8
26 сент. <1952. Ленинград>
Милая Эмма, посылаю сегодня Ниночке мой перевод стихотворения Виктора Гюго ("Надежды хрупкие…"). Его надо как можно скорее доставить в Гослитиздат, редактору Гюго Нине Ильиничне Куцошвили. Я очень прошу Вас это сделать, потому что у Ардовых он может заваляться. Стихи эти идут в юбилейном издании Гюго, и меня очень торопят их сдать.
Я бы позвонила Вам, но не доверяю Вашему телефону, памятуя, как плохо Вас вызывают. Позвоните мне, предупредив открыткой. Как Ваши дела и здоровье? В Ленинграде я чувствую себя хуже, чем в Москве, но пока все еще сносно.
Погода невообразимая. Целую Вас.
Ваша Ахматова
Позвоните в бухгалтерию Гослитиздата Е-1–89–45 и спросите, когда будут платить за осетин, и скажите, что я в Ленинграде.
9
2 октября <1954. Ленинград>
Милая Эмма Григорьевна, с трудом нашла Ваш адрес, – позвонить не могу – нет талона. В понедельник у меня начался озноб. t° 39,1. Позвали доктора, на другой день то же. Пенициллином сбили жар, но я до сих пор совсем больна. Работать не могу – слабость, удушье. Скорей всего это реакция на огорчения разного рода. Вы, наверно, сказали обо мне все, известные Вам, дурные слова. На большее я не надеюсь. Ирочка хворает. Аня вся в пятерках. Книга Ник. Ив. уже распродана. Петров пишет о ней и очень хвалит. Привет ему, т. е. не Петрову, и милым сестрам Игнатовым. Целую. Ваша Ахм.
10
<7 сентября 1955. Ленинград>
Благодарю письмо чувствую себя дурно – Ахматова
11
16.12 <1956. Ленинград>
Эмма, только вчера меня посетила И. Н. Томашевская, которой я передала Вашу просьбу к Пушк. Дому. Она обещала скоро все выяснить. Я погибаю от страшных головных болей, которые не дают мне заснуть. С ужасом думаю о горе, постигшем Вашу семью. Очень прошу Вас передать мой привет Вашей матушке и сестре. Ваше последнее письмо недоразумение. Я ничего у Вас не просила. Пенсия пришла. Ахм.
12
<25 июня 1957 г.>
Беспокоюсь ваше здоровье сама нездорова целую – Ахматова
13
25 окт. <1958? Ленинград>
Что с Вами? Не пугайте меня. Какие там ссоры. Бред. Лучше скажите, как Вы без одежды, питья, еды и почти без жилища умудряетесь делать архивные находки. По-моему, Вас надо показывать за деньги. В самом деле все это меня весьма тревожит. Здесь ничего нового.
Целую. Ваша Ахматова
Что Надя?
В самом деле все у меня так плохо, что я больше ни на что не надеюсь. Впрочем, Эмма, Вы все знаете.
14
1 августа 1958. Комарово
Эмма!
На Ваш вопрос о моем здоровии не так легко ответить. Во-первых, как Вы знаете, мне пошел семидесятый год и это одно не украшает самочувствия. Во-вторых, я ношу в себе четыре смертельные болезни, от которых никто и никогда не обещал мне исцеления, и каждая из них дает о себе знать. Короче говоря, сердце болит каждый день и ходить даже так, как до последней болезни, я не могу. Все это, вероятно, в порядке вещей, но думать об этом, а главное, формулировать все это в словах не так уж весело. Последний хирург, который смотрел меня в Ленинграде, сказал, что операция необходима, но невозможна из-за состояния сердца. Вот, кажется, и все. А впрочем, я живу обычно: сижу на крыльце, "хожу гулять" до дачи Плоткина, пытаюсь работать. Смерть М. М. тяжело поразила меня.
Обо всем остальном (весьма существенном), что содержит Ваше письмо, я надеюсь поговорить с Вами по телефону, когда доберусь до городской квартиры.
Где Маруся и как ее здоровье? Я не пишу ей, потому что вообще не могу писать, а еще потому, что она не может распечатывать письма (это следующий этап нашего с ней заболевания), но люблю ее и постоянно вспоминаю.
Лева договора не получил, и все замерло.
