– Немедленно уходим! – скомандовал Данилов. Он понимал, что не успевает. Не столько опасна прямая атака – противник должен преодолеть половину версты по ровному полю. Стрельба из леса – вот что сейчас убийственно для отряда! Точность лазутчиков хорошо известна князю. Пока им мешает дым в поле, но что будет через минуту? Пока мешает дым, пока мешает дым…
– Вахмистр! – крикнул Николай. – Костры из сена! Там! Быстро!
Данилов показывал пистолетом в сторону колодца.
– Сено мочить и кидать в огонь! Закроемся дымом!
Вахмистр мгновенно понял мысль командира. Не успел еще черный дым от французской гранаты рассеяться, как белый, у колодца, закрыл хутор.
– Черт какой! – огорчился Каранелли, но, как ни странно, в голосе звучало уважение.
– Надеюсь, мы не бросимся в лихую кавалерийскую атаку? – спросил Левуазье.
– Нет! Хватит уже. Не хочется получать новый сюрприз от князя Данилова.
– Тогда сегодняшний бой можно считать крупной победой. Противник потерял пять человек. Это огромный успех, если вспомнить, что до сегодняшнего дня на нашем счету был лишь один заколотый корнет.
– Обидно то, что завтра он возьмет новых драгун, и через неделю они будут не хуже убитых. А мы этого не можем.
– Но можем взять его тактику: ударил – отбежал. Как сегодня.
– Да, Доминик! Пожалуй, ты прав. Это лучшее из того, что мы можем использовать против Данилова. А воевать нам с ним еще долго.
– Почему? Император может дать нам другие задания.
– Вряд ли. Наполеон теперь понимает, что если мы убьем Кутузова, то для нашей армии ничего не изменится. Много лет ему казалось, что достаточно убрать Багратиона, и русская армия рассыплется. А что происходит? Багратиона нет, а мы отступаем ускоренным маршем. Думаешь, мы способны сейчас ввязаться в серьезное сражение?
– Ввязаться-то мы можем. Вернее, вляпаться…
Каранелли усмехнулся уголками губ, не отрывая взгляд от белесого дыма.
– Армия стремительно отступает, не желая ввязываться в схватки. Какие у нас могут быть задания?
– Отбивать наскоки русских.
– Это верно, но главное – сберечь императора. И если против полков и дивизий у него есть Старая гвардия, то против маленьких групп, проникающих в тыл, она бессильна. Здесь только мы. И придется нам гоняться за князем Даниловым, пока не уничтожим.
– Или он уничтожит нас!
Луи перевел взгляд на Доминика. Тот говорил вполне серьезно.
II
Дальнейшее походило на чудо. Уйдя с заброшенного хутора, взвод Данилова заметался между лесов и болот южнее Дорогобужа, преследуемый отрядом Каранелли. Численно французы не сильно превосходили русских. После взрыва "лягушки" Луи отправил раненых и сопровождающих, оставив лишь двадцать егерей.
Два сравнимых по численности отряда, оказались в стороне от места действий армий, сражаясь между собой. Боевая же мощь группы Каранелли многократно превосходила драгун, но, несмотря на это, французы вели себя очень осторожно, опасаясь нарваться на очередной сюрприз. Потому и не стал атаковать хутор Каранелли после удачного возвращения своего офицера. Хотя главную задачу – убить князя – тот не выполнил. Вторая часть плана тоже сорвалась, дым закрыл хутор. Понимая, что это не даст хорошего результата, французы выпустили с полсотни пуль наугад, чем и ограничились. Русские расширили дымовую завесу и беспрепятственно ушли. Игра в кошки-мышки вышла на новый виток. Еще три дня подполковник пытался ускользнуть на юг, где нет французов. Каранелли старался прижать драгун к Смоленскому тракту, где их ждала неминуемая гибель.
Измотанный бессонными ночами и холодом отряд Данилова постепенно проигрывал. Все офицеры Каранелли хорошо разбирались в следах, хотя никто не мог сравниться с исчезнувшим Этьеном. А зная путь русских, французы легко предугадывали и перекрывали направления их будущего движения. Идти на прямое столкновение, когда противник многократно превосходил в вооружении, технике боя, Данилов не мог. Тем более, имея всего двадцать пять зарядов для пистолетов. Уходить удавалось лишь благодаря тому, что русские имитировали засады, оставляя на тропах поваленные деревья, разрытую землю, растянутую в траве веревку. Не желая больше рисковать, Каранелли проводил тщательную разведку подозрительных мест, теряя временя. Он действовал не спеша, но методично, сжимая пространство, в котором метались драгуны.
