- Значит, они разделяют мнение этих князей - Аскольда и Дира?
- Если бы все в Киеве были в этом подобны им!
- Вместе с князьями на Днепр пришла буйная норманнская дружина. Эти люди совсем другого характера, чем обитатели Днепра. Они жаждут крови и грабежа, они спят и во сне видят одни набеги, куда и на кого - это им все равно. Вот эта-то дружина, как мы передавали тебе, великолепный, недовольна своими князьями, упрекает их в трусости и требует немедленного похода.
- И что же? Поход уже решен?
- Пока нет.
- Что же останавливает от набега этих дерзких варваров?
- Искреннее миролюбие их князей, как ты, великий, уже слышал.
- Тогда, может быть, все еще обойдется?
- Вряд ли. Аскольд миролюбив, Дир тоже, но они не рискнут идти одни против всех, а славянские старейшины, в особенности те, что находятся в Киеве, готовы следовать за норманнами. За собой они поведут и свои племена.
Василий задумался.
Он видел, что эти дрожащие от ужаса люди говорят правду.
- Скажите, - прервал молчание Македонянин, - вы бывали запросто у этих киевских князей?
- Да, в их палатах быть очень просто. Каждый имеет доступ к ним. Они выходят, беседуют со всеми, кто бы ни обращался к ним со своим делом, даже самым ничтожным.
- Это хорошо… Но пользуются ли они влиянием на свои дружины?
- О чем ты спрашиваешь, несравнимый?
- Я хочу знать, что было бы без них в Киеве?
- Трудно сказать. Вернее всего, пошли бы раздоры.
Больше Василий не стал расспрашивать. Он отдал начальнику стражи приказ держать под строгим присмотром купцов, а сам возвратился к Вардасу.
VI
Вардас с нетерпением ожидал возвращения Василия.
Старый политик, много лет правивший огромным государством, ясно видел, какая серьезная опасность надвигается на Византию.
Этот человек, несмотря на свою безусловную талантливость, несмотря на огромный ум, был сыном своего века, коварным и вероломным.
Пока Василий разговаривал с купцами, у Вардаса составился уже определенный план действий, план ужасный по своему вероломству, но по мнению старого интригана вполне верный для того, чтобы оградить Византию от нападения варяго-россов.
- Что говорят купцы? - спросил он у Василия, когда тот вернулся в его покои.
- Они подтвердили то, что тебе уже известно, всемудрый.
- Итак, гроза надвигается.
- Да!
- И ты не придумал, что могло бы отвратить ее?
- Увы, мудрейший… но я надеюсь, что твоя опытность, ум указали тебе средство…
- Мы ждали этого, - сказал Вардас, - но если это случится теперь, то это будет большим для Византии несчастьем. Мы переживаем очень тяжелое время. Михаил сошел с ума. Все войска находятся на границах Византии, где им приходится бороться с персами. Здесь у нас только разнузданная гвардия, которая хороша, чтобы укрощать разбушевавшуюся чернь на форуме, и ничего не стоит в открытом бою с могучим врагом.
- И прибавь, мудрейший, что у нас нет полководца, который мог бы бороться с варварами, - вставил Василий.
- Я уже говорил тебе, какие это варвары, - сказал Вардас, - это не болгары.
- Что же делать? Нельзя же допустить, чтобы погибла Византия.
- Византия не погибнет, - спокойно сказал Вардас, - до этого еще далеко. Только город св. Константина перенесет ужасное жестокое испытание. Оно и страшно.
- Чем же?
- Оно вызовет волнение в народе. Недовольство Михаилом растет и без того, а кто может знать, куда заведет нас волнение черни?.
- Да, это действительно опасно, - согласился с Вардасом Василий, - и, мудрейший, Византия ждет от тебя спасения…
- Я уже нашел выход.
- Действительно, у нас нет войск для отражения набега. Мы не можем вернуть с границ наши отряды - тогда персам легко будет вторгнуться в наши земли и мы подвергнемся нападению с двух сторон. Но если удержать варяго-россов от набега теперь, то после они встретились бы с вооруженными силами и были бы без труда отброшены.
