- Между прочим, нам довелось прочесть в газете и о том, что молодая талантливая актриса Нана Каранадзе отличается простотой, скромностью и всегда готова прийти товарищу на выручку. Потому и избрали ее депутатом.
- Ой, спасибо, напомнил!
- О, я, кажется, своими руками вырыл себе могилу?! - патетически воскликнул Нодар.
- У меня с шести до семи прием в райисполкоме!
- До шести целый час, успеем записать, - Нодар крепко ухватил ее за руку. - Ты должна прочесть! Если не запишу, я пропал, Нана!
- Заглядывай в театр, Нодар, раз вернулся в Тбилиси… - Нана попыталась уйти.
- Загляну, понятно. Но сейчас я тебя не отпущу! Сначала прочтешь стихотворение.
- Пойми, Нодар, мне некогда.
- Стихотворение совсем маленькое. Прочтешь разок, и запишем.
- Нодар, повторяю - я очень спешу, очень голодна и очень устала, и в таком состоянии я все равно не сумею прочесть.
- Почему не сумеешь? Сумеешь!
- Не сумею так, как надо тебе и пристало мне! Оставь меня.
- Пойдем, на коленях прошу! Двойной гонорар выпишу! - Нодар медленно продвигался к студии, незаметно увлекая за собой Нану. - А тебе не прибавили? Все восемь рублей платят? Вот скупердяи, талант от бездари не отличают.
По сторонам узкого коридора располагались студии звукозаписи. Через приоткрытые двери доносились вперемешку голоса певцов, чтецов и звуки музыки. Нана остановилась у первой же студии. Нодар тянул ее вперед, умолял пойти с ним, но Нана затаив дыхание прислушивалась к голосу то ли председателя, то ли бригадира какого-то колхоза, а может, корреспондента:
"Одновременно с уборкой зерновых с полей быстрыми темпами вывозится сено, идет скирдование и вспашка под кукурузу. Озимая кукуруза уже посеяна на семидесяти пяти гектарах. Колхозники приняли решение засеять на ста сорока гектарах… Кипит работа и на фермах.. В этом году колхозу понадобится четыреста двадцать тонн сена. К фермам уже подвезено семьдесят тонн сена. Подготовка кормов продолжается…"
Выступающий сделал короткую паузу и робко спросил:
- Ну как, получилось или в третий раз будем записывать?
Нодар оттащил наконец Нану от двери и повел дальше, но тут из другой студии вырвались ритмичные звуки джазовой музыки, и Нана стала пританцовывать.
- Не могу удержаться, - засмеялась она.
В третьей студии звучала знакомая оратория, и Нана пропела: "О, лилео…"
"Здравствуйте, дорогие друзья! - послышалось из следующей студии. - Начинаем передачу для молодежи. (Музыкальная шапка.) Послушайте беседу кандидата философских наук Кетеван Чрелашвили "О моральной чистоте семьи" В ожидании интересной передачи Нана припала к двери аппаратной, но Нодар потерял самообладание и чуть не силой поволок ее дальше.
"И все же лучше не ждать, пока у вас разовьется неврастения", - летели вслед слова еще из одной передачи.
Нана кивнула в знак согласия.
- "Проявляйте заботу о вашей нервной системе, пока она не расстроена, работайте ритмично, без гонки. (Нана снова кивнула.) Соблюдайте рациональный режим труда и отдыха и только в крайнем случае прибегайте к тем элементарным средствам укрепления нервной системы, о которых я коротко рассказал. Это должно стать нормой для каждого, тем более для тех, кому не хватает эмоциональной выдержки, кто легко возбудим и легко раним…"
- Слышишь, Нодар? Передача - как раз для нас с тобой!
- Слышу, слышу, ты права, учтем на будущее, а сейчас пойдем запишем тебя. А может, ты больше не спешишь?
Нодар ввел Нану в студию, посадил к столику, положил перед ней текст, запер дверь снаружи, а сам прошел в аппаратную, изолированную от студии широким окном из звуконепроницаемого стекла. Нодар нажал кнопку и сказал в микрофон:
- Начинай, Нана.
