Дом оказался довольно симпатичным, внутри царила приятная прохлада. Запущенный сад расточал дурманящие ароматы цветов и фруктовых деревьев. Секрет же столь буйного цветения заключался в том, что с помощью небольшого дизельного движка из глубокого колодца в сад подавалась вода для полива. Бывший владелец додумался грунтовую воду вначале накачивать в построенный им плавательный бассейн, а затем подавать ее в сад и на огород.
Мы не преминули искупаться в бассейне, а потом погрелись на солнышке.
- Фантастика! - вздохнула Рената.
- Вода из бассейна уходит, - недовольно ворчал Руперто, который с удовольствием копался в земле. - Во всей округе не нашлось человека, который смог бы его зацементировать. Под слоем глины голые кирпичи, никакой изоляции… - При этих словах он сокрушенно качал седой головой.
Поскольку бассейн находился в самой высокой точке участка, то вода растекалась по всему склону холма, увлажняя землю и пропитывая стены дома, что способствовало его быстрому разрушению.
- Множительный станок будет здесь ржаветь, - заметил Хорхе.
- Не будет, если ежедневно как следует проветривать помещение.
- Держать порох надо сухим, - лениво зевнул Гран Гато.
К нам он пришел перед рождеством после очередного провала. Он упорно ухаживал за Микаэлой, считая, что перед ним ни одна девушка не устоит.
Вскоре все и началось. Не стану рассказывать о том, о чем, собственно, можно прочесть в книгах, по которым мы, кстати, и учились. Последовательность подготовки и проведения операции была примерно такова: выбор цели и ее разведка; сбор информации; неожиданное нападение; увоз заложника в укрытие; доведение до него наших требований и, наконец, получение выкупа. Последний пункт самый ответственный и рискованный. Не менее важно было также выяснить, не попытается ли семья заложника, несмотря на наше предупреждение, вступить в контакт с полицией, а если вступит, то как далеко это зайдет. В большинстве случаев нам приходилось иметь дело с криминальной полицией, которая, обнаружив след, была готова на все вплоть до применения оружия.
Полной гарантии успеха у нас никогда не было, поскольку интуиция подсказывала родственникам заложника, что мы связаны с политикой, следовательно, до убийства дело не дойдет. А передача выкупа была опасна тем, что полицейские могли нас опознать. Именно поэтому Герберт предложил организовать мобильную группу прикрытия для тех, кто отправлялся получать выкуп.
Теоретически мы знали все и спою первую операцию разработали досконально. Выбор заложника казался удачным, разведку провели основательно, однако в момент захвата все мигом рухнуло: заложник, вместо того чтобы сесть в машину, как мы предполагали, в окружении приятелей отправился обедать, а после обеда пригласил их домой.
На следующий день не на высоте, как выразился Герберт, оказалась техника, и мы прибыли на место с опозданием в тридцать секунд. А еще через день выбранный нами господин улетел в Канаду. Вот почему мы были вынуждены вернуться к "процессу обучения", по определению Бланки.
Зато второе, похищение прошло успешно, и мы, заполучив 25 тысяч в качестве выкупа, отвезли заложника - а это был богатый буржуа - на ипподром, расположенный в северной части города.
Во время проведения третьей операции произошла небольшая заминка, которую нам следовало бы предусмотреть заранее. Заложник уже двое суток находился в сельском доме (чтобы достать выкуп, требовалось время), как вдруг родители Микаэлы заявили, что собираются поехать в село и собственными глазами взглянуть на дом, доставшийся дочери в наследство. Выручил нас Гран Гато, который тайком пробрался в гараж и сделал что-то с машиной родителей Микаэлы, после чего она перестала заводиться.
Получив предупреждение о предстоящем визите, мы отложили проведение операций до лучших времен, с тем чтобы все-таки дать старикам возможность посетить свои владения.
- Ну и как прошел визит? - спросил я у Микаэлы.
- Не знаю… Только мама очень удивилась, когда увидела на этаже четыре матраца. Ей показалось, что в доме слишком сыро. А папа подсчитал, что земельный участок приносит дохода меньше, чем зарплата Руперто плюс налог и дизельное топливо. Но мне кажется, им там понравилось.