- Но как это сделать?
- У них только два вождя!
- Знаю - Аскольд и Дир.
Если бы эти вожди умерли от какой-нибудь внезапной болезни или чего-нибудь подобного, россов некому было бы вести в набег…
- Так, так! Ты, может быть, и прав! Но среди норманнов все-таки останутся люди, которые могут заменить Аскольда и Дира.
- Не думаю. Этих князей любят славяне. Ведь они видят в них своих освободителей от хозар. Другие же норманны являются для них простыми воинами. Кроме того, у славян есть и свои именитые мужи, которые имеют более прав на княжение, чем пришельцы. Если не станет Аскольда и Дира, на Днепре среди покорных им племен начнутся волнения. Во всяком случае, опасность набега, может быть, хотя и не будет устранена совершенно, то отдалена на более или менее продолжительное время.
- Ты прав! - воскликнул Македонянин и прибавил: - Я согласен с тобой, но не будем скрывать, что это очень трудное дело.
- Отчего?
- Чья-либо смерть не в нашей воле…
Вардас усмехнулся.
- Видно, что ты не византиец, - произнес он. - Человек смертен, и никто не знает и знать не может откуда приходит смерть… Иногда же ей можно и помочь!..
Вардас совершенно спокойно развивал свой план.
Купцы между тем с замиранием сердца ожидали возвращения Василия.
- Сколько потребуют с нас? - шептались они между собой.
- Только бы не наших голов…
- Но за что же?
- Разве при дворе Михаила спрашивают за что?
Василий снова появился перед ними и обвел их испытующим взглядом.
- Слушайте вы! - заговорил он, складывая на груди руки. - Я уже говорил вам, что умирать человеку все равно где…
- Помилуй, могущественный! - завопили купцы, падая на колени перед ним.
- Встаньте и слушайте! Я передаю вам слово нашего могущественного и великого Порфирогенета, которого вы и тень не достойны лобызать. Вы немедленно отправитесь снова на Днепр, в Киев, и устроите так, чтобы эти варвары приняли вас в своем покое. Там вы поднесете им богатые дары от себя… Вот, что вы должны сделать.
- Великолепный, но нас там ждет смерть! - воскликнул Валлос.
- Умрете ли вы в Киеве, или в Константинополе, не все ли равно? Если же вы не умрете в Киеве, то спасете ваши головы… Может быть, вы родились под счастливой звездой… С вами отправится еще один человек, а чтобы вы не посмели убежать, то на вашем корабле будут моряки с военных судов…
- Мы готовы сделать по слову твоему… - отвечали купцы.
- Не сомневаюсь! - холодно ответил Василий.
Слухи о предстоящем набеге варваров распространились в народе с удивительной быстротой.
Перепуганный Михаил, от которого не сумели скрыть этого известия, поспешил уйти из Константинополя под предлогом необходимости быть с войсками на границах.
На другой же день после того, как Вардас совещался со своим наперсником, рано утром судно херсонских купцов вышло из гавани Константинополя.
Вместе с купцами на корабле был придворный врач Фока.
К Аскольду и Диру вместе с ним по морским волнам неслась сама смерть…
Часть четвертая
Чудо Пресвятой Богородицы
I
Аскольд после пира провел целую ночь в размышлениях и принял решение.
Таким возбужденным давно, с самого похода на хозар, никто не видел его, когда на следующее утро он вышел из своих покоев.
Лишь только забрезжило утро, Аскольд уже был на ногах. Дружинники его только еще просыпались, когда перед княжескими хоромами раздались призывные звуки рога.
Встревоженные, не понимая в чем дело, сходились варяги и вожди славян на эти звуки. Дир, только что вернувшийся с охоты, тоже поспешил на крыльцо.
- Что случилось? Зачем нас звали? - раздавалось со всех сторон.
