"Когда же ты пришлешь письмо?" - спрашивает он.
"Какое письмо? Я тебе не собираюсь писать. Ты…"
Зоя протянула руку, словно хотела оттолкнуть ею от себя… Павел открыл глаза и увидел Иринку, она тронула его лоб.
- Хватит спать! Счастье проспишь! - воскликнула она задорно.
Павел от досады еще минуту не шевелился, но, услышав голос матери, поднялся.
Чтобы начать разговор, он сказал Иринке:
- Вчера на правлении решили послать тебя на курсы. Будешь учиться, как надо обращаться с доильными аппаратами "елочка" и "карусель". Я поддержал твою кандидатуру.
Иринка просияла, внимание Павла льстило ей.
- Спасибо, Павлуша, - кокетливо, сверкая глазами, сказала она, прощаясь с ним.
Девушка стала вертеться вокруг Лукьянихи, расспрашивая ее о здоровье, о домашних делах, не забывая упомянуть о своих успехах.
В модном платье она выглядела сегодня нарядной, была приветливой и оживленной. Ушла от Лукьянихи поздно вечером, так и не дождавшись Павла.
Все же своим посещением Иринка осталась довольна, ибо Лукьяниха ни словом не обмолвилась о Зое. А это уже что-то значило.
Иринка и не догадывалась, что Павел не заметил ни ее нового платья, ни сияющих глаз и даже не помнил, о чем она говорила ему.
24
Перед отъездом на курсы Иринка опять прибежала к Павлу:
- Уезжаю. Послезавтра начало занятий.
- Желаю успеха, - ответил Павел.
- Тебе ничего не надо передать?
- Нет. Ничего.
- Я напишу тебе, как там на курсах.
- Напиши.
- Ответишь?
- Обязательно.
- Тогда напишу, что и как.
У нее на языке все вертелось: "А что передать Зое?", но, видя, что Павел хмурится, не решилась спросить об этом.
Учеба на курсах увлекла Иринку. Автоматизация и механизация процессов производства на фермах, новейшая аппаратура, требовавшая серьезных знаний в смежных областях, заинтересовали ее. Кроме того, она вернется уже не рядовой колхозницей, а техником, специалистом, это должно приблизить ее к Павлу, думала девушка.
На образцовой ферме, где проходили занятия, все выглядело как в научной лаборатории. Молоко из доильных аппаратов поступало в специальные охлаждающие устройства, а затем, после пастеризации - прямо в цистерны, увозившие его в магазины или на разлив в бутылки. Тут же работает небольшой опытный маслозавод.
Иринка была так загружена занятиями теоретическими и практическими, что у нее не оставалось времени написать матери письмо.
Однако она не забывала, что здесь, в городе, находится Зоя. И хотя мать сообщила, что скоро с военной службы должен вернуться Ваня Каштанов, который давно считался ее женихом, Иринка в ответном письме даже не упомянула о нем. О Павле же она думала постоянно. Не раз садилась за стол, чтобы написать ему. Начинала письмо и бросала: написанное ничего не могло сказать Павлу о главном, сказать же прямо о том, что он ей мил, у Иринки не хватало решимости. Она даже не знала, как обратиться к нему. Написала: "Здравствуй, - Павел!" - и зачеркнула. Наконец решилась: "Здравствуй, дорогой Павел! Давно собиралась написать тебе, как обещала, да все некогда… Ученье идет хорошо, здесь я узнала много интересного…"
Потом пошли вопросы о дубовских делах. В конце письма Иринка осмелела и дописала: "Очень тоскую… Не дождусь минуты, когда увидимся. Напиши, скучаешь ли ты… Всегда думающая о тебе Ирина Михеева".
Павел ответил коротеньким шутливым письмом.
Письмо это не охладило Иринку, наоборот, в ее сердце вспыхнул гнев: на пути к ее счастью та же преграда - Зоя, ее бывшая подруга.
Теперь Иринка убеждала себя, что она никогда не любила Зою, и ревностно искала в ее характере и коварство, и высокомерие, и другие дурные качества, убеждала себя в том, что Зоя всегда была ее недругом. Раз так - надо действовать.
