Это была даже не фигура человека, это была светящаяся, будто объятая пламенем голова…
Да, к ним приближалась горящая голова, не имевшая тела! И она изрыгала пламя!
– Ого! – процедил Перс сквозь зубы. – Вот это я вижу в первый раз. Бригадир пожарников был не сумасшедший. Он и в самом деле видел ее! Кто же это может быть? Это наверняка не "он", но, может быть, "он" послал ее к нам навстречу. Осторожно! Осторожно! Руку на уровень глаз! Ради бога, на уровень глаз!
Тем временем огненная голова – которая, казалось, принадлежала демону, вырвавшемуся из преисподней, – продолжала приближаться, покачиваясь на высоте человеческого роста, к двум нашим не на шутку перепуганным героям.
– Может быть, "он" послал нам навстречу это чудовище, чтобы самому напасть сзади… или сбоку. От него всего можно ожидать. Я знаю многие его фокусы, но этот… Этот вижу впервые. Бежим! И не забывайте про руку. Осторожно! Осторожно!
И они побежали по длинному подземному коридору, который открывался перед ними.
Через несколько секунд этой гонки, которые показались им долгими-долгими минутами, они остановились.
– Однако "он" редко ходит этой дорогой, – отдышавшись, сказал Перс. – Она не ведет к озеру. Но, может быть, "он" знает, что мы его ищем, хотя я дал ему слово оставить его в покое и не соваться в его дела.
С этими словами он резко обернулся. Рауль последовал его примеру и увидел, что огненная голова движется за ними следом… Возможно, она двигалась даже быстрее, чем они, потому что была совсем близко.
Одновременно до них донесся неясный шум, происхождение которого определить было невозможно; они просто поняли, что шум перемещается и приближается вместе с пылающей человеческой головой. Это было нечто, похожее на скрежетание или поскрипывание, как будто тысячи ногтей скребли по школьной доске – отвратительный, невыносимый звук, – такой звук получается, когда в школьный мелок попадает твердый камешек.
Они отступили назад, но голова-факел неуклонно приближалась, надвигалась на них. Теперь уже можно было различить лицо. У головы были круглые и совершенно неподвижные глаза, кривой нос и большой рот со свисающей полукругом нижней губой; такое лицо можно увидеть иногда на лунном диске, правда, луна не бывает кроваво-красной…
Но каким образом эта огненно-красная луна оказалась в подземельях театра и почему она неслась прямо на них, сверкая круглыми неподвижными глазами? И откуда взялись эти звуки – весь этот треск, скрип и скрежет, – которые сопровождали ее?
В какой-то момент Перс и Рауль почувствовали спиной стену и инстинктивно вжались в нее, не зная, что несет им эта огненная голова и что означает этот шум, который стал совсем близким и невыносимым и как будто растворился в великом множестве живых урчащих звуков, катившихся волной впереди адской головы.
А голова все приближалась. Два товарища по несчастью, втиснутые в стену, почувствовали, как волосы у них поднялись дыбом, – они поняли, что означают эти тысячи звуков. Они накатывались плотными рядами, перекатывались бесчисленными крохотными комочками, более стремительными и напористыми, нежели волны, трущиеся о прибрежный песок; они надвигались, как прилив, эти маленькие ночные волны, и вспенивались под красной луной, под пылающей луноподобной головой.
Вот уже они достигли их ног, вот начали взбираться по ногам. Крик ужаса, отвращения и боли вырвался из груди Перса и Рауля.
Они вмиг позабыли о своих руках, которые надо держать на уровне глаз в ожидании команды "Огонь!". Их руки опустились сами по себе, помимо их сознания, чтобы отшвыривать маленьких переливающихся в сполохах красного света существ, которые состояли из бесчисленных лапок, коготков, зубов. Рауль и Перс были на грани обморока, как это, очевидно, случилось с бравым бригадиром пожарных Папеном, и тут огненная голова повернулась к ним и заговорила человеческим голосом:
– Не двигайтесь! Только не двигайтесь! И не идите за мной. Это я – крысолов! Пропустите меня с моими крысами.
