Хродгайру с приказом немедленно присоединяться к основному отряду.
- Ас-скальд, зажги своим горячим словом сердца моих воинов для славной битвы, - невольно переходя на высокопарность, сказал молодой конунг, когда они уже разожгли костры и поели.
- Воины славного Одина, ждущего вас, своих верных сынов, в священной Вальгалле! - заговорил нараспев Ас-скальд. - Вы могучи и сильны, как никто на бренной земле, что есть нашим временным пристанищем! Вспомните наших славных и непобедимых предков, которые держали своими клинками в страхе все народы… Вспомните, что вы сыны не знающего страха Тюра, лишившегося своей правой руки от пасти волка Фенрира, рождённого на погибель богам! Единственная рука Тюра предназначена только для того, чтобы держать меч!
Распевная, текучая, как вода в ручье, речь скальда завораживала, заряжала викингов силой и уверенностью, их очи загорались внутренним огнём, спины распрямлялись, а грудь расширялась от гордости за себя и своих великих предков-завоевателей. Даже суровое лицо молодого конунга выглядело растроганным, а седую бороду Лодинбьёрна смочила восторженная слеза.
Ветер над деревьями сердился всё больше. Молодой викинг быстрым шагом шёл по берегу, отворачиваясь от злых нападок ветра, что дул вдоль по руслу Сяси, как по огромной трубе. Хозяин воды Веденижанд и хозяйка воды Веденэмаг, не на шутку разгневанные, сердито плескали на пришельца брызгами, как будто хотели схватить его за ноги своими мокрыми перстами. Когда же викинг достиг громко ворчащего сердитого порога, то невольно остановился. С грохотом, злобно закручивая воду в каменном котле, вспенивая её и швыряя на берег, неведомые водяные силы в ярости иногда выхватывали крупную гальку или целые камни и швыряли их в клокочущий водоворот. Молодой нурман пребывал в раздумье: пройти по узкой, местами подмытой тропе у самого порога или обойти дальше, лесом, через сильно заросшую колючим кустарником малохоженую дорожку.
- Ярл повелел идти как можно быстрее, - вспомнил посыльный и решительно шагнул к краю бушующего порога.
Подмытая рекой земля вдруг обрушилась под ногой, воин, спасаясь, наступил на скользкий камень, не удержался и, беспомощно замахав руками, полетел прямо в грохочущий водоворот порогов. Облачённый в броню и оглушенный падением, он не смог всплыть, вернее, хозяин с хозяйкой воды не дали ему этого сделать. Они играли с ним, как с безвольной щепкой, швыряя о камни и затягивая в глубину, дожидаясь, пока злой чужак перестанет трепыхаться, и тогда только мощной волной выбросили на берег его бездыханное тело, чтоб не оскверняло оно своим присутствием священной чистоты воды.
- Похоже, ленивый Хродгайр не хочет покидать тёплые избушки и хорошую добычу, - раздражённо проворчал конунг спустя время. - Давай-ка, Ас-скальд, пойди поторопи их и скажи то, что ты сказал сейчас воинам.
- Конунг, я сделаю это с радостью! Но вдруг Хродгайр или кто-то из его людей не захочет слушать меня, ведь неизвестно, почему он не выполняет твоего приказа. Разреши мне взять пять воинов, которые подтвердят тем тридцати, что я действую от твоего имени, и если нужно будет связать непокорных или казнить их, то я это сделаю по твоему слову!
- Пусть будет так, кто против моей воли, тот должен быть покаран! - строго произнёс молодой конунг.
Певец с пятью воинами, которых он выбрал из своих близких друзей, быстрым шагом викингов двинулся вверх по течению Сяси к месту, где стояла застава Хродгайра. Чуткий певец с облегчением покинул лагерь Гуннтора, потому что с самого утра ощущал опасность, которая невидимым покрывалом нависла над всеми. А когда часть воинов, посланных в погоню за неизвестными убийцами вернулась ни с чем, а остальные бесследно исчезли, он больше не сомневался - нужно быстрее уносить ноги!