Пропустив однажды вечерние занятия, она отправилась к Зое в общежитие.
- Иринка! Чего же ты до сих пор не показывалась? Мама мне писала, что ты на курсах, - обрадовалась Зоя.
Иринка тоже бросилась обнимать Зою и затараторила о курсовых делах:
- Совсем нет времени. Столько предметов и практических занятий…
- Иринка, как ты похорошела, просто красавица, - искренне восхищалась Зоя. - Ну, что тебе пишут из Дубовки?
- Мама ничего особенного не пишет… Павел написал, что скучает… Я уже от него три письма получила… такие смешные… Ха-ха-ха.
Для убедительности она вынула конверт с письмом Павла, однако не выпускала его из рук. Зоя не спросила, о чем пишет Павел, и предложила чаю.
Иринка надеялась, что Зоя все же спросит о Павле, хотя бы упомянет его имя, что ее слова о письмах Павла к ней выведут Зою из равновесия, и теперь недоумевала - то ли Зоя вполне уверена в себе и в чувствах Павла, то ли у них произошел разрыв.
Через две недели Зоя принесла Иринке два свертка.
- Тебе не трудно будет доставить их в Дубовку?
- Кому?
- Вот этот маме, а этот Павлу.
Иринка вспыхнула и не очень любезно промолвила:
- Что ж, могу доставить.
Зою удивил ее тон, и она сказала:
- У тебя, наверное, много своих вещей. Так я отправлю это почтой.
Иринка опомнилась: нет, она не может не взять, это было бы глупо.
- Что ты, Зоечка. Непременно передам, - и забрала у подруги свертки.
Зое не понравилась выходка Иринки, ее задел снисходительный тон. Невольно Зоя вспомнила, с какой многозначительностью Иринка сообщила о переписке с Павлом. Любопытно, чего добивается подруга? Может быть, ее, Зоиной, ссоры с Павлом? Очень похоже на это. Вспомнились какие-то намеки матери, подружек… Впрочем, все это глупости. Не таков Павел. Пусть он своенравный, порой резкий, невыдержанный, но несомненно искренний, верный своему чувству.
Но поведение Иринки заставляет думать, что она потеряла подругу. Что поделаешь? Зоя улыбнулась.
Зоины посылки не давали Иринке покоя. Особенно та, что предназначалась Павлу.
Наверное, в ней есть письмо. Надо прочесть его. Иринка уже хотела вскрыть посылку, но помешали подруги, вернувшиеся в общежитие. Пришлось все вложить в чемодан. Иринка решила, что вскроет Зоину посылку в поезде или дома, до того, как вручит ее Павлу. Но ощупав посылку для Павла, она поняла, что это книги, и несколько успокоилась.
Приехав домой, Иринка еле дождалась вечера, ей хотелось вручить пакет лично Павлу.
Лукьяниха встретила ее как-то особенно приветливо. Сразу усадила за стол, внимательно выслушала рассказ об успехах Иринки на курсах. Посылка лежала на стуле.
- Кто прислал? - спросила Лукьяниха, хотя не сомневалась, что это от Зои.
- Кто же еще может прислать, - усмехнулась Иринка.
- Ну, как она там, певунья наша?
Иринка пожала плечами, стала теребить бахрому скатерти, делая вид, что ей трудно отвечать.
- Ну, как она живет? - повторила вопрос Лукьяниха.
- И не знаю. Три раза приходила к ней и только раз застала. У ней там столько знакомых, кавалеров, - выпалила Иринка.
Лукьяниха в упор посмотрела на гостью. Иринка покраснела. Мать Павла поняла, что Зоина подружка соврала.
- Насчет кавалеров ты зря. Зоя не как другие…
Вошел Павел. Иринка вскочила и протянула Павлу руку.
- С приездом! - весело поздоровался Павел.
- Спасибо. А я тебе посылку привезла. От Зои.
- Спасибо. Это книги.
Павел все же не удержался, развернул сверток и первым делом извлек письмо. Иринка по лицу Павла старалась угадать его содержание и теперь ругала себя, почему заранее не прочитала его.