И вскоре исчезла, растворившись в потемках, которые еще некоторое время то и дело освещались удалявшимися вспышками красного света. Раньше, чтобы не спугнуть крыс впереди себя, крысолов направлял свет лампы на свое лицо, теперь же, чтобы ускорить движение, он светил перед собой. И вот теперь он быстро бежал вперед, увлекая за собой живой поток отвратительно попискивающих крыс.
Избавившись от жуткой опасности, Перс и Рауль вздохнули с облегчением, хотя и не сразу смогли унять дрожь.
– Как я мог забыть? Ведь Эрик говорил мне о крысолове, – сказал Перс, – но я не думал, что это выглядит именно так… Странно, что я ни разу не встречал его раньше.
Потом, вздохнув, он добавил:
– А я уж подумал, что это один из трюков чудовища. Впрочем, в этих местах "он" не появляется.
– Значит, мы еще далеко от его дома? – спросил Рауль. – Когда же мы придем, сударь? Давайте же поторопимся к озеру и там будем кричать, колотить в стены. Кристина нас услышит. Он тоже услышит, и мы поговорим с ним, раз вы его знаете.
– Дитя! – усмехнулся Перс. – Попасть в его жилище через озеро невозможно.
– Почему?
– Да потому что именно с той стороны он ждет врагов. Мне ни разу не удалось попасть на другой берег, где находится дом. Сначала надо переплыть озеро, а оно хорошо охраняется. Я боюсь, что не один человек – из бывших машинистов, старых "закрывальщиков дверей" – закончил свои дни на его берегу. Это действительно ужасно! Я сам едва не остался там навечно, и если бы злодей не узнал меня вовремя… Дам вам совет, сударь: никогда не приближайтесь к озеру. А если такое случится, не забудьте хорошенько закупорить уши, как только услышите голос из-под воды… голос Сирены.
– Но в таком случае, – горячо заговорил Рауль, сгорая от нетерпения и ярости, – что мы здесь делаем? Если вы не в состоянии помочь Кристине, дайте мне по крайней мере возможность умереть за нее.
Перс попытался успокоить юношу.
– У нас только одна возможность спасти Кристину Даэ, поверьте мне: проникнуть в дом незаметно для хозяина.
– Значит, на это можно надеяться, сударь?
– Если бы у меня не было такой надежды, я бы не заговорил с вами!
– Как же можно проникнуть в озерное жилище, минуя озеро?
– Через третий подвальный этаж, откуда нас так некстати прогнали, сударь, и куда мы сейчас вернемся. Я покажу вам, – и голос Перса неожиданно изменился, – я покажу вам то место, где погиб Жозеф Бюкэ… Между балкой и старой декорацией к "Королю Лахора".
– А, это тот старший машинист, которого нашли повешенным?
– Да, сударь, – кивнул Перс, – а веревку так и не нашли. Мужайтесь и вперед! Только не забудьте про руку, сударь… Так, а теперь узнаем, где мы находимся.
Перс снова зажег свой потайной фонарь и направил луч света в два широких коридора, которые пересекались под прямым углом и уходили дальше в казавшуюся бесконечной темноту.
– Мы находимся скорее всего в той части, где располагается служба водоснабжения, потому что калориферов здесь не видно…
Он шел впереди Рауля, то и дело останавливаясь и прислушиваясь, чтобы избежать нечаянной встречи с водопроводчиками; через некоторое время им пришлось спрятаться, когда в боковом коридоре они увидели свет, похожий на отблески большого затухающего костра или подземной кузницы, а Раулю показалось, что в этом зловещем свете он разглядел демонов, которых видела Кристина во время своего путешествия в подземелья в день ее первого похищения.