- Надеюсь, не очень.
Мы ехали туда вдвоем, чтобы подготовиться к проведению четвертой операции. День выдался солнечный, на небе ни облачка, зато Микаэла, сидевшая рядом со мной, беспрестанно хмурилась, пряча лицо в густых темных волосах. Она мало чем отличалась от Бланки, но была менее самоуверенна, а когда чувствовала, что ее внимательно разглядывают, очень стеснялась, по привычке втягивая голову в плечи. Однако не обратить на нее внимания было невозможно, что подтвердил своим примером Гран Гато, так и не узнавший истинную красоту ее души.
Что касается Бланки, то она, общаясь со мной, делала вид, что для нее мои взаимоотношения с Микаэлой не являются тайной. И все, кроме Руперто и Хорхе, считали Бланку политически зрелым товарищем, тем самым заставляя ее быть выше таких чувств, как ревность.
Но разве она не заслуживала снисхождения? Если ей было все равно, значит, она просто не любила меня. Я же постоянно чувствовал влечение к ней и, разумеется, не молчал об этом, потому что мне не терпелось поумерить ее гордость.
Выполнение очередного задания было сопряжено с риском, и потому я хотел немного снять напряжение этим невинным флиртом. А упомянул я об этом потому, что с того дня Микаэла оставалась для меня только товарищем. И хотя она не была сторонницей марксизма, но так или иначе влияла на мои поступки.
Микаэла позвала меня на второй этаж, и мы начали спорить.
- Если ваш бог действительно существует да еще занимается освобождением страждущих, а это является одной из сторон революционного самосознания, - сказал я, - то непонятно, почему ты не примкнула к марксистам раньше.
Я, очевидно, говорил слишком запальчиво, переняв эту манеру у Бланки, поэтому глаза у Микаэлы заблестели.
- Истории известны союзы между левыми христианами и представителями социальной революции. Во времена крестьянских войн в Европе они шли рука об руку. Более того, в свое время в Парагвае иезуиты…
В средневековье она меня правда не повела: католики обычно избегают этой темы - эры черной реакции в истории церкви.
- Послушай, Рене, - обратилась ко мне Микаэла, употребив подпольную кличку, к которой она прибегала довольно редко. Когда мы оставались вдвоем, она обычно называла меня Марком, а иногда даже Марком Антонием. - Христианство - очень многослойная религия, которая претерпела большие изменения, продемонстрировав при этом удивительную жизнеспособность…
- Подобное можно сказать и о марксизме, который пронизал своими идеями буржуазное мышление.
- Знаешь, кое-что в вашем учении не стыкуется. Я, например, не могу представить, как это с отменой частной собственности на средства производства исчезнет разобщенность людей. Боюсь, что человек просто замкнется в себе… поскольку он не сможет…
Все, что она говорила, казалось чересчур абстрактным, но это в какой-то мере забавляло нас. Во время одной такой беседы, когда мы особенно увлеклись, в дверях неожиданно появился Руперто. Он опирался на трость - ногу ему повредили в тюрьме.
- Марк, что же теперь будет? - спросил он.
- Будет еще одна операция.
- Что-нибудь новенькое? У вас в каждой операции задействована женщина, а ты знаешь, как я к ним отношусь…
- Этот план разработан мной.
- Все вы что-то придумываете, но беда в том, что, прежде чем обсудить этот план в группе, ты сообщаешь о нем девушке, желая ее удивить. Вот это-то мне и не нравится.
Сначала я думал, что Руперто заблуждается. В свое время он, вероятно, немало настрадался из-за женщин, но тогда их не принимали в партию. Однако позже я понял, что в чем-то он прав, что Бланка и Микаэла действительно оказывали влияние на принятие некоторых решений.
2
Наша четвертая операция тоже прошла на удивление успешно. Трюк, придуманный Хорхе Делано, помог нам довольно-таки оригинальным способом завладеть почти сказочной добычей. С помощью метода, заимствованного из просмотренных кинофильмов, мы вели того, кто должен был передать выкуп, от одного ресторана к другому, а затем в клуб "Колумбия", где бой передал ему, что его просят прохаживаться по первому этажу возле стены. Позади находилась никем не замеченная железная дверь, открывавшаяся на запасную лестницу. Правда, дверь эта была обычно заперта, но Делано каким-то образом удалось достать ключ. Он бесшумно отпер дверь, а как только посыльный остановился перед ней спиной, мигом вырвал у него чемоданчик с деньгами, захлопнул за собой дверь, не забыв запереть ее, и бесследно исчез в лабиринте коридоров.
