Вот я и подумал: а вдруг в театре Градского понадобится кто–то вроде меня - что–нибудь "по работе с населением и средствами массовой информации", или "архивариус–библиотекарь", или "литературный секретарь", или какой–нибудь "атташе по культуре" (шучу, конечно - но что–то вроде того; я ведь не знаю, какие там должностные единицы требуются). К нему самому я вряд ли отважусь обратиться (мы не знакомы), но у тебя об этом спрашиваю - так, на всякий случай.
В идеале–то мне лучше всего работать в каком–нибудь издательстве - с текстами, с авторами, готовить книги, сборники, альманахи, придумывать новые литературные серии и проекты - это то, к чему у меня лежит душа. Но всегда мне казалось, что интересно работать в театре (играл в юные годы на сцене, да и как музыкант доморощенный выходил на сцену, и поставил три спектакля в театре, который мы сами организовали в провинции). Всё это мне очень близко, потому что это творчество, а не скука смертная.
Вот такой странный вопрос к тебе. Может быть, ты что–то знаешь об этом?"
Андрей ответил мне, что в 2005 году театр не откроется, поэтому этот разговор следует отложить: "Не я это решаю. Когда будет достроен театр, поговорим об этом твоём предложении".
Вскоре я пошёл на собеседование к директору научного книжного издательства, которое выпускает книги по медицине, и директор мне сказал: "Будешь у нас главным редактором".
И я стал главным редактором книжного издательства.
16
Я всегда мерил эти вещи так: если мне с женщиной хорошо не только сейчас, но и через час, два, три, если я не хочу, чтобы она уезжала… Вот такое в моей жизни было всего четыре раза, и всё.
Из интервью А. Г.
Александр Градский был женат трижды. В моём очерке о первых рок–музыкантах СССР есть фраза: "Первый брак Градского был неудачным и распался через две недели". И однажды в Интернете я получил такой комментарий к своим запискам: "Его первой женой была моя мать. Про быстрый распад брака - чистая правда. Мой отец был в "Скоморохах", с Буйновым в "Весёлых ребятах"… где только ни играл в эти годы… Интересно читать, как пишут сейчас о том, в чём принимали участие твои собственные родители". Это написала Наталия Май, преподаватель музыки, музыкальный критик, член Союза писателей.
Я, конечно, сразу же разыскал Наталию, чтобы поговорить о том, о чём она так коротко написала в своём комментарии.
- Выходит, ваш отец - музыкант? - спросил я.
- Папа получил фундаментальное музыкальное образование. Он знаком со многими героями ваших очерков.
- Да, я это уже понял. Если он играл в "Скоморохах" и в "Весёлых ребятах", значит знает Градского, Слободкина, Бергера, Лермана, Шахназарова… Верно?
- Лерман дружил с моей мамой. У них была общая студенческая компания. А что же касается отца, то он в конце концов ушёл в академическую музыку, стал писать симфонии, квартеты. Эстраду бросил. Когда–то записал пластинку на стихи Евгения Евтушенко, и это дало отцу возможность получить второе музыкальное образование, композиторское, и вступить в Союз композиторов, да и вообще изменило всю его жизнь. А в молодые годы их всех объединяла "одна пламенная страсть" - битломания…
И тут до меня дошло!
- Господи! Наташа! Получается, что ваш отец - Глеб Май?
- А что тут удивительного?
- Да ведь я думал, что "Май" - это ваш псевдоним!
- У меня фамилия немецкого происхождения, только и всего.
- А альбом Глеба Мая "Исповедь" я слышал ещё лет двадцать назад. У меня есть виниловый диск, а недавно я его оцифровал. Захотелось снова послушать, а купить лазерный диск не смог.
- Отец учился в Суворовском училище и играл на флейте в духовом оркестре. Летом оркестр училища повезли в Артек обслуживать праздничные мероприятия в связи с юбилеем пионерской организации. В поезде отец познакомился с Александром Лерманом. Отцу тогда было шестнадцать лет.
- Удивительное стечение обстоятельств, если призадуматься… Мир и впрямь тесен.