Нодар видел, как шевелила губами Нана, но голоса ее в аппаратной не слышалось.
- Нана, ты забыла включить микрофон?
- Погоди, я сначала про себя почитаю, а потом уж тебе дам послушать, - объяснила Нана и снова выключила микрофон.
Нодар попросил ассистента приготовиться к записи. Немного погодя Нана включила микрофон, и в аппаратной раздался ее голос:
С гор текущая ручьями
Накопилася беда,
Седока с конем каурым
Сшибла бурная вода.
Только шапку да нагайку
Понесла вода туда,
Где красавица лить слезы
Будет долгие года.
- Прекрасно, сейчас запишем, - сказал ассистент.
- Что запишем?
- Как - что? Стихотворение. Отлично читаешь! - сказал Нодар.
- Дождитесь-ка лучше народного артиста.
- Почему?
- Потому что стихотворение написано от лица мужчины! Неужели не понимаешь?
- Брось, и в твоих устах хорошо звучит.
- Ты меня поражаешь, Нодар! В самом деле не чувствуешь, как нелепы в устах женщины эти строки!
- Чепуха, ты прекрасно читаешь.
- Прекрасно я могу прочесть другое стихотворение. Например, вот это…
Нодар сделал ассистенту знак, и тот незаметно включил магнитофон. Нана стала читать.
Тавпарованец молодой от милой был далек,
Но думал он, что море к ней он переплыть бы мог.
Зажгла любимая свечу, чтоб отступила мгла.
Одна старуха для него хотела только зла.
Она задула свет в окне, чтоб тьма была кругом,
И стала девушке шептать о суженом другом.
Взрезает юноша волну, его спокойна грудь.
Руками мощными вперед прокладывает путь.
Но свет не светит, а ему грести уже невмочь,
Чернее черного была, мрачнее мрака ночь.
Немного помолчав, Нана спросила:
- Понравилось?
- Иди сюда, дам послушать!
Нодар попросил ассистента прокрутить пленку. Нана вошла в аппаратную.
- Записал?!
Ассистент нажал на кнопку.
После первой же строфы Нана выключила магнитофон:
- Я не затем читала, чтобы записывать! Хотела показать, какое стихотворение мне нравится.
- Да его все наизусть знают!
- Тем более надо хорошо прочесть. Прочту сначала.
- Как хочешь.
Нана вернулась в студию. Несколько раз прочла стихотворение. Временами останавливалась, советовалась с Нодаром.
- Да-а!.. - протянул восхищенный ассистент. - Если б все так относились к работе!
Нодар не слышал его слов, он не сводил глаз с Наны. А Нана, недовольная собой, все повторяла и повторяла. Наконец разрешила записать.
Однако, прослушав в аппаратной запись, твердо сказала:
- Плохо! Плохо получилось.
- Здорово получилось? - Ассистент был в восхищении.
- Ты свободен, - сказал ему Нодар.
Ассистент выключил аппарат и ушел.
- Плохо! - повторила Нана.
- Прекрасно, - возразил Нодар и тихо добавил: - Прекрасно, как ты сама.
- Не понимаю.
- Ты прекрасна, как это стихотворение, - смущенно пояснил Нодар.
- У тебя плохая память, напомню: эту фразу ты уже говорил мне лет десять назад.
- Тогда другое стихотворение имелось в виду, - улыбнулся и Нодар.
- Я свободна?
- Никуда я тебя не отпущу. Ради тебя вернулся сюда, - выпалил Нодар, внезапно разволновавшись.
Нана смешалась от неожиданности, но не подала виду.
- Насколько мне известно, ты там женился, квартиру получил. - В голосе ее было безразличие.
- Так вот, из-за тебя я и жену оставил, и квартиру. - Нодар взглянул Нане прямо в глаза.
- С ума сошел? - воскликнула Нана, а в голове мелькнуло давнее: "Хороший Нодар, глупый Нодар".
- Я ради тебя приехал, пойми! - И, пытаясь убедить ее в своей искренности, опять заглянул ей в глаза.
- Но с чего вдруг вспомнил обо мне? - недоуменно спросила Нана.