- Товарищи и друзья! - громко сказал Аскольд, когда все собрались. - Не один уже раз вы говорили мне, что хотите идти на Византию; вы упрекали меня, что я не веду вас. Верьте мне, я хотел, чтобы отдохнули вы, но теперь вижу, что все вы готовы для похода: славяне обучились ратному делу и будут сражаться с храбростью истинных сынов Одина. Норманны покажут им достойный пример. Я уверен теперь в удаче. На Византию! Я и Дир поведем вас… Кто будет убит, того ждет светлая Валгалла, оставшиеся в живых возвратятся обремененные добычей… Итак, начинайте сборы, - чем скорей, тем лучше! На Византию!
- На Византию! На Византию! - заревели сотни голосов.
Откуда-то появились щиты, и, по скандинавскому обычаю, названые братья подняты были на них в знак того, что они всей дружиной признаны верховными вождями.
В то же утро начались приготовления к морскому походу. На Днепре было устроено множество пристаней. Около каждой из них нагружались припасами и оружием струги. Повсюду во все роды и племена были посланы гонцы с призывом к набегу. В Киев стекались толпы людей.
Всем известно было, что много пленников и среди них сын Всеслава, старейшины Полянского, томятся в Византии, и поход на столицу ее даже славяне считали своим делом.
Как раз в это время получено было известие, что византийские купцы, миновав пороги, подходят к Киеву.
О прибытии их среди народа шли пересуды.
- Чего это князеньки-то с ними торгуются? - говорили киевляне. - Сами на них набегом идут и сами же их принимают.
- Не гоже как будто это…
- Чего не гоже? Разузнают про их государство все, что надо, - вот и ударят на них…
- Так от них и разузнал!
Прибывшие купцы между тем искренно боялись за свою жизнь. Не будь на их судне византийских воинов, они давно бы уже свернули в сторону. Среди них был врач Фока. Всю дорогу, от Константинополя до устья Днепра, он пробыл в своей каюте. Что он там делал, неизвестно было, но когда они пересели на струги и пошли по Днепру, Фока вдруг обратился к ним с речью.
- Вы знаете, зачем вы посланы, - сказал он. - В самом деле, смерть для каждого человека так или иначе неизбежна, это каждому предопределено судьбой при его рождении. Где умереть, в Византии ли, или на берегах Днепра - это все равно. И там, и тут - смерть…
Он помолчал и потом продолжал:
- Я говорю и о себе также. Отечеству, когда оно в опасности, послужить необходимо. Это долг каждого. Итак, вы поднесете киевским князьям дары и вот эти браслеты; постарайтесь, чтобы они примерили их. Эти варвары очень любят украшать свое тело… Хорошо бы они надели их…
- Тогда что же? - спросил любопытный Ульпиан.
- Тогда Византия спасена!
- А они?
- Они погибли…
- Это будет очень трудно сделать, - пробормотал один из купцов.
- Вы должны суметь сделать это! - тоном, не допускающим возражений, сказал Фока.
Прибыв, купцы не могли понять, чему они обязаны таким гостеприимством в Киеве. Их приняли как самых почетных гостей. Хотя все кругом, по их наблюдениям, готовилось к набегу, князья не подавали виду. Они встретили купцов с прежней своей простотой и обходительностью.
Сами князья обещали навестить их.
Но незадолго до прибытия князей, на струги византийских купцов пришла женщина, закутанная с ног до головы. Даже лицо ее было закрыто. Она интересовалась тем, что происходит в Византии, и подробно расспрашивала прибывших о всех происшествиях последнего времени.
Это была подруга Аскольда, гречанка Зоя.
Купцы были очень удивлены, когда оказалось, что эта женщина знает все тайны двора. Она спрашивала и о подруге Порфирогенета - Ингерине, и о Василии Македонянине, и о Вердасе.
К сожалению, никто не мог удовлетворить ее любопытство. Валлос и его товарищи пробыли слишком мало времени в Константинополе и сами знали очень немногое.
