- Сердце не плохое, но дѣйствительно переутомленное. Есть и перебои, - сказалъ онъ. - Печень опухши, и я прощупываю ея края ниже ребра. Селезенка тоже немного увеличена. Вы мѣрили температуру? - задалъ онъ вопросъ паціенту.
- По вечерамъ бываетъ тридцать восемь съ долями… Доходитъ и до тридцати девяти.
- А утромъ?
- По утрамъ я давно не мѣрилъ.
- Надо измѣрять по вечерамъ и по утрамъ и записывайте. Въ почкахъ я ничего не усматриваю. Анализъ дѣлали?
- Давно ужъ не производилъ. Но раньше были и слѣды сахара, былъ и бѣлокъ. У меня есть аппаратикъ и приспособленія… Я могу и самъ сдѣлать анализъ, - предложилъ Сухумовъ.
- Пожалуйста…
Докторъ подвелъ его къ окну, протянулъ руку къ его глазу, отвернулъ нижнее вѣко, посмотрѣлъ на внутреннюю сторону его, на самое глазное яблоко, а затѣмъ сталъ разсматривать високъ.
- Склерозики маленькіе уже водятся, - сказалъ онъ. - Да у кого ихъ нѣтъ! Это все чрезмѣрное употребленіе мясной пищи. Вамъ сколько лѣтъ?
- Двадцать девятый годъ.
- Гмъ… Рановато немножко… Вы виномъ не злоупотребляли?
- Былъ тотъ грѣхъ, - покаялся Сухумовъ. - И виномъ, и… всѣмъ злоупотреблялъ.
- Женаты?
- Куда! Холостой.
- Гмъ. Сожмите-ка мою руку пальцами. Жмите, жмите… хорошенько жмите. Ну, что? Устали? Какъ ваше сердце теперь? Дайте пульсъ посмотрѣть… Ничего… Живемъ еще… - бормоталъ докторъ. - А ну-ка, присядьте на стулъ и заложите ногу на ногу… Вотъ такъ… Хорошо…
Докторъ подошелъ къ Сухумову и ударилъ его ребромъ ладони по колѣнному суставу лежавшей сверху ноги. Берцовыя кости со ступней вздрогнули, поднялись и описали радіусъ.
- Гмъ… Ничего… Поживемъ еще… А главное, не унывайте и надѣйтесь на исцѣленіе. Вѣры, вѣры побольше… Уныніе откидывайте… прочь его, прочь… - утѣшалъ докторъ Сухумова, улыбаясь, и прибавилъ:- А теперь давайте завтракать. О лѣченіи во время завтрака поговоримъ.
И онъ подсѣлъ къ столу.
IX
Сухумовъ позвонилъ и велѣлъ было подать водки и вина.
- Не пью, - сказалъ докторъ. - Аппетитъ у меня и такъ хорошъ, стало быть незачѣмъ его раздражать, а въ опьяненіи не нахожу никакого удовольствія. Но не отрицаю иногда вино, какъ лѣкарство для подъема силъ. Палліативъ недурной для этого, хотя вслѣдъ за подъемомъ слѣдуетъ сейчасъ и упадокъ силъ.
Онъ съѣлъ кусочекъ ветчины, немного яичницы и выпилъ чашку кофе.
Сухумовъ, извиняясь, что завтракъ не обиленъ, объяснилъ, что онъ не ждалъ доктора къ завтраку и прибавилъ, что черезъ часъ, а можетъ быть и меньше, обѣдъ будетъ готовъ. И точно, изъ столовой доносился стукъ ножей и посуды. Поліевктъ, очевидно, накрывалъ на столъ.
- А алкоголь вообще ядъ, - продолжалъ докторъ закуривая предложенную ему Сухумовымъ сигару.
- Я знаю… - кивнулъ Сухумовъ. - Онъ увеличиваетъ число бѣлыхъ кровяныхъ шариковъ въ ущербъ краснымъ.
- Нѣтъ, онъ дѣлаетъ еще большія разрушенія въ нервной системѣ. Ну, да это сюда не идетъ. Вы чѣмъ-же теперь пичкаетесь? Какія у васъ лѣкарства?
- Бромъ, ландыши, валерьянъ… Безъ брома я заснуть не могу… - разсказывалъ Сухумовъ.
