Герольд прокашлялся и снова завещал на все поле:
- Так вот, если вам дорога жизнь, то сдайте город, сдайтесь на милость лорда Гоша. Он покарает выскочек и бунтарей, так как должно. Остальным не причинит вреда. Если не согласитесь…
- Ага! Самое интересное - под конец? - не выдержал и осведомился Пек.
- Конечно, болтун, интересное - на десерт! - в тон ему ответил герольд, видно не менее бойкий на язык. - В общем, если не примете условий лорда Гоша, его светлость намерен штурмовать Илидол. А, войдя в него, камня на камне не оставит. Пощады тоже не ждите - ее не будет. Никому, кто посмеет перечить его светлости и его людям.
- Все сказал? - продолжит перекрикиваться Пек.
Никто ему не мешал мести беседу на 'повышенных тонах' с вражеским посланником. И капитан Альвар и члены городского Совета ухмылялись и кивали головами, одобряя слова юноши. В той ситуации, которая сложилась, именно такая молодцеватая решительность казалась им наиболее подходящим поведением. И Пек вел себя как раз соответственно.
- Да, все, - утвердительно тряхнул головой герольд. - Есть что в ответ?
- Конечно! Ответ будет кратким, чтоб тебе легче было передать! Пусть лорд Гай и вся его банда, да и ты тоже, убираются туда, откуда пришли. Илидол - вольный город! И за свою свободу, если надо, будет сражаться! - сообщил Пек да еще побеспокоился. - Запомнил, или повторить?
- Запомнил-запомнил, - вновь кивнул герольд. - А это только твой ответ или ответ всего города? Учти, послания от гладкощеких юнцов я не принимаю! Таким, как ты, нельзя о серьезных вещах говорить - молочные зубы поблескивают!
Пек хотел было сказать что-то очень обидное на такой тоже обидный выпад, но на этот раз юного рыцаря остановил капитан Альвар. Он высунулся за стену и прокричал герольду:
- Его слова - слова всего города Илидола. Каждый илидолец думает так, как этот молодой господин. И слово в слово передай их своему лорду, герольд!
Затем он повернулся к юноше:
- Что ж, повоюем, сэр Пек?
- Само собой. За правое дело, рядом с вами, капитан, грех не повоевать, - решительно ответил Рифмач.
Альвар довольно улыбнулся: теперь и он крепко верил в то, что Илидол ждет удача.
Глава четырнадцатая
Утром следующего дня на Илидол и окрестности напал первый долгий осенний дождь.
Такие ливни приходили каждый год в сентябре, вместе с сырым западным ветром, что нес с далеких морей на земли Гош тяжелые тучи, полные воды. Длиться хмурый небесный водопад мог несколько дней, превращая поля вокруг города в настоящие болота, а тракт - в ненадежную дорогу. В такие дни горожане предпочитали сидеть дома, у теплых очагов: из-за сырости, казалось, и холода было больше, чем зимой.
Теперь все шло не так - в Илидол явилась неприятность, посерьезней сентябрьского ливня.
Город спешил приготовиться к осаде. Надо сказать, что илидольцы еще неделю назад под руководством инженеров взялись укреплять обветшавшие кое-где стены, очищали и углубляли рвы вокруг города, а насыпи и брустверы, наоборот, делали повыше и покруче. Проверялись и чинились оборонительные баллисты и прочие хитрые устройства.
Городской совет отдал много приказов, которые должны были привести жизнь в городе в соответствие с наступившим военным временем. Это, в первую очередь касалось запасов оружия, провизии, дров и лекарств. Все перечисленное собрали в специальные склады, а каждому складу назначили смотрителей и обслугу.
Не бездействовали и осаждавшие. Дежурившие на стенах воины видели, как мечутся по долинам и холмам огни передвигающихся отрядов. За ночь дружинники лорда Гоша взяли Илидол в кольцо, перекрыв все три дороги, ведущие из города. Основной лагерь разбили напротив Главных ворот, на безопасном расстоянии.
Когда же хлынул дождь, а пасмурные тучи чуть-чуть посветлели от поднявшегося на востоке солнца, отряды лорда выстроились боевым порядком, и пронзительные звуки рожков и труб объявили о начале штурма.
