4. Кузьма быстрым шагом направляется в свою контору
У входа сталкивается со своим служителем.
Служитель.Кузьма Кузьмич, там тебя гости дожидают.
Кузьма.Издалёка?
Служитель(подчеркнуто равнодушно).Не ахти как издалёка. Из града Касимова.
Кузьма.Ах вот оно что!
Кузьма входит внутрь. Взгляду Кузьмы предстают его порученец и приезжий "свидетель". Последний при виде Кузьмы вытягивается в струнку и даже поджимает уши.
Кузьма одобрительно оглядывает приезжего.
Кузьма.Так-так! Значит, ты из Касимова?
Приезжий(кивает).Из Касимова.
Кузьма.А по каким делам в Москву прибыл?
(Приезжий таращит на него глаза.)По торговым, конечно. - И чем же торгуешь? Небось, рыбой вяленой. И, небось, пошлину не заплатил. Ну ничего, Кузьма Кузьмич за тебя заплатит.
Приезжий криво улыбается.
Кузьма, немного подумав, продолжает.
Кузьма.Грамоту знаешь?
Приезжий.Знаю.
Кузьма.И писать умеешь?
Приезжий.Я больше читать.
Кузьма.Ну и хорошо. А запомнить сможешь, что за тебя напишут?
Приезжий(кивая).Я хорошо запоминаю.
Кузьма.Ну вот скоро и проверим, как ты
запоминаешь. (Указывает на порученца)Ты у него постоишь несколько дней, и смотри, чтоб со двора - ни шагу. (Вынимает маленький мешочек с деньгами, отдает порученцу.)Это тебе на прокорм гостя. (К приезжему)А ты потерпи. Как только службу исполнишь, я всю твою рыбу куплю вместе с возом.
Порученец посылает Кузьме выразительный взгляд.
Кузьма(приезжему).Ладно, ты больше не надобен, выйди в сени, остудись.
Приезжий выходит. Кузьма с порученцем остаются вдвоем.
Кузьма(усмехаясь).Ну давай, говори. Ужели в Касимове что новое сыскалось?
Порученец(с жаром и подобострастно).Сыскалось, Кузьма Кузьмич, да еще на ком! На таких людях!
Кузьма.Что же это за люди?
Порученец.Царский окольничий боярин Пушкин и касимовский соборный протопоп.
5. Поздний вечер
Манка Харитонова темными закоо-улками пробирается к Смоленскому кладбищу. Оглядевшись по сторонам, она втягивает голову в плечи и, плотнее закутавшись в верхний плат, пускается через кладбище.
Отыскав дыру в ограде, Манка пролезает в нее и почти бегом припускается в направлении невысокой избушки. Манка дважды стучит в дверь и, не дождавшись ответа, входит в темные сени. Затем она стучится в следующую дверь и сразу же открывает ее.
Манка оказывается в слабо освещенной небольшой горнице, уставленной и увешанной всеми атрибутами ремесла хозяина.
Хозяин (Федька Минкин) поднимает на нее тяжелый взгляд.
Федька.Пожаловала, наконец. Я уж думал, больше не придешь.
Манка.Жизнь заела, Феденька. Нелегкая жизнь.
Федька.Оно и видно. Не помолодела.
Манка(обиженно).Я, Феденька, уже столько ночей не сплю, другим бы так, посмотрела бы я на них.
Федька.Дело сделать не можешь, потому и к Федьке прибежала. Я уж думал, не придешь больше. А как понадобился Федька, так и прибежала.
Манка(несколько развязней).Да я же не от себя,
Феденька. Меня ведь опять на Верх позвали. С тех самых пор не звали, а вот теперь нужда случилась.
Федька(кивает).Я как узнал про царский выбор, сразу подумалось, что кто-нибудь оттуда да пожалует. (Усмехается.)Может ли такое быть, чтобы одна девица всем и каждому угодила? А уж раз тебя прислали, значит, самому-самому не угодила.
Манка.А ежели бы не я пришла, Феденька, а кто другой? Что бы ты делать стал? Неужели пособил бы?
Федька.А почему же нет? (Ухмыляется.)Дал бы свиного сала с воском перетопленного - хошь других трави, хошь сам с хлебом ешь. (Громко фыркает.)Федьку Минкина никто к судье за обман не потащит. Коли ничего не вышло, стало быть, ангел-хранитель помешал. Вот пускай ангела-хранителя и тащат к судье. (Довольно улыбается.)
Манка.Феденька, с девицей этой трудно справиться. Заговорённая она. Сильно заговорённая. Никакие чары ее не берут.
Федька.Ишь какая нашлась, чародейка-чаровница. Ты мне еще про колдовство поговори. Колдовство - одно баловство. В него только дураки верят. (Фыркает.)Потому оно их и берет. - Ты давай говори, что с тебя требуют, чего им надо.
