Он насильно усадил Арона рядом с собой и незаметно наступил ему на ногу. И только после этого улыбнулся человеку в штатском:
- А вы, коллега, отложите диктофончик в сторону. И выключите его. Вот так… И уберите матросиков от дверей каюты. Береженого - Бог бережет…
По лицу человека в штатском проскользнула тревога и непонимание ситуации. Было видно, что он явно теряет почву под ногами.
- Уберите, уберите, повторил Вася. - Здесь все свои.
И налил воду в стаканы - себе и Арону.
Человек в штатском выглянул за дверь каюты и распорядился:
- Быстро на нос яхты! И смотреть в оба!..
Он вернулся за стол и с нескрываемым волнением уставился на Василия и Арона. А Василий, продолжая наступать на ногу Арона под столом, тихо рассмеялся и сказал:
- Узнаю наше родное ведомство!.. Сколько лет твердим о порядке, о взаимодействии, об элементарной информированности всех отделов и подразделений, а ведь по сей день одна рука не знает, что делает другая!.. Ах, нет на нас Андропова… Не вовремя ушел от нас Юрий Владимирович!.. Не вовремя.
- Вы это… о чем? - насторожился человек в штатском.
- Ваше имя-отчество? - светски поинтересовался Василий.
- Феликс Сергеевич… - растерянно ответил штатский.
- Ну, что, Арон Моисеевич? Не будем играть с Феликсом Сергеевичем в кошки-мышки? - негромко спросил Вася и еще сильнее нажал под столом ногу Арона.
- Я бы не рисковал, Василий Петрович, - вдруг ответил Арон.
Смятение Феликса Сергеевича достигло предела. Он быстро поправил галстук и одернул на себе пиджак.
- То, что вы не поверили в историю нашего случайного знакомства с экипажем Ничипорука в ленинградском ресторане, делает вам честь! - покровительственно сказал Вася. - Всегда приятно иметь дело с профессионалом. Ну, конечно же, Феликс Сергеевич, никто просто так не поднимет в воздух огромный военный самолет, чтобы перевезти яхту каких-то зачуханных эмигрантов! И тут вас не обманула ваша интуиция!.. А уж тем более цеплять эту яхту к тяжелому боевому вертолету! Не говоря уже о снабжении этой яхты за счет вашего военного округа…
Вася встал и выложил перед Феликсом Сергеевичем спасательные жилеты с надписью "Одесский военный округ".
- Все эти буквы, цифры, конечно, недоработка местных органов, но… Еще до Босфора их не будет. И конечно же есть задание! И тут вас чутье не подвело! Мало того, Феликс… Виноват, отчество забыл.
- Сергеевич, - быстро подсказал человек в штатском.
- Так вот я и говорю: мало того, уважаемый Феликс Сергеевич, задание - архисерьезное!.. Дойти живыми до Израиля, легализоваться, продать эту яхту, купить большой дом, завести солидное дело и как можно плотнее внедриться в чужую нам пока обстановку! А там… Ясно вам, Феликс Сергеевич?
- Так точно, Василий Петрович, но…
- Сами понимаете, Феликс Сергеевич, всего сказать не могу.
- Я понимаю, но все же странно… Надо же было как-то…
- Ничего странного, - оборвал его Арон. - Значит, не надо было. - Он развалился на диванчике, закинул ногу за ногу и, пристально глядя на совсем растерявшегося Феликса Сергеевича, угрожающе проговорил:
- И не вздумайте трогать Ничипорука, Казанцева и Блюфштейна! Это НАШИ ЛЮДИ!
- Слушаюсь, Арон Моисеевич…
- И еще, Феликс Сергеевич. Если хоть одна живая душа, включая и ваше непосредственное начальство, узнает истинное положение вещей… - сказал Вася.
- Ох, не завидую я тебе, парень! - добавил Арон.
- Что вы! Что вы!.. Как можно… - Феликс Сергеевич был совсем раздавлен. - Мне ли не знать!..
- И кончайте волынить с Блюфштейном! - уже совсем строго сказал Василий. - Наш человек специально со скандалом уходит из армии, подает заявление на выезд, а вы его тормозите!.. Тем самым срываете легальную переброску нашего человека за границу! Вы что у себя там, с ума посходили?! Тем более, у него тетка в Америке! Когда еще представится такой случай!..
На компасе - сто девяносто три градуса.
Паруса наполнены свежим ветром, и "Опричник" мчится по водяной глади, оставляя за кормой черноморские мили…
Дело близилось к вечеру, и солнце теперь высвечивало правый борт яхты, окрашивая паруса нежно-оранжевым светом.