- Туда же выехал оркестр специальной музыкальной школы имени Гнесиных. Отец познакомился в купе с виолончелистом Лерманом, контрабасистом Михаилом Кикшоевым, скрипачом Александром Юдовым. Все они были одноклассниками и уже в то время пытались создать группу "Ветры перемен".
- Не слыхал, как они поют. А теперь, наверно, уже и не услышишь…
- Они втроём пели песни "Битлз" очень слаженно. Например, полифоническое "Good day sunshine".
Едва прозвучало это название, в моей голове автоматически включилась "запись": "I need to laugh, and when the sun is out, I`ve got something I can laugh about". Когда–то я тоже перенёс эту болезнь, которая называется "битломания". И мы с друзьями тоже пытались создать группу: пели на свадьбах и в школе на танцах. Два гитары, барабаны, и я - на писклявой "ионике"… Звучало довольно лажово.
- Отец был в восторге от этих ребят. В то время живое пение "под битлов" на таком профессиональном уровне было большой редкостью. Когда приехали в Артек, отец много времени проводил вместе с музыкантами из Гнесинки. И много полезного почерпнул у Лермана.
- У Лермана очень красивый голос. Помню, как он солировал в песне "Весёлых ребят" "Варшавский дождь". Но, как я понимаю, это было уже позже…
- Отец говорил, что когда слышал в исполнении Лермана песню "Friday of my mind" из репертуара группы "Easybeates", ему казалось, что он присутствует при живом оригинальном музицировании этой команды.
Я лишь плечами пожал: никогда не слышал "Easybeates", и мне трудно представить себе, как мог бы Лерман исполнить эту песню…
- В Суворовском училище отец играл в ансамбле "Вельможи", который пользовался большой популярностью. Лерман приезжал с друзьями в училище, чтобы послушать эту группу. А когда отец поступил в консерваторию, Лерман позвал его в свой коллектив "Ветры перемен". Но что–то у них тогда не сложилось… Вскоре Лерман оказался в "Скоморохах" у Градского. Правда, ненадолго. А когда ушёл, Александр Градский пригласил отца в свою группу вместо Лермана.
- Странно, что я ни разу не упомянул имя вашего отца в своих записках. А вернее, ни разу не упомянули эту фамилию в тех "первоисточниках", которыми я пользовался…
- В "Скоморохах" отец играл на рояле, на флейте и пел. Чуть позже он перешёл в ансамбль "Коробейники" и там снова встретился с Александром Юдовым. Они окончили консерваторию в одно и то же время.
- Где–то я слышал эту фамилию - Юдов.
- Он был музыкальным руководителем группы, аккомпанирующей Алле Пугачёвой.
- Точно! На дисках тогда писали: "Ансамбль под управлением А. Юдова".
- К сожалению, Александр Юдов недавно умер… Уже скончался и Михаил Кикшоев. После окончания консерватории он много лет работал в известных симфонических оркестрах.
- Сегодня, наверно, большая удача - найти записи группы "Ветры перемен". Если, конечно, такие записи вообще существуют. Где–нибудь в Англии давно бы выпустили ретро–диски с записями таких групп. А у нас… Где сегодня можно послушать "Ревенджерс", "Славян", "Соколов", "Грифов", "Скифов", старых "Скоморохов"?
- Наверно, какие–нибудь записи сохранились в частных коллекциях…
"И, скорей всего, нуждаются в тщательной реставрации, словно это иконы, - подумал я. - Сегодня это уже история, но, мне кажется, мало кто понимает, что эти записи нужно обязательно восстановить, сохранить, растиражировать… Недавно обнаружил в Интернете записи "Оловянных солдатиков"! Интересно…"
- Последний раз отец видел Лермана в середине семидесятых годов в составе ансамбля "Весёлые ребята". А потом Александр уехал за границу навсегда.
- А где ещё, кроме песни "Варшавский дождь", можно услышать голос Лермана? Голос Бергера слышу, Барыкина тоже… А где солировал Лерман?