Им отозвались рога Илидола - город объявил, что готов защищаться.
- Баллисты, катапульты - готовсь! Стрелки - готовсь! - уже привычно командовал Пек, рыцарь Илидола. - Как только они станут досягаемы - долбите!
Капитан Альвар, носившийся по городу и проверявший другие отряды, что стояли на страже Низких ворот и Воробьиных ворот, поручить оборону главной цитадели именно ему - Рифмачу. Приставил лишь к парню для помощи и совета одного из опытных рыцарей - пятидесятилетнего пышноусого Тофана, большого любителя пива и копченых свиных ребер, но, ко всему прочему, и большого знатока штурмовых и оборонительных премудростей.
И вот Пек, почти с головы до ног закованный в знатные рыцарские доспехи, в кафтане из синего шелка с белыми башнями на груди и спине, стоял на стене, над воротами, вместе с лучниками и арбалетчиками и зорко следил, как приближаются осаждающие. У него в руках тоже был арбалет, а глаза под грозно сдвинутыми бровями полыхали решимостью наспустить тучу болтов в противника. Защищать Главные ворота и цитадель вместе с ним встали верный друг Ларик и те из ребят, кто причислил себя к отряду Пека: Карл с братьями-близнецами и рыжий Тит. У всех было что-либо стрелковое - лук или арбалет и колчаны, в которых стрелам было тесно. Эти парни также мечтали вонзить как можно больше смертоносных жал в наступающих врагов.
Рядом с молодыми защитниками города, в похожем стальном облачении, но без арбалета и лука, а с прутком с кусками жареной телятины, находился сэр Тофан. Пользуясь затишьем, он набивал свой большой живот вкусным мясом и рассказывал юному Пеку и его товарищам о своем прошлом, полном жарких сражений и славных побед.
- Когда мне было столько, сколько тебе, я воевал с нашим королем в дальних краях, - повествовал Тофан. - Я тогда был простым оруженосцем, но во время битвы за долину Валуйло я сражался, себя не жалея, и еще спас жизнь своему тогдашнему господину, барону Сами, которого тяжело ранили. Я вынес его с поля боя, то и дело убивая нападавших на нас врагов. Вот за это меня и посвятили в рыцари. Барон вручил мне меч и подарил мне одного из своих жеребцов, прекрасного белогривого Снегопада, который мне потом долгие годы верой и правдой служил…
- Очень интересно, - оборвал его рассказ Пек, не очен довольный тем, что во время штурма с ним рядом будет этот толстый старикан (так юноша про себя обозвал Тофана). - Но закончите вы историю чут позже…
Первое слово в штурме сказали две вражьи катапульты. Установленные с ночи на дальних холмах, они хрипнули в сторону Илидола спускаемыми механизмами, и обрушили на городские ворота и стены увесистые каменные глыбы. Одна довольно метко ударила в Красную башню и повредила древнюю кладку, выбив из нее кирпичи. Вторая уже на излете ухнула в ворота. Те отозвались гневным грохотом и оглушительным звоном скрепляющих цепей, но легко выдержали атаку - были на совесть сработаны.
Катапультам, к радости горожан, тоже досталось: одна из них при толчке не удержалась на мокрой и скользкой от дождя почве и с тем стоном, которым жалуется на несчастную судьбу подрубленное дерево, завалилась на бок, под испуганные крики своей обслуги. При падении сломала одну из своих же опор.
Такое происшествие илидольцы встретили ликующими криками: битва началась хорошим для них знаком.
- Ничего другого я и не ожидал, - посмеялся с штурмующих сэр Тофан. - Кто ж на таком неровном месте катапульту устанавливает? Только тупоголовый баран, а у лорда Гоша много болванов на довольствии! Вот наши баллисты закреплены, как надо! И отработают свое, как надо! Я сам проверял!
К Илидолу, тем временем, с воем и воплями шли-торопились фашинщики (они прекрасно знали, что их судьба в этом стражении - самая незавидная). За ними, вперемешку с пехотой и лучниками бежали воины, тащившие лестницы. Дальше гарцевали в седлах конные рыцари. Уже рядом с ними тяжело, проседая в грязь, катился окованный железом таран и ползла-подползала осадная башня.
