- Очень сожалею, Штеффен. Наверное, я немного не в себе, потому что больше всего на свете хотела ребенка. И наш развод с Гернотом я все еще не преодолела. Извини, пожалуйста.
- Ладно, - коротко бросил он и повернулся к занятому продавцу, но тот разрывался на части и попросил подождать еще пять минут.
Мои слова, кажется, подействовали, хотя и с опозданием. Мрачным взглядом Штеффен посмотрел в такое же пасмурное небо и погрузился в раздумья.
- Но если это правда, то помилуй нас Бог…
Это прозвучало как жуткое пророчество.
- Правда или нет, я не знаю и тебе ни в коем случае не хочу ничего навязывать, - оборонялась я. - Но ты же сам слышал, что наговорила Биргит на автоответчик Гернота. В конце концов, она называла его сокровищем…
Штеффен повысил голос:
- Прекрати!
Но я непоколебимо продолжала:
- Это подозрение я не с потолка взяла. Оно возникло у меня случайно, когда на большой перемене она стояла с мобильником на балконе и точно так же, как на автоответчике, мурлыкала: Привет, сокровище мое…
Я не хотела ссылаться на внимательного школьника Мануэля, который, собственно, был в этом случае моим информатором. Он был неподалеку, в десятке автомобилей от нас, и я видела, как он перебегает от машины к машине и увлеченно записывает цены.
- Меня Биргит никогда в жизни не называла сокровищем, - пробормотал Штеффен вслух. Лицо его мрачнело все больше. Наконец он сказал, что я отбила у него всякую охоту покупать семейный экипаж. И исчез, не протянув мне руки на прощанье.
Мануэль снова вернулся ко мне и потащил к малолитражке цвета серебристый металлик.
- Думаю, можно еще поторговаться, хотя она и стоит свои десять тысяч евро, - профессионально рассудил он. - На такой вы припаркуетесь в любой щелочке! Спорим, что она разовьет все 180? Ну что, сделаем пробную поездку?
Толковый мальчишка учел и мои потребности, а не только собственные предпочтения. Я искала не особо скоростную и не особо представительскую машину, мне требовалась лишь самоходная тележка, которая надежно доставляла бы меня из пункта А в пункт Б.
Вечером мы ужинали у Мануэля на кухне, счастливые и довольные. На ужин был тунец из баночки с поджаренными спагетти, и мы чокнулись за удачную покупку. Поскольку Мануэль ждал гостей, я оставила его наедине с немытой посудой. Интересно, кого он ждал - своего друга Юлиана или, может, девушку?
10
Спустя два дня Мануэль сообщил мне, что его отец возвращается.
- Он навещал в Мюнхене друзей и был на собеседовании: хотел устроиться там на работу, - сказал он. - Надеюсь, его не взяли.
- Что так?
- Не хочу переезжать в Мюнхен! Друзья у меня здесь, и мне пришлось бы менять школу и учить баварский диалект…
Это мне очень понятно. В определенном возрасте друзья - самая важная вещь на свете. И сама я тоже считаю, что лучше всего пусть бы все оставалось как есть.
- Многие люди с высшим образованием годами мотаются по собеседованиям, особенно если они не только что с университетской скамьи. А сколько лет твоему отцу? - спросила я.
- Мне кажется, ему будет уже пятьдесят два, - сказал Мануэль и с ухмылкой добавил: - Но он в этом не виноват!
- Когда отец Гете достиг этого возраста, сын стал величать его почтенным старцем, - сказала я ему в утешение. - Но в наши дни, к счастью, другие мерки.
- Или Гете был слегка не в своем уме, - сказал Мануэль, - или мне, может, впредь тоже не следует называть Патрика так запанибратски? - Он поклонился зеркалу в передней и прошелестел: - Почтенный старец, благополучно ли вы добрались из дальнего странствия? Подумали ли вы о том, чтобы привезти вашему беспутному сыну дюжину белых баварских колбасок?
Сама я встретилась с Патриком Бернатом лишь в конце недели, садясь в свою новую машину.