Целую. Ахматова
15
29 января <1959. Ленинград>
Милая Эмма,
Роман Альбертович подробно доложит Вам об исполнении Вашего поручения. Он был на высоте положения – звонил раз сто и добился результата.
Очень прошу Вас переписать эти четыре стихотворения Панта в моем переводе и доставить тов. Зимину в И-во Ин. Литературы – хотя бы по почте. Телефон Зимина И1–76–40. Позвоните ему сегодня же и скажите, что рукопись готова. Это очень спешно.
Я – плохая. Картину эту Вы так часто видели, что не стоит ее описывать. В феврале все же надеюсь быть в Москве.
Вчера приехал Боря Ардов. Говорит, что продолжает завидовать Вашему Павлику.
Я почти никого не вижу в Ленинграде – одна не выхожу.
Виноградов, кажется, по моей просьбе все сделал для Срезневских. Ак. Наук хлопочет за них.
Напишите мне несколько слов о себе, о Марусе.
Целую Вас.
Ваша Ахматова
16
<20 августа 1958. Комарово>
Вторично позвоню пятницу вечером письма Вяземского нужны могу дать деньги целую Ахматова
В. Г. Гаршину
2 октября 1941 г. Москва
Я благополучно приехала в Москву. Куда поеду дальше – не знаю. Чистополь, по-видимому, отпадает. Я здорова. Очень бы хотелось узнать хоть что-нибудь о Вас. Привет.
А.
И. Н. Томашевской
1
27 мая 42 г.
Дорогая Ирина Николаевна,
сейчас узнала, что Вы остаетесь в Москве и Вам можно написать. Как много и напряженно я думала о Вас и всех Ваших все эти месяцы. Как хочу знать все о Вас. С бесконечной благодарностью вспоминаю, как Вы и Борис Викторович были добры ко мне.
О Гаршине у меня не было вестей пять месяцев, и только вчера я получила от него открытку. Напишите мне о нем. Мне очень трудно.
Крепко Вас целую.
Привет Борису Викторовичу и Вашим детям.
Ваша Ахматова
Мой адрес: Ташкент, ул. Карла Маркса, 7.
2
17 июня <1942 г.>
Дорогая Ирина Николаевна,
сейчас получила Ваше письмо. Благодарю Вас. Это первое подробное сообщение о Владимире Георгиевиче за все время. Как Вы добры ко мне. О себе сказать решительно нечего. Я здорова, живу в хороших условиях, каждый день вижу Л. К. Чуковскую. В. Г. мне не пишет. Шлю ему множество телеграмм. Доходят ли они! Передайте мой привет Бор. Викт.
Целую Вас.
Ваша Ахматова
Жива ли Л. М. Энгельгар<д>т?
3
4 апреля <1943 г.>
Дорогая моя,
вот Вам и Б. В. – азийский подарок. Я сегодня получила письмо от моего Левы. Не знала о нем ничего семь месяцев и сходила с ума. Целую Вас. Привет друзьям.
Ахм.
Это письмо передаст Вам В. Берестов. Он очень хороший мальчик и пишет стихи.
Поговорите с Валей.
4
Дорогая Ирина Николаевна, по-видимому, все мои письма к Вам пропали. Пропали и два Ваших. Это очень печально.
Валерия Сергеевна или Николай Иванович Харджиев покажут Вам мои стихи и поэму, над которой я много работала. Если можно, стихи и поэму надо доставить Владимиру Георгиевичу. Отсюда это очень трудно сделать. Буду Вам безмерно благодарна, если Вы поможете мне в этом.
Желаю Вам всего хорошего, часто Вас вспоминаю. Мы здесь стоим на пороге жары, которую почти нельзя вынести…
Целую Вас.
Ваша Ахматова
14 апр. 1943 г.
Привет Борису Викторовичу и Вашей милой дочке. Адрес Гаршина: Л-д, 22. Часть 053.
5
2 июня 1943 г. Ташкент
Мой дорогой друг, так как письма мои и Ваши – пропадали, мы совсем потеряли друг друга из вида. Теперь Ася расскажет Вам о моей жизни в Ташкенте. Самой мне даже не хочется говорить об этих скучных и пыльных вещах, о тупых и грязных сплетнях, нелепостях и т. д.
Я болела долго и тяжело. В мае мне стало легче, но сейчас начинается жара и, значит, погибель.