- Можно начинать, - шепнул Пеку Тофан.
Юноша махнул рукой - полетели капли с его стальной наручи на кольчугу друга-Ларика - и первым натянул тетиву, а за ним - и остальные защитники города.
Баллисты и катапульты тоже были послушны командам молодого рыцаря: на отряды Гоша они со скрипом и свистом обрушили такие неприятные вещи, как камни и просмоленные горящие клубки из пеньки и всякого мусора.
Усеивая свой путь ранеными и убитыми, осаждающие прибавили скорости, приближаясь к стенам Илидола: так они надеялись свести людские потери к минимуму.
Фашинщики, принимающие на себя первые удары городских стрелков, с отчаянными криками неслись вперед. Связки прутьев и соломы, которые волокли воины, были чем-то вроде щитов, но не настолько надежных, чтоб полностью закрывать от стрел и болтов. Многие падали, но большинство все же достигло крепостного рва и принялось сваливать в него фашины. Те, кому это удавалось, тут же хватали из-за плеч луки и начинали ответно обстреливать сыплющие на них стрелы стены, и довольно метко.
Ларик, из-за своего хорошего роста и больших размеров, одним из первых получил стрелу в тело - она попала ему в левое предплечье, когда он сам целился, высунувшись за стенной зубец. Пробила кольчужный рукав и вошла достаточно глубоко.
- Вот паскуда! - чересчур эмоционально отреагировал на такую незадачу Ларик, роняя лук и приготовленную стрелу вниз - на камни приступов цитадели.
- Уходи! - сразу приказал ему Пек, стрелу за стрелой посылая в ряды наступавших. - Тебя перевяжут - и снова в строй! Надеюсь, сможешь?
- Без вопросов, братец, - усмехнулся здоровяк и побежал к лестнице, чтоб спуститься вниз и получить порцию бинтов от гарнизонного лекаря, который с ночи приготовил свой лазарет и помощников к напряженной работе.
Пек не мог себе позволить проводить друга, хотя очень хотелось: и проводить, и узнать, насколько серьезно тот ранен. Но сейчас, когда враг подобрался вплотную к стенам, начал сбивать их защитников и уже грозился приставить длинные ясеневые лестницы, ни одна пара рук не была лишней. Поэтому юноша лишь плотнее свел брови, стиснул зубы и заставил свои глаза видеть вдвое зорче, а руку - спускать тетиву вдвое быстрее.
Он, как и Карл, и Тит-Лис, целил в солдат, которые пытались установить лестницы. Сбивал их наземь, метко и безжалостно пронизывая стрелами шеи. Это было опасно - для таких выстрелов приходилось далеко высовываться и перегибаться. Именно поэтому в юношу попали два-три вражеских болта. Однако рыцарские доспехи Пека оказались прочнее и надежней кольчуги простого воина, и меткие стрелы лучников Гоша отскочили от лат и шлема Рифмача.
Стоявшие рядом с Пеком близнецы, Эйгон и Платин, отлично управлялись со стальными арбалетами. Только из этого грозного стрелкового оружия можно было пробить прочные латы рыцарей, и то не наверняка, поэтому в качестве целей братьев привлекали всадники под яркими флажками.
- А вот и Гай Гош! - кровожадно объявил Карл, указывая на всадника в богатых золоченых доспехах, который махал длинным синим, мечом, призывая воинов атаковать; его шлем, высокий, остроконечный, был украшен тяжелой стальной короной (она выполняла еще и защитную функцию). - Эй, Платин! Снимешь его - под твой щелбан свой лоб подставлю!
- Ага! - отозвался Платин, приложил взведенный арбалет к плечу, присел на одно колено и начал целиться.
Из этой дерзкой затеи ничего не вышло - рыцари лорда Гая превосходно охраняли своего сюзерена, и один из них сразу увидал приготовления стрелка на стене. И, заметив, принял меры: выхватил дротик и метнул его в Платина.
Дротик, сверкнув наконечником, как звездой, ударил арбалет в ложе, так сильно, что выбил его из рук юноши.
