Юрий тоже заметил его, передал коня стоявшему рядом дружиннику.
С того раза, как неловко простились они перед отъездом Константина Всеволодовича в Ростов, будто легла меж ними невидимая преграда. И сейчас - не обнялись, обрадовавшись встрече, не улыбнулись приветливо.
- Явился все же? Только мог не спешить, все одно поздно.
Юрий был в алом княжеском плаще, в мягких сафьяновых сапожках, прошитых по голенищу золотой строчкой, без шапки - длинные светлые волосы ложились на плечи. Был он чуть не на голову ниже Константина Всеволодовича, но гораздо плотнее. Сильными коротковатыми ногами твердо ступал по выложенному плитняком двору.
- Неведомо что говоришь, брат. Отчего поздно-то?
- То от батюшки узнаешь, - уклонился Юрий.
- Гонец сказывал: плох батюшка. Как он?
- Почти не выходит из терема. Увидишь…
Пошли вместе.
Великий князь Всеволод Юрьевич сидел в кресле с высокой прямой спинкой. Кресло было придвинуто к открытому окну, за которым слабо шелестели листвой недавно распустившиеся деревья. Солнечный свет, бьющий сквозь ветви, ложился на изможденное лицо.
У Константина Всеволодовича сжалось сердце от боли: никак не ожидал, что так перевернет отца, - когда он последний раз был во Владимире, постаревший отец был бодр, весел. Сейчас особенно бросалась в глаза мертвенная желтизна на запавших висках.
Константин Всеволодович припал к ногам князя, едва удерживая себя от рыданий, плечи его вздрагивали.
Как ни гневен был князь на старшего сына, он не мог не отметить искреннего порыва, проявления любви к себе, хмурый взгляд, с каким он встретил появление в палате Константина Всеволодовича, заметно потеплел, на суровом, замкнутом лице появилась смягченная улыбка.
- Встань! - Всеволод Юрьевич легонько толкнул в плечо сына.
Константин Всеволодович поднялся и отошел к лавке, сел рядом с Юрием. Отец в упор, молчаливо разглядывал его. Он уже прогнал минутную слабость и опять был тверд и подозрителен.
- Константин, князь ростовский, - сухо начал он, - в свое время повелевал быть тебе во Владимире, слал боярина Матвея Дедковича. Ты пренебрег моим велением, не приехал. Подобает ли дерзить великому князю, отмахиваться от его слов?
Константин Всеволодович резко вскочил, щеки его запылали:
- Отец! - крикнул он с негодованием. - Кого ты прислал? Слышал бы ты, какие речи вел твой посыльный боярин! Спеши, мол, не то отдаст батюшка великое княжение меньшому брату твоему Юрию. Час твой настал. Какой час? Твоя воля, батюшка, - как ни решишь, подчинюсь. Но лезть на рожон, лезть в драку? Он же звал пойти на тебя, бояр переполошил. Оттого и не поехал, рассудил: не годится княжичу идти на отца, на великого князя.
- Так, по-твоему, - вмешался Юрий, - не кричали бояре, чтобы ты в смуте захватил батюшкин стол? Ростов-де всегда наперед был, владимирцы наши холопи? Владимир подчиним Ростову, сделаем Ростов стольным градом Северо-Восточной Руси? Не так разве?
- Кричали такое бояре, было, - согласился Константин Всеволодович. - Но что с того? Те же бояре рты запечатали, когда я прикрикнул на них. Выгнал я их, батюшка, из своего терема.
Юрий недоверчиво засмеялся.
- И ты веришь, отец? Рты запечатали… Непохоже! - Глаза у него стали злыми. - Сил было у тебя маловато, потому решил пока выждать. Теперь у тебя по городу темные людишки шатаются, плачутся об обидах, отца твоего, великого князя, порочат, к великой смуте зовут! Милостивый же князь Константин только что дары им не шлет за это, любо ему!
- За глаза про кого худа не говорят! - У Константина Всеволодовича от облыжных обвинений дрожал голос. - Знаю, кем эта лжа грязная придумана. Выслушай меня, отец, повели привести боярина Дедковича.
- Оседлали тебя ростовские бояре, под их дуду пляшешь, - не унимался Юрий.