Книга моя маленькая, неполная и странно составленная, но все-таки хорошо, что она вышла. Ее читают уже совсем другие люди и по-другому.
Из Ташкента в Россию двинулась почти вся масса беженцев 1941 г. С Академией Наук уезжает 1000 человек.
Город снова делается провинциальным, сонным и чужим.
Из Ленинграда получаю письма только от Владимира Георгиевича. Он просит меня остаться в Ташкенте до конца.
Теперь без Цявловских я уже никогда ничего не буду знать о Вас. Это очень горько.
Сын мой Левушка поехал в экспедицию в тайгу – очень доволен. Все его сложности кончились 10 марта, но он остался прикрепленным к Норильску до конца войны.
Ничего не знаю о Лозинском, Лидии Яковлевне и тех немногих ленинградцах, с которыми я встречалась перед войной. На днях встретила на улице И. А. Орбели, который зачем-то приехал сюда из Эривана, и мы приветствовали друг друга, как тени в "Чистилище" Данте.
У меня новый дом, с огромными тополями за решеткой окна, какой-то огромной тихостью и деревянной лесенкой, с которой хорошо смотреть на звезды. Венера в этом году такая, что о ней можно написать поэму. А мою поэму Вы получили? Как Борис Викторович, кончил ли Ваш сын обучаться, что дочка?
Привет Пастернаку, Осмеркиным и всей далекой странной Москве. Отсюда всюду далеко. Целую Вас.
Ваша Анна
6
27 сент. <1943 г.>
Милая Ирина Николаевна,
после очень долгого перерыва мне были особенно приятны вести от Вас. Спасибо, что не забываете.
У нас чудесная тихая и какая-то огромная осень. Я – четвертый день в постели, простужена и стерла ногу.
Из Ташкента все разъехались. Стало очень тихо и пустынно.
Получаю много писем из Ленинграда. Володя спрашивал меня о Вас. Когда мы увидимся? Привет всем вашим. Целую Вас.
Ваша Ахм.
Недавно получила восхитительное письмо от Б. Л. с совершенно изумительным анализом поэмы.
Завтра – вторая годовщина моего вылета из Ленинграда.
Помните этот день?
7
21 марта <1944 г.>
Дорогая Ирина Николаевна, вот уже два месяца, что я собираюсь выехать из Ташкента. Дело в том, что я каждую неделю получаю от Владимира Георгиевича телеграмму с извещением о высылке мне вызова "на днях". Последняя такая телеграмма подписана и Ольгой Берггольц. Московский вызов у меня давно на руках.
Как Вы, как Борис Викторович?
Очень бы хотела продолжить с ним разговор о строфах Пушкина.
Сейчас в Ташкенте рай. Все цветет буйно и блаженно: красивее всего цветет айва.
Передайте мой привет Зое, Борису Викторовичу, Лозинскому, Пастернаку, Осмеркину.
Все перестали мне писать, уверенные, что я уже в дороге.
Целую Вас.
Ваша Ахматова
Н. А. Ольшевской-Ардовой
1
<14 июля 1944 г.>
Сообщите здоровье целую вас нежно живу одна благодарю за все Ахматова
2
<6 августа 1944 г.>
Гаршин тяжело болен психически расстался со мной сообщаю это только вам Анна
3
9 августа <1944 г.>
Дорогая моя, спасибо за письмо – оно тронуло меня и напомнило Вас и себя, какой я была в мае. Получили ли Вы мою телеграмму, знаете ли мои новости? Я все еще не на Фонтанке, там нет воды, света и стекол. И неизвестно, когда все это появится. Была в Териоках (2 дня) – читала стихи раненым. Крепко целую Вас и детей. Привет маме, думаю о ее мучениях. И пусть мне напишет Николай Иванович.
Ваша Анна
Получила милое письмо от Ардова.
Простужена, лежу. Что-то неладно с сердцем.
4
2 августа 1945 г.
Дорогая Нина Антоновна, мне очень стыдно, что я не откликнулась на Вашу чудесную телеграмму и до сих пор не поблагодарила Вас и Виктора Ефимовича за Вашу неизменную доброту и дружескую заботу обо мне.
Право, я всего этого не стою.
Часто и нежно вспоминаю Вас обоих. Будьте здоровы и счастливы. Целую Ваших мальчиков. Напишите два слова.