Постепенно они снова оказались в громадных подвалах под сценой, на самом дне глубокого котлована; о его масштабах можно судить по тому, что он был вырыт на пятнадцать метров ниже водоносных слоев, залегавших в этой части столицы, из которых затем откачали воду. А чтобы получить представление об объеме этого котлована, представьте себе площадь Луврского дворца, это будет его периметр, а его глубина в полтора раза превышает высоту собора Парижской Богоматери. Однако даже после всех работ одно подземное озеро осталось.
– Если не ошибаюсь, – проговорил Перс, касаясь рукой стены, – эта стена уже вполне может быть частью озерного жилища. – Потом он постучал по ней, будто проверяя на прочность.
Мне кажется, читателю небезынтересно будет узнать, как сооружались стены и днище котлована.
Чтобы вода, со всех сторон окружавшая строительную площадку, не добралась до стен, служащих опорой всему сооружению, и чтобы защитить от влаги строительные конструкции, столярные, слесарные, художественные и прочие многочисленные мастерские, архитектору пришла удачная мысль соорудить со всех сторон как бы двойную оболочку.
Прошел целый год, прежде чем эта оболочка была построена. И вот теперь по стенке первой, внутренней, оболочки котлована стучал Перс. Для человека, знакомого с архитектурой здания, будет понятно, что тайное жилище Эрика находилось внутри этой двойной оболочки, которая состояла, во-первых, из очень толстой стены, игравшей роль плотины, во-вторых, из другой кирпичной стены, мощного слоя цемента и еще одной стены толщиной в несколько метров.
После слов Перса Рауль оживился, прижался к стене и жадно прислушался. Но ничего не услышал… ничего, кроме слабого эха страшно далеких шагов где-то наверху, в помещениях театра.
Перс снова погасил фонарь.
– Не забывайте про руку, – повторил он. – А теперь тихо! Попробуем проникнуть к нему.
И повел Рауля к маленькой лестнице, по которой они только что спускались.
Они начали подниматься, медленно, останавливаясь на каждой ступеньке, всматриваясь в темноту и вслушиваясь в тишину.
Таким образом они добрались до третьего подвального этажа. Здесь Перс дал знак Раулю опуститься на четвереньки, и, по-прежнему держа одну руку перед собой на изготовку, они доползли до стенки котлована.
Возле старой декорации к "Королю Лахора", прислоненной к стене, возвышалась массивная балка, и между ними оставалось место, достаточное, чтобы в нем поместилось тело человека. Вот в этой укромной нише и нашли повешенного Жозефа Бюкэ.
Не поднимаясь на ноги, Перс остановился и прислушался.
В какой-то момент он нерешительно взглянул на Рауля, потом пристально посмотрел вверх, на второй подземный этаж, откуда между досками настила просачивался тусклый свет лампы.
Очевидно, этот свет беспокоил Перса.
Наконец он тряхнул головой и не мешкая проскользнул между стойкой и декорацией к "Королю Лахора". Рауль следовал за ним по пятам.
Свободной рукой Перс начал ощупывать стенку. Рауль видел, что он сильно надавливает на нее точно так же, как делал это в артистической Кристины.
И вот один камень покачнулся, готовый сдвинуться с места… В следующий момент в стенке появился проем…
На этот раз Перс вытащил из кармана пистолет и, кивнув Раулю, чтобы тот последовал его примеру, зарядил его.
Потом без колебаний, по-прежнему на четвереньках, Перс пролез в проем, отстранив Рауля, который хотел проделать это первым.
Отверстие было очень узким, и Перс почти сразу остановился. Рауль услышал, как он ощупывает вокруг себя камни. Потом Перс снова зажег фонарь, внимательно осмотрелся и тотчас погасил его.
Рауль услышал его сдавленный шепот:
– Нам надо прыгнуть вниз, здесь довольно высоко: несколько метров. Обувь придется снять.
Он быстро разулся и передал свои ботинки Раулю.