- Уй! - только успел вскрикнуть Платин, роняя арбалет туда же, куда совсем недавно Ларик проводил лук и стрелу.
- Не так все просто, парнишка! - крикнул Платину сэр Тофан, и тут же сам присел низко-низко, потому что за первым дротиком из окружения лорда полетели и другие, весьма меткие - и один из них звякнул бравому рыцарю Тофану по высокому шлему.
Защитникам города пришлось на время спрятаться за зубцы и приостановить оборону: высовываться сейчас было подобно самоубийству.
- Ничего-ничего! - громко подбадривал бойцов сэр Тофан, на четвереньках перебираясь поближе к баллисте, где только что убило сержанта. - Пущай тратят свои дротики - рано или поздно, а их у них мало останется. А мы переждем, и потом ответим…
Только Пек не сдавался: он опустил забрало шлема и резкими взмахами руки, закованной в доспех, отбивал наиболее наглые вражьи стрелы и дротики и продолжал сам отвечать, пусть не так быстро, но довольно метко. Видя, чем закончилась попытка Платина, юноша решил лорда Гоша взять на себя: осыпал стрелами сначала его телохранителей, а потом, когда те закрылись щитами, самому лорду засветил в шлем. Гай Гош пригнулся - Пек выругался: стрела пропала зря.
Молодому рыцарю пришлось тут же прятаться - на его зубец после 'покушения' обрушилась ярость всех стрелков лорда.
Где-то рядом гулко застучали приставные лестницы - противнику наконец удалось их поднять и опереть на стены. Снизу послышались команды:
- Наверх! Наверх!
- Вот сейчас будет жарко! - сэр Тофан весело ударил по плечу одного из воинов.
Пек осторожно высунулся в бойницу: так и есть - по лестницам уже карабкались солдаты с обнаженными мечами, а к воротам упорно катили таран, качавшийся на огромных цепях меж распорок.
- Камни! Масло! - заорал Тофан, маша руками на бойцов. - Где вы там? Сюда, бездельники! Пора горячее подавать!
И в дело пошло все то, что он перечислил: парни подкатили тачки с булыжниками и специальные чаны с 'горячим'.
Вопя от боли, осыпая илидольцев проклятиями, воины Гоша заметно убавили прыти. Потом, не выдержав града камней и потоков кипящего масла, отхлынули от лестниц.
Кто-то из герольдов, увидев знак, поданный лордом, затрубил отход.
Отряды, послушно развернувшись, кинулись туда, откуда атаковали - к своему лагерю, подбирая по пути раненых.
Одинокая катапульта на холме огрызнулась в Илидол еще парой каменных ядер. Одно ухнуло куда-то далеко в город и там развалило крышу какого-то дома, второе - без особого успеха бахнуло в ворота, опять заставив мореный дуб гудеть, а тяжелые цепи сердито звякать.
- Отбились! Отбились! - радостно закричал Пек, от восторга прыгая, словно мальчишка. - Парни! Дадим еще залп - по спинам, на десерт! Чтоб хорошо подумали - стоит ли возвращаться, - и вновь натянул тетиву.
Так илидольцы и 'попрощались' с отступавшим противником.
- Славная получилась заваруха, - смеялся сэр Тофан. - За наш успех стоит выпить! - и он высоко поднял свою флягу, полную душистого вина. - И ты глотни, сэр Пек.
Молодой рыцарь снял шлем и отхлебнул из фляги, и тут же закашлялся, зажмурился: напиток оказался очень крепким и пряным.
- Без меня справились? - поинтересовался, поднимаясь на стену, капитан Альвар. - Это хорошо, но это только начало… У меня те же успехи на Воробьиных воротах - там часть войск лорда тоже пыталась штурмовать. Мы легко справились. Но у вас, похоже, было очень жарко, - это рыцарь сказал, видя, сколько раненых сидит на камнях под зубцами. - Гош не успокоится, снова пойдет на штурм. Пусть не завтра, так послезавтра. Расслабляться нельзя. Сколько мы потеряли?
- Не считал; пойду, займусь, - послушно тряхнул головой Пек.