Манка(мрачно).Надо, чтобы девица до свадьбы оказалась порченой. А свадьба на носу.
Федька.Так чего ты ждала, чего сразу не пришла? Загордилась больно, думала, без Федьки обойдешься?
Манка.Я, Феденька, не первый день… (делает паузу)работаю… Я знала, за что берусь. Говорю тебе, девица эта непростая.
Федька.Вот выставил бы я тебя за дверь за твою гордость, да только тогда Кузьма меня самого с воском и салом перетопит. - Ладно, не сердись. Это я так, для острастки.
Федька встает, подходит к одному из поставцов, вынимает маленький кувшинчик, переливает из него в крошечный глиняный сосудик, залепляет воском и отдает Манке.
Федька.Вот. Серьги, гребни, любое, что к голове. Много не мажь, едва-едва. Руки вымоешь, чтобы за голову ненароком не схватиться, а без того - не страшно.
А у тебя это затем, чтобы нитку медную травить. Ты же у нас вышивальщица знатная.
Манка.Феденька, голубчик, ты меня спасаешь. Меня этот Кузьма проклятый уже всем старым припугнул. И Годунова, дьяволица, стращает. Можно подумать, это все мне нужно, а не им.
Федька.Денег, небось, не принесла?
Манка.Какие деньги? Мне их кто дал?
Федька.Знаю, знаю, что не дали. Эти стервецы кремлевские считают, что уже тем со мной расплачиваются, что меня не трогают. Ну их в болото. - А ты, Манка, как работу исполнишь, заглядывай сюда. Авось, помолодеешь.
6. Кремль
Женская половина царского терема. Настасья Порфирьевна, принаряженная, оглядывает себя в зеркало, последний раз крестится на образа и отправляется на главную, царскую половину. Перед ней идет пожилая степенная женщина, замыкает шествие девушка-служанка, несущая в руках короб с подарками.
Горница в царских покоях.
Федора важно восседает в кресле.
Смущенная Настасья переминается перед Федорой
с ноги на ногу.
Настасья.Вот, Феодора Ивановна, пришла тебе
поклониться, здравия тебе пожелать. - Ты уж не взыщи с меня, с деревенской. Я ведь ни ступить, ни молвить не умею, а уж перед тобой и вовсе робею - ты же самого царя-батюшку нашего выпестовала.
Федора(милостиво).Да ты садись, Порфирьевна. Я тебе рада. - Нам с тобой сейчас пирожков подадут сладких и вина медового. Оно почти не хмельное, чуть крепче кваса.
Настасья(спохватываясь).А государыни-царевны и моя Евфимия Ивановна тоже поклон тебе шлют и подарки просят принять, в знак своей к тебе любви и уважения.
Произнеся заученный текст, Настасья переводит дух, затем берет из рук служанки короб, открывает его и с поклоном подносит Федоре.
Федора вежливо и равнодушно заглядывает в короб.
Федора.Передай царевнам мою благодарность. - Только зачем мне, старухе, все это нужно? Одна у меня драгоценность - государь мой ненаглядный Алексей Михайлович. И кроме его счастия мне и желать-то больше нечего. (Пауза.)Ты расскажи о себе, Порфирьевна. Кто у тебя там в деревне остался, есть ли дети свои?
Настасья.Детей у меня четверо. Уже и правнуки есть.
А муж мой, Царствие ему небесное, третий год как помер.
Федора.Я вот в Великую Смуту всю семью потеряла. Все голодной смертью померли - и братья с сестрами, и муж мой, и дите малое. И мне бы той же гибелью погибнуть, кабы не государыня Марфа, бабка царская, кабы не взяла она меня к себе в услужение. - Ты, чай, тоже те времена помнишь? Старики говорили, от сотворения мира страшнее не бывало.
Настасья.Как не помнить, матушка, как не помнить этой лютой беды! - Только у нас никто от голода не помер, ни одна душа. Барин мой покойный, Фимушкин дед, все что мог заложил да продал, сам вконец разорился, а людей своих накормил.
Федора(глядя мимо Настасьи).Значит, праведный был человек. Вот теперь по заслугам его внучка его. так высоко вознеслась. - А царские дед и бабка в ту пору сами великую нужду терпели и гонения всяческие, сначала от Годунова-супостата, потом от польского короля.
Настасья(торопливо).Мне сказывали, сказывали, Феодора Ивановна, что ты все беды с царской семьей разделяла, все силы государям нашим отдавала. И теперь тоже отдаешь.
Обе няньки выпивают по глотку вина, съедают по кусочку пирожка. - Аудиенция закончена.
Федора.Ну что ж, рада была тебя узнать,
Порфирьевна. Бог даст, получше узнаю. - Ступай, береги свою питомицу. Дай Бог здоровья и тебе, и детям твоим, и внукам, и правнукам.