– Поставьте их возле стены, на обратном пути мы их заберем.
После чего он немного продвинулся вперед, развернувшись лицом к Раулю, и сказал:
– Теперь я повисну на руках и прыгну вниз. Потом то же самое сделаете вы. Только крепче ухватитесь за камень и не бойтесь: я подхвачу вас.
Через минуту Рауль услышал внизу глухой стук и вздрогнул, испугавшись, как бы этот шум не выдал их присутствие.
Однако Рауля тотчас охватил другой страх – страх от того, что он не услышал других звуков. Ведь, по словам Перса, они уже проникли в жилище на озере, но Кристины не было слышно. Ни крика, ни зова, ни стона… Великий боже, а вдруг они пришли слишком поздно?
Обдирая колени и локти о камни, цепляясь за стенки дрожащими руками, Рауль тоже упал в пустоту. И сразу оказался в объятиях Перса.
– Тихо!
Несколько мгновений они стояли неподвижно, прислушиваясь. Ночь вокруг них была темной, как никогда, почти ощутимо плотной. Никогда еще тишина не казалась им такой жуткой и угрожающей.
Рауль прикусил губу, чтобы не закричать, и крик остался в его горле: "Это я, Кристина! Ответь же, если ты жива!"
Снова вспыхнул слабый свет фонаря. Перс направил его вверх, пытаясь разглядеть отверстие, через которое они попали сюда, но не находил его.
– Ого! – заметил он. – Кажется, камень закрылся сам по себе.
Луч скользнул вниз, вдоль стены, потом замер на полу.
Перс нагнулся и подобрал какой-то обрывок веревки, осмотрел его и с ужасом отбросил в сторону.
– "Пенджабский шнурок"! – пробормотал он.
– Что это? – не понял Рауль.
– Это, – вздрогнув, ответил Перс, – веревка повешенного, которую так долго искали и не нашли.
Охваченный неожиданным волнением, он провел маленьким красноватым лучом фонаря по стенам… Из темноты высветился ствол дерева, настоящего живого дерева, со свежей листвой, ветви которого тянулись вдоль стены и терялись во тьме под самым сводом.
Пятно света было совсем маленьким, поэтому они не смогли сразу охватить взглядом представшую перед ними картину: луч вырывал из черноты то кусок ветки, то лист. Больше ничего не было видно… ничего, кроме слабой струйки света, которая, казалось, отражалась от себя самой. Рауль провел ладонью по отражению и вскрикнул:
– Глядите-ка! Это же зеркало!
– Зеркало! – эхом откликнулся Перс, и в его голосе слышалось сильнейшее волнение. Потом он отер рукой, державшей пистолет, пот со лба и добавил: – Мы попали в "комнату пыток".
Глава XXII
Занимательный рассказ Перса о том, что произошло в подвалах Оперы
Перс подробно написал о том, как однажды уже пытался – и безуспешно – проникнуть в озерное жилище через озеро, как случайно обнаружил вход в третий подвальный этаж и как, наконец, вместе с виконтом де Шаньи оказался в "комнате пыток" и стал жертвой изощренной фантазии призрака. Предлагаю читателю написанный им собственноручно рассказ, который я получил от него при обстоятельствах, изложенных ниже, и в котором не изменил ни слова. Я решил не сокращать его, потому что счел невозможным умолчать о приключениях Перса на берегах подземного озера, которые он пережил еще до того, как оказался там вместе с Раулем. На какое-то время это отвлечет нас от "комнаты пыток", но скоро мы вернемся туда.