- А надо стараться спать безъ брома, - перебилъ его докторъ. - Поѣсть на ночь чего-нибудь легкаго и ложиться спать. И вообще… стараться даже послѣ обѣда спать. Вы удивляетесь, что я совѣтую вамъ дѣлать то, что другіе врачи запрещаютъ? Вамъ это надо… Надо для укрѣпленія силъ… Да-съ… Я въ этомъ случаѣ слѣдую отчасти указаніямъ природы. Возьмите звѣриный обычай… возьмите животныхъ… Ну, хоть собаку для примѣра возьмите, кошку что-ли… Какъ собака поѣстъ - сейчасъ она сытая свертывается калачикомъ и спитъ. И никакого ущерба для нея отъ этого не происходитъ. Не смѣйтесь, не смѣйтесь… Для тучныхъ субъектовъ, пожалуй, это и вредно, то-есть для упитанныхъ, а для истощенныхъ - польза. Такъ вотъ-съ… Такъ и поступайте. Но прежде всего позвольте васъ спросить, вы моихъ совѣтовъ-то слушаться будете? Вѣдь я вамъ буду предписывать, можетъ быть, совсѣмъ другое, что вамъ до сихъ поръ предписывали другіе врачи.
Докторъ ласковыми глазами посмотрѣлъ на Сухумова.
- Конечно-же, буду, - отвѣчалъ тотъ. - Я васъ прошу, докторъ, всецѣло взять меня подъ ваше наблюденіе.
- Ну, то-то, А то, можетъ, будете думать: какой-то безвѣстный деревенскій докторъ будетъ совѣтовать мнѣ то, чего не совѣтовали мнѣ петербургскія и иныя знаменитости. А въ лѣченіи, какъ я уже вамъ говорилъ, главная статья та, чтобы вѣрить врачу, вѣрить, что отъ совѣтовъ его произойдетъ только исцѣленіе. Вѣры, вѣры побольше.
- Я вѣрю вамъ, докторъ, - твердо сказалъ Сухумовъ и протянулъ ему руку.
Докторъ пожалъ его руку и заговорилъ:
Бромъ бросьте… Ландыши бросьте, валерьянку бросьте… Это палліативы, но все равно бросьте. Если-же вамъ понадобится себя успокоить… себя, свои нервы, сердце - успокаивайте холодной водой и свѣжимъ воздухомъ… Больше ничего не принимали?
- Литій иногда… хлоралъ-гидратъ… - произнесъ Сухумовъ.
- Ой-ой-ой! - покачалъ головой докторъ. - Прямо выкиньте всѣ эти препараты. Вонъ ихъ!
- Но что же, докторъ, вы мнѣ пропишете?
- Изъ латинской кухни пока ничего. Рѣшительно ничего… Мой совѣтъ все это оставить. И пепсинъ оставьте, и хинную настойку. Прогулки, разумный моціонъ не до усталости, ѣда и сонъ. И старайтесь спать больше. Хоть въ нѣсколько пріемовъ, но больше. И кушайте больше.
Сухумовъ улыбнулся и произнесъ:
- Но вотъ бѣда: вѣдь никакого аппетита.
- Оттого и аппетита нѣтъ, что бромомъ себя насыщаете. Что такое бромъ? Какое его дѣйствіе? Онъ успокаиваетъ нервы. Такъ вѣдь? Вы имъ успокаиваете всѣ нервы, всѣ… Ну, стало быть, и желудочные, и вкусовые - оттого и аппетита нѣтъ. Прямо притупляете эти нервы бромомъ. Притупляете и нервы обонянія. Пахнетъ хорошо изжареннымъ мясомъ, а ваши нервы обонянія притуплены и не передаютъ вамъ желанія съѣсть этого мяса.
Сухумовъ слушалъ и оживлялся. Онъ чувствовалъ, что докторъ говоритъ правду.
Докторъ продолжалъ:
- И бромъ, и литій вамъ были нужны, пока болѣзнь ваша была въ острой формѣ, но теперь сами-же вы сознаете, что вы неврастеникъ-хроникъ, успѣвшій уже привыкнуть къ брому, литію, ландышамъ - стало быть ихъ долой. Поняли?
- Слушаю, - кивнулъ головой Сухумовъ.
- А для возбужденія аппетита - воздухъ и моціонъ, - еще разъ подтвердилъ докторъ и спросилъ:- У васъ обѣдъ будетъ когда?