Угрожающий рёв порога стал слышен ещё издали. Вместе с этим необычным шумом в душу всё более проникала тревога. А в верхушках деревьев всё сильнее бушевал ветер, гнавший тяжёлые тёмные облака по небесной реке. Викинги то и дело оглядывались по сторонам, держа оружие наготове.
- Знаешь, скальд, у меня такое ощущение, как будто за нами всё время наблюдают чужие холодные глаза, - проговорил Хродульф, самый близкий из друзей певца.
- Ты только сейчас почувствовал опасность, а я её чую давно, - проникновенно ответствовал певец, обведя внимательным взором своих друзей - Мы все живы до сих пор только потому, что я - Ас-скальд, певец богов, они ведут меня, а я выведу вас из смертельной ловушки, но нужно быть очень внимательными, смотреть во все глаза и слушать во все уши…
- Стойте, впереди кто-то затаился за камнями у самого берега, - предостерегающе поднял руку шедший впереди воин. Все замерли и снова оглянулись вокруг. Потом, прикрываясь щитами, осторожно двинулись к воде.
- Скальд, да это же тот посыльный, которого Гуннтор отправил к Хродгайру! - воскликнул, перекрывая шум порога, Хродульф.
- Ух, и помолотило его, будто через каменные жернова пропустили!
- Да я его только по кольчуге и узнал, - подтвердил Хродульф.
- Видать, убили, а потом сбросили в водоворот, а его потом сюда водой вынесло, - предположил третий.
- Я вам только что о том сказал: все, кто остался там, в смертельной ловушке! - снова с жаром заговорил скальд. - Туда, - он махнул в сторону ревущего порога, - им не пройти на драккарах, а там - он указал рукой назад, - их ждут воины Рерика. Даже если Гуннтору и Лодинбьёрну удастся дойти до Альдоги, то там их уничтожат! Мы вырвались чудом, нас спас сам Великий Один, назад пути нет, нельзя идти против воли Одина! Поэтому вы должны поддерживать меня во всём, что я буду говорить, когда придём к Хродгайру. Тогда все вы станете настоящими ярлами и вам будут служить многие храбрые воины.
Вперёд, исполним волю нашего бога!
Поутру викинги Гуннтора, так и не дождавшись ни Хродгайра с его людьми, ни Ас-скальда, ни вчерашних троих гребцов, исполнились ещё большей тревоги. По велению конунга они, оставив у драккаров небольшую охрану во главе со старым Уго, направились к заходу, чтобы, пройдя через лес, выйти к граду, который они называли Альдога.
По пути, не зная точно дороги, они вышли к болоту, пришлось его обходить, а потом пробираться через чащобу и овраги. В конце концов к исходу дня, после долгих блужданий подошли к берегу Волхова. Дождавшись темноты, стараясь не создавать лишнего шума, викинги беспрепятственно прошли до самой лодочной пристани. Разных лодок - от самых маленьких до больших купеческих, как и говорил посланник Гореваты, было предостаточно. Сильный низовой ветер, несущиеся по небу густые чёрные облака делали светлую северную ночь темнее, а небо, казалось, вот-вот разверзнется дождём.
- Хорошая ночь, - прошептал конунг, когда викинги, слившись с тенью какого-то длинного строения, прикидывали, какие из стоящих у причала лодий сподручнее использовать для переправы, - сильный ветер и темнота помогают нам!
Они напряжённо вглядывались в тёмные очертания града, вдруг Лодинбьёрн радостно дёрнул Гуннтора за рукав:
- Горит, конунг, в граде горит, это знак!
- Пора! К переправе! - скомандовал Гуннтор, и викинги стали переплывать в лодках на левый берег. Из прибрежных кустов появились двое.
- Вы люди посланника боярина Гореваты? Где он? - спросил один из них по-нурмански.
- Он погиб, - коротко ответил Гуннтор. - А вы кто?