7. У Яузских ворот
Во двор Корионовского дома въезжают богатые сани, запряженные тройкой лошадей. В санях восседает Евдокия Никитишна. Немногочисленная челядь Корионо-вых при виде ее падает на колени. Евдокии помогают выйти из саней, она устремляется в дом.
Маланья выходит ей навстречу и тоже опускается на колени.
Евдокия(в сердцах).Ты что, сдурела, Малашка? Ты меня впервые видишь? Мы с тобой вместе выросли.
Маланья(вся сияет).А мне в радость, Евдокия
Никитишна. Наша барышня теперь царская теща. Кому такое присниться могло? (Стоя на коленях, склоняется и целует пол.)
Евдокия.Тьфу! (Бросает ей верхнюю одежду, идет в горницу.)
В горнице.
Евдокия, Аграфена, Афанасий. Евдокия и Аграфена целуются.
Афанасий(вставая).Здравствуй, матушка Евдокия Никитишна.
Евдокия(со слезами в голосе).Петрович, ты теперь меня своей сестрой не признаёшь?
Афанасий(смущенно).Дунюшка, ведь ты меня знаешь, меня же хлебом не корми, дай только пошутить.
Евдокия.Я, видно, шутить уже разучилась. Я теперь другому учусь.
Евдокия прижимается лбом к плечу Афанасия, затем делает несколько шагов по комнате.
Евдокия.Где мой сын?
Аграфена.Дома. Позвать?
Евдокия.Не надо.
Афанасий.А хозяин твой где?
Евдокия.Лег отдохнуть и заснул. А я сразу к вам.
За дверью, неплотно закрытой, появляется Андрей. Он не входит внутрь, но внимательно слушает.
Евдокия.Скажи, Петрович, это ты надоумил Андрея до свадьбы в Кремль не показываться?
Афанасий.Нет, это Василий Матвеевич.
Евдокия.Спаси его Господи. Вот уж поистине Божий человек. Ангел-хранитель. - А после свадьбы он нас не покинет?
Афанасий(твердо).Можешь быть спокойна, Дуня. Василия твоему сыну Бог послал, и он его ни за что своими наставлениями не оставит.
Аграфена.Да что случилось? Неужто вас там
(взглядом указывает наверх)кто обидеть мог?
Евдокия.Да пусть меня хоть по сто раз на дню
обижают, мне все Божия роса. - А что случилось, то уже случилось. В тот самый день случилось, когда Фимку (тяжело переводит дух)выбрали.
Аграфена усаживает ее, берет за руку.
Аграфена.Да ты не вопи, а расскажи спокойно, что тебя так из себя вывело. Глядишь, окажется, что все это пустяки.
Евдокия(сжимая руку сестры).Были мы сегодня
опять за большой государевой трапезой. Сели, как водится, я с боярынями в левом ряду, Родионыч с боярами насупротив, в правом. О чем-то я задумалась, и тут слышу, как государь к моему Ивану обращается и спрашивает: на какого Андрея у твоего сына день ангела? Который, говорит, он у вас Андрей? Ну, я в их сторону оборачиваюсь -
меня ведь все же касается - и вижу Морозова. А он аж черный стал. И я смотрю, государь тоже это заметил, больше ни слова Ивану не сказал, совсем о другом с каким-то князем заговорил. (Афанасий протяжно вздыхает.)Что же выходит, до того Борис царя к новой родне ревнует, что тот сам это видит и смущается?
Афанасий(печально).Дунюшка, Борис Морозов нашего царя с пятилетнего возраста пестует. Он его и азбуке учил, и тому, как государством управлять. Этому ведь тоже учиться надо. И больше никого у царя нет, на кого бы он опереться мог. Почему так случилось, лучше сейчас не говорить. Но с Морозовым он должен считаться, он не может иначе.
Евдокия.Да он его боится, ты понимаешь ли? Боится он его! - А Борису, видать, мало этой боязни. Стало быть, вперед заглядывает, ждет, что рано или поздно все изменится.
Афанасий.Дуня, из тебя уже кардинала Мазариния можно делать.
Андрей за дверью зажимает себе рот, чтобы не расхохотаться.
Евдокия.Я не знаю, про кого ты говоришь, Петрович. Я хочу знать, что с нами будет, с сыном моим что будет? Мы с Иваном уже не раз и не два боярам говорили, что он на Верх являться робеет, что он беспрестанно монастыри обходит. А уж я-то знаю, какой он робкий. Его туда пусти, он и царю, и Морозову станет правду-матку резать. Он никого и ничего не побоится.
Аграфена(растерянно).Может, кто-нибудь царю шепнет, чтобы его на воеводство куда отправили? Не очень далеко, к примеру, в Ярославль.
Андрей за дверью низко кланяется.
Аграфена.И мы бы с Петровичем туда перебрались.