К началу четвертых суток после столкновения на хуторе, отряд Данилова оказался загнанным в небольшой сосновый лес, ограниченный болотами с юга и востока. С севера к нему примыкал Смоленский тракт, по которому непрерывным потоком шли французские войска. Путь на запад перекрывал отряд Каранелли, дожидающийся восхода солнца, чтобы не атаковать в утренних сумерках.
Драгуны понимали, что спастись шансов нет. Единственное, что оставалось – продать свою жизнь подороже. Но французов такое положение дел не очень устраивало. Забрать жизни драгун они были готовы, но платить за это своими не собирались.
– Андрей! – Данилов подъехал к майору. – До тракта чуть-чуть. Они сейчас начнут нас выдавливать на дорогу. Там непрерывно идут французы.
– Что прикажешь делать?
– Спешиться и остаться здесь. Спрятаться за деревьями. Ждать, пока лазутчики вплотную подойдут.
– Немного у нас шансов.
– Совсем мало. Тут важно, чтобы не заметили как можно дольше. Если подпустим шагов на пятнадцать-двадцать, наши пистолеты тоже оружие.
– А потом что?
– А потом все, Андрей. Фехтовать с ними бесполезно. Выстрелили – и разбегаться, кто куда. Может, кому повезет – живой останется.
Грохнул выстрел. Кивер, который висел на елочке, изображая спрятавшегося за ней драгуна, слетел на траву.
– Началось! Хорошо, сейчас отправлю уводить лошадей. Скажу, чтобы, как только отойдут, пусть сделают так, чтобы кони заржали.
– Подожди-ка…
Данилов прислушивался к чему-то, словно позабыл об Азарове.
– Отставить! – князь преобразился. – Все за мной! Только тихо. Быстро! Быстро!
Теперь и Азаров сообразил, что с тракта доносятся звуки перестрелки.
Князь больше всего боялся не успеть. А вдруг атака лазутчиков начнется раньше, чем драгуны достигнут границы леса?
Николай даже не выставил дозор сзади. Что бы поменялось, если удалось бы заметить настигающих лазутчиков? Спасение могло быть лишь там, впереди. Не сами же с собой схватились французы?
На границе леса драгунам открылась удивительная картина, которую смело можно было отнести в разряд чудес. По полотну тракта, разгоняясь навстречу друг другу, неслись французские гусары и русские драгуны.
– В ата… – застуженный голос Николая сорвался, но Азаров, мгновенно понявший замысел Данилова, зычным голосом подал команду:
– Взво-о-од! В атаку!
Вылетевшая из леса, одетая в большинстве своем в крестьянские тулупы, небольшая кучка всадников напугала наполеоновских гусар больше, чем драгуны на дороге. Решив, что они угодили в западню, французы смешались и бросились наутек. Драгуны вознамерились их преследовать. Но здесь до Данилова дошло, какой смертельной опасности подвергаются русские кавалеристы. С минуты на минуту к кромке леса выйдут в полном вооружении французские лазутчики. Тогда счет пойдет на сотни убитых.
Вылетев на дорогу, князь вскинул палаш и попытался крикнуть. Голос опять отказал.
– Данилов?!
Удивленными глазами на Николая смотрел майор Васильев, старый приятель, с которым еще под Фридландом командовали ротами в эскадроне Тимохина. Черт побери! Что же это, если не чудо? Родной полк пришел на помощь попавшим в беду товарищам!
– Да! Где командир? – просипел князь.
Майор среагировал мгновенно.
– Да вот же он! – Васильев показал на Залесского, стоящего на дороге.
Подлетая к командиру, Данилов сообразил, что тот может и не узнать его сразу.
– Подполковник Данилов! – представился он. И сразу, будто видел последний раз Залесского перед атакой, а не месяц назад, продолжил: – Ваше высокоблагородие, срочно остановите полк!
Залесский смотрел на обветренное лицо князя, растрескавшиеся губы, драный тулуп, накинутый поверх мундира.
– Уверены, Николай Тимофеевич?
– Да! Но самое главное – прошу вас срочно спешиться!
Залесский спорить не стал. Несколько секунд спустя штаб-трубач заиграл "отбой"!
Подъехавший Андрей, повинуясь жесту Данилова, тоже спрыгнул с лошади. представился командиру полка.
– Лейб-гвардии майор Азаров! Надо открыть огонь, а то будет поздно, – то ли князю, то ли Залесскому сказал майор.
– Да, это так, – справившись наконец с голосом проговорил Николай. – Нужно всем, кто готов, начать стрелять в лес. Полк должен дать три-четыре залпа.
"Теперь не только Данилова, но меня будут считать повредившим голову", – отдавая команду, подумал Залесский.