- Когда Лерман работал в "Весёлых ребятах", пел почти всегда, но это было ансамблевое многоголосное пение.
- Представляю себе этот подбор голосов: Бергер, Петерсон, Фазылов, Лерман, Градский, Алёшин, Барыкин, Малежик, Пугачёва… Вот это хор! Все ли они пели вместе, в одно время - вот вопрос… Скорей всего, нет.
- На Лермане держался репертуар "Весёлых ребят" до тех пор, пока не пришла Алла Пугачёва.
- А когда попал в ансамбль ваш отец?
- В начале восьмидесятых. Павел Слободкин пригласил его на должность музыкального руководителя, аранжировщика и звукорежиссёра. Потом отец ушёл из ансамбля и вообще из эстрады, целиком посвятил себя сочинению симфонической и камерной музыки. В это время и была написана рок–поэтория на стихи Евтушенко "Исповедь". Писал отец и музыку для кино: "Детский сад", "Похороны Сталина"… это по сценарию Евгения Евтушенко. Ещё - "Круг обречённых", телесериалы "Горячев и другие" и "Чёрная богиня", документальный фильм "Принцип Калины", мультсериал "Волшебные холмы"…
- А что ваш отец говорит о Градском?
- Вряд ли расскажу вам что–то новое… В ваших записках всё это есть. Градский был человеком разносторонних интересов, увлекался не только музыкой, но и литературой, политикой, был очень эрудированным парнем. К тому же оказался хорошим организатором и администратором, занимался финансовыми вопросами. Никогда не боялся приглашать в группу сильных музыкантов, конкуренции не опасался - наоборот, подпитывался творческой энергией от своих партнёров по сцене, и отец говорит, что это, несомненно, очень положительное свойство Градского. У Александра уже тогда были видны не только профессиональные, но и личностные качества, которые производили мощное впечатление на людей.
Первую мою жену звали Наташа. Мы были молоды и относились к этому несерьёзно. Наш брак продлился полторы недели. У нас с Наташей был роман, потом он стал затихать, и нам показалось, что если поженимся, то всё вернётся. Когда мы поняли, что у нас ничего не получилось, - разошлись. Сожаление по этому поводу было, но трагедии никакой.
Из интервью А. Г.
Я немного помолчал, размышляя, удобно ли спрашивать о том, о чём я собирался спросить.
- А когда же Градский познакомился с вашей мамой?
- В начале семидесятых годов, в Алуште. Мама училась в МЭИ. Студенчество в те годы - это совершенно особая, интересная жизнь: гитары, стройотряды, походы, студенческие лагеря, концерты рок–групп…
- Это мне известно: я стал студентом примерно в то же время, в середине семидесятых. Главными нашими музыкальными кумирами (кроме "Битлз", конечно) были "Пинк Флойд", "Лед Зеппелин", "Дип Пёпл", "Криденс", Элтон Джон, "Машина времени", "АББА", "Бони М", дуэт "Баккара". Такая вот разновкусица…
- Да, мама рассказывала: увлекались "битлами", "роллингами", слушали "Би Джиз", "Локомотив ГТ". Пели песни под гитару, делились музыкальными записями. Студенческие компании объединяли ребят самых разных профессий и интересов.
- Я знаю, что в энергетическом институте был очень известный в то время клуб. Там играли и "Скоморохи", и "Машина времени"… И, кажется, даже одновременно.
- В самом МЭИ, между прочим, тоже было много групп и ансамблей. В основном пели "под битлов", но были и довольно оригинальные. Например, "Искатели", которые исполняли студенческие песни. Ну, а кроме того, существовали ещё студенческие спортивные лагеря под Алуштой и в подмосковной Фирсановке - там тоже выступали музыканты.
- Кстати, у меня есть очень, как мне кажется, редкая запись - концерт Александра Градского в Алуште в 1978 году. Качество звука, конечно, никудышнее, но можно составить впечатление, как это было.
- А что он там исполняет?
- "Наш старый дом", "Птицеферма", "Джордано Бруно", "Испания", "Заповедник"… песен шестнадцать. Не знаю, о том ли мы времени говорим.
- Мама окончила институт раньше, в семьдесят втором. Обычно в Алушту приглашали играть какой–нибудь популярный ансамбль. В семидесятом году, например, там играла группа из МЭИ "Скорпионы". И приехал туда поработать Градский, он как раз поступил в Гнесинский институт. Музыканты жили в отдельной палатке и выступали перед студентами.
- Сколько же ему было тогда?
- Лет девятнадцать. Мама вспоминает, что худощавый, с огромными зелёными глазами и прекрасными каштановыми волосами, Градский потряс студентов своими вокальными данными. У него уже тогда был "вагнеровский тенор".
- Судя по записи, он, наверно, пел только собственные песни?
- А вот и нет! Западные тоже исполнял. И поэтому за ним всегда тянулся шлейф скандала. И до него тоже музыканты пели песни "Битлз" и "Роллинг Стоунз" - где–нибудь в конце представления, на "бис". Всё сходило с рук. Но исполнение битловского репертуара певцом с такими вокальными возможностями придавало ситуации фатальную идеологическую неотвратимость, за которой обычно следовала расплата: громкие разборки у руководства. Характер у Градского неуступчивый, "прогибаться" он не умел. Мог послать кого угодно, даже в микрофон во время концерта. Естественно, он был кумиром целого поколения молодых людей, которые сами "послать" не смели.
Миннелли вдруг говорит: "Если ты русский, скажи мне durty words!" То есть, мол, скажи мне грязные слова на русском языке. Я её отматерил, она как закричит: "Да–да, Барышников мне то же самое говорил!" Это было очень весело…
Из интервью А. Г.
- Ваша мать как–то была связана с этими концертами? Допустим, помогала их организовывать или, скажем, оформлять соответствующим образом…
- Что вы имеет в виду?
- Ну, не знаю… Конферанс, подпевка, акробатические этюды…
- Шутите? Вовсе нет. Они с подружкой занимались оформлением лагерных альбомов и стенгазет. Хорошо рисовали, писали красиво. У мамы общительный характер. Наташа Смирнова дружила со всеми…
- Наташа Смирнова?
- Так зовут мою маму. Она вообще не была фанаткой Градского. Они с ним были просто друзьями из одной студенческой компании.
- Интересное время: вот так, запросто, в одной компании с музыкантами, которые потом стали легендами… Да и время было легендарное: сегодня оно кажется романтичным, необыкновенно одухотворённым, полным творчества и значимых событий… Неужели это только кажется? Неужели же "ностальгирование" и впрямь занятие "постыдно–интимное"?.. Да нет, неправда. Человек, не помнящий прошлого - пустышка… Теперь даже трудно вообразить себе, какими были эти музыканты в молодости, много лет назад. Чем они дышали, чем увлекались помимо музыки? Почти никто не пишет об этом, и мало кто вспоминает…
- Ну почему же? Моя мама вспоминает… Мы говорили с ней об этом. У неё сложились интересные, почти литературные характеристики тех, с кем свела её судьба в молодости. Полонский - очень добрый, порядочный, необыкновенно артистичный… золотоволосый принц из сказки. Буйнов: колоритный брюнет, весёлый, склонный к розыгрышам и каламбурам. Любил розыгрыши и Шахназаров: низкорослый, безмерно обаятельный, с мягким спокойным характером… голубоглазый Лель. Саульский - приятный талантливый мальчик из интеллигентной семьи. Фокин… как все гении, человек из другого измерения… глаза лани, самоуглублённость - выдающийся барабанщик! Лерман: прекрасные вокальные данные, писал стихи, знал историю разных стран, литературу, хорошо разбирался в религии, говорил на нескольких языках и постоянно изучал новые. Необыкновенно одарённый, красивый человек.
- Глеб Май, - подсказал я.
- Глеб Май… Складный, подтянутый, с военной выправкой: семь лет Суворовского училища и одиннадцать парадов на Красной площади бесследно не проходят. Всесторонне образованный, талантливый композитор.