- Прелестный попрыгунчик, - похвалил он мой автомобиль. - Хорошее приобретение!
- Мануэль выступил для меня профессиональным консультантом, - сказала я. - Если бы не он, я бы еще долго колесила на своем велосипеде и в дождь, и в ветер.
- Как знать, может, советы Мануэля были не совсем бескорыстны. Но вы, вообще-то, могли бы брать и мою машину, когда надо, - добавил он. - Мне она нужна не так часто.
По дороге в Дюркхайм я все время думала над словами Берната. Вообще-то, вы могли бы поесть с нами блинов с грудинкой, вообще-то, вы могли бы брать мою машину… Но что мне пользы от его предложений, если он делает их, когда уже поздно. Или это замаскированный намек, что я могла бы почаще спускаться на первый этаж по каким-нибудь мелким поводам? Мы оба, обжегшись на молоке, дуем на воду и, может быть, не смеем открыто выказывать взаимную симпатию. Тем более что Патрик Бернат как-никак отец моего ученика и мой квартирный хозяин. И тут действуют более строгие правила.
Мама тоже оказалась довольна моей машиной, зато не одобрила мой внешний вид. Мол, я слишком бледная, слишком худенькая, опять вся серенькая и неприметная, а на мою прическу без слез и взглянуть-то нельзя.
- Очень надеюсь, что выбирать машину тебе помогал компетентный человек, - сказала она и испытующе посмотрела на меня.
- В этом ты можешь не сомневаться, - успокоила ее я. - Это был мой любимый ученик.
- Ну вот… - протянула мама разочарованно. - Но коли уж мы заговорили про покупки, есть вещи куда важнее машины! Мы должны непременно купить тебе что-то роскошное на холодное время года. Не делай сразу такое упрямое лицо! Надо же, чтоб именно у меня была дочь, которую в бутик приходится тащить, как упирающегося осла!
Причиной, по которой Ансельм Шустер поймал меня за рукав в коридоре, был Мануэль.
- Приятного обеда, Аня! - сказал мой коллега. - Я ну прямо дивлюсь твоему Мануэлю, такой рывок сделал. Ты, как классная, гордиться можешь!
- Конечно, я тоже рада, но не надо приписывать его успехи мне. С ним занималась Биргит, результат просто ошеломительный.
- У нее, видать, свой метод, - сказал Шустер, не уставая удивляться. - Мануэль говорит, что кажный вечер перед сном учит по десять слов. А на другое утро обратно повторяет, и вот это, кажися, действует.
- Круто, - вяло отозвалась я.
- Не то чтобы уж это такая новость, - продолжал свою болтовню Шустер. - Ишшо моя бабушка говаривала. А твой Мануэль-то подсчитал, что он эдак-то по полста слов в неделю выучивает, в месяц-то и все двести выходит, а в год, коли не считать каникул, и все две тыщи.
- Ах, Ансельм! "Слова, слова, слова…" Это еще не все, - возразила я. - А как у него с синтаксисом и правописанием?
- Тож все лучшее, - сказал он. - Я тут хотел было подослать нашей уважаемой коллеге Юлиана и ишшо двух девчушек - Клару и Хюлью. Но Биргит че-то отказывается брать дополнительную работу. Нешто и правда, дескать, она малого ждет?
- Мне об этом ничего не известно, - сказала я.
Я не особо высоко ценю Ансельма Шустера, что, судя по всему, не сказывается на взаимности. Он входит в состав фракции "трапезников", как мы называем тех из коллег, которые приветствуют нас - в зависимости от времени дня - то приятным обедом, то приятным завтраком.
Только благодаря язвительным наблюдениям Биргит я обратила внимание на разный подход учителей к завтраку. Фракция "трапезников" приносит с собой в аппетитных пластиковых контейнерах два аккуратно намазанных ломтя зернового хлеба с листьями салата, бумажные салфетки подразумеваются само собой. Отделение "зеленых" грызет какой-нибудь кроличий корм, а "хаотисты" в последнюю минуту забегают в булочную и возвращаются с вредоносными для здоровья пудинговыми пастилками или шоколадными колечками. Сама Биргит намазывает на булочки толстый слой рюген-вальдского колбасного фарша. А остальные - и я принадлежу к ним - постятся или пробавляются тем, что перепадет от других.