Я в это время сидел в машине с работавшим мотором. Сунув чемоданчик с деньгами под кучу какого-то хлама, я дал газ, и наш старенький тарантас помчался вперед, не вызывая ни у кого подозрения. Мы добрались до Пасео, когда полиция оцепила наконец район похищения. Хорхе в тот день показал себя настоящим героем. Рената безудержно восторгалась им, а Гран Гато, будучи самым начитанным среди нас, назвал его Робин Гудом, чем еще раз подтвердил, что не лишен чувства юмора.
Успех этот не только окрылил нас, но и так вскружил нам головы, что в следующий раз нас здорово побили. Наш успех не остался незамеченным, и газеты так расписали наши подвиги, что зародили у многих любителей легкой наживы мысль о том, что повторить их несложно. И вскоре в городе появилось несколько мелких групп, которые начали обирать население. О нас складывали легенды, а мы по недомыслию гордились этим. Мы заговорили о создании революционных вооруженных отрядов, поскольку чувствовали себя теперь богатыми. Когда мы пересчитывали деньги, глаза у многих радостно блестели, а денег было так много (в основном мелкие купюры), что наши пальцы уставали их пересчитывать. Тут же строились самые смелые планы вплоть до покупки скоростного автомобиля. И вдруг нам позвонили и предложили провернуть новое, очень интересное дело. Посчитав, что наше будущее обеспечено, мы осмелели еще больше.
- Не нужно спешить, Репе, - сказал мне Бернардо, входивший в руководство Повстанческими вооруженными силами. - То, чем вы сейчас занимаетесь, пора прекращать. Все эти заложники, шантаж… Такие методы не свойственны революционной стратегии. Вообще-то мы не отказываемся от террора, но рассматриваем его как средство, к которому можно прибегать лишь на определенном этапе борьбы. Однако суть заключается в том, что именно сейчас нельзя предлагать террор в качестве одного из методов боевых действий наших групп. Его следует рассматривать как нечто самостоятельное. При наличии ошибок центральных организаций и слабости местных групп террор неприемлем… - Эту длинную тираду Бернардо произнес без запинки, сославшись при этом на какого-то крупного теоретика, который высказал нечто подобное.
- Мы далеки от отрицания индивидуального героизма, но в то же время вынуждены предупредить, что нельзя увлекаться террором и рассматривать его как основное средство борьбы… Вам не следует этим увлекаться, не то достигнутые успехи вскружат вам головы. Факт остается фактом, в настоящее время у вас есть средства, а число лиц, симпатизирующих вам, заметно возросло, но они не являются вашими помощниками и уж тем более борцами! Рене, мне кажется, вы слишком горячитесь, вам явно не хватает опыта и терпения.
- Но нам не хватает и твердого руководства, - осмелился возразить я.
Я хорошо понимал, что частое отсутствие Герберта (недавно он побывал в Сьерре, а затем отправился в Гавану) и его нерешительность мешали ему стать подлинным военно-политическим руководителем и возглавить восстание. Не подходил для этой роли, несмотря на свою начитанность, и Бернардо. A Coca, руководитель по призванию, был окружен горсткой троцкистов и находился где-то в восточной провинции.
- В настоящее время в стране отсутствует революционная ситуация, - заметил Бернардо.
Я промолчал, так как у меня на этот счет было иное мнение: я считал, что начиная с 1962 года, когда произошла целая серия восстаний, революционная ситуация была налицо. Правда, руководство, ссылаясь на свой опыт, отрицало это, но в его состав входили очень разные люди: такие энергичные, как Coca, который за всю свою жизнь не прочел ни одной книги, и искушенные теоретики, которые, однако, не умели действовать. Нам не хватало вождя, который обладал бы и теоретическими знаниями, и богатым практическим опытом. Но настоящие политические вожди рождаются, как известно, нечасто и не в каждой стране.
