- Ты, конечно, Аркадия рассматривала. Как бы он машину но разбил. Трасса-то сложная, а он первый раз. На автобазах знаешь как шоферов учат? Он сначала, даже если водительский стаж имеет, год или больше поблизости ездит, привыкает. И только потом на большее плечо выходит. И все равно аварий много. А тут сразу по приискам. Не знаешь, в какой район?
- Он не говорил.
- А что такое ЦЗС? АЗС я знаю - это автозаправочная станция. Но это тут ни при чем. А ЦЗС?
- Может, ценные золотые слитки? Он же на прииски поехал.
- А если нападут? Боюсь я за машину. Да и с Аркадием что хочешь сделают. А тут еще видишь как пуржит. Одни волнения!
- Ты печень береги, - сказала Тоня. - Вещи-то как будешь продавать?
- Пока не решила. Думала через комиссионный, но там поинтересоваться могут, откуда. До Виктора дойдет.
- А то давай я на толкучке продам. У меня и знакомые женщины есть. Недели за две-три все продадим.
- Не обманут?
- Я их давно знаю.
- Может, действительно так лучше? А то дойдет до Виктора. Зачем его раньше времени волновать?
- Ну и договорились. А у меня к тебе дело: дай сто пятьдесят рублей. Через месяц отдам. Срочно надо.
- Мне Виктор уже говорил. Но ведь книжка-то на него.
- Ты скажи, что купить себе что-нибудь хочешь. Он тебе после больницы обязательно даст.
- А зачем тебе деньги?
- Колечко в "Алмазе" есть с сапфиром.
- Нет, - сказала Вера Васильевна, - на такую ерунду, извини, не могу. У меня и так сейчас с Виктором отношения сложные. Зачем мне его по мелочам обманывать?
- Значит, только по-крупному?
- Что по-крупному?
- Врешь, говорю, мужу только помногу. Все вы, тихони, такие.
- Ты меня, пожалуйста, не оскорбляй. И веди себя прилично. Не куда-нибудь, а в хороший дом пришла. Чаю хочешь?
- Как же - профессорша! Ну, погоди! Ты у меня это запомнишь!
- А ты мне не грози. И что это вообще за мода - орать на больного человека?
- Я думала, ты меня отблагодарить захочешь, что я в почтальонки к тебе заделалась. А ты как собака на сене.
- И отблагодарила бы, - сказала Вера Васильевна, - если бы ты себя вести умела.
А сама подумала: "Нет, я ей вещи продавать не дам. Обжулит обязательно. Лучше Анну Ивановну попрошу. Пускай дольше будет, зато человек надежный".
Тоня ушла, сердито хлопнув дверью. И у Веры Васильевны неприятный осадок после разговора остался. Всегда у них с Тоней так: друг без дружки скучают, а сойдутся - и, если без мужей, редко мирно расстанутся. Конечно, если мужья рядом, то разговор другой, тут и за ними следить нужно, чтобы не перепили, и пожаловаться друг дружке - в их присутствии, чтобы знали, как досаждают, - приятно, да и вообще нечего свои секреты женские перед ними обнаруживать. А без свидетелей из-за пустяка могут полаяться. Тоня ни в чем уступить не хочет, даром что младше и опыта меньше имеет. А Вере Васильевне у ней учиться нечему, она-то уж жизнь повидала. И тут одной искры достаточно, чтобы ссора разгорелась. А не видеться тоже тяжело - привыкли, помогали не раз одна другой, да и вообще нужно же с кем-то посоветоваться. Только дорого это стало обходиться, особенно после того, как Сергей уехал на прииск и семьями они перестали собираться. А тут еще Тонька выступает направо и налево. Вера Васильевна, конечно, точных данных об этом не имеет, но догадывается и такое поведение одобрить не может. И это тоже на отношениях сказывается. Тем более что на Веру Васильевну такой человек внимание обратил, - она теперь должна себя блюсти и дурным поступкам потакать не может. Кольцо ей, видите ли, захотелось!
В шестом часу Петя заскочил. Сговорились они, что ли, с Тонькой ей сегодня досаждать? Петя ни разу у нее еще не был, а тут - пожалуйста.
- Я, Вера Васильевна, на минуточку, - сказал он. - Антонина Петровна сказала мне, что вы уже поправляетесь.
- Она-то уж, конечно, все знает! - буркнула Вера Васильевна, потому что злость на Тоньку еще не прошла.