- С того, что никого не любил, кроме тебя. - Нодар глубоко вздохнул и нерешительно добавил: - И ты ведь любила меня?
- Что я тогда смыслила в любви!
- Нана…
Нодар сделал шаг и остановился.
- Да, Нодар, ты всегда был замкнут, заглянуть себе в душу никому не давал…
- В душе моей жила ты одна.
- Мечты! Мечтать, конечно, хорошо, но я и та, что видится тебе в мечтах, мало чем похожи друг на друга.
- Я люблю тебя, только тебя! - убежденно повторил Нодар, опустив голову.
- А знаешь почему? Ты придумал ту, что живет в твоих мечтах. Я же… Я же совсем другая, я - не та.
- Без тебя мне не жить! Знай, я приехал ради тебя!
- Ты должен жить для театра. Ты должен вернуться в театр! - Нана положила руку на плечо Нодара.
- Без тебя?
- О себе я как-нибудь позабочусь, найдется в конце концов и мой укротитель! - попробовала отшутиться Нана.
- Без тебя театр не театр там!..
- Но мне и тут хорошо, сам видишь, у меня и тут хорошие роли.
- Там все будет для тебя!
- И здесь почти так… - сказала Нана, не зная, как прекратить разговор.
- А ты уже возомнила о себе!
- Кто-кто, а ты-то мог бы не говорить этого.
- Не знаю, ты вот от роли Комиссара отказалась, - сказал Нодар и, скрывая смущение, вынул из кармана сигареты.
- Уже слышал!..
- Этому я верю, ты способна поступить так. Этому-то я верю… - Нодар хотел сказать что-то еще, но Нана перебила:
- Но ты слышал и другое, чему трудно поверить, да?
- Да, но какое это имеет значение? Я не прислушиваюсь к сплетням.
- Иначе говоря, великодушно простишь мне все, что узнал обо мне, лишь бы я поехала с тобой? - Нана встала, спокойно направилась к двери.
- Нана!
- Который час?
- Шесть.
- Я пошла. И так уже опоздала.
- На свидание? - Нодар снова покраснел.
- Нет. Свидание у меня позже.
- С этой куклой? С диктором?
- И он уже в числе моих любовников?
- Так куда ты идешь?
- Я уже говорила - у меня дела. Работа.
- Твоя работа - театр. Сегодня у тебя свободный вечер. Ты сегодня не занята в спектакле, куда же спешишь?
- Успокойся, Нодар! Иду выполнять свою самую ответственную работу. Если проводишь - будет прекрасно. Не распускайся.
- Не могу я без тебя! - прошептал Нодар.
- И я без многого не могу, Нодар. Проводишь?
Нодар опустился в кресло, закрыл глаза. Нана постояла с минуту, ожидая ответа, потом медленно повернулась и вышла в коридор. "Чудной он", - сказала она себе и невольно повторяла это, пока не очутилась на улице.
До райисполкома надо было ехать автобусом, о такси и мечтать не стоило в этот час "пик". Нана побежала к остановке. С превеликим удовольствием прошлась бы пешком - рассеяться после неприятного объяснения с Нодаром, но шел седьмой час. "Просто невероятно - всюду опаздываю! " - подумала Нана.
Подошел автобус. Нана ухитрилась втиснуться. Достала деньги на билет, но стоявший рядом молодой человек предупредительно сказал:
- Билет вам взят.
- Спасибо…
Лицо его показалось Нане знакомым. Молодой человек собирался сказать ей что-то, но тут Нану обняла высокая миловидная девушка.
- Нана, родная, как ты?
- Здравствуй, Иринэ! Где ты пропадаешь?
- Это я пропадаю?!
- Как дети?
- Замуж не вышла? - зашептала Иринэ.
- Нет, позвала бы на свадьбу, - с улыбкой ответила Нана.
- Из нашего класса, кажется, ты одна не замужем.
- Куда мне замуж, я уже старая дева, - засмеялась Нана.
- Не скромничай! И до нас доходят кое-какие слухи о вас, - Иринэ залилась краской. - Слушай, Нана, не обижайся, но я просто не понимаю тебя.