По пути домой я долго думал над словами Бернардо. Я понимал, что он имел в виду, предупреждая нас. Успех вскружил нам голову, и мы могли превратиться в сражающихся одиночек, которых хвалили, но за которыми никто не хотел идти, то есть мы были лишены поддержки масс. Правда, мы обладали достаточной силой и авторитетом, чтобы порой сотрясать диктатуру, но такой путь не мог привести к окончательной победе.
С этого момента мне стало казаться, что мы делаем что-то не совсем правильно, а как делать правильно - этого никто из нас не знал. Придя в голову, эта мысль просто мучила меня, так как возник разрыв между огромной жаждой бороться и очень малой возможностью вести подлинно народную войну, неспособностью нашей организации мобилизовать на борьбу массы в условиях диктатуры. Бланка не понимала меня, когда я доказывал, что необходимо действовать, так как политическую ситуацию может создать и небольшая группа людей. Опыт Фиделя Кастро являл тому красноречивый пример.
Гран Гато разделял взгляды борца из Сьерра-Маистры. Он был одним из тех, кто считал себя бойцом передового отряда.
…В качестве пятого заложника мы выбрали мужчину по имени Тедди Геррера, но он оказался не очень богатым. Будучи человеком покладистым, он сразу назвал реальную сумму выкупа - 40 тысяч долларов (не в местной валюте, а именно в долларах), которую его люди внесут за него довольно быстро, так как он-де является крупным импортером и дорожит авторитетом фирмы.
Очередь забирать деньги выпала на этот раз Гран Гато. Его сопровождала Микаэла. Это позволяло им выдать себя за влюбленную парочку, что соответствовало действительности. Я и Хорхе в случае необходимости должны были прикрыть их, а Бланка осталась за рулем машины.
Гран Гато чувствовал себя довольно уверенно, однако, договариваясь по телефону о месте встречи, допустил ошибку, вследствие которой криминальная полиция устроила нам засаду. Как только мы получили выкуп, из "фольксвагена", стоявшего неподалеку, открыли огонь. Мы с противоположной стороны улицы сразу повели ответный огонь. "Фольксваген" загорелся, но Гран Гато уже неподвижно лежал на асфальте. Микаэле удалось бежать, поскольку в момент передачи денег она находилась поодаль. От испуга она обронила свой пистолет, но на это никто не обратил внимания.
Из второй полицейской автомашины, тоже "фольксвагена", выскочили несколько патрульных. Попытка спасти Гран Гато могла стоить жизни многим, и нам пришлось уехать. Нас, к счастью, никто не преследовал. С горьким чувством вернулись мы домой. Как группа прикрытия мы оказались не на высоте, в чем нас справедливо упрекнул Герберт, которого мы сразу известили о нашем провале.
Как всегда, когда у нас что-то не ладилось, Герберт взял командование в свои руки и дал указание, что делать в случае, если Гран Гато расколется. Прежде всего нужно было покинуть наше убежище.
Отдав необходимые распоряжения, Герберт выехал на место происшествия, чтобы заявить, будто он брат раненого. Его пропустили через оцепление, и он узнал, что Гран Гато убит первой же очередью. Чтобы выбраться из оцепления, Герберту пришлось бросить гранату. Вскочив в машину, он дал газ. За ним увязался какой-то джип, от которого он сумел в конце концов оторваться.
Приехав на 5-ю авеню, Герберт сменил машину и благополучно вернулся к нам.
- Повысьте сумму выкупа на десять тысяч, - со злостью посоветовал он.
Тем временем появилась Микаэла, которую мы закидали вопросами, но она лишь сокрушенно качала головой и горько рыдала…
Так мы потеряли нашего товарища Гран Гато. Это была наша единственная жертва за весь год. А семья Герреры потеряла 40 тысяч, которые поделили между собой начальник полиции, лейтенант Фольгар и еще трое полицейских, застрелившие нашего товарища. Немного позднее мы получили свои пятьдесят тысяч долларов, а 24 декабря, в шесть часов утра, освободили Тедди Герреру, пожелав ему приятного рождества и счастливого Нового года.