Давняя неутихшая ненависть была у Всеволода Юрьевича к кичливым ростовским боярам, что в несбыточных мечтах видели свой город, подобным Новгороду, хотели слабого князя и самим ведать всеми делами. Что им земля русская, крепкая, единая? Своя вотчина, вот она, ближе! Знал Юрий эту затаенную ненависть отцовскую и хотел растравить его, вызвать необузданный гнев. Поглядывал на него с надеждой, ждал. Всеволод Юрьевич сидел, полуприкрыв глаза, лицо казалось безжизненным.
- Что же ты, батюшка, молчишь? - не выдержав, обидчиво спросил Юрий.
- Да, да… - Князь выпрямился, зорко оглядел сыновей. Пока Константин был вдали, верил всему, что о нем доносили, гневался, но вот он перед ним, пылает возмущением, - нет в нем притворства, и князь чувствует к нему нежную отцовскую любовь, хотя еще и не хочет признаться, что поддался наговорам лукавых людей. - Скажи там, - сухо приказал Юрию. - Пусть кликнут сюда боярина Матвея.
- Батюшка! - Юрий смущенно развел руками, лицо стало покрываться пятнами. - Батюшка! Велел ты снарядить с княжичем Владимиром умудренного человека, помочь княжичу освоиться на новом месте. Я и послал с ним боярина Матвея. В Юрьеве он сейчас.
После такого объяснения брата смутная догадка мелькнула у Константина Всеволодовича, а потом уже стала уверенностью: по братниной указке раздразнил ростовских бояр Матвей Дедкович, устроил шумство, чтобы потом опорочить его перед отцом. И как обдуманно Юрий устроил: "Узнал, что меня ждет разгневанный отец, поверивший недоброй молве, побоялся, что могу уличить боярина во лжи, всплывет правда, - немедля отправил того с глаз долой".
- Напрасно поторопился, сын, отослать боярина, - хмуро сказал Всеволод Юрьевич. - Нешто иного дядьки для княжича не нашлось? - Князь быстро вскинул взгляд на Константина, тот напряженно опирался ладонями в края лавки, на которой сидел, будто готовился к прыжку, лицо было недоброе. - Напрасно поторопился. Пошлешь за боярином в Юрьев. Хочу еще раз выслушать его.
- Хотел, батюшка, взять я боярина Матвея в железа и отправить к тебе, - глухо проговорил Константин. - Но он, как уж, ускользнул, сбежал той же ночью.
- Не забывай, брат, чей боярин Матвей, - с угрозой заметил Юрий. - В железа заковать! Привез бы ты в железах ростовского боярина Никиту Голеню. Нужнее был бы он батюшке.
- Ложь ходит рядом с тобой! - не выдержал Константин Всеволодович.
- Перестаньте! - Всеволод Юрьевич поднялся с кресла- все еще высокий, прямой, как и в былые времена; взор его был грозен. - Стыдно мне за вас, княжичи! О чем вы думаете? Что терзаете друг друга? Вы дети одного отца, одной матери. Имейте в себе любовь меж собою. А будете жить в распрях - погибнете сами и потеряете землю дедов и отцов своих. Того ли вы хотите?
Семейный раздор угнетал старого князя, тревогой обволакивало душу предчувствие, что после его смерти все его труды, все заботы пойдут прахом, не удержать сыновьям землю в единстве: передерутся. Вот уже и сейчас нет согласия между старшими детьми.
Всеволод Юрьевич снова почувствовал себя обессилевшим, вернулся в кресло, руки его, положенные на подлокотники, мелко дрожали. Уже более спокойно продолжал, обращаясь к Константину Всеволодовичу:
- Осерчал на тебя, не скрываю. Не только боярин Матвей, есть и другие доверенные люди, о каждом шаге твоем передают. Ладно, что ты устраиваешь города, но ты забываешь о власти, даденной тебе, упустил ее… - Заметил, что Константин недоуменно пожал плечами, прикрикнул;- Не спорь! Не знаешь, что делается возле тебя, являешь ненужную мягкость. Князь - твердь в своем уделе, во все вникать должен… И уже порешил я отдать владимирский стол твоему брату Юрию. Но не объявлено еще сие. Сейчас думаю по-другому, не годится нарушать родовое право: старший сын должен наследовать отцу. И потому остаешься ты во Владимире великим князем. Юрий пойдет в твой удел, в Ростов. Есть у него желание справиться с непокорством бояр, нынче показал это.