- Мы ваши проводники, - успокоил тот же голос.
Дождавшись, когда все переправились, ладожане повели викингов к крепостным воротам. За полсотни шагов, сделав знак остановиться, ладожане сами пошли к воротам. Они что-то крикнули охоронцу, но всё более усиливающийся ветер срывал слова с уст и уносил прочь.
- Скорее, - поторопил ладожанин, возвращаясь, - входите тихо через калитку, только быстрее, старайтесь меньше железом звякать, и сразу двинемся к княжескому терему.
- Я иду со своим отрядом к терему конунга, а он, - Гуннтор указал на Лодинбьёрна, - к терему воеводы.
Ладожанин согласно кивнул.
- Твоих людей, - повернулся он к Косматому Медведю, - проведёт Айер.
Пока просачивались через калитку и собирались внутри крепости перед воротами, рыжий плотный ладожанин, похожий на франка, молча ждал.
- Мы готовы, веди! - решительно сказал молодой конунг, оглядев своих воинов.
Проводник быстро двинулся по мощёной брёвнами и ограждённой бревенчатыми же частоколами улице.
"Толково сделано, - отметил про себя Гуннтор, - если нападающие одолеют ворота, то здесь их может остановить даже небольшой отряд, а из-за частокола на головы вошедших обрушить что угодно - камни, брёвна, стрелы, копья". - От этой мысли конунгу стало не по себе, но за бревенчатым частоколом ничего не было слышно, только ветер ярился в предрассветном небе. Улица-коридор свернула вправо, и за её поворотом в сероватом свете наступающего утра конунг увидел… выстроившихся на площади воинов.
- Гуннтор, - громко, чтобы перекрыть шум ветра, проговорил безбородый высокий воин с длинными усами, стоявший перед строем ладожан, - ты хотел убить меня спящим, а это не по-воински. Мы легко могли искрошить вас в засаде, но мы тем и отличаемся от вас, что не бьём лежащих и в спину. Я Рарог, князь новгородский, предлагаю тебе честный поединок, конунг Гуннтор, или ты можешь сражаться только с мирными охотниками и рыбаками? Вы пришли на нашу землю и разграбили её, теперь держите ответ за это перед нашими мечами!
Обида на миг ослепила надменного нурмана, он зарычал, скрипнул зубами и рванулся вперёд, желая скрестить с обидчиком свой победный меч. Гуннтор владел мечом лучше любого из своих подчинённых и поэтому верил в свою победу. Два конунга схватились в единоборстве. Вначале викинг обрушил на руса ряд своих неожиданных, коварных и стремительных ударов - ни одному из его противников ещё не удавалось выдержать смертоносного града. Но Рарог каким-то неведомым образом сумел устоять перед натиском Гуннтора. Зачарованные необычным поединком воины той и другой стороны следили восхищёнными очами за схваткой конунгов. Рарог ощутил силу противника, приноровился к её всплескам и спадам и неотрывно слил свои движения с движениями викинга в одну волну. Вот ещё один молниеносный рубящий удар нурмана слева, сверху наискосок. Рус успел одновременно с ударом врага подсесть, прикрывшись щитом и сглаживая удар чуть левее и вниз, а затем, устремившись к викингу, подставил под его меч, почти у рукояти, нижнюю треть своего меча и, привставая, резко послал его вверх. Клинок викинга отлетел в сторону и глухо стукнул о деревянный настил площади.
- Сдавайся конунг, или я убью тебя! - крикнул Рарог. Гуннтор беспомощно оглянулся по сторонам и… покорно опустил щит. Рарог тоже опустил меч и щит, и в этот миг правая рука нурмана с зажатым в ней ножом молниеносно взметнулась к незащищённому маской, как у большинства рарожичей, лику князя русов. Никто не успел даже вскрикнуть, не то что упредить коварный поступок викинга. Что случилось в последнее мгновение, тоже никто не понял. Только послышался скрежет металла о металл, от шлема брызнули искры, и князь упал вперёд, сбивая с ног противника. И рарожичи, и викинги разом охнули. Но конунг и князь почти одновременно вскочили на ноги. Рарог был невредим. Он успел повернуть и опустить голову, и удар ножа вскользь пришёлся по шлему, просто от мощного толчка он потерял равновесие. Под маской викинга не была видна его злорадная усмешка, но словенский князь ощутил её. Гуннтору викинги тут же подали его меч, и двое крепких воинов прикрыли своего конунга, ощетинившись один мечом, а другой топором. Но это уже не имело значения, подлый поступок врага воспламенил в варяжском князе огонь праведной яри, и ни два, ни пять самых лучших нурманских воинов уже не могли спасти своего вожака. Рарог с рыком рванулся вперёд, отбросив мешающий щит. Вместо него он извлёк из ножен свой длинный кинжал и, орудуя двумя вооруженными руками, врезался в троицу викингов. Топор вместе с отрубленной по локоть рукой упал на брёвна мостовой, тем же невидимым глазу движением меча голова второго нурмана была отделена от туловища. Вклинившись левым плечом между ещё не успевшими рухнуть телами защитников конунга, Рарог вогнал свой длинный кинжал в грудь Гуннтора с такой быстротой и лёгкостью, будто тот был защищён не кольчугой, а простой рубахой.
- Он… берсерк! - простонал, падая с выпученными одновременно от удивления и боли очами, конунг Гуннтор. Но сказанное им заглушил раскат грома, и вслед за ним ударили о бревенчатый настил первые крупные капли дождя. Рарог же, не останавливаясь, смертоносной мельницей пошёл сквозь ряды оторопевших викингов.
- Перун даёт нам свой знак! - перекрывая шум дождя и звон мечей, закричали воодушевлённые рарожичи. - Слава Перуну! - Они тоже яростно заработали своими клинками, и викинги, не в силах устоять против этого напора, стали отступать по скользким от дождя и крови брёвнам настила.
- Эй, ты, когда наш черёд? - спросил Лодинбьёрн у пожилого ладожанина, которого рыжий назвал Айером.
- Сейчас узнаю, - молвил Айер и скрылся за калиткой. Вскоре заскрипели засовы и петли, ворота открылись, и из них стали быстро выбегать викинги и строиться в боевой порядок.
- Чего это они вернулись? - озадаченно воззрились воины на ярла, который и сам ничего не мог понять.
Сверкнула молния, и раздался мощный раскат грома. После яркой вспышки ни у кого из воинов ярла не осталось сомнения, что перед ними в самом деле викинги со знакомыми красночёрными щитами, в нурманских шлемах с масками на лицах.
- Неужели великий конунг Олаф справился со словенами и теперь идёт к нам на помощь?! - радостно воскликнул Лодинбьёрн.
- Это не наши! - крикнул низкорослый Ларри, который соображал быстрее других.
Неведомые викинги, молча, завершили построение.
- Вы кто такие? - начиная всё больше тревожиться, прокричал во всю свою простуженную глотку Лодинбьёрн.
- Ты, Косматый Медведь, - ответил стоящий впереди строя высокий широкоплечий воин на нурманском, - я тот самый новгородский воевода, которого ты пришёл убить, а это нурманская часть моей дружины, потому что, говорят, ты не любишь воевать с рарожичами…
Лодинбьёрн опешил от того, что голос, показавшийся знакомым, назвал его по имени, но ещё больше впал в растерянность от вмиг переменившегося расклада сил.
Оба нурманских отряда двинулись навстречу друг другу, ощетинившись копьями и прикрывшись щитами.
Растерянность воинов ярла перед появлением своих собратьев на вражеской стороне была на руку защитникам града. Воевода Ольг с яростным воплем устремился на вражеский строй, за ним последовали отчаянные ладожские викинги, завязался кровавый бой. С этого мгновения никто уже не замечал ни раскатов грома, ни первых струй сильного дождя, что полился из разверзнувшихся хлябей сварги.