– Кстати, подполковник, Кутузов еще две недели назад приказал, – если объявитесь, то немедленно к нему в штаб!
– Слушаюсь, ваше высокоблагородие! Только нужно убедиться, что полк вне опасности.
Странную команду на расстрел сосен и берез полк выполнял не достаточно быстро. Недоумение – плохой помощник для выполнения приказов. И почти физически Данилов ощущал, что потерянные секунды обернутся бедой. Так и случилось.
Оставляя чуть заметный дымный след, из леса вылетели гранаты. Взрывы ударили в десятке саженей от обочины. Несколько осколков нашли драгун. Могло быть хуже. Гранаты не долетели – дистанция оказалась немного великовата.
– Да стреляйте же! – закричал обычно спокойный командир полка. Нестройные выстрелы наконец ударили по лесу. В ответ полетела еще одна порция гранат. Линия разрывов опять не достигла полотна дороги. Теперь уже весь полк сотнями пуль осыпал лес.
"Нет, пожалуй, безумцем считать не будут! Благодаря Данилову, немного успели подготовиться. Убитых и раненых будет намного меньше", – мелькнуло в голове Залесского.
Досада Каранелли была настолько велика, что командир французских лазутчиков переступил грань разумного риска. Шанс потерять еще кого-либо из своих офицеров был огромен, но еще больше давила обида. Почему с Даниловым так беспардонно заигрывает удача?
Луи не мог найти среди мелькающих на дороге мундиров князя. Потому начал обстрел русского полка, надеясь на шальной осколок.
Но даже находясь в состоянии обиды на судьбу, когда законная долгожданная добыча выскользнула в последний момент, Каранелли отдавал себе отчет, что перед ним полк. Он собирался дать только три, в крайнем случае, четыре залпа и исчезнуть. Но драгуны почти сразу огрызнулись сотнями пуль, и это удивительно, но все остались невредимы, кроме одного егеря, получившего порцию свинца в бедро и свалившегося с лошади.
– Уходим! Быстро! Раненого не оставлять! – закричал Луи.
Фико свесился с коня, рука ухватила за пояс орущего егеря. Ташка с патронами зацепилась за ветку, но Анри не заметил этого. Треск разрывающегося ремня остановил его, но поднять ташку он не мог – руки заняты.
– Не отставай, Анри! – услышал он крик командира и, положив раненого перед собой, помчался следом за уходящим отрядом.
Маневрируя между соснами под свист пуль, Луи думал: "А ведь это Данилов успел предупредить русских о нашем нападении! Иначе они никогда бы не смогли ответить так быстро! Прав Доминик, или мы убьем этого князя, или он нас".
III
– Значит, отпустил адъютанта наполеоновского? – выслушав доклад, сказал Кутузов. – Ох, и хитер же ты, князь! "Лягушка по-французски", говоришь!
Главнокомандующему понравился доклад Данилова. Николай рассказывал все подробно. Не забыл объяснить и последний случай, когда увел полк в лес искать лазутчиков. А то слухи по штабу поползли, что Московский драгунский, вместо того, чтобы преследовать арьергард французов, три часа "грибы" собирал.
Урожай, кстати, оказался отменным. Для тех, кто понимает. В найденной ташке обнаружилось около сотни зарядов. Три дюжины маленьких к пистолету, что у Кутузова хранился. Остальные большие. Те, что без пули, Данилов тоже видел, даже сам в ящик со свинцом и порохом устанавливал под Филино, когда и взорвались на нем французские кирасиры. А вот точно такие же, но с пулей, видел впервые.
– Думаю, ваша светлость, они этим из штуцеров стреляют.
– На версту?
– Никак не меньше, там же нитропорох.
– Тогда понятно, как они Шмита убили.
– И порученцев на Аустерлицком поле, – добавил Данилов.
– Да, – вздохнул Кутузов, – хорошо стреляют. И дерутся тоже. Тот, что на хуторе, твоих голыми руками положил?
– Не совсем. Азарова – того голыми свалил. А потом драгуна с лошади сдернул и его же палашом… Трое, что во дворе были, на него бросились, да мало троих на таких фехтовальщиков, по себе знаю. Они смогли его только от лошади оттеснить. Он их уложил, через забор прыгнул, да бежать по полю. Дозорный, что за Азаровым ходил, на коня запрыгнул, и за ним. Его из леса и подстрелили.
Возникла пауза, но ненадолго.
– Ты Азарова к себе возьмешь?
– Если разрешите, ваша светлость!
– Даже прикажу! Пусть лучше с тобой по болотам рыскает, чем в полку всякие небылицы рассказывать.
– Он не хвастун, ваша светлость.
– Да это я так, к слову. Решено, пусть он тоже будет при штабе офицером для особых поручений.
– Я рад.
– Ладно, даю вам сутки, всем, кто в рейд ходил. Отоспитесь, помойтесь. Драгун твоих кормить будут, как офицеров штаба. Водки тоже не пожалеют. Но только сутки! А потом, будь любезен, догоняй! Как догонишь, драгун в полк сдай, а сам с Азаровым ко мне. Залесскому напомни, что мой приказ в силе остается – в любое время можешь хоть весь полк забрать.
– Он помнит.
– Ладно, иди! – Кутузов вдруг усмехнулся, покачал головой: – Надо же, "лягушка по-французски"!
Николай улыбнулся в ответ, щелкнул сапогами и направился к двери.
– Князь! – негромко сказал в спину главнокомандующий.
Данилов обернулся.
– Как думаешь, а тот цилиндр, что без пули, можно в штуцер зарядить?
– Конечно можно, ваша светлость.
– А что это даст?
– Не знаю.
– Вот и я не знаю. Ты вот что, князь, ты пистолет-то забери. И заряды тоже. Чего им у меня валяться. Тебе скорее пригодятся.
Подаренный Кутузовым день Данилов не истратил понапрасну. Выспавшись как следует, вместе с Азаровым уехал в свое имение.
Во дворе мужики растаскивали обгорелые бревна дворовых изб. И это порадовало князя. Едва французы ушли, а народ уже взялся за работу. Николай разрешил дворовым крестьянам занять первый этаж барского дома. Зима уже на носу, а избу за неделю не построить.
После этого офицеры занялись делом, ради которого и приехали сюда. Пристреливать пистолет лучше всего в том месте, где все расстояния хорошо известны. Крестьян стрельба не смущала. Когда Николай или же его отец находились в усадьбе, то упражнялись почти каждый день.
Первый же выстрел показал Данилову, что это совсем другое оружие. Во-первых, отдача – пистолет старался вырваться из руки с большей силой, чем та, к которой он привык. Во-вторых, пули летели дальше, и становилось совершенно реальным попасть в цель на восемьдесят-сто шагов.
В Смоленск решили идти вдвоем. Кутузов оставил выбор за Даниловым. Но брать драгун даже из взвода, которым Азаров почти месяц командовал, не стали.
Наполеон вчера вошел в город, укрывшись за высокими стенами. Трудно было представить, что он не остановится в Смоленске, а продолжит так же стремительно отступать. Французская армия растянута, необходимо собрать ее в кулак, перегрузить на подводы провиант, который хранился на складах, пополнить запасы пороха и свинца, провести ревизию лошадей, бросить все ненужное для дальнейшего марша хоть и позорного, но жизненно необходимого. На все это требуется время.
Оставался еще один вариант – Наполеон зимует в Смоленске. Тогда, конечно, штурмовать крепость русская армия не станет. Ей некуда спешить. Аккуратно окружит город, подтащит всю артиллерию. Пусть на это понадобится хоть месяц. А потом начнет расстреливать зажатую стенами наполеоновскую армию ядрами и гранатами. И пусть позиции французских батарей будут предпочтительнее, численный перевес сделает русскую артиллерию более грозной.
Нет, не останется Наполеон зимовать здесь! Отдельные полки нужно начинать перебрасывать под Красный, на перехват французов. Но главнокомандующий отлично знал, что одно дело размышления, совсем другое жизнь. Потому и вызвал к себе Данилова.
– Послушай, князь, – начал Михаил Илларионович, – дело тут такое.
Кутузов подробно рассказал Николаю о своих раздумьях по дальнейшим действиям Наполеона.
– Понимаешь, подполковник, мне бы надо сейчас пол-армии под Красный вести, но опасаюсь. Ох, опасаюсь! Хитер Наполеон, такие коленца иногда выкидывает, только диву даешься. Мне бы догадки фактами подтвердить. Ты, князь, Смоленск с детства знаешь, не заблудишься. Да и соображаешь хорошо. Посмотришь, что к чему, и сразу разберешься, что Наполеон делать собирается. Все понятно?
– Да, ваша светлость!
– И еще. Знакомец твой сейчас может быть в городе.
Николай понял, что речь идет о "графе Каранееве".
– Потому будь осторожен, Николай Тимофеевич!
Данилов вздрогнул. Он и не думал, что Кутузов помнит его имя-отчество.
– Хорошо, ваша светлость. Какие еще будут приказания?
– Приказания? Будет приказание! Вернись обязательно, князь Данилов!
В дверях Николай обернулся. Кутузов крестил его в спину. Как Багратиона, когда отдал тому приказ идти через горы на Голлабрун и остановить армию Наполеона.