А пока усталый Василий стоит у штурвала, с трудом удерживая яхту в нужном направлении.
В камбузе орудует Арон. Вскрывает консервные банки, кипятит чайник на газовой плите. Готовит ужин.
- Как тебе это в голову пришло?! - кричит он из камбуза и хохочет, как сумасшедший.
- Как только он спросил - не было ли у вас задания! - крикнул ему Василий.
- Ну, портянщик!.. Ты, Васька, для меня непрочитанная книга! Что ни день - новая страница!
- Не прибедняйся, ты тоже - не подарок! - крикнул Василий и передразнил Арона: - "И не вздумайте трогать Ничипорука, Казанцева и Блюфштейна! Это НАШИ люди!.."
- А что мне оставалось?.. Ты ему лапшу на уши вешаешь, а я что, пальцем деланный?..
- Арон, мы давно выяснили, чем тебя делали. Ты лучше в английском потренируйся, а то мне не очень понравилось твое произношение.
Ночью на руле стоял Арон. Вглядывался в черноту южной ночи, посматривал на компас.
Дверь в каюту была открыта. Там за столом, под небольшой лампочкой сидел Василий и заполнял большую бухгалтерскую книгу. Рядом были разложены карта, линейка, транспортир…
- Васька! Кончай аккумуляторы расходовать! - сказал ему Арон. - Случись что - потом двигатель не заведем. Чего ты там корябаешь?
- Веду вахтенный журнал. Марксен велел… - Василий посмотрел на фотографию Марксена Ивановича, висевшую на переборке каюты. - В Израиле, Арончик, долгими зимними вечерами мы будем читать его друг другу вслух…
- В Израиле нет зимы, - на полном серьезе возразил Арон. - Ложись спать. Тебе через полтора часа на вахту…
- Интересно, где мы сейчас? - уткнулся в карту Василий.
- А хрен его знает, - легкомысленно ответил Арон.
- Марксен говорил - суточный переход яхты - сто миль. Если от Одессы до Босфора триста двадцать шесть миль, а мы уже топаем вторые сутки… Значит…
- Этот мудила - Феликс Сергеевич - нас еще полдня продержал. Учти.
- Учел… - Василий приложил линейку к карте, посчитал шевеля губами: - Где-то недалеко от Румынии… Километров сто, примерно, от Констанцы.
- Иди ты! - удивился Арон. - Значит, мы уже за границей?!
- Конечно.
Арон закрутил головой, вглядываясь в черноту ночи:
- О, бля!.. И как назло ни хрена не видно!.. Васька! Давай, махнем в Румынию! К утру будем…
Василий улегся на диванчик, натянул на себя одеяло и сказал:
- Сохрани нас, Господь, от заходов в какую-нибудь страну бывшего Соцлагеря и Экономической Взаимопомощи! Как только они узнают, откуда мы, они тут же нам яйца отрежут. Это в лучшем случае, а в худшем…
- Но мы-то тут при чем?! - закричал Арон.
- Ароша, мы с тобой почти по пятьдесят лет прожили в Стране Советов. Хотим мы этого или нет, но в какой-то степени мы за все в ответе, - и за Венгрию, и за Чехословакию, и за Афганистан, и вообще за все, - уже сонно проговорил Василий и потушил свет в каюте.
Как задушевно поболтать на стометровой глубине!
Глубоко под водой шла подводная лодка.
Ни один луч света не проникал в мрачные черноморские глубины, и силуэт лодки лишь угадывался в кромешной тьме подводного царства.
Во всех отсеках лодки, словно каторжане в рудниках, работали измученные люди. Потухшие глаза, усталые лица, залитые потом, широко раскрытые рты от недостатка воздуха. Каждый на своем месте - у своего пульта, у своего агрегата, у своего дисплея… Негромкие отрывистые команды, короткие ответы.
…В маленькой тесной каюте командира подводной лодки очень пьяный капитан второго ранга говорил не очень пьяному человеку в штатском:
- У нас, Феликс Эдмундович…
- Сергеевич, - поправил командира человек в штатском.
- Виноват… У нас, Феликс Сергеевич, на лодке строжайший, категорический сухой закон!.. Но для вас, Феликс Эдмундович…
- Сергеевич, - снова поправил Феликс Сергеевич командира.
- "Сергеевич"… "Эдмундович"… Какая разница?.. Все вы "Феликсы Эдмундовичи"! Давай, Эдмундыч, выпьем с тобой за упокой души этих… На яхте… Которых ты допрашивал…
Феликс Сергеевич поднял свою рюмку, усмехнулся:
- Ну зачем "за упокой души"… Это серьезные, опытные люди…
Командир лодки рассмеялся, тоже поднял свою рюмку:
- Опытные!.. Я видел, как они в дрейф ложились, как паруса убирали…
- А может быть, так было нужно?