Я выдвинула встречную идею подразделять наших коллег-мужчин на фракции "галстучных" и "пуловерных". Ясно, что Ансельм Шустер - однозначно "галстучный трапезник". Из остальных "галстучников" интересен только учитель биологии, который делает особый упор на свои шейные аксессуары. Он то и дело поражает нас флорой и фауной, которая собирается у него на чистом шелке и наверняка отвращает от него учениц. Помимо него, биологию преподает старейшая из наших коллег, которую мы называем Мать Природа и которая являет собой полную противоположность Биогалстуку. Она даже зимой не носит чулок и дружит с Юлиановой "бабушкой-набекрень". Если ученик вызывает у нее недовольство, она ругается: "Да черт бы тебя побрал!"
Раньше у нас с Биргит было множество мелких совместных приколов, они-то нас и связывали. Теперь мне не хватает ее шуток - с тех пор как Биргит стала избегать меня. Но и чисто внешне она сейчас меняется, у нее опухло лицо, как у многих беременных. Чтобы отвлечь внимание от этого обстоятельства, она стала в последнее время использовать бирюзовые тени для век и малиновую губную помаду. Кажется, утренние приступы тошноты уже перестали ее мучить, но прежняя удовлетворенность к ней так и не вернулась.
Как бы то ни было, из нас двоих она лучшая учительница. Я вот уже несколько лет преподаю главным образом родной язык, но в качестве свежеиспеченного стажера веду дополнительные занятия по французскому, только вот мои подопечные что-то не продвигаются. Может, они просто от природы тупые, чего не скажешь про Мануэля?
Машина Мартины паркуется у нашего дома - видимо, она решила навестить своего кузена. А может, она захочет заглянуть и ко мне? - спросила я себя и быстренько убрала от греха подальше судоку с журнального столика перед диваном.
И правда, вскоре Мартина вместе с Патриком Бернатом уже стояли перед моей дверью.
- Можно к тебе? - спросила Мартина. - Мы тут замышляем диверсию против тебя!
Они меня заинтриговали. Оказалось, в хоре опять нехватка мужских голосов, особенно теноров, а кантата "Carmina Burana" производит впечатление только при мощном многоголосии. Вот Мартина и вспомнила, что Патрик несколько десятков лет тому назад был звездой школьного хора, и было бы круто, если бы он снова занялся хорошим делом и…
Бернат не дал ей договорить:
- Мартина меня переоценивает. Я ведь даже ноты читать не могу! Робким маленьким мальчиком я когда-то пел в хоре. Но прошло столько лет…
Тут уже я перебила его:
- Если есть желание петь и если к музыке нет никаких противопоказаний, то я не вижу проблем. Мне это всегда доставляло удовольствие, хотя поначалу я тоже ни о чем понятия не имела.
Мартина ухмыльнулась.
- Вот ты и выдала себя, Аня! Кстати, Патрик уже почти дал себя уломать. Он хочет прийти попробовать, но только при одном условии: если ты тоже пойдешь петь с нами!
Тут я покраснела. Неужели и правда я вдруг пошла нарасхват? И хотя я сохраняла сдержанность и уверяла, что должна как следует об этом подумать, но на самом деле была сама не своя от радости.
В моей просторной кровати мне и без того хорошо спится, но на сей раз градус удовольствия даже повысился: во сне я разливалась колоратурами, что твоя Царица Ночи.
В понедельник вечером мы поехали с Бернатом на репетицию на его огромной машине.
- А у вас что, тот самый столь требующийся тенор? - спросила я.
- Да где там, самый заурядный баритон, - сказал Бернат и признался, что опасается, что его переквалифицируют в неумелого тенора и предъявят завышенные требования. - Мартина сказала правду, - продолжил он. - В детстве мне нравилось петь в хоре, и однажды я даже запевал. И в студенчестве тоже всегда был готов поддержать, когда начинали петь. Но потом, когда я познакомился со своей будущей женой, с пением пришлось покончить. Рядом с обученной примадонной, которая превосходно поет с листа, кажешься себе убогим дилетантом.