От Лукьянихи не ускользнуло волнение Иринки, оно неприятно поразило ее. Пока Павел не изменил своего отношения к Зое, всякое посягательство на него Лукьяниха встречала в штыки, хотя чувствовала, что с каждым днем между Зоей и Павлом вырастает пока еще невидимая преграда, стена.
С другой стороны, она считала, что Иринка никак не под стать ее Павлу, будущему инженеру.
Письмо Зои и взволновало, и огорчило Павла. Он не раз перечитал скупые строчки.
"Приходится много читать. Я очень мало знаю о многом, что касается искусства, даже не слышала о некоторых вещах. Отставать от других не хочу и поэтому лишаю себя развлечений, досуга. Всегда помню, что учиться меня послала Дубовка, и я обязана оправдать ее надежды".
В таком духе было написано все письмо. Об их отношениях - ни слова.
В конце стояло: "Привет маме. Твой друг Зоя".
Павла охватило смятенье. Она все еще обижается. Нет, тут дело не в обиде. Может быть, ему следует немедля переехать в город. Ведь в ту ночь на берегу реки Зоя предлагала ему последовать за ней. Он студент института, никто в Дубовке не станет укорять его, не назовет малодушным.
Нет, прежде надо выяснить их отношения.
В конце апреля Касатенко и Гурко выехали на Кубань для ознакомления с опытом прославленных колхозов.
В колхозе "Кубань" Усть-Лабинского района председатель правления в подробной и обстоятельной беседе обосновал успешную практику колхоза, который одним из первых внедрил денежную оплату труда членам артели.
Слушали председателя правления человек тридцать, приехавшие из разных областей.
Беседовали с людьми в поле, на фермах, в бригадах, на птицефабриках.
- Мы с вами находимся в четвертой бригаде, - сказал на второй день председатель.
Гости увидели длинный одноэтажный каменный дом под железной крышей. Перед домом цвели клумбы, вокруг него на жердях вились виноградные лозы. За домом раскинулся яблоневый, хорошо ухоженный сад.
В стороне от дома виднелись столовая и кухня. Под яблонями стояли столы, скамьи. Тут же стоял "титан" - столовая в любое время могла предложить посетителю горячий чай.
Метрах в ста от столовой расположились бригадные мастерские, здесь работали слесари, токари, кузнецы, наладчики, столяры.
Напротив мастерской гости увидели обширную бетонированную площадку и на ней бригадную технику: комбайны, веялки, косилки, прицепной и навесной инвентарь, тракторы.
Дальше, в углу двора, имелся бетонный склад горючего, над ним шумели тополя и акации. Возле склада чисто, не видно мазутных пятен и луж. Тут была еще одна небольшая площадка, на ней регулировались сошники сеялок и прицепные орудия при помощи натянутой бечевки и колышков. Зубья борон и сошники должны походить на зубья хорошей расчески.
- Ну, внешнюю сторону бригады вы запечатлели, - продолжал председатель. - Теперь о главном: допустим, плановики колхоза установили, что бригаде номер четыре надлежит сдать столько-то пшеницы, столько-то овощей, фруктов, винограда и так далее - на сумму, примерно, тридцать тысяч рублей. А бригада номер четыре сдала продукции па сумму тридцать пять тысяч рублей, то есть больше положенного количества пшеницы, овощей. В таком случае эти пять тысяч сверхприбыли остаются в бригаде, правление ими не распоряжается. В бригаде существует совет членов бригады, в него не входят ни бригадир, ни секретарь партбюро. Этот совет распределяет между членами бригады сверхприбыль. Допустим, тракторист заработал за год тысячу рублей. Значит, из общей прибыли ему начисляется, примерно, еще по десять копеек на каждый рубль, то есть еще сто рублей - и к ним процентное количество зерна, овощей, фруктов, меду. Однако совет бригады не всем начисляет премии, совет лишает ее тех, кто прогуливал, не выходил на работу в страдное время, плохо ухаживал за машинами, допускал брак. В руках бригадного совета имеется и еще один вид поощрения. Посмотрите вот на эту упряжку: не правда ли, лошади сытые, ухоженные, повозка в полной исправности, упряжь смазана. Почему? Очень просто. На ремонт упряжи, ковку лошадей в год положено по плану, скажем, двадцать рублей. А ездовой в конце года представил комиссии бригады хорошо откормленных лошадей, в хорошем состоянии повозку, которую он не ремонтировал за счет колхоза весь год. Тогда семьдесят пять процентов с суммы, отпущенной на ремонт, вручается ездовому. То же самое у трактористов. Если в течение года его трактор работал безотказно, ему выплачиваются "ремонтные деньги". В этом случае модница так не ухаживает за своей прической, как наш механизатор за своей машиной. Обратите внимание, по полю движется сеялка. Сеют арбузы. А кто на сеялке? Агроном бригады. У него есть свободное время, вот он и становится сеяльщиком. Почему? Потому что выгодно поработать в поле. Но помимо материальных поощрений у нас действуют и моральные. О них расскажет секретарь партбюро бригады механик Яровой.