"Очередная сплетня!" - с тоской подумала Нана.
- Как ты можешь так запускать себя! Ну что это за платье на тебе! И вообще не следишь за собой. Посмотри, весь автобус на тебе уставился, все в лицо знают: телевидение, кино, театр - везде тебя видят. Надо же следить за собой!..
- А чем тебе не нравится мое платье, чем оно плохое?
- Оно хорошее, но не модное, посмотри, как одеваются девочки.
- Я не девочка, не могу, как десятиклассница, в брюках разгуливать.
- А почему, собственно, нет?
- Не нравится, и все.
- А тебе очень идут брюки, в пьесе одной видела тебя в брюках, по телевидению передавали отрывок. Заходи ко мне, помогу приобрести хороший брючный костюм.
- Ладно, зайду, непременно зайду, Ира. Мне сходить, всего!
- До свиданья, Нанико.
Автобус остановился у райисполкома. Нана помахала Иринэ и подошла к киоску выпить газировки.
В вестибюле райисполкома было прохладно. Нана медленно поднялась по лестнице. К счастью, в приемной никто ее не дожидался. Нана вошла в комнату, удобно устроилась в мягком кресле у письменного стола и сразу почувствовала, как устала, - весь день крутилась как заведенная. Минуты через две в дверь кто-то постучался.
- Войдите! - Нана встала.
- Можно? - Посетитель, видимо, не расслышал приглашения.
Нана открыла ему дверь.
- Можно войти? - снова спросил седой человек преклонных лет.
- Войдите, войдите, - пригласила Нана.
Человек протянул Нане руку.
- Вано Мазиашвили - ваш избиратель.
- Очень приятно, садитесь, пожалуйста.
- Спасибо.
- Чем могу служить? - Нана снова опустилась в кресло.
- По деликатному вопросу беспокою вас, но мне не к кому больше обратиться.
- Слушаю вас.
- Ко мне из деревни сын дальней родственницы приехал, на несколько дней. Парню семнадцать лет. Приехал город повидать, поразвлечься немного. А у нас рядом с домом базар. Зашел он на базар и повстречал там соседа из их деревни. Тот упросил его, оказывается, помочь продать арбузы. А этот дурень… извините… а этот идиот согласился.
- Что же в этом плохого?
- А то, что тут к ним милиция подошла, потребовала документы. Он сказал, что арбузы не его. Составили акт, и теперь как захотят, так и поступят с парнем.
- Почему вы так думаете?
- Парень хоть и дурачок, а с виду ему все двадцать пять дашь. Ну и решат, что он набалованный бездельник, сынок обеспеченных родителей, авось вытянем из них денежки… Как вздумают, так и обернут дело, все в их руках.
- Как вы можете! Они на страже закона!
- Я пришел к вам как к депутату, помогите мне. Позвоните в милицию, скажите, что парень сирота, совсем случайно влип в эту историю. Вот характеристика из вечерней школы и сельсовета. - Вано Мазиашвили достал из кармана бумаги и подал их Нане.
- Хорошо, позвоню. Боюсь, упрекнут меня в превышении моих полномочий, скажут: молодая, неопытная, да еще ставит под сомнение работу милиции.
- Я все же прошу, позвоните.
- Хорошо, позвоню… Прокурор нашего района мой одноклассник.
- Ну тогда вам ничего не стоит.
- Но он такой человек… Одним словом, если ваш родственник не виноват, бояться ему нечего, а если виноват…
- Никакой вины на нем нет! - прервал ее Вано Мазиашвили. - Просто приехал парень в город, время провести… Зашел на базар, - снова начал было он, но Нана остановила:
- Хорошо, хорошо, завтра же позвоню!
Она записала все, чтобы не забыть, и положила листок в ящик.
Мазиашвили встал, кивнул Нане на прощанье, но, уходя, замешкался у двери и обернулся:
- В гости хотел бы пригласить вас.
- Что ж, с удовольствием побываю у вас, - улыбнулась Нана.
- Ну, это еще вопрос - с удовольствием ли!
- Плохо меня примете?