Константин был поражен решением князя.
- Отец! - с волнением заговорил он. - Могу ли надеяться, что я ослышался? Ах, отец! Не ты ли всегда повторял, уверен был: только единством жива будет Русь, иного выхода у нее нету. А сам делишь землю на два равных княжества. Ростовский удел обширен и богат. При тебе я мог быть в нем князем, потому как знал: я в полной твоей воле. А что будет после?..
- Что ты хочешь? - раздражаясь и подозрительно оглядывая старшего сына, спросил Всеволод Юрьевич.
- Хочу, чтобы был один великий князь. Я буду им, или Юрий, или кто другой из братьев, но один, как ты сейчас. Оставь в Ростове доверенного боярина, пусть им будет нынешний Яков Резанич. Дай братьям по городу, каждому по достоинству, но не дели княжество на два равных удела, способных противустоять друг другу.
- Вот, батюшка, - скромно вставил Юрий, - ему всё, другие братья пусть бедствуют. Вот что он хочет! Ему и Владимир, и богатый Ростов. Жаден старший братец. Одно только непонятно, отчего он Ростов приравнивает к стольному Владимиру? Не зря, пожалуй, слухи-то идут, что хочет Ростов столицей сделать. Полюбился он ему… Вот они, боярские-то наущения, где всплывают.
- О другом моя речь, как не поймешь? - укорил брата Константин Всеволодович. - Но и не скрываю, полюбился Ростов мне, и беды в том нету. И уж если батюшка решил создать новое ростовское княжество со многими городами и землями, то лучше там мне и быть.
Говорил и надеялся, что отец поймет пагубность своего решения.
Всеволод Юрьевич устало качнулся в кресле, недовольно сказал:
- Дерзок ты, Константин, отца учишь!.. Идите, затомился я с вами. Последнее слово скажу позднее.
"Не станет же рушить то, чему посвятил долгую, неспокойную свою жизнь, - уходя от отца, раздумывал Константин Всеволодович, - не станет дробить землю".
К вечеру великий князь собрал к себе в палату ближних бояр. Ослабевший, задыхающийся, жаловался на непослушание старшего сына и объявил, что наследует великое владимирское княжество его второй сын Юрий. За Константином Всеволодовичем оставался Ростов с городами и заволжскими землями.
Многие любили Константина Всеволодовича за прямоту и мягкость, сочувствовали ему, но не посмели противоречить старому князю, - присягнули Юрию. Наиболее дальновидные понимали, что нарушение родового права усилит раздор между братьями, трудно будет старшему смириться, ходить под рукой меньшого брата.
Горделиво выходил из отцовских покоев новый великий князь Северо-Восточной Руси - Юрий Всеволодович. Оттиснул старшего брата в сторонку от бояр, сказал весело, не заботясь, что прислушиваются к нему:
- Ехал, поди, надеялся: переменит батюшка свое первое решение, тебя поставит великим князем. Ан не вышло! Погоди, братец, я еще и Ростов-то у тебя отберу. Поедешь на прокормленье в маленький городишко, какого мне хотел.
- Не спеши карать, всякое может быть, - угрюмо ответил Константин Всеволодович. - Недозрелый умок - что вешний ледок, от дождя и от солнца тает.
- Посмотрим, - с загадочной улыбкой сказал Юрий Всеволодович.
"О господи, что-то будет!" - вздыхая, крестились бояре.
8
Запыленные всадники на княжеском подворье спешились с усталых коней. Юный воин в нарядной одежде спросил подбежавшего конюха:
- Что князь Константин Всеволодович, здоров?
- Благодарение господу, в полном здравии!
- Доложи, брат его Святослав челом бьет.
Конюх услужливо бросился к терему, но тут же и остановился: князь увидел из окна всадников и вышел сам. Прищурившись, оглядывал прибывших.