- Я тебя умоляю!.. Они уже покойники. Давай выпьем!
- За их успех с удовольствием! - приподнято произнес Феликс Сергеевич, посмотрел куда-то вдаль слегка увлажненными глазами и медленно выпил рюмку до дна.
Командир лодки тоже собрался было выпить, но вдруг увидел лицо Феликса Сергеевича, все еще хранившее торжественное выражение, и все понял! Он поставил рюмку на стол и ошеломленно спросил:
- Так это, что… ВАШИ ЛЮДИ?!
Феликс Сергеевич горделиво улыбнулся и красноречиво промолчал.
Командир лодки прямо зашелся от бешенства! Закричал:
- Мы каждую минуту жизнью рискуем!.. А вы!.. На наши деньги! Да если бы я знал!.. Я бы по ним еще до всплытия так жахнул, что от них даже дыма не осталось бы!!! Ползаете, сволочи, по всему свету, мутите воду, строите разные пакости, а расхлебывать нам?!
Феликс Сергеевич тихонько вынул из кармана диктофон, включил его и незаметно положил на стол под салфетку.
- Мне бы не хотелось разговаривать в таком тоне, - степенно сказал он.
- Молча-а-ать!!! - рявкнул командир лодки, схватил со стола одну из бутылок и с размаху ударил ею как раз по тому месту, где под салфеткой лежал включенный диктофон. Брызнули во все стороны осколки. - Молчать! Я здесь царь и бог, и воинский начальник!!! Я один, своей старой дерьмовой лодкой, даже не всплывая, могу в одну секунду развязать третью мировую войну!!! Я пасу такой ядерный заряд, что тебе Чернобыль покажется раем!.. Слышишь ты, Эдмундыч хуев?!
Феликс Сергеевич не на шутку испугался:
- Я не хотел сказать ничего обидного… Я ценю ваше повседневное мужество, я с глубочайшим вниманием отношусь ко всему, что вы говорите… - он незаметно заглянул под салфетку и увидел там ошметки от диктофона. - Боже меня сохрани, что-либо…
- Вот именно… - уже негромко, приходя в себя, сказал капитан второго ранга и залпом выпил большую рюмку. И повторил:
- Вот именно - Боже тебя сохрани! А то я прикажу записать в вахтенный журнал, что ты погиб при исполнении служебных обязанностей и… привет, Феликс Эдмундович! Понял?..
Как проводить "урок гуманизма" в открытом море
"Опричник" лениво покачивался на воде. На слабом ветру трепыхался полуспущенный стаксель. Большого паруса - грота не было и в помине. С мачты свисали обрывки каких-то веревок, и вообще яхта имела довольно потрепанный вид.
Не лучше выглядели и мореплаватели.
На физиономиях полуседая щетина почти недельной давности, провалившиеся от усталости и постоянного недосыпа глаза, оранжевые спасательные жилеты, надетые на голое тело, руки, изрезанные шкотами и тросами…
Василий сидел на крыше каюты, зашивал большой парус толстой цыганской иглой. Рядом лежал раскрытый "Справочник яхтсмена" Боба Бонда, придавленный тяжелым разводным ключом.
Сделав несколько стежков, Василий заглядывал в книгу и сам себе читал вслух:
- "…а затем с обратной стороны стежка в точку С…" Так! Сделал… Дальше? "Вытащив иглу в точке С, повторите стежок столько раз, сколько потребуется…"
Василий тупо посмотрел на парус, снова заглянул в книгу и возмутился:
- А сколько требуется, ни черта не сказано!.. Ну, Боба! Написал "Справочник"!..
- Васька! - крикнул Арон из машинного отделения. - Чего ты на Бобу лаешься? Он же написал "Справочник яхтсмена", а не пособие для идиотов!
Перемазанный с ног до головы машинным маслом, грязными по локоть руками Арон перебирал в двигателе систему впрыска топлива - промывал разобранные форсунки, тонюсенькие отверстия продувал, прочищал проволочкой, протирал чистыми тряпками, которые тут же становились неузнаваемо грязными…
- Очень остроумно! - обиделся Василий. - Возьми иглу и шей сам.
- А ты будешь двигатель перебирать? Хватит того, что ты вместо солярки в топливный бак пресную воду захерачил! А я теперь мудохаюсь… Ни о чем попросить нельзя!..