Евдокия(в сердцах).Лучше прямо в Углич. Как царевича Димитрия. (Спохватившись, бьет себя по щеке, затем крестится, шепча покаянную молитву.)
Афанасий.Я же говорю - кардинал Мазариний.
Евдокия.Родные вы мои, ведь я уже сама себя не узнаю. - Вот вернулись мы давеча (почти шепотом, с отвращением)из этого Кремля. Приезжает к Пушкиной сродственница ее, боярыня Шеина. Ну о чем еще бабы говорят? Сперва о том-о сем, а потом, конечно же, о сватовстве. У нас сын, у нее там крестниц и племянниц пруд пруди. Так какая у меня была первая мысль?
Афанасий(с грустной улыбкой).Что ее Морозов подослал.
Евдокия.Да. Но этого мало. - Говорит она, говорит, и тут я слышу собственный свой голос, и будто бы не я это говорю, а кто за меня. А у Андрея, говорю, в Касимове невеста осталась, все у нас уже с ее родителями оговорено, и любит он ее очень.
Андрей за дверью разводит руками.
Аграфена.Да он же про нее больше слышать не хочет, про Барашову эту.
Евдокия.Уж наверное!
Аграфена.А что? Можно ведь найти в Касимове или еще где ничуть не хуже и сказать, что это и есть та самая.
Евдокия(машет на нее рукой).Ой, Грушенька!
Афанасий(растерянно).Ему ведь какое-то зеленое платье понравилось.
Евдокия.Про зеленое платье забудь! Пушкин
сказывал, что у зеленого платья отец с боярами Стрешневыми дружен, а Стрешневы Морозову кровные враги.
Афанасий(грустно усмехаясь).А царю кровная родня.
Аграфена.А может, ему и вправду сан принять? Шутки шутками, а стал бы патриархом в один прекрасный день.
Евдокия.Да как я могу родному сыну такое предложить?!
Афанасий(хватаясь за голову).Девоньки, давайте лучше я в монахи уйду! Чтобы всего этого не слышать.
Андрей распахивает дверь.
Андрей(подходя к Евдокии).Здравствуй, матушка, мне Маланья сказала, что ты приехала.
Евдокия(вскакивая).Голубчик мой! А мне уже назад пора. Батюшка твой прилег отдохнуть, вот я и решила дядю Афанасия проведать. Надо мне ехать, а то Родионыч меня хватится. (Трогает Андрея за щеку.)Вот, дома ничего не ест, а у тети Груши даже щеки какие-то нагулял.
Евдокия удаляется в сопровождении Аграфены.
Андрей.Чем дальше в лес, тем веселей живем. Родная мать уже в глаза не смотрит.
Афанасий.Так на Верху заведено. Там никто друг другу в глаза не смотрит. А ты, часом, не стоял ли за дверью, не подслушивал?
Андрей.Стоял и подслушивал.
Афанасий(смущенно).Ты на мать не обижайся, у нее за тебя душа болит.
Андрей(хмурясь).Нельзя же моей жизнью
распоряжаться в угоду Морозову. Я Господу Богу принадлежу. Я не морозовский крепостной.
Афанасий.Не знаю. Ведь мы же с тобой не
в Голландии живем, как тот Лукич, да Артамон Матвеев. - У нас другая доля. У нас весь народ согласился, что кому-то должно быть крепостным. А это значит, что всем и каждому приговор вынесли. - Правда, среди крепостных порой случаются и беглые. Вот я, к примеру, беглый. Двадцать лет тут отсиживаюсь. Живу по милости твоей тетки. За ее сарафаном прячусь.
Андрей(смущенно).Что ты говоришь, Афанасий
Петрович? Здесь все твое, здесь только ты хозяин. Ты же копейки за Аграфеной не взял, у нее приданого была одна Маланья. - Мне родители с детства говорили, что если бы ты от всего дедовского не отказался в пользу матушки моей, то ей бы и жениха никогда не нашлось.
Афанасий.Дитя ты, Андрей! Хотя и умный, а все еще дитя. - А разве не бывает подлых жен, неверных жен? От такого, как я, в один миг избавиться можно. Донести, что я по злому умыслу государеву службу оставил, - и нет меня. А уж то, что я себе за этой дверью говорить позволяю! Что ни скажу - "слово и дело государево".
Андрей(сжимая кулаки).Так вечно продолжаться не будет!
Афанасий.Вечно не будет, это несомненно. А вот что очень долго - тоже несомненно.
Андрей.Посмотрим.
Афанасий.Посмотрим на новые морозовские законы. На это его "Уложение". Его уже все египетским рабством окрестили. Может быть, ты решил
Моисеем новым стать? Потому что сестренка твоя бедная попалась как птичка в силки?
Афанасий отворачивается, чтобы скрыть от Андрея свое лицо.