- Рад видеть тебя, князь Константин! - Святослав поклонился, лицо его стало покрываться румянцем: смутила холодность Константина Всеволодовича.
- Здравствуй! - сдержанно отозвался Константин Всеволодович; пытался догадаться, с чем пожаловал к нему Святослав из Новгорода. - Заходи гостем!
Посторонился, пропустил младшего вперед себя. А когда остались одни, Святослав стал горько жаловаться на несправедливость Юрия Всеволодовича и переславского князя Ярослава, которые выгнали его из Новгорода. Боярское вече признало новгородским князем Ярослава.
- Так, - раздумчиво говорил Константин Всеволодович, угощая проголодавшегося брата. - Выходит, Юрий прежде на тебя замахнулся, согнал с княжения. Что же новгородцы не отстояли, подчинились безропотно? Али досадил им чем?
- Что им, новгородцам… И ничем не досаждал, а Ярослава, не моргнув, призвали. Им ведь, чем чаще князья меняются, тем сильнее они сами, не хотят твердой княжеской руки.
Два соседних княжества - владимирское и ростовское. Первое время после смерти старого князя кто-то прибивался к Юрию Всеволодовичу, кто-то шел к ростовскому князю Константину Всеволодовичу. Но то были бояре и служилые люди, воины. Ничего не было в этом удивительного. Другое дело взять под свое покровительство изгнанника из княжеского рода. Юрию Всеволодовичу явно не понравится, затаит обиду, подозрение. Но и в беде оставлять Святослава грешно.
- Оставайся. Забав себе найдешь. Скучать не станешь.
- Спасибо, брат, - скромно поблагодарил Святослав. Не того он ждал, думал, даст ему Константин Всеволодович какой-нибудь из своих городов, вроде Углича или Белоозера, - но не выпрашивать же!
Не успелось забыться волнение, вызванное внезапным появлением Святослава, - новое негаданное событие: с жалкой кучкой бояр и воинов прискакал из Юрьева-Польского младший брат Владимир.
- Под твою защиту, брат, не гони! Невмоготу больше оставаться под тяжелой рукой Юрия.
Приезд братьев ничего хорошего не сулил.
С отцом Пахомием Константин Всеволодович поехал на восточный берег озера Неро в сельцо Угожи. По дороге епископ много рассказывал про это село. Угожане занимались торговлей, рыбной ловлей, огородничеством. Еще при деде Константина Всеволодовича, Юрии Долгоруком, в Угожах было открыто училище, в котором помимо грамоты учеников знакомили с ведением торговых дел. Все это очень заинтересовало князя.
Село и в самом деле произвело на Константина Всеволодовича хорошее впечатление: дома добротные, людей много, живут богато. Впоследствии он не раз приедет сюда и даже поставит терем неподалеку от села. В эту поездку его встречал купеческий старейшина Михей Русин. Купец вел обширный торг с иноземцами, его корабли с товарами ходили в водах греческих. Как раз он только что вернулся из далекого путешествия.
Купеческий караван проходил через Владимир, и Константин Всеволодович, выспрашивая о разном, услышал и о Юрии Всеволодовиче: "Опечалился великий князь, узнав, что братья ушли в Ростов", - передал Михей.
Юрий Всеволодович появился под городом внезапно. Ростовские воины вышли навстречу. Сошлись на берегах неглубокой реки Ишны.
Князья выехали вперед войск. Юрий Всеволодович гарцевал на белом жеребце, был в блестящем стальном шлеме, в кольчуге, плотно сидел в седле.
- Князь Юрий! Зачем пожаловал в ростовскую землю? - Константину Всеволодовичу сказали, что по пути Юрий не зорил деревенек, и потому в голосе его не было гнева, только настороженность.
Оглянувшись на дружину, Юрий Всеволодович подбоченился:
- Не подобает тебе допрашивать меня. Я великий князь Владимиро-Суздальской Руси. Али ты со своими боярами считаешь, что мы, владимирцы, - ваши холопи?
Хвастливость его была невыносима.
- Брат Юрий, не вводи в грех, - сдержанно увещевал Константин Всеволодович. - Не поднимай меча, возвращайся к себе домой.
- Ты мне не указчик! Я волен решать, где мне быть и что делать!