Я опять ненадолго замолчал, а потом спросил:
- И что же, Градский и Наташа Смирнова - дружили, дружили, а потом - как вспышка молнии, любовь с первого взгляда, бурный роман?
- Никакой "вспышки" вообще не было. Эта история с женитьбой - скорее импульсивный поступок, ошибка, которую они быстро исправили. Просто им нужно было оставаться друзьями.
- А что, этот брак и вправду длился две недели?
- Две недели - это, скорее, в переносном смысле. Брак длился чуть дольше, несколько месяцев. Как бы они успели так оперативно развестись? Градский всё время был в разъездах, она его почти не видела.
- Он, судя по всему, человек бескомпромиссный и резковатый…
- Понимаю, на что вы намекаете… Нет, он ни разу ничего плохого о моей маме и этой женитьбе не сказал. Однажды он высказался примерно так: "Я дружил с девушкой, а думал, что люблю. И женился потому, что хотел удержать дружбу". Он всегда хорошо относился к моей матери.
- Градский - композитор необычный (чувствуется хорошая школа) и, мне кажется, не для всех понятный.
- Когда–то он учился на курсах композиции у Тихона Хренникова. А потом вступил в Союз композиторов.
- А как стал профессиональным композитором ваш отец?
- Я говорила уже, что он окончил консерваторию. Первым крупным его сочинением была рок–поэтория "Исповедь".
- Может быть, вы что–нибудь знаете о том, как создавался этот альбом?
- Конечно, знаю. В 1978 году отец работал в ВИА "Лада". Их музыкальные программы вёл известный чтец Сергей Чистяков. В его репертуаре было много стихотворений, в том числе и Евгения Евтушенко. Однажды Чистяков предложил Глебу Маю сделать музыкальное сопровождение стихотворения Евтушенко "Одиночество". Им обоим этот замысел показался очень удачным. Созрела идея создать большое музыкально–поэтическое произведение. Сергей сделал литературную композицию на стихи Евтушенко. Чистяков надеялся, что Глеб Май просто придумает инструментальное сопровождение. Но у отца вдруг возникла идея сочинить ораторию. Работал очень быстро и легко. Получилась что–то вроде поэтории. В то время было известно только одно сочинение этого жанра. Я имею в виду "Поэторию" Родиона Щедрина на стихи Андрея Вознесенского.
- Я, кажется, слышал это: "Поэтория" для симфонического оркестра, чтеца и женского голоса. Вокальную партию исполнила Людмила Зыкина.
- Сначала руководство Росконцерта приняло решение о сценической постановке поэтории Глеба Мая силами ВИА "Коробейники". Но потом что–то не получилось. Отец решил действовать самостоятельно. Нужно было найти Евтушенко. Это оказалось очень сложной задачей. Отцу помог знаменитый бард Виктор Берковский. Он прослушал рабочую запись "Исповеди" и дал Глебу Маю домашний телефон Евтушенко. Но поэт не сразу согласился на встречу. Прошла полгода. В феврале 1980 года Евтушенко вдруг пригласил Глеба Мая к себе в Переделкино. Там композитор показал эту запись поэту и его друзьям. Евгению Евтушенко она сразу понравилась, и он спросил, чем можно помочь Глебу Маю.
- Чем же тут можно помочь? Нужно записать диск, только и всего, - пожал плечами я.
- В то время это было так же сложно, как, например, опубликовать свою книгу. Тогда ведь было как: если записал диск, значит ты суперзвезда.
- Это я знаю.
- Отец завёл речь о записи диска на фирме "Мелодия". Через две недели ему позвонил Евтушенко и сказал, что отца ждёт руководство фирмы "Мелодия". Диск записывался с мая по август 1980 года. Рок–поэторию исполнила группа "Аракс" с солистом Алёшиным. На гитарах играли Голутвин и Рудницкий, на ударных - Хащенко. Отец взялся исполнить партии флейты и клавишных. В записи принял участие струнный ансамбль Большого театра. Текст читал Евгений Евтушенко. Пластинка была выпущена в свет лишь через три года…