Рассказ Перса
"Я хочу рассказать о том, – писал Перс, – как впервые пытался пробраться в дом на озере. Еще раньше я не раз уговаривал "мастера ловушек" – так у нас в Персии называли Эрика – открыть мне свои таинственные двери, но он неизменно отказывался, хотя, зная многие его тайны, я надеялся, что он не откажет мне в награду за мое молчание. Тогда я решил прибегнуть к хитрости. С тех пор как я встретил Эрика в Опере, где он, как оказалось, поселился, я начал следить за ним – в верхних коридорах, в подвалах и даже на берегу озера, когда он думал, что рядом никого нет. Я не раз видел, как он садился в маленькую лодку и переплывал на другой берег. Но полумрак не позволял увидеть, каким образом он открывает потайную дверь в стене. Мною двигало не только простое любопытство – меня тревожили некоторые слова, которые злодей случайно обронил в разговоре со мной, и вот однажды, когда мне показалось, что никто меня не видит, я сел в лодку и направил ее к той части стены, где обычно исчезал Эрик. Так я встретился с сиреной, охранявшей подступы к таинственному дому, и ее чары едва не стоили мне жизни. Вот как это случилось.
Не успел я отъехать от берега, как окружавшую меня тишину нарушил какой-то громкий вздох. Это одновременно было и дыханием и музыкой; незнакомый голос поднимался из самой глубины озера и погружал меня в непонятное оцепенение. Его звуки не отпускали меня, плыли вместе со мной, даря столь сладостные ощущения, что страха у меня не осталось совершенно.
Напротив, стремясь приблизиться к источнику этой нежной, захватывающей гармонии, я наклонился к самой воде, потому что не было никакого сомнения в том, что пение звучало из глубины. Я уже был на середине озера, один в лодке, и рядом со мной лился голос – голос неземной красоты, – который звучал из волн. Я наклонялся все ниже и ниже… Поверхность озера была спокойной, как зеркало, и в лунном свете, проникавшем через подвальное окошко с улицы Скриба, казалась черной, как чернила. Я прочистил уши, чтобы освободиться от наваждения, но гармоничная музыка, нежная, как дыхание, преследовала и притягивала меня.
Будь я суеверным или слабым человеком, я бы подумал, что имею дело с сиреной, которая должна сбить с пути смельчака, отважившегося пуститься в путь по воде к дому на озере, но – слава богу! – я из той страны, где слишком любят все фантастическое, чтобы не знать всех его потаенных сторон, да и сам я достаточно повидал всяческих чудес и понимал, что мастер своего дела может с помощью самых простых трюков манипулировать человеческим воображением.
Я ни секунды не сомневался, что встретился с новым дьявольским изобретением Эрика, которое на этот раз превосходило по совершенству все виденное мною до сих пор, и вот я, очарованный, забыв об осторожности, перегнулся через борт лодки.
Я склонялся все ниже и ниже, и вдруг из воды высунулись две чудовищные руки и обхватили меня за шею, увлекая в пучину с невиданной силой. Я бы наверняка погиб, если бы не успел крикнуть, и по этому крику Эрик узнал меня.
Да, это был Эрик, и, вместо того чтобы меня утопить, что он и собирался сделать, он благополучно вынес меня на берег.
– Вот видишь, как ты неосторожен, – сказал он, стоя передо мной, и по его одежде ручьями стекала вода. – Зачем ты хотел пробраться в мой дом? Ведь я тебя не приглашал. Мне никто не нужен: ни ты, никто другой! Разве для того ты когда-то спас мне жизнь, чтобы сделать ее невыносимой? Как бы ни была велика твоя услуга, Эрик может забыть и о ней, а тебе известно, что тогда ничто не удержит Эрика, даже сам Эрик.
Он продолжал говорить еще что-то, но теперь меня интересовало только одно: узнать секрет этого трюка с сиреной. Он пожелал удовлетворить мое любопытство, потому что, будучи настоящим чудовищем, – а мне приходилось видеть его в деле в Персии, – в некотором смысле оставался самовлюбленным и самолюбивым ребенком, и для него не было большего удовольствия, чем удивлять окружающих и демонстрировать им свою поистине дьявольскую изобретательность.
Он рассмеялся, весьма польщенный, и показал мне тростниковый стебель.