Потери горожан на главной цитадели составили девять убитых и двадцать три раненых, из которых было десять легкораненых, остальные - довольно тяжело. Пек посчитал и Ларика, который снова взял в руки лук и вернулся на свое место на стену. Другие раненые потянулись вниз - в лазарет, на починку и перевязки. Убитых осторожно снесли вниз и временно определили на плац, за гарнизоном.
- Завтра, коль будет время, похороним на городском кладбище, - хмуро распоряжался капитан, видя, что многие погибшие - юные новобранцы. - Что-то я скажу их родителям…
- То, что их сыновья - герои, - отозвался Пек.
Альвар покачал головой:
- Молодой, горячий - многого не понимаешь. Матери, потерявшей сына, плевать на всякие геройства. Она увидит только это - своего мертвого ребенка. И назовет нас, его командиров, убийцами…
- Те, кто погиб - не дети. Они мужчины, воины. Решили защищать свой город и знали, чем это может закончиться, - возразил Пек. - Дело мужчин воевать, дело женщин, если уж им так хочется, - плакать. И одно не должно мешать другому, - сказал, как отрезал.
Альвар вновь покачал головой, но уже согласно.
- Стрел и болтов мало, - продолжал юноша. - Я поеду к оружейникам - пусть постараются для родного города.
- Хорошо. Коль не устал, займись этим. Я пока гляну, нет ли повреждений в воротах. Если что - укрепим.
Альвар позвал с собой сэра Тофана, который уже собрал возле себя ребятню, чтоб рассказать им о том, как только что он самолично лил масло и кидал камни в осаждающих.
А юный Пек, щелкнув каблуками, развернулся, чтоб идти в конюшни и брать лошадь.
Там, из-под телеги с промокшим сеном к нему с писком кинулась Нина. Ее лицо было белым, а глаза своими размерами поспорили бы с блюдцами. Она ухватила юношу за ремни наплечников, прижалась крепко-крепко к его панцирю и пустила слезы в два ручья:
- Ой, мамочки! Живо-ой!
- Ты почему здесь?! - возмутился Пек.
- Страшно! Страшно было! - честно признавалась Нина, трясясь от рыданий.
- Надо было домой бежать, а не под телегой прятаться, - он обнял ее в ответ, чтоб успокоить.
Девушка лишь зашмыгала носом, прижимаясь щекой к стальной груди Пека. Не могла ж она просто взять и признаться, что страшно было не столько из-за ужасных звуков штурма, сколько страшно ей было за него, за баламута сероглазого.
- Они больше не придут? - со слабой надеждой в голосе спросила Нина.
- Придут, - честно ответил Пек, - но ты не бойся - мы их не пустим. Мы будем сражаться! Их много, но и нас не меньше! Посмотри: первую атаку отбили. И другие отобьем. И не только отобьем, а прогоним подальше, да под хвост, как коту шелудивому настреляем, чтоб забыл лорд Гош дорогу к илидольским воротам!..
Глава пятнадцатая
Капитан Альвар задумчиво погладил бороду:
- Вылазка, говоришь?
- Да! Налетим, как ураган, на их палатки! - сверкая глазами, сказал Пек и рубанул ладонью по воздуху. - Разве ожидают они от нас такой наглости? Подумают: это свои из лагеря, что у Воробьиных ворот, подъезжают. Пока опомнятся, мы их порубаем и катапульты подпалим!
Военный совет проходил в переговорном зале мэрии, за круглым инкрустированным огромным столом. Планы на будущее кроме капитана и Пека обсуждали еще несколько знатных господ-рыцарей, давно обосновавшихся в Илидоле и пожелавших защищать его, и члены городского совета.
- В плане юноши много разумного, - отозвался один из старейшин. - Кроме того, что мы нанесем лишний урон войску лорда, мы еще утвердим врагов в мысли, что сдаваться не намерены. Вполне возможно, после нашей вылазки, многие из дружины Гоша не захотят вновь идти на штурм и не преминут заявить об этом командирам.
- Кстати, - поднялся со своего кресла другой, - я предлагаю выслать гонцов в столицу с жалобой на лорда. Мы ведь не только его город, мы - подданные короля Лавра и имеем право просить государя о заступничестве.