- Я виноват, что ты канистры рядом поставил, да?! Виноват?!
- Смотреть надо было, раздолбай! Теперь ни воды, ни топлива!
- Я "раздолбай"?!! А кто ночью большой парус порвал? Я, что ли?!
- Он сам порвался!
- Он порвался потому, что ты вовремя не взял рифы!
- Засранец! - закричал Арон. - Как я один, на руле, в темноте рифы возьму?! Ты дрыхнешь без задних ног…
Василий воздел руки к небу, трагически схватился за голову:
- О, боже мой!.. Как это космонавты по полгода вдвоем летают - ума не приложу!..
- Очень просто, - сказал Арон. - Если один космонавт говорит другому, что нужно залить в двигатель солярку, так тот льет солярку, а не пресную воду!
- Да пошел ты со своей соляркой!!! Окончательно заколебал, говнюк!.. - в ярости заорал Василий и схватил тяжелый разводной ключ…
Неизвестно, чем кончилась бы эта нервная перепалка, но вдруг послышался нарастающий вой мощных двигателей, и Арон с Василием увидели, что к ним на бешеной скорости мчится судно, похожее на современный торпедный катер.
Катер был чуть не вдвое больше "Опричника". Когда он подлетел почти вплотную, да еще и обогнул "Опричник", не снижая оборотов своих могучих двигателей, бедную деревянную яхту разболтало так, что Арон и Василий только чудом не вывалились за борт!
Двигатели катера взвыли еще сильней, вода за его кормой вспучилась белым пенным грибом, и катер остановился, как вкопанный.
- Вот это реверс!.. - восхитился Арон.
Тяжелые крупнокалиберные пулеметы катера мгновенно развернулись в сторону "Опричника", и с борта катера раздался короткий приказ по-английски.
- О, мать вашу в душу! Да что мы медом намазаны, что ли?! - выругался Арон и закричал во весь голос: - Ай гоу ту Хайфа!!!
В ответ раздалась короткая пулеметная очередь, вспоровшая воду у самого борта "Опричника".
Другой голос прокричал в мегафон эту же фразу, но по-немецки.
- Ай гоу ту Хайфа!.. - снова завопил Арон.
И снова прогрохотал пулемет.
Третий голос повторил приказ по-румынски.
- Ай гоу… - только было начал Арон, как пулемет снова дал очередь, а четвертый голос произнес приказ по-чешски.
Тут Арон в отчаянии закричал по-английски все, что успел выучить еще в Ленинграде:
- Кян ай юз е терминал энд бай дринк уотер!!! Йес, сэр, плиз, ю кян юз ауа терминал энд бай дринк уотер!.. Айм сори! Айм вери глед ту си ю!.. Хау мач кост сикс ауэ стендинг ту хендринт литерз ов дринк уотер… Ай гоу ту Хайфа!.. Ол райт!.. Бай-бай!..
На катере возникло замешательство. Затем пятый голос прокричал в мегафон что-то по-польски…
- Ай гоу ту Хайфа… - тупо прошептал Арон.
- М-да… - сказал Вася, не отрывая глаз от пулеметов. - Как говорится, "Говно твои дела, Иван-царевич, садись-ка ты на своего серого волка и скачи-ка ты к такой-то матери…" Говорил тебе - учи английский! - и зажмурился в ожидании пулеметной очереди.
Но на этот раз пулеметы промолчали. Зато шестой голос отдал приказ по-болгарски.
Вася и Арон беспомощно, но достаточно выразительно пожали плечами и развели руки в стороны.
И тогда с катера раздалась русская речь:
- Всем лечь лицом вниз! Руки за голову! В случае неповиновения открываю огонь!..
- Так бы и сказал!.. - пробормотал Арон и брякнулся на палубу. - Ложись, Васька! А то пристрелят ни за хрен собачий…
Как только Василий упал на палубу рядом с Ароном, с катера трижды прозвучали позывные - первая музыкальная строфа некогда популярной мелодии "Сталин и Мао слушают нас…", и на самой высокой точке катера, над радарной установкой, взвился большой черный флаг!
- Арончик, ты читал в детстве "Остров сокровищ"? - шепнул Васька.
- Конечно.
- Ну, так сейчас ты увидишь пиратов…
Поначалу все, действительно, происходило, как в добротном пиратском фильме!
"Опричник" пришвартовали к борту катера точно так же, как три дня тому назад к советской подводной лодке.
Арон и Вася были подняты на ноги и прикручены обрывками собственных шкотов к собственной же мачте. Рты у них были заклеены широкой липкой лентой.