Зато, когда их посетительница ушла, они были поражены словами врача Фоки.
- Клянусь Эскулапом, - сказал тот, - мне этот голос знаком… К сожалению, я не видел ее лица, но голос, голос…
- Ты узнал его? - с испугом спросил Валлос.
- Не могу ручаться, но это голос Зои, знаете, той, что из рабынь стала госпожою, и потом была захвачена варварами во время своей прогулки по Понту.
- Откуда ты это знаешь?
- Я несколько раз лечил Зою… Голос тот же, рост тот же, держит себя эта женщина, как та!
Но в это время показалось шествие князей, направлявшихся из своих палат к ладьям купцов.
Наступила решительная минута…
Участь Византии была в руках купцов…
Аскольд и Дир, сопровождаемые своими дружинниками, спустились к ладьям купцов и приветливо отвечали на их поклоны.
Они не хотели и виду подавать гостям, что готовятся к походу. Зоя убедила Аскольда принять чужестранцев как можно ласковее. По ее мнению, купцов следовало задержать под тем или другим предлогом в Киеве, чтобы они не могли дать в Византию весть о предстоящих событиях.
Князья согласились с нею.
Аскольд теперь с таким же нетерпением ждал похода, с каким прежде откладывал его.
Ни Лаврентий Валлос, ни Ульпиан, ни их остальные товарищи, конечно, и не подозревали о пребывании Зои в Киеве.
Сообщение врача Фоки смутило их. Ведь ее присутствие грозило неудачей их предприятию. Если она узнала Фоку, то, знакомая с обычаями константинопольского двора, сумела бы верно оценить причину его появления здесь.
Но Фока во все время, пока Зоя была у купцов, старался держаться незаметно, да и сама посетительница мало обращала на него внимания.
Когда они увидали приближающихся князей, то поняли, что их темные замыслы не были открыты: или Фока ошибался, или Зоя не узнала его…
Приветливые улыбки князей окончательно их ободрили.
Лаврентий Валлос поспешил во главе своих товарищей навстречу князьям.
- Привет вам, могучие правители великого северного народа! - говорил он. - Ваше посещение - ни с чем несравнимое счастье для нас, ради него мы готовы забыть все ужасы пройденного нами трудного пути среди бесконечных опасностей, туманов, мрака… Да и что нам туман и мрак, когда теперь проглянуло из-за туч ясное солнце!
- Примите и от нас, и от народа нашего также приветствие, - милостиво отвечали Аскольд и Дир.
Обмениваясь приветствиями, князья спустились к ладьям и взошли на них. Здесь им поспешили подать золоченые троны. Аскольд и Дир сели на них, их дружинники разместились около них полукругом. Валлос подал знак, чтобы несли подарки, но Аскольд остановил его.
- Погоди, гость, - сказал он, - прежде чем ты покажешь нам свои товары, мы будем вести речь о делах с тобой и твоими…
- Как ты добр, светило полночных стран! - воскликнул Валлос, хотя его сердце дрогнуло от этих княжеских слов.
"О чем он? - подумал купец. - Уж не открыты ли мы?"
Но он сейчас же ободрился.
Обращение князей было приветливо, взор был полон ласки. Не было ничего такого, что могло бы предвещать грозу.
- Слушаю Тебя, повелитель, - кланяясь, проговорил он, - слушаю и готовлюсь отвечать вам по силе моего немудрого разума…
- Вы из Византии?
- Из града царя Константина…
- Что там говорят о нас?..
Валлос на минуту задумался.
- Позволь мне говорить правду, несравнимый, - сказал наконец он.
- Говори, мы тебя слушаем!
- Вся Византия, от края до края, дрожит от ужаса. Туда уже достигла весть, что твои храбрые россы готовят обнажить меч свой против нее. Трусливые сердца в смятении, даже мужественные потеряли голову и не знают, что делать. Одним словом, ужас царит в Византии, и ваша храбрость тому причиною… Горе моей родине! Разве нам, торговым людям, противостоять могучим барсам Днепра?.. Горе моей родине!