Ростовские воины зароптали, теснее сдвинулась к берегу дружина Юрия Всеволодовича. Казалось, вот-вот ринутся навстречу друг другу, сомкнутся в жаркой схватке.
Но не хватило решимости ни у той, ни у другой стороны. Князья покричали, тем и кончилось. Юрий Всеволодович видел, что ростовская дружина не слабее владимирской, а из города еще подходили пешцы из посадских людей.
Рядили мир. Святослав и Владимир уехали с великим князем: первому был дан в княженье Юрьев-Польский, Владимир отправился княжить в подвластный Юрию Переяславль-Южный.
Мир миром, а Юрий Всеволодович не оставил намерения схватиться со старшим братом. Поняв, что малой дружиной ростовцев не одолеть, собрал сильное войско.
Константин Всеволодович был в Ярославле, когда узнал о новом походе великого князя: с горечью понял: "Для брата мирный уряд - ничто". В этот раз Юрий Всеволодович шел, как по чужой земле: жег селения, захватывал пленных.
В Ярославле с князем находился воевода Александр Попович, при нем была отборная сотня воинов: намеревались спуститься вниз по Волге, дабы потрепать мордовских князьков, разбойничьи шайки которых добирались до заволжских селений, грабили их.
Князь приказал воеводе возвращаться в Ростов, сам с небольшим отрядом ринулся к Костроме - городу Юрия Всеволодовича.
При появлении его отряда костромичи, как это не раз делали, убежали со своим скарбом в лес, благо лес подступал к самым стенам города. Кострому Константин Всеволодович, не особо терзаясь, пограбил и сжег - в отместку за вероломство великого князя владимирского; все - как по пословице: князья дерутся - с холопов шапки летят.
Ростовцы не пустили Юрия Всеволодовича в город, встретили его войско на подступах к нему, на реке Саре. Завязалась жаркая схватка. Не подоспей со своей дружиной воевода Попович - не миновать бы ростовцам поражения. Но свежие силы, прибывшие к ним, решили исход сражения, войско Юрия Всеволодовича было рассеяно.
Первый поход Юрия Всеволодовича на Ростов объясняли тем, что Константин Всеволодович укрыл у себя беглецов, князей Святослава и Владимира, не передал их великому князю. Для второго набега не было никакого повода. Правда, выиграй Юрий Всеволодович битву - нашли бы ему оправдание. Вернулся же он во Владимир с позором. Стали роптать бояре, у которых в горячую страду князь забрал в войско земледельцев из вотчин, недовольна была неудачливостью князя и дружина. О скором новом походе на старшего брата не могло быть и речи, волей-неволей Юрию Всеволодовичу пришлось смириться.
Все ждали: теперь наступит долгое затишье. Но когда установился санный путь - горячая пора торговли, - с Новгорода не пришли купцы. Князь Ярослав повздорил с новгородцами и у Торжка перекрыл торговый путь. Новгородцы отправили на переговоры с ним самых уважаемых людей. Ярослав посмеялся над посланными мужами и всех засадил в поруб.
Рискнули пробиться в Новгород ростовские купцы. Ярослав перехватил первые обозы, другие в страхе великом повернули назад.
Ростовские купцы и бояре пришли к Константину Всеволодовичу.
- Отговори брата, образумь. Ты старший в роду.
Князь отправил к Ярославу боярина Якова Резанича со словами:
"Брат, не твори зло, придет беда!"
Яков Резанич вернулся с ответом:
"Почему мне слушаться тебя? Владей своим уделом!"
Тем временем новгородцы призвали к себе воинственного торопецкого князя Мстислава Удатного, будущего участника битвы с татарами на Калке, одного из немногих, кто с честью вышел из той битвы.
Мстислав Удатный обещал вступиться за честь Господина Великого Новгорода и на том целовал крест.
В союзники он взял псковского и смоленского князей. Объединенное войско направилось к Твери, где, по слухам, пребывал князь Ярослав и плененные им новгородские бояре Но в Твери его не оказалось. Тогда повернули к Переяславлю. Не дойдя до города, узнали: Ярослав со своими силами ушел во Владимир к Юрию Всеволодовичу, оба готовятся дать бой.