К гостям подошел механик Яровой, коренастый человек, бывший танкист.
- На этом стенде каждый день счетные работники точно отмечают, сколько вчера заработал каждый член бригады. И всем видно, кто и как работал. Прошу посмотреть на флагшток. В шесть утра мы поднимаем его на глазах всей бригады. А вечером его опускает тот, кто работал хуже других. На днях был такой случай. Тракторист допустил брак во время пахоты, и ему пришлось опустить флаг. Всю ночь этот тракторист перепахивал свой участок. Зато утром он сам поднял флаг. В бригаде работают агитаторы, которых объединяет совет агитаторов колхоза. Один агитатор, допустим, прикреплен к мастерским, другой к механизаторам, третий к огородникам… Если среди его подопечных кто-то проштрафился, то совет агитаторов интересуется: в чем тут дело? И агитатор обязан объяснить причину.
Агитаторы ведут беседы, распределяют пригласительные билеты, литературу, интересуются бытом, неполадками в семье члена бригады, помогают советом и держат тесную связь с парткомом, - заключил секретарь партбюро. - Мы несколько лет подряд обращали главное внимание на экономическую мощь нашего колхоза, мы не строили роскошных стадионов, пользовались старым клубом… Но активно строили детские сады, ясли, дом отдыха, помогали членам колхоза строить дома… И сейчас все это сказалось.
Гости осмотрели фермы, птицефабрики, маслозавод, рыбное хозяйство.
В пять утра Аким Федорович и Гирш Исаакович видели, как на мотоциклах, мотороллерах, велосипедах члены колхоза торопятся к месту работы. Им был дорог каждый час, каждая минута.
В правлении колхоза тихо.
- Все дела решаются в бригадах, - пояснил секретарь парткома, статный человек с университетским значком на лацкане пиджака.
- Все-таки в колхозе "Кубань" имеются порядочные денежные накопления, - с удовлетворением заметив Аким Федорович, когда они возвращались в свой колхоз.
- Кто же против этого возражает? - ответил Гирш.
25
В мае в консерватории стало известно - в Киеве состоится республиканский конкурс студентов и молодежи. В Киев поедет студенческий хор и некоторые солисты - певцы и музыканты.
Еще в раннем детстве в характере Зои определилась одна черта: она, как и дед, не терпела похвал и покровительства. Зоя еще в детстве не переносила, когда ее пытались погладить по голове, поцеловать в щечку. Излишняя похвала вызывала у нее досаду, вспышку гнева.
В Дубовке она с глубокой искренностью объясняла заботы о ней со стороны Бориса благородным желанием открыть дорогу ее дарованию.
Правда, Борис ни разу ни словом, ни жестом не дал ей повода думать иначе.
Но, встречаясь с Борисом в городе, она стала угадывать, что он влюблен в нее, что настанет день, когда он скажет решающее слово. Между тем Зоя не любила его. Порой его подчеркнутая воспитанность, некоторая манерность, поучающий тон вызывали у нее явное раздражение, она видела в этом открытое покровительство, а в нем она не нуждалась.