Он закрыл лицо руками и сделал вид, что плачет.
- Мне жаль тебя, гость, - проговорил Аскольд, - а что же делать?! Ты сам должен понимать, что неизбежного не избежать. Мы идем на Византию и не оставим камня на камне!
- Позволь, великий, последнею милостью твоею воспользоваться нам, бедным людям! - воскликнул Валлос.
- Позволяю!
- Все уже много раз пользовались твоим гостеприимством, много раз ели хлеб-соль за твоим столом, увы, мы погибнем, и более не придется нам видеть твоего светлого лица и лица великого Дира.
- Что же вы хотите?
- Хотим мы, чтобы ты и Дир в память приняли от нас наши скромные дары. Пусть они служат вам воспоминанием о нас…
- Хорошо, мы готовы исполнить ваше желание и, верьте, со своей стороны мы также сумеем отблагодарить вас по-княжески…
Валлос подал знак, чтобы поднесли подарки.
Дары "бедных людей" были, однако, великолепны.
Чего тут только не было! Вся изобретательность пышного Востока, казалось, выплеснулась на подносимые подарки.
Тут были и чудные амулеты, и сверкавшие драгоценными камнями диадемы, и золотые цепи самой тонкой работы, и пурпурные одежды…
Даже Аскольд и Дир не могли скрыть своего восхищения, об их же дружинниках и говорить было нечего.
- Говорил я тебе, конунг, что мы должны идти на Византию, - склонился к Аскольду Руар, - там много таких драгоценностей и все они стали бы давно уже нашими, если бы ты не откладывал своего похода…
- Да, да, - прошептал в ответ Аскольд, не спуская восхищенных глаз с подносимых драгоценностей, - теперь я вижу, что вы были правы, требуя похода…
Купцы заметили, какое впечатление произвели их подарки и старались еще более усилить его, обращая внимание на каждую подносимую ими вещь.
Но вот Валлос сделал знак, и на парчовых подушках принесли два чудных запястья.
Они были из чистого литого золота, усеянные драгоценными камнями. Валлос, поднося эти запястья, повернул их на подушке так, что лучи солнца ударили в них и, отразившись в драгоценных камнях, заиграли на них, переливаясь всеми цветами радуги…
Крик изумления вырвался из груди всех на ладье.
- Позволь просить тебя и Дира, - вкрадчиво проговорил Валлос, - надеть эти запястья, дабы и мы могли полюбоваться их блеском на вас.
Аскольд и Дир взяли запястья. Дир уже раскрыл свое, готовясь украсить им свою руку, но в этот момент Аскольд остановил его.
- Подожди, - сказал он.
Дир удивленно взглянул на него.
- Эти запястья - лучшее, из всего, что мы видели до сих пор; ради них одних стоило бы разорить Византию… Но пусть же их увидит и Зоя…
- Ты хорошо придумал, брат! - воскликнул Дир. - В самом деле, пойдем и покажем Зое.
- Светило с севера! - воскликнул Валлос, - право, мне кажется, что вы должны показаться женщине во всем блеске, чтобы взор ее еще более был прельщен вами.
- Он прав! - воскликнул Дир.
- Нет, брат, прошу тебя, сделаем так, как я говорю, - твердо сказал Аскольд, поднимаясь. - Благодарю вас, гости, за ваши дары. Прошу вас сегодня же на мой честный пир, и там вы получите наши подарки, а пока прощайте!..
Аскольд и Дир поднялись на сходни и, обсуждая между собой великолепие полученных даров, стали подниматься в гору.
- Ну что? - нетерпеливо спросил вынырнувший из трюма Фока.
- Взяли.
- Примерили, надели?..
- Нет!
- Проклятие!.. Если там Зоя…
- Она там… Они называли ее по имени.
- Все погибло! Ей известен этот секрет… - сокрушенно проговорил Фока.