- Тори и Хради, прочь с дороги, мне нужен Косматый! - грозно рыкнул воевода на опешивших от знакомого голоса воинов ярла. Отведя меч Хради скользящим ударом, Ольг шагнул вправо и так толкнул своим щитом, навалившись на него крепким плечом, что викинг отлетел в сторону, опрокинув Тори.
- Клянусь моим топором, - завизжал в страхе Фридмунд, - это Беловолосый, которого я убил четыре года тому! Он… - Меч воеводы отточенным соколиным ударом снес его голову, не дав закончить речь. Железным клином врезались ладожские нурманы и словене в ряды викингов, и остриём этого клина был Ольг, которому казалось, что вместе с ним слева и справа снова, как у берега эстов, на драккаре сражаются все его прежние друзья, а не только Бобрец, Шульга и Окунь. Только тогда на "Медведе" за спиной не было столь опытных воинов, и в нём самом не было той праведной силы Рода, что кипела сейчас.
Наконец, он пробился к ярлу, который крупной статью выделялся среди прочих викингов и скрестил с ним свой сыплющий искры меч.
- Ты узнал меня, Лодинбьёрн? - прорычал разъярённый кельт.
- Да, Беловолосый, и сейчас Тор даёт мне возможность исправить свою прошлую ошибку и отправить тебя на корм во́ронам! - прохрипел ярл, обрушивая на Ольга свой страшный удар. Четыре года тому назад, наверное, победил бы ярл, но теперь Ольг был другим, он приобрёл не только боевой опыт викингов, но и умение рарожичей управлять волнами тела. После ответного сильнейшего удара ярла воевода чудом, как казалось со стороны, устоял, за мгновение уйдя от неотвратимого удара, успев своим мечом и щитом чуть изменить направление удара Лодинбьёрна. Ещё несколько движений в единой волне - и неожиданный выпад навстречу мощному телу викинга. Меч ярла рубанул воздух, а его большое тело, не успев остановить движение, налетело на клинок новгородского воеводы. Викинг в горячке ощутил только тупую боль в рёбрах и потерял равновесие, уже во время падения он принял второй рубящий удар кельтского меча. С неменьшей яростью рубились с недавними соратниками по драккару и друзья воеводы. Едва Тори и Хради вскочили на ноги после толчка Ольга, как пред ними оказались Бобрец и Окунь, и снова, как тогда на драккаре, скрестились их клинки, только нынче под ногами не настил "Медведя", а родная ладожская земля. Шульга схватился с быстрым Ларри.
- Что, Ларри, богатства захотел? - рычал по-нурмански хромой ладожанин своему недавнему соседу по веслу. - Сейчас ты вспомнишь и того ладожанина, которого убил сын Хродгайра в день своего десятилетия, и вепсских женщин и детей на Сяських порогах, и нашу вам дармовую службу, за всё мне ответишь… - Шульга бился неистово, и даже удивительная быстрота говорливого Ларри не могла ему сегодня помочь. Когда викинг рухнул наземь, корчась от боли в предсмертных судорогах, яростный кривич рванулся к следующему "сотоварищу", которым оказался Герлайф. Он не раз скрещивал клинок в учебном поединке с Шульгой, но никогда прежде не видел его в состоянии яри и представить не мог, что хромой способен на такую быстроту и силу неотразимых ударов. - Вот тебе за Приладожье, за родичей, за Сясь, за… - продолжал наступать на оторопевшего викинга разъярённый кривич, вымещая всё, что накопилось за три года службы у нурман. К следующему супротивнику Шульга подскочил одновременно с шустрым Бобрецом, они с двух сторон подступили к крупному викингу и остановились на миг в замешательстве. Пред ними был… Валуй.
- Ты? - только и смог вымолвить Шульга, всё ещё держа меч занесённым для удара. Бой утихал, рассыпавшись на последние мелкие схватки.