- Я бы не стал вас беспокоить, - продолжал Петя, комкая шапку в руках, - но завтра суббота, потом воскресенье…
А она этого как будто не знает. Спасибо что просветил!
- Я подумал, - говорил Петя, - что едва ли будет удобно, если я Виктора Степановича застану…
Вот уже и этот мальчишка подозрения какие-то имеет. Да катитесь вы все от меня! Вам-то что за дело!
- И я решил сегодня забежать, чтобы передать вам деньги на пластинку.
- Какую пластинку?
- Вы говорили, что напишете своему знакомому, который бывает за границей, чтобы он купил рок-оперу "Иисус Христос - сверхзвезда".
Что ты будешь делать? Взять деньги? По она заграничного адреса Антона Бельяминовича еще не знает. Да и неизвестно, как он к этой просьбе отнесется. Она себе еще ничего не попросила, хотя, кажется, имеет право, а тут просьбу какого-то мальчишки передавай. Да и вообще просьба подозрительная. Зачем ему эта опера? Может, там что-нибудь против нас есть? Известно ведь, что у молодежи разные завихрения бывают. Ей тогда тем более ни к чему с ним связываться, потому что это и на Антона Бельяминовича тень бросить может.
Но, с другой стороны, парень-то ведь хороший, вежливо здоровается всегда, когда она к Тоньке заходит, тост красивый о женщинах говорил. Она его обидит, и он тогда всю Тонькину брехню на веру примет. А уж Антонина, будьте уверены, после сегодняшнего не успокоится, пока не обложит ее со всех сторон. Зачем же ей союзника терять? Да и Виктор Степанович может вот-вот войти, если на работе не задержался. Как ему объяснишь, зачем Петя приходил? Она Пете сейчас что-нибудь сочинять начнет насчет того, почему деньги взять не может, - и тут Виктор Степанович собственной персоной пожалуют. Ладно уж. К тому же деньги никогда не помешают.
- Сколько у тебя? - сказала Вера Васильевна.
- Двадцать рублей. Я думаю хватит?
- Наверное. Только учти, что скоро не обещаю.
- Я понимаю, - засуетился Петя, - это ведь) не в Москву посылать. Спасибо вам большое. А названия я вот на бумажке написал.
- Да! - сказала она, когда Петя уже открывал дверь. Мысль одна - не очень ясная - пришла ей в голову. - Ты не скажешь, как ваши чертежи выглядят? Те, которые вы в институте делаете. Ведь вы там чертежи делаете?
- Делаем, - сказал Петя, - только я не пойму, что вас интересует.
- На какой они бумаге?
- На синьке.
- Это фиолетовая такая? А нарисовано что?
- Разное. А почему вы спрашиваете?
- Так, интересно. Часто мимо вашего здания прохожу и все думаю, - соврала Вера Васильевна, - чем они тут занимаются?
- Разным, Вера Васильевна, - сказал Петя. - Но в основном тем, что имеет отношение к горному делу.
- А скажи, эти чертежи секретными бывают?
- Конечно. Если машина, или установка, или еще что-нибудь совсем новые, новую идею содержат, то они сначала секретные, чтобы приоритет не потерять.
- Чего?
- Приоритет - чтобы не украли. А потом, когда это устройство изготавливать на заводе начнут или зарегистрируют где положено, тогда уже секрета нет.
- Понятно, - сказала Вера Васильевна. - Ты к себе домой чертежи не берешь?
- Бывает. Когда курсовую делаю или просто поработать приношу.
- А мне можешь показать?
- Конечно. Только зачем?
- Как - зачем? Сто лет живу, а на прииске ни разу не была и как там все делается, не знаю.
- Ну приходите, покажу.
"Действительно, зачем мне это? - подумала Вера Васильевна, когда Петя ушел. - Не буду же я ему чертежи Антона Бельяминовича показывать. Он написал, что только мне может их доверить. Или это Аркадий передал? Все равно. А Петины чертежи мне зачем? Я и не пойму в них ничего. Нет, пустое это все, зря я вылезла".
Оставим Веру Васильевну разбираться в этом неясном ей самой вопросе и расскажем нашему читателю кое-что о том, как добывалось и добывается в Магаданской области золото. Без этих сведений о ведущей отрасли наше повествование будет неполным и, может, даже легкомысленным. Ведь именно золотодобыча определяет в конечном итоге жизнь подавляющего большинства населения области, а значит, и моих героев. Поэтому для полноты картины нужно рассказать и об этом.