Сухумовъ взглянулъ на часы, которые показывали уже второй часъ, и отвѣчалъ:
- Да самое наибольшее, я думаю, черезъ три четверти часа.
Въ дверяхъ стоялъ камердинеръ, явившійся за подносомъ съ завтракомъ.
- Даже раньше, ваше высокородіе. Черезъ полчаса, - сказалъ онъ.
- Меня, я надѣюсь, покормите? - улыбнулся докторъ.
- Какъ-же… Какъ-же, докторъ… - вспыхнулъ весь Сухумовъ, хотѣлъ назвать доктора по имени и отчеству и забылъ. - Ваше имя, докторъ?
- Имя мое трудное - Нектарій Романычъ.
- Для васъ только и обѣдъ велѣлъ приготовитъ, Нектарій Романычъ… А самъ я… Что-же, я только бульонъ и яйца… Да и то… Какая моя ѣда!
Сухумовъ махнулъ рукой.
- Нѣтъ, вы, пожалуйста, все кушайте. Все, все, къ чему почувствуете влеченіе, - посовѣтовалъ докторъ. - Діэты насчетъ ѣды никакой. А теперь одѣвайтесь и пойдемте передъ обѣдомъ на воздухъ… Хоть на дворъ что-ли… Вмѣстѣ и погуляемъ хоть по двору… Вотъ вы увидите, какъ передъ обѣдомъ воздухъ на васъ живительно подѣйствуетъ.
- Пойдемте, докторъ… - радостно сказалъ Сухумовъ, чувствуя, что начинается другой методъ лѣченія.
Они направились одѣваться въ прихожую. Докторъ продолжалъ давать совѣты:
- Щи кушайте, горохъ овощи, фрукты, яйца, молоко, но больше всего налегайте на мясо и рыбу. А то бульонъ! Одинъ бульонъ. Вы знаете, ежели ужъ строго говорить о пищѣ, то я былъ-бы даже противъ бульоновъ. Среды… Всѣ бульоны - питательныя среды, стало быть все-таки разводки для микробовъ, бациллъ и бактерій. Вы естественникъ, вы должны это понимать.
- А какъ насчетъ питьевой воды, Нектарій Романычъ, вы посовѣтуете: отварную пить или сырую? - спросилъ Сухумовъ, одѣваясь.
- Если у васъ здѣсь хорошая вода - я непремѣнно стою за сырую, - отвѣчалъ докторъ.
- Вода колодезная у насъ здѣсь на рѣдкость… произнесъ Поліевктъ.
- Тогда непремѣнно сырую. Съ какой стати лишать свой желудокъ полезныхъ микробовъ въ водѣ! Вѣдь въ чистой свѣжей водѣ есть и полезные для желудка микробы, способствующіе пищеваренію, а вы вдругъ будете умерщвлять ихъ кипяченіемъ. Нѣтъ, пейте сырую воду, если у васъ хорошая, чистая вода, - закончилъ докторъ.
Они вышли на дворъ.
X
Дворъ былъ большой, просторный, застроенный флигелями, гдѣ жили управляющій, садовникъ, рабочіе. Высился каменный ледникъ, и на немъ рѣшетчатая бесѣдка, въ которой виднѣлось сушившееся на веревкахъ бѣлье. Былъ также погребъ съ голубятней. Поперечной лентой тянулась оранжерея съ двумя дымящимися трубами. Покоемъ спускались отъ флигелей конюшня, сараи для экипажей и дровъ и стояла важня съ большими сѣнными вѣсами. Все это было занесено снѣгомъ. По протоптаннымъ дорожкамъ бродили, гогоча, гуси. Къ Сухумову подошла большая черная дворовая собака съ пушистымъ хвостомъ, обнюхала его и стала ласкаться. Подбѣжалъ какъ-то бокомъ кудластый тоже черный щенокъ, сталъ тявкать на Сухумова и скрылся за сугробомъ снѣга. Сухумовъ остановился и хотѣлъ было закурить папиросу.
- Да вы куренье-то пока бросьте. Надо пользоваться прогулкой и дышать чистымъ воздухомъ безъ примѣси дыма, - сказалъ ему докторъ. - Вѣдь мы вышли на воздухъ на короткій срокъ.
Сухумовъ повиновался и спряталъ портсигаръ.