- Нет, вам сесть будет негде, стоять придется! Мы все на постелях сидим.
- Почему?!
- Потому что третий год моя очередь на получение жилплощади не продвигается вперед! Неловко вас беспокоить, но поймите, вот уже третий год я все двенадцатый.
- Мой дядя десять месяцев был первым!
- Шутите?
- Нет, серьезно.
- У нас кто последним приходит вечером домой, в комнату войти не может, прямо у двери ставит раскладушку и сразу спать укладывается, - объяснил Мазиашвили.
- Постараюсь помочь вам. Узнаю, каково положение, и сообщу.
Нана записала адрес Мазиашвили.
- Надеюсь на вас. Отблагодарю…
- Прошу, не надо…
- Непонятная молодежь пошла, удивительная!
- А твердите - испортилась молодежь, чуть не все бездельники, - рассмеялась Нана.
- Уроды в любом поколении встречаются, - Мазиашвили смутился. Он попрощался и вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
Следующим посетителем оказалась молодая особа.
Она остановилась на пороге и внимательно оглядела Нану. Поздоровались. Нана предложила ей сесть. Женщина, поблагодарив, тут же, у двери, присела на стул.
- Чем могу вам служить? - спросила Нана, садясь рядом с ней.
Молодая женщина была сильно возбуждена и вместе с тем в явном замешательстве. Нана всегда старалась успокоить человека, приходившего к ней в расстроенных чувствах. Но эта хорошенькая женщина, видимо, не нуждалась в утешении.
- Позвольте, прямо к делу перейдем, - резко начала она. - Мне надо поговорить с вами об одной женщине.
- О соседке? - спросила Нана, с тоской подумав: "Опять личные дела".
- Нет, о любовнице моего мужа. - Посетительница смотрела на Нану в упор.
- Надо полагать, что с мужем вы уже объяснились, раз пришли ко мне.
- Да, но ничего не добилась. Меня интересует ваше мнение. Не знаю, как поступить. - Женщина действительно была в смятении.
- Слушаю вас.
- Они с десятого класса любили друг друга, если только можно назвать любовью игру…
Руки у женщины слегка дрожали.
- Кто они? - заинтересовалась Нана.
- Мой супруг и та особа. Учились в одном институте. Сошлись… Одним словом, на третьем курсе выяснилось, что она в положении. Они испугались, обратились к гинекологу. Врач оказался плохим специалистом. Она потеряла способность иметь детей и выместила зло на моем муже, бросила его, стала жить с его приятелями.
- По рукам пошла? - усмехнулась Нана.
- И вы слышали об этой истории? К сожалению, мой муж не понял, с кем связался! Не допускал мысли, что она способна изменить ему, предпочесть его приятелям. И сейчас твердит то же самое.
Женщина помолчала, внимательно наблюдая за Наной, потом продолжала:
- После института он приехал в наш город - по распределению. Мой отец работает в райисполкоме. Нам дали квартиру, мы приобрели "Волгу", ребенок появился…
- Сколько у вас детей?
- Один ребенок.
- Мало! - искренне вырвалось у Наны.
Женщина промолчала, озадаченная.
Нана вздохнула и нарушила неловкое молчание:
- Дети - это так чудесно!
- Давайте не отклоняться, - жестко заметила женщина. - Несколько недель назад муж получил отсюда письмо, и все пошло кувырком. Начал пить, скандалить, на ребенка смотреть перестал, наконец заявил, что разлюбил меня. Я не поверила - все время уверял в любви, столько лет любил, а теперь за две недели возненавидел?! Короче говоря, оставил он меня, уехал сюда.
- Оставил семью?!
- Я нарочно подробно рассказала вам эту историю, все ждала, когда вы наконец взорветесь, раскричитесь или в обморок упадете, но забыла - актеры умеют владеть собой, скрывать свои чувства, играть, одним словом… - женщина побагровела.
- А я при чем? - оторопела Нана.
- Я жена Нодара!
- Какого Нодара?
- Того, что стоит вон там! - Женщина кивнула в сторону улицы. - Полчаса дожидается вас у входа, как истукан стоит!
- Да, но зачем?