Государственный трест "Дальстрой" был организован по постановлению Совета Труда и Обороны и ЦК ВКП(б) от 11–13 ноября 1931 года "для производства промышленного и дорожного строительства в районе Верхней Колымы, - как говорилось в приказе по "Дальстрою" № 1, подписанном 9 февраля 1932 года его первым директором, легендарным Эдуардом Петровичем Берзиным, латышским стрелком, участником подавления левоэсеровского мятежа, героем, разоблачившим английского разведчика Локкарта и в невиданно короткие сроки построившим Вишерский бумажный комбинат, - и в частности, для управления колымскими приисками" (Березин В. От тачки - к драге. Магаданская правда. 1967. 7 нояб.).
На возникавших после организации "Дальстроя" одно за другим золотодобывающих предприятиях "все горные работы велись преимущественно ручным способом. Короб и тачка, механический крючник и пойнт являлись основными механизмами, а нефтяные двигатели - 12–18 лошадиных сил - энергетической базой" (Этапы технического прогресса на золотых полигонах. Колыма. 1974. № 8).
"Выставлять ежедневно на добычу песков 3000 человек, давать 6750 кубометров, на торфа -1000 человек" - эти строки из приказа начальника одного из приисков типичны для того времени.
А вот выдержка из оперативного приказа по тресту "Дальстрой" от 12 мая 1939 года: Считать 15 мая днем начала сезона массовой промывки. Подготовьте тачки, комплекты инструмента: кайла, лопаты, подготовьте забои для обеспечения фронта работ большого количества рабочей силы" (обе цитаты из указанной статьи В. Березина).
1936 год. Начали применять кое-где экскаваторы. Через десять лет объем экскаваторных работ на вскрыше песков составлял уже 60 процентов (Потемкин С. В. Горная наука и совершенствование разработки вечномерзлых россыпей на Северо-Востоке СССР. Магадан, 1973. С. 57).
1943 год. На золотых приисках впервые стали эксплуатироваться бульдозеры. В 1944 году первый бульдозер был изготовлен на Магаданском авторемонтном заводе (АРЗе).
Постоянно совершенствовались приборы для промывки золотоносной массы. В 1939 году на смену колоде пришел промывочный прибор конструкции Шлендикова. В 1940 году появился первый прибор скрубберного типа. Были перепробованы десятки всевозможных конструкций: только в 1953 году на вооружении горняков находилось пять модификаций прибора МПД (М - значит металлический, до этого приборы были деревянными).
Сейчас на раздельной добыче золота применяют мощные гидроэлеваторные установки производительностью по тысяче и более кубометров породы в сутки. На полигонах работают бульдозеры мощностью от 100 до 385 лошадиных сил.
Заметную роль в золотодобыче на Северо-Востоке СССР играет и дражный флот. Первые две драги, построенные американской фирмой "Юбо", были смонтированы на Колыме в 1949–1950 годах. В 1953 году здесь всплыла и первая драга отечественного производства. В настоящее время на Северо-Востоке работают 16 драг (в том числе 14 - отечественного производства), из них две - в Заполярье.
И все-таки эта пятница вышла форменным сумасшедшим днем: сначала Тонька приперлась, потом Петя пожаловал, а в десятом часу опять звоночек - Ленка.
- Я вам пельменей принесла, - сказал она. - Может, нужно, если болеете?
Вера Васильевна взяла пельмени, заплатила деньги, но Ленка как приклеилась к косяку и все смотрела на дверь комнаты, словно боялась, что Виктор Степанович ее увидит.
- Тебе чего? - спросила Вера Васильевна.
- Мне девочки в магазине прохода не дают. Вот собрали двадцать рублей.
- На что собрали?
- На резинку. Знаете, жевательная такая резинка бывает, ее жуют - и во рту сразу приятно делается. Попросите вашего знакомого из Америки прислать, а то у нас ее не выпускают.
- Значит, подслушивала?
- Я не хотела. Павлик все время в коридор лез, а я около двери стояла. Случайно услыхала. Попросите, пожалуйста, а то мне хоть на работу не ходи. Я сказала, что вы моя тетя.
- Своей тебе мало?
Что оставалось делать? Взяла она и эти деньги - к одному уж, но Ленке приказала держать язык за зубами и больше зря не болтать.
А чего не болтать? Вся торговля, наверное, уже знает, что она Ленкина тетка и связь с заграницей имеет. А