Ваша Ахматова
5
<19 февраля 1947 г.>
Моя Нина, как давно я ничего не знаю о Вас. Это очень скучно. Я долго и тяжело болела осенью, потом встала, как ни в чем ни бывало, теперь опять хвораю. Занимаюсь Пушкиным – "Маленькими трагедиями" и "Повестями Белкина".
Целую Вас – привет Вашему милому дому.
Ваша Ахматова
6
6 февраля 1955 г., Ленинград
Дорогая моя, нижнее место я получила, когда тронулся поезд. Хорошо спала – приехала бодрая. Вчера мне принесли для перевода корейскую поэму и "Рыбака". Великолепно, но переводить почти невозможно. У меня еще в голове "московская симфония" – Лапа, телефон, радио, "маз" и т. д.
А здесь очень тихо. Анютка ласково меня встретила – обе девочки в восторге от подарков. Целую и благодарю Вас и всех вас.
Ваша Ахматова
7
28 января <19>57 г.
Дорогая Нина, вчера звонила Марина и сказала, что получила Ваше письмо. Мне завидно, напишите и мне. Маргарита взяла у меня пять стихотворений для "Литературной Москвы" (№ 3). Посмотрим. Все происходит довольно обычно. Вероятно, 15 февраля поеду в Ленинград – сдавать работу. Моя книга ведет себя все так же загадочно. Дружу с Мишей Ардовым. Наталья Ильинична Игнатова умерла. Жду письма и обнимаю Вас.
Ваша Ахматова
Москва
8
13 октября 1964 г. Комарово
Нина, наверное, мне не надо говорить Вам, что я все время с Вами, я так хорошо себе представляю четырехместную палату, обход врачей, меряние температуры и т. д. Странно мне только, что там не я, а Вы.
Когда после второго инфаркта я лежала у Вас в маленькой комнате, моей единственной радостью был Ваш сухонький утренний курительный кашель. Сколько ночей Вы из-за меня не спали! А Ваш обморок под Новый год…
Я написала несколько стихотворений, из них выживут, по-видимому, два.
Посылаю Вам фотографию: это я читаю стихи "Наследница", а Толя слушает…
Уверена, что этой зимой так или иначе я буду писать Вам письма – если Анатолий Генрихович даст милостивое согласие и впредь печатать их на машинке…
Низко кланяюсь тому, кто сейчас с Вами.
Целую Вас.
Ваша Анна
9
<Осень 1964 г.>
Нина, мне и самой скучно, что я Вам так давно не писала. Это происходило единственно из-за отсутствия поблизости моего секретаря… По-видимому, в ноябре мне придется быть в Москве, там, конечно, узнаю обо всем подробнее, но и этого мне мало. Изо всех сил хочу Вас видеть…
Последние дни здесь гостила Надежда Яковлевна, она рассказывала что-то московское.
Вы будете смеяться, вчера мне подали телеграмму из Оксфорда с сообщением, что я приглашена принять почетную степень доктора литературы. Вот.
10
5 января 1965 г., Ленинград
Я очень скоро приеду в Москву… О том, что было в Италии, расскажу при свидании, хотя особенно интересного ничего не было… Нина, я люблю Вас, и мне без Вас плохо жить на свете.
Целую Вас.
Ваша Анна
11
<Зима 1965 г.>
Вы, наверное, уже знаете, что меня выбрали в Правление Союза. Для меня это большая неожиданность… Толя написал для "Москоу Ньюс" мой портрет. Мне бы очень хотелось, чтобы Вы видели эту прозу. Думается, что никто, как Вы, не мог бы оценить некоторые ее качества. Во всяком случае такого портрета у меня еще не было и едва ли будет. Так или иначе мы Вам ее доставим.
10 февраля на пушкинском вечере мой голос прочтет два стихотворения, а Володя Рецептер прочтет мою маленькую прозу "Пушкин и дети"… Получили ли нашу телеграмму к св. Нине? Сколько раз я проводила этот день с Вами? Целую Вас нежно.
12
<Лето 1965 г.>
…Всегда мысленно беседую с Вами, Ниночка. У нас столько тем, правда? Я, кажется, мало и плохо рассказала Вам про Лондон и Париж. Может быть, еще напишу Вам об этом, когда окончательно приду в себя.