- Да и стоять на одномъ мѣстѣ не годится. Дѣлайте движенія, поднимайте руки, старайтесь, чтобы грудная клѣтка расширялась, - продолжалъ докторъ. - Ну, давайте играть въ пятнашки, что-ли… Ловите меня…
Докторъ ударилъ Сухумова по плечу ладонью и побѣжалъ отъ него. Щенокъ выскочилъ изъ-за сугроба и помчался за нимъ съ тявканьемъ. Смѣшно было видѣть громадную косматую бороду доктора, развѣвавшуюся по воздуху. Сухумовъ сдѣлалъ за нимъ нѣсколько шаговъ и остановился. На него залаяла большая собака.
- Что-же вы?.. - кричалъ ему докторъ изъ-за наваленной кучи снѣга. - Бѣгите! Догоняйте.
- Да вотъ препятствіе… Какъ-бы не укусилъ… - кивнулъ Сухумовъ на собаку.
- Бросьте. Не бойтесь. Это самый добродушный песъ. Я его знаю шесть-семь лѣтъ, ну?!
Сухумовъ оббѣжалъ снѣжную кучу и опять остановился.
- Съ непривычки не могу… - сказалъ онъ.
- Что у васъ сердце зашалило, что-ли? - спросилъ докторъ, подходя къ нему, и сталъ щупать у него пульсъ.
- Нѣтъ, такъ… просто… Давно не бѣгалъ. Съ дѣтства не занимался этимъ.
- А надо привыкать. Надо и сердце къ этому пріучать, не утомляя его. Ну, хотите въ снѣжки?.. Я стану у этой кучи снѣга, а вы ступайте вонъ къ той кучѣ и жарьте въ меня колобками снѣга. Разъ, два, три! Бѣгите… Спасайтесь!
Докторъ сдѣлалъ комокъ изъ снѣга и пустилъ имъ въ отходившаго Сухумова.
- Защищайтесь-же! Запаливайте въ меня! - кричалъ докторъ.
Сухумовъ медленно сталъ снимать перчатки, спряталъ ихъ въ карманъ пальто. Въ него ударился второй комокъ снѣга, пущенный докторомъ, попалъ въ грудь и запушилъ лицо. Кой-какъ сдѣлалъ Сухумовъ свой комочекъ снѣга и бросилъ въ доктора, но комокъ даже не долетѣлъ.
- Эхъ, вы! Развѣ такъ можно? - поддразнилъ его докторъ. - Даже въ мальчишечью игру играть не умѣете. Ну, я подойду ближе. Жарьте!
Сухумовъ бросилъ еще колобокъ, но также не удачно.
- Руки окоченѣли, - проговорилъ онъ, отирая ихъ о пальто. - А въ дѣтствѣ я никогда не игралъ въ снѣжки. Развѣ меня такъ воспитывали! У насъ были совсѣмъ другія игры. Будемъ такъ ходить.
- Ну, тогда давайте маршировать. Пойдемте до домика управляющаго, а потомъ обратно къ вашему крыльцу. Но на ходу махайте руками по-солдатски, - отдавалъ приказъ докторъ. - Вотъ такъ… Разъ, два, разъ, два.
Докторъ, размахивая руками, пошелъ впередъ. Сухумовъ, подражая ему, слѣдовалъ сзади.
Навстрѣчу имъ съ крыльца своего домика вышелъ старикъ управляющій Сидоръ Софроновичъ въ картузѣ и суконной шубкѣ на овчинѣ и съ удивленіемъ смотрѣлъ на марширующихъ доктора и барина.
- Дико вамъ смотрѣть, Сидоръ Софронычъ, что мы дурачимся? - спросилъ его докторъ. - Это вашему барину для здоровья. Да устройте ему здѣсь на дворѣ гору ледяную, невысокую, чтобы онъ могъ для моціона на саночкахъ кататься.
- Да, да, вотъ этотъ спортъ для меня будетъ легче, - поддакнулъ Сухумовъ. - Я такъ и разсчитывалъ, ѣдучи сюда. А саночки у васъ, Сидоръ Софронычъ, найдутся? - спросилъ Сухумовъ.
- У меня нѣтъ, но я спрошу у ребятишекъ нашего лавочника, у нихъ есть санки.
- Да вѣдь это пустяки и сдѣлать. Сколотить изъ дюймовой доски и набить вмѣсто полозьевъ обручнаго желѣза. Обручное желѣзо навѣрное у васъ имѣется, - проектировалъ докторъ. - А то можно и еще болѣе примитивнымъ способомъ кататься. Велите подмазать рогожу навозомъ, полейте навозъ водой, заморозьте и катайтесь на рогожѣ, - прибавилъ онъ, улыбаясь. - Хлѣвнымъ навозомъ. Въ старину, мальчишкой, я у покойнаго отца всегда такъ катался на погостѣ. И любо-дорого, бывало! Усядемся вдвоемъ, втроемъ. А ребятишекъ у насъ на погостѣ у всего причта была тьма тьмущая. Духовенство плодливо.
- Да я найду для барина саночки. Въ крайнемъ случаѣ въ посадъ нарочнаго пошлю. Тамъ есть въ лавкахъ, - сказалъ управляющій. - Не извольте безпокоиться. Санки будутъ.
- А лыжи у васъ есть? - задалъ управляющему вопросъ Сухумовъ.
- Какія лыжи?
- Да длинныя такія. Вотъ что охотники по глубокому снѣгу ходятъ. Деревянныя, въ Петербургѣ я видѣлъ, что и солдаты ходили на нихъ по снѣгу на Марсовомъ полѣ.
- А вы-то сами, Леонидъ Платонычъ, ходили на нихъ? - въ свою очередь спросилъ докторъ.
- Нѣ-ѣ-тъ… Когда-же мнѣ!.. Мой спортъ былъ единственный - маленькая паровая яхта, но управляли ею три матроса.
- Ну, такъ лыжи вамъ не годятся. Лыжи хитрая штука. Развѣ коньки…
- О конькахъ я думалъ и привезъ ихъ. Я попробую… Но я боюсь, не разучился-ли я на нихъ кататься.
- Такъ вотъ маленькую ледяную горку… и сдѣлайте мнѣ небольшой каточекъ… - повторилъ Сухумовъ приказъ управляющему. - Пожалуйста…
- Однако, что-жъ мы стоимъ? - воскликнулъ докторъ. - Мы не стоять вышли. Вамъ нужны движенія, моціонъ… Налѣво кругомъ! Маршъ обратно! - шутливо скомандовалъ онъ и замаршировалъ къ барскому дому. - Руками махайте! Руками! Не отставать отъ меня!
Они дошли до крыльца барскаго дома. На крыльцѣ стоялъ камердинеръ Поліевктъ въ порыжѣлой котиковой шапкѣ, съ шеей, обмотанной краснымъ гаруснымъ шарфомъ и ежился отъ холода.
- Обѣдъ готовъ. Прикажете подавать? - спрашивалъ онъ.
- Нѣтъ, нѣтъ, - отвѣчалъ за Сухумова докторъ. - Мы должны еще хоть раза два пробѣжаться туда и обратно. Этого моціона мало. Ну-съ, пожалуйте, Леонидъ Платонычъ… Теперь опять къ Сидору Софронычу замаршируемъ, - отнесся онъ къ Сухумову и снова замаршировалъ.
Послушный ему, Сухумовъ слѣдовалъ сзади и, запыхавшись, бормоталъ на ходу:
- Но мнѣ, право, такъ совѣстно, докторъ. Вы со мной, какъ нянька съ ребенкомъ, возитесь. Это даже ужъ и не входитъ въ кругъ дѣйствій врача.
- Все входитъ… Долженъ-же я вамъ преподать, растолковать, научить. Зато я вамъ не прописываю никакого рецепта по части медикаментовъ, - отвѣчалъ докторъ, не останавливаясь, добѣжалъ до управляющаго, обернулся и продолжалъ маршировать обратно.
- Но все-таки вы такъ добры… Спасибо вамъ… Большое спасибо… Я не знаю, я затрудняюсь, какъ и отблагодарить… - опять началъ Сухумовъ.
- И не надо затрудняться. Будете неуклонно дѣлать такой-же моціонъ передъ каждой ѣдой въ мое отсутствіе - вотъ это я и сочту себѣ за благодарность. Вспотѣли? - спросилъ докторъ, видя, что Сухумовъ вынулъ изъ кармана носовой платокъ и отираетъ имъ съ лица потъ. - Вотъ это отлично, что вспотѣли. Это потъ здоровый. Онъ большое подспорье къ работѣ вашихъ почекъ. Вѣдь раньше мало потѣли.
- Какое! У меня все время какъ-бы ознобъ и гусиная кожа.
- Ну-съ… Еще разъ туда и обратно, да и довольно. А придя домой, сейчасъ-же переодѣньте бѣлье… Жарьте за мной! На приступъ! Ура! - шутливо кричалъ докторъ.
Наконецъ моціонъ былъ конченъ, и докторъ и Сухумовъ вошли въ домъ.
XI
Съ большимъ пріятнымъ впечатлѣніемъ послѣ своей прогулки сѣлъ Сухумовъ вмѣстѣ съ докторомъ обѣдать. Онъ чувствовалъ даже, что у него прибавилось силъ, бѣленыя точки въ тѣлѣ исчезли, хотя моціонъ былъ очень кратковременный. Ему казалось, что даже самый пріѣздъ доктора подѣйствовалъ благопріятно на его недугъ. У Сухумова и аппетитъ явился. Онъ поѣлъ борща, съѣлъ кусочекъ филейчика жареной курицы и немножко отварнаго поросенка. Ему даже захотѣлось пить.
- Можно стаканъ Виши выпить? - спросилъ онъ доктора. - Я привезъ съ собою нѣсколько бутылокъ.
- Погодите со щелочами, - отвѣчалъ докторъ, слегка поморщившись. - Повремените съ недѣльку, дайте мнѣ посмотрѣть, какъ на васъ будетъ дѣйствовать сама природа… природа безъ подмѣса. Я даже совѣтовалъ-бы вамъ покуда не кушать слишкомъ солоно, ближе становясь къ природѣ. Соль - хлористый натръ. Всѣ натровыя соли усиливаютъ жажду, а слѣдовательно и задаютъ ненужную лишнюю работу сердцу для поступленія жидкостей въ кровь. А ваше сердце не слѣдуетъ слишкомъ утруждать. Въ немъ есть изъяны.
- Но простой-то воды все-таки можно?
- Само собой. Нельзя-же организму быть безъ воды. Да вы пейте, если будетъ хотѣться, но отъ щелочныхъ-то водъ остерегайтесь покуда. Дня черезъ два я пріѣду къ вамъ и посмотрю на васъ. А у васъ питьевая вода хорошая. Выпьемъ по стакану, за ваше здоровье.
Докторъ налилъ два стакана воды и чокнулся съ Сухухмовымъ.
Сухумовъ выпилъ стаканъ и улыбнулся.
- Боже мой! Кто-бы могъ повѣрить десять-во семь лѣтъ тому назадъ, что я буду чокаться стаканомъ съ простой колодезной водой! - сказалъ онъ. - Никто-бы не повѣрилъ. Какъ жизнь-то перестраивается! Но во всякомъ случаѣ сто разъ вамъ спасибо, докторъ, что вы меня такъ наглядно учите лѣчиться природой. Это какой-то новый методъ. Да и вообще врядъ-ли всякій другой докторъ отдалъ-бы столько времени на это.
- Методъ-то этотъ старый, очень старый, - не согласился съ нимъ докторъ:- но немногіе врачи придерживаются его. А согласитесь сами, надо-же вашему организму отдохнуть отъ введенія въ него химическихъ препаратовъ.
Камердинеръ подалъ компотъ изъ сушеныхъ фруктовъ съ вареньемъ. Сухумовъ съѣлъ немного компота.
- Видите, аппетитъ проявился, - радостно сказалъ Сухумовъ. - Я уже всякаго жита по лопатѣ.
- Я увѣренъ, что онъ продолжится и даже усилится, - подхватилъ докторъ, - дайте только срокъ и не забывайте о моціонѣ на воздухѣ. Помните, что вы его должны продѣлывать передъ каждой ѣдой. Не стѣсняйтесь и вечеромъ, передъ ужиномъ, когда темно. Сейчасъ на дворъ… и продѣлывайте тамъ все то, что я вамъ показывалъ.
- Кофею можно? - спросилъ Сухумовъ, когда Поліевктъ подалъ кофе.
- Я выпью, - сказалъ докторъ, - а вы погодите съ кофеемъ до моего пріѣзда. Все-таки препаратъ для поднятія дѣятельности сердца. А мнѣ хотѣлось возстановить дѣятельность вашего сердца безъ препаратовъ, одной природой. Выпейте молока. Утромъ жиденькій чай, разбавленный молокомъ, если ужъ не сможете обойтись безъ чая.
- Да я обойдусь.