- Если владеешь каким-нибудь музыкальным инструментом, чтение нот, разумеется, дает известное преимущество, - сказала я. - В детстве я начинала обучаться игре на блок-флейте, но лет в одиннадцать мамино избыточное честолюбие отбило у меня всякую охоту к ней, а вообще-то жаль.
- Мануэль, к сожалению, тоже отказался заниматься, а ведь у нас как-никак рояль. Время от времени они с Юлианом бренчат на нем, но звучит это варварски.
Когда мы вошли в зал для репетиций, большинство уже сидело на своих местах, но при нашем появлении все встали и захлопали. Не знаю, были ли это почести долгожданному тенору, или аплодисменты относились к возвращению блудной дщери.
Вскоре после этого мы начали с хоровой композиции "О Fortuna!", и я внушала себе, что отныне богиня счастья изольет на меня свой рог изобилия.
Как это было заведено и раньше, большинство хористов после репетиции отправились к грекам, и на сей раз мы с Бернатом примкнули к большинству. Выпивали, рассказывали, шутили, смеялись. Спорили о приспособленческой позиции Карла Орфа в Третьем рейхе и об эротическом тексте "Carmina Burana".
Мы сидели за двумя длинными столами - отдельно молодежь и отдельно старшие хористы. Большинство были друг с другом на "ты", и после трех стаканчиков рецины я уже больше не говорила "господин Бернат", а называла моего квартирного хозяина "Патрик".
По дороге домой мы с Патриком пели во все горло, нещадно фальшивя и совершенно распустив удила, и хорошо, что руководитель хора не мог нас слышать. Мы попытались спеть "Раз ку-ку, два ку-ку, сидит кукушка на суку", но смогли вспомнить только первый куплет.
- Эта песня хранит в себе глубоко запрятанную психологическую тайну, - уверял Патрик. - Отец кукушонка - несомненно, осел!
- Ты что-то путаешь, - возразила я. - Это совсем из другой песни!
Когда мы выходили из машины, мне смутно почудилось в темном окне лицо Фавна. Была полночь.
Я не могла заснуть, потому что в голове у меня вертелась тысяча вопросов, приправленных алкогольными парами. Как отреагирует Мануэль на то, что его учительница за одну ночь перешла с его почтенным отцом на "ты"? Не придет ли мальчику в голову и самому называть меня с этих пор "Аня"? В мои школьные времена некоторые учителя позволяли обращаться к ним по имени, но теперь такое сокращение дистанции не приветствуется, и вообще много говорят о разрушительных последствиях педагогики 1968-го. Не слишком ли я консервативна и труслива, если вообще задумываюсь об этом? Формальное обращение - вовсе не гарантия уважения, на которое рассчитываешь со стороны учеников, и наоборот. Как бы то ни было, а я уже заранее предвкушаю следующий репетиционный понедельник.
То и дело я ловлю себя на том, что стараюсь подсмотреть за привычками Патрика, потому что хочу как можно чаще с ним встречаться - случайно, разумеется. Когда живешь в одном доме, это нетрудно, вопрос в том, насколько моему квартирному хозяину вообще приятно сталкиваться со мной на лестнице? Стремится ли он сам попадаться мне на глаза? Выспрашивает ли у сына, как ему мои уроки? В последнее время я прилагаю особые усилия к урокам родного языка и пытаюсь заинтересовать свой класс оригинальностью, разнообразием и интеллектом. Лишь в самых вынужденных случаях я прибегаю - точно укротитель львов - к плетке. Надо, чтобы Мануэль мог рассказать отцу, что я лучшая учительница родного языка из всех, что существуют на свете.
Как-то раз я вернулась из школы домой и услышала, что с первого этажа доносится мелодия, которая наверняка не могла входить в число музыкальных предпочтений Мануэля. Я напряженно прислушалась. К счастью, это была не опера, и певица была отнюдь не жена Патрика, то был всего лишь диск с балладами Карла Леве. Мой папа имел привычку затянуть "Принц Евгений", едва выпьет лишнего. Я меланхолически навострила уши и растрогалась, услышав, что Патрик то и дело подпевает.
- Хей, ураганом пронеслось над лагерем турецким, - заливался мой квартирный хозяин.
Я вспомнила моего чудесного отца, и слезы навернулись мне на глаза. Возможно, именно в этот момент я и влюбилась в Патрика Берната.
11
Про осенние каникулы можно забыть, такие они короткие в нашей стране. Патрик и Мануэль позволили себе небольшую поездку в Лондон. Если бы пригласили и меня, я была бы рада. Когда они вернулись, мы втроем провернули большую садовую акцию, сгребли все листья и разожгли нелегальный костерок. Отношения с Патриком хотя и становятся от репетиции к репетиции все сердечнее и теплее, но любовниками мы не стали. И это еще вопрос, стоит ли мне ввязываться в отношения с женатым человеком. То, что мы живем под одной крышей, могло бы способствовать возникновению любовного приключения, но в случае разрыва отношений мне пришлось бы, наверно, снова съезжать с квартиры.
После трудового дня в саду в конце осенних каникул Патрик впервые пригласил меня поужинать с ними. Морковка была собственного урожая. Патрик еще накануне приготовил густой суп-рагу, его требовалось только разогреть, и вот он уже дымился на столе и оказался очень вкусным. После крема на красном вине, поданного на десерт, я воспользовалась туалетом моего хозяина и не упустила случая бросить беглый взгляд в его спальню. То, что интересовало меня больше всего, я увидела сразу: большая двуспальная кровать, совсем как у меня.
Как бы то ни было, а судоку занимают меня теперь лишь изредка, гораздо больше внимания я уделяю совету мамы: трачу деньги и время на свою внешность. Мануэль сразу заметил это и сделал мне комплимент. Хотя прическу я оставила прежнюю, зато купила два пуловера - зеленый и лиловый, - две пары брюк и темнофиолетовые сапоги. И не только судоку стали мне безразличнее, но и Биргит с Гернотом постепенно отступили в моих мыслях на второй план.
И тем не менее я то и дело натыкаюсь на прошлое. Например, недавно я встретила мою бывшую уборщицу, которая сразу ринулась ко мне, чтобы высказать мне свои сожаления в связи с разводом. Мол, раньше уборка дома в Постгассе была для нее куда проще, потому что я регулярно поддерживала порядок.
Что ж, неужели мой муж еще не завел себе постоянную подругу, которая следила бы за чистотой, спросила я и тут же устыдилась своего необдуманного вопроса.
- Откуда мне знать? - обиженно заметила госпожа Майзинг. - Я никогда не лезу в чужие дела!
- Я это хорошо помню, - двулично заверила я ее. - И ни в коем случае не призываю вас наушничать! Но иногда, быть может, в посудомойке стоит второй столовый прибор от завтрака, используется вторая кровать или в ванной висит второе полотенце - мелочи, на которые натыкаешься невольно, когда о шпионаже и вынюхивании и речи быть не может…
- Иногда господин Рейнольд принимает гостей, - чопорно ответила она. - А вы разве нет?
Да, прощание у нас - в отличие от сердечного приветствия - получилось весьма прохладным. А ведь я было уже подумывала о том, чтобы нанять госпожу Мейзинг и для уборки в моей новой квартире. Определенно она знает больше, чем хочет показать, просто не хочет портить отношения со своим работодателем.
При виде Биргит мне неизменно приходит в голову, что оплодотворение мог произвести не ее законный муж, а Гернот. Между тем в последнее время она привлекает к себе заботливое и предупредительное внимание наших коллег, поскольку выросший живот уже не скроешь. На курительный балкон она больше не выходит, отказавшись от этой вредной привычки. Но я часто вижу, как она кудахчет с беременной учительницей музыки, у которой уже есть дети. Вид сразу двух тел в благословенном положении - это настоящее испытание для меня, и я бегу от них подальше.