Ей казалось, что Соболевский в последнее время держит себя как человек, которому она всем обязана.
"Да, мы дружим, но любить его я не собираюсь", - говорила себе Зоя.
И вот накопившееся раздражение прорвалось…
Как-то Соболевский заехал за ней на машине отца, предварительно пригласив Зою на футбольный матч. "Москвич" тихо катил по городской набережной вдоль кленовой аллеи.
Борис с удовлетворением подмечал мимолетные взгляды прохожих, словно говорившие: какая красавица сидит рядом с ним.
У очередного светофора Борис сказал Зое:
- Теперь я уверен, что солисткой на фестивале будете вы… Я говорил с деканом.
- Напрасно. И больше никогда этого не делайте.
- Почему?
- Не терплю покровителей.
- Но я ваш друг.
- Тем более. Прошу вас повернуть к общежитию. Я на матч не поеду, - вдруг резко потребовала она.
- Что с вами, Зоя? Мне не хотелось бы…
- Тогда я вернусь автобусом.
- Вы можете мне объяснить, в чем дело?
- Нет.
Соболевский немного помедлил и, улыбаясь, повернул назад, не подозревая, что его снисходительная улыбка окончательно выведет из себя Зою, оборвет их дружбу.
- Вот тебе и колхозница, - уже иронически усмехнулся он, высадив Зою.
26
Вернувшись с Кубани, Аким Федорович по-иному оценил Дубовку, хозяйство колхоза, свою прежнюю деятельность. Увиденное на Кубани произвело на него сильное впечатление.
Стояла середина мая. "Газик" катил по широкой пыльной улице. Пыль густым слоем уже осела на палисадниках, деревьях, кустах сирени. У здания правления на бревнах и просто на травке сидели люди, чего-то ждали.
"Знают, что нет хозяина, - заметил про себя Касатенко. - "Все вопросы решаются в бригадах", - вспомнил он слова парторга колхоза "Кубань".
Вечером Касатенко собрал бригадиров и их помощников, заведующих фермами, мастерскими и специалистов и подробно рассказал обо всем, что они с Гиршем видели в колхозе "Кубань". Обсуждали, как лучше перестроить работу бригад, что надо сделать в первую очередь.
- Общего собрания созывать не будем. Убеждать людей будем делом. И не сразу, а постепенно…
Нельзя сказать, чтобы все члены колхоза имени Ватутина приняли опыт кубанских колхозов. Лодыри сперва приуныли, а затем стали рассуждать.
- Заводские порядки заводят, всё по гудку. А по уставу я имею право отработать норму трудодней, - говорил Павлу один из работников мастерских.
Как-то ранним утром Аким Федорович поехал в район… Сидя в машине, озабоченно осматривал поля. Вдруг он словно очнулся, что-то встревожило его.
- А ну-ка потише, - сказал Аким Федорович шоферу.
Вдоль железной дороги протянулась широкая полоса сочной травы, и на ней виднелась как будто знакомая фигура. Косарь ловко работал косой - размашисто и плавно. Машина остановилась. Касатенко не ошибся: косил Авдей Охрименко, который только на днях уверял, что его мучает жестокий радикулит. Потому ему и дали легкую работу - он подвозил корма на ферму, где работала его жена.
- Доброе утро, Авдей. Радикулит свой лечишь? - усмехнулся Аким Федорович.
Раздосадованный Авдей опустил косу и побагровел.
- Это я так… Пришел брату помочь…
- Хорошо помогаешь. Вот сколько накосил… Может быть, когда здесь управишься, своему колхозу поможешь? Хотя бы для фермы, на которой твоя жена трудится, накосишь травы. А то снова сел бы на комбайн…
- А зачем ему комбайн, когда у него жена хорошо зарабатывает, брат помогает, - поддержал Акима Федоровича шофер.
Через несколько дней в клубе организован был вечер животноводов. До начала по традиции играл оркестр, на столе президиума лежали заготовленные грамоты, подарки для премирования лучших.
Гирш Исаакович поручил заведующей молочной фермой: