Андрей(смущенно).Но я же не один. Меня Божьи люди своим братом признали.
Афанасий.И что наказали?
Андрей.Чтобы во всем слушался Василия Матвеевича. До поры.
Афанасий.И что же эта пора? На другой день наступила?
Андрей.Нет.
Афанасий.Вот и слушай Василия. Он теперь твой наставник. А я тебе сверх того, что сам знаю, ничего сказать не могу. Разве что могу повторить. Когда Михайло Иванович хочет кому-то себя открыть, он сам находит, как того оповестить. Ему ни твоя, ни моя помощь не нужна.
Входит Аграфена.
Аграфена.Афанасий Петрович! Приготовься муку вытерпеть. Хочешь - не хочешь, а новый кафтан примерять придется.
8. У Корионовых
Василий Матвеевич в своей светелке, вооруженный толстой иглой, чинит котомку. Входит Андрей.
Андрей(после некоторой паузы).Ты свою котомку латаешь, Василий Матвеевич?
Василий.Вот видишь - разошлась по швам… (Делает паузу.)Страннику без котомки никак нельзя.
Андрей.Так ты все же решил в Сибирь отправляться? А ведь тебе наказано меня наставлять…
Василий.А я очень быстро хожу. Сам увидишь, как я быстро хожу.
Андрей.А что, Михайло Иванович надолго Москву покинул?
Василий.Для кого надолго? - Для Михайлы али для Москвы?
Андрей(удрученно).Для меня.
Василий.Верно ответил. Для Михайлы нет ни долго, ни коротко. У него со временем совсем особый разговор. - А что до Москвы, то ее сам Господь никогда не покидает. Тем она жива. - Мы вот, Божии странники, по всей земле ходим, и всегда Господь с нами рядом, за руку ведет. А зайдешь в Москву - и видишь: Он еще ближе стал. Потому-то и тянет сюда, изо всех странствий непременно сюда возвращаемся.
Андрей.Как же так? Здесь спокон веку столько зла творилось. Говорят же: московские пляски - в кровавом колесе под звон топоров.
Василий.И творится зло, и долго твориться будет. А любовь не иссякает и вовек не иссякнет. Источник любви - это сам Господь. Он над Москвою незримый купол распростер. Растет Москва вширь, и купол этот вместе с нею растет. Как он прекрасен, этот купол! Жаль, что нечасто увидеть его удается. Но кто видел, тот никогда не забудет.
Андрей.И ты его видел, Василий Матвеевич?
Василий.Доводилось.
Андрей.Какой же он?
Василий(мечтательно поднимая глаза).Он прозрачно-зеленый и расцвечен красными яхонтами.
Андрей.Столько прекрасного я каждый день вижу и слышу, а в душе такая тревога, так душа смущена.
Василий.Надейся на Господа и будь тверд. Все, что с нами случается, научению нашему должно послужить. Господь сказал пророку - ежели научишься из всего злого извлекать доброе, то станешь, как мои уста. Нелегкое это дело. Куда легче выучиться читать по звездам.
А теперь ступай. У меня еще есть дела поважнее этой котомки.
9. Андрей уходит к себе
Не раздеваясь, он ложится поверх одеяла, долго лежит, закинув руки за голову, наконец задремывает. Андрея посещают сонные видения. Перед ним возникает лицо Фимы.
Фима.Я люблю его, Андрей. Я его люблю, как свою бессмертную душу. И ты его должен любить. Ты же мой брат. Как ты меня любишь, так и его должен любить.
Фима исчезает. Андрей видит лица братьев-странников, они то расплываются, приобретая черты других людей - отца Николы, Афанасия, Захара, - то снова делаются такими, какими он их запомнил.
Голоса странников.Ты наш брат, Андрей. -
Подрастешь, еще многое поймешь и узнаешь. - У братьев все едино. Одна доля, одна судьба.
Странников уже не видно. Андрей видит купола кремлевских соборов, очень близко, почти на уровне глаз. На фоне куполов возникает лицо Алексея. За ним несколько смутно видны боярин Пушкин, Артемий Лукич и какие-то незнакомые Андрею лица.
Алексей.Видишь, как получается? Хоть ты
и постарше меня годами, а будешь теперь моим младшим братом (Целует Андрея.)
Андрей с высоты соборных куполов смотрит, как царь, сопровождаемый боярами, поднимается на Красное крыльцо и входит в Грановитую палату.
Андрей ворочается на своей постели, затем садится, какое-то время сидит в оцепенении, потом бросается бежать.
Андрей бежит темными московскими улицами, вбегает в Кремлевские ворота, тяжело дыша; подходит ко дворцу.
Двое стражников с алебардами преграждают ему путь.
Голос стражника.Что тебе надо?
Андрей(хочет крикнуть, но выходит очень тихо).Мне надо поговорить с царем.
Голос.К царю пускать никого не велено.
Андрей.У меня очень важное дело. Пропустите меня. Я его брат.
Голос.Немедля уходи. Пускать никого не велено.
Андрей.Но я его брат. Я должен ему сказать.
Стражники, скрестив алебарды, начинают оттеснять Андрея прочь от дворца. Андрей пятится назад и, наконец, срывается в глубокую пропасть.
Андрей просыпается в своей комнатке в доме Корио-новых.
Он тяжело дышит, с трудом приходя в себя. - Андрей встает.
Лунный свет сквозь окошко падает на икону, висящую в углу. На ней то же изображение Христа с раскрытым Евангелием, что и в домашней часовне Всеволожских в касимовском имении.
Андрей садится на постель и сидит, схватившись руками за голову.
10. Кремль
Торжественное одевание Фимы.
За Анфисой, Настасьей и прочими служанками надзирает величавая старая боярыня. Анфиса раскрывает коробочку с серьгами.
Анфиса.Ах! Боже милостивый! Как же такое
случиться могло? Подвеска оторвалась, да и камень большой едва-едва держится.
Старая боярыня.А других нет?
Настасья(чуть не плача).Мы с собой только эти взяли, самые дорогие. Все, что поплоше, еще в деревне осталось.
Анфиса.Золотых дел мастера всю работу уже сделали. Теперь до обеда никто не явится.
Фима.А нельзя совсем без серег?
Старая боярыня.Что ты, матушка Евфимия Ивановна! Как же можно, чтобы среди всех девиц и боярынь одна царская невеста была без серег!
Анфиса.Да я сейчас сбегаю, да принесу из новых.
Старая боярыня(в большом смущении).Из приданого до свадьбы надевать - плохая примета.
Настасья.Ой, лучше не надо.
Фима(решительно).Ничего, до обеда недолго ждать, придет мастер и сделает. А пока в новых похожу. (К Анфисе)Неси!
Анфиса мчится дворцовыми переходами в комнату, где хранятся драгоценности.
Манка Харитонова выкладывает на ткани цветы из жемчуга. Вбегает Анфиса.
Анфиса(свистящим шепотом).Серьги давай!
Манка вручает ей крохотный ларчик. Анфиса мчится обратно.
Фима в окружении женщин перед зеркалом.
Входит Анфиса, вручает ей ларчик. Фима берет серьгу,
вставляет в ухо.
Фима(вскрикивает).Ой, до чего же тяжела!
Посмотрите - она мне аж до плеча ухо оттянула. Нет-нет! (Вынимает серьгу.)У меня там все горит!
Анфиса(растерянно взвешивает серьги в руке).Вот так мастер! Другой бы золото украл, а этот, видать, лишнего переложил. - Сходить за другими?
Старая боярыня.Не надо! Я же говорила, незачем из приданого брать. Схожу сейчас сама к царевнам да одолжу у них, вот и весь сказ.
Манка за работой. Входит Анфиса, протягивает ларчик.
Анфиса.Вот так. Не стала надевать. - Больно тяжелы.
Манка(убитым голосом).Уходи. Руки вымой.
Анфиса рукой указывает на разложенные на столике головной убор и другие украшения царской невесты.
Анфиса(выразительно глядя на Манку).И старые серьги у меня. Их мастер в обед починит - и назад.
Манка.Да, да! Уходи, уходи.
Анфиса уходит. Манка кусает свою ладонь и тихонько воет.
Манка.Будьте вы прокляты!
11. Морозов рассеянно просматривает бумаги, которые ему подают секретари
Входит Кузьма, делает всем прочим знак удалиться.
Кузьма(вынимая из-за пазухи чистый лист).Вот, Борис Иваныч, донос к нам поступил изустный. Ежели желаешь, можно кое-что уже на бумагу перенести.
Морозов(отворачиваясь).Что в нем толку, когда он ничем не подкреплен!
Кузьма.Будет подкреплен рано или поздно.
Морозов.Поздно - это уже все. Поздно - значит, после. (Многозначительная пауза.)А послеон ее уже не отдаст, хоть порченую, хоть непорченую.
Кузьма(подходит к нему вплотную).Была Хлопова, была и Долгорукова.
Морозов.Ничего ты не смыслишь, умный Кузьма. При Михаиле - кто все это делал? Мать его родная, а потом и отец. Он не мог на них восстать.
Кузьма глазами показывает на дверь.
Морозов.А мне уже все равно. Если ничего не
выйдет, мне уже не жить. Зачем такая жизнь? (Еле слышно)Лучше руки на себя наложить.
Кузьма.По мне, так времени еще много. Целых двое суток.
Морозов.Ого! Сутками меришь, часы считаешь?
Кузьма.Ну и что - считаю. Главное, не
просчитаться. - А вот боярин Пушкин взял, да и нам подыграл.
Морозов.Подлец! Я его окольничим сделал. Змея подколодная.
Кузьма.Борис Иваныч, ему никто не наказывал
уродин в Москву привозить. И в красоте девицы этой оннеповинен. Даже родители ее, и те неповинны. - Ты меня все же выслушай, тебе это знать не помешает.
Он ее в список занес в обход всех прочих и в обход воеводы касимовского. Так что, ежели бы кто захотел ее изобличить, что больная или порченая, то все равно бы не смог.
12. У Корионовых
Андрей медленно спускается по лестнице. Навстречу ему - Маланья.
Андрей.Маланья, что Василий Матвеич? Давно ушел?
Маланья.Еще засветло, Андрей Иваныч.
Андрей(печально).Не сказывал, конечно, куда идет?
Маланья.В Андроньев монастырь. Так и сказал - ежели барин твой обо мне спросит, скажи, что пошел в Андроньев монастырь. Я уже Афанасий Петровичу докладывала. - А это недалеко. Чай, скоро назад будет.
Андрей бредет в сторону Андроньева монастыря. Поднимается в горку, видит Василия, который, заметив Андрея еще издали, ждет, пока тот поднимется к нему.
Василий(кивая в сторону монастыря).Вот, решил сходить посмотреть, не найдется ли кого, кто бы меня узнал.
Андрей.Не нашлось?
Василий(усмехаясь).Нет. Я иных узнаю, а меня никто. - Ну, говори, зачем меня искал?
Андрей.Плохо мне, Василий Матвеич. Плохо мне, темно. Грех я совершил.
Василий.Какой же грех? Неужто решил наставника своего Василия Матвеича ослушаться?
Андрей.Да. И еще хуже.
Василий(пряча улыбку).Да может ли быть что хуже?
Андрей.Загордился я. Слишком много о себе возомнил.
Василий.Это со многими случалось. Значит, может случиться с каждым Вот теперь ты через это проходишь.
Андрей.Понимаешь, у меня всегда душа была как распахнутое окно. И в него свет вливался, я им дышал, я им жил. А теперь… Умом я все понимаю, все помню, да радости от этого никакой. Так мне темно, так темно!..
Василий(тихо).Всякий, совершивший грех, должен о прощении просить.
Андрей.Прошу, да ничего не выходит.
Василий.Тогда проси о наказании.
13. Кремль
Женский терем.
Фима и царевна Татьяна вышивают за пяльцами возле окошка.
Татьяна(заглядывая в Фимино вышивание).Успехи делаешь, сестрица. Скоро, глядишь, лучше Ирины Михайловны станешь вышивать.
Фима.Ну уж нет. Как Ирина Михайловна мне
никогда не научиться, да и незачем. Лучше я буду любоваться на то, что она делает. - И такой мудрой, как она, мне никогда не бывать. - С такой мудростью родиться надо. Вот уж кто настоящая царица.
Татьяна.Ты знаешь, Фимушка, я все же постарше
тебя буду… И, ты уж не сердись, не в деревне я росла, сама понимаешь… (-) Никого слишком громко хвалить не надо. Думай про себя, что хочешь, а вслух лишнего не говори. Ведь люди так устроены. Как заслышат, что кого-то хвалят, первая мысль - а почему не меня? Ты от сердца все это про Ирину говоришь, а кто другой и позавидовать может.
Фима.Да кому же умной быть, как не царской дочери, да царской сестре?
Татьяна(вздыхая).Ты, Фимушка, дитя еще, тебе многому учиться надо. А я все, что тебе говорю, любя говорю.
За спиной Фимы, несколько поодаль, появляется Ирина, затем Анна.
Фима.Да разве же я не знаю, сестрица? Я очень тебе благодарна. - А уж как я Господа благодарю за тебя, и за Ирину, и за Аннушку. Я так счастлива, что у меня теперь сестры есть. - Ты знаешь, мне в детстве порой грустно становилось, что братья у меня есть, а сестер нет. А теперь у меня их целых три, и я так вас люблю.
Татьяна.Как это - братья? У тебя же только один брат?
Фима(смущенно).Я. и хотела сказать - брат. Я оговорилась.
Ирина подходит к ним, кладет руку Фиме на плечо, та прижимается щекой к ее руке.
Ирина.Я пойду отдохну и Аннушку с собой возьму. А ты, Татьяна, посиди пока с Фимой. Ей скоро опять на примерку, ей отдохнуть не дают.
Уходит вместе с Анной.
Спальня Ирины.
Анна сидит на кровати, охватив руками спинку. Ирина в кресле, заложив руки за голову, покачивается из стороны в сторону.
Ирина.Помнишь, Анька, наши качели в Коломенском?
Анна(не размыкая губ).Угу.
Ирина.Два года уже сломанные стоят, никто их не чинит.
Анна.Вот теперь царь их починит. Для молодой жены, для деток своих.
Ирина.Помнишь, как твой Прозоровский тебя качал однажды чуть не полтора часа? (Анна издает еле слышный звук.)Я все думала, когда же у нее голова закружится?
Анна.А вот не закружилась.
Ирина.Знала бы тогда, чем это кончится, руки бы ему оторвала.
Анна.Лучше бы меня убила. - Я бы сама себя убила, да только тебя жалко. Тебя тогда заплюют, засмеют.
Ирина.А кого другогосовсем не жалко?
Анна.Нет, нисколько. Что мне его жалеть? Кого другогоя с превеликой радостью опозорила бы.
Фима и Татьяна продолжают сидеть за своими пяльцами.
Фима.Говорю тебе, сестрица, я своими глазами видела. Он долго шел, я его издалека приметила. А это не просто болото. Там такая трясина, что к ней даже близко подходить боятся, не то что ходить.
Татьяна(добродушно).Ну вот, никто не ходит, а оно и подсохло тем временем, и тропинка отыскалась.
Есть такие люди, которые по болотам, не в пример другим, ходить могут. У них и прозвание есть особое, я сейчас позабыла, какое.
Фима(с детской настойчивостью).А Андрей, мой брат, стал его к нам зазывать, а он отказался и сказал при этом, что придет время, мы с тобой непременно в Москве встретимся.
Татьяна.И встретились?
Фима.Ну конечно, я про это и говорю.
Татьяна(пряча улыбку).И где же он теперь, этот странник?
Фима.У нас. У дяди нашего Афанасия Петровича.
Татьяна.При царском дворе тоже всяких странников привечают, юродивых. Их то больше, то меньше бывает. Последнее время совсем не слышно стало. Но нам все равно к ним близко подходить не разрешали, они же (извиняющимся тоном)грязные всегда. И всегда какие-то небылицы рассказывают. Про подвиги свои, или про земли, где люди о двух головах.
Фима.Ну кто же не знает про таких странников! - Вот я и говорю, что этот - настоящий. Он ничем не хвалится, и доброты такой необыкновенной! Прямо сияет весь, как. (осекается.)
Татьяна.Как кто?
Фима(смущенно).Как святые на иконах. - Но ты ведь веришь в чудеса, сестрица?
Татьяна(задумчиво).Как сказать. В то, что в церкви рассказывают, верю, конечно. Верю, как все верят. Только что это за вера? Ни то, ни сё. (Татьяна невольно начинает размышлять вслух)Ведь если бы знать наверняка, что там что-то есть (смотрит вверх),стала бы я здесь сидеть?
Фима(удивленно).А что бы ты сделала?
Татьяна.В монастырь бы ушла, молилась бы днем и ночью. - (С усмешкой)А так - что за толк? И здесь намучаешься, и там ничего не получишь.
К царевнам подплывает старая боярыня в сопровождении двух служанок.
Старая боярыня(торжественно).Государыня Евфимия Ивановна, пожалуй шубу мерить.
Спальня Ирины.
Анна, полусидя, спит на Ирининой постели. Ирина сидит в кресле. Входит Татьяна.
Татьяна(глядя на Анну).Спит?
Ирина.Надо же ей когда-то спать. - А ночью опять все то же начнется. - Как ты еще держишься?
Татьяна.Да я уж привыкла. Говорю себе, что надо заснуть, и сплю.
Ирина.Красавицу повели наряды мерить?
Татьяна.Повели. - Она равнодушна ко всем этим уборам-нарядам. Они ей - что прошлогодний снег.
Ирина.Похвально. А для касимовской деревни - вдвойне похвально.
Татьяна.Не пойму я ее. Порою так держится, словно ее с рождения в царицы готовили. А порой поглядишь, ну прямо блаженная - что на уме, то на языке. - А ведь столько всего знает.
Ирина(смеется).Под стать своему жениху. Он тоже столько всего знает. (Шепотом сквозь зубы)Ученый дурак.
Татьяна(сердито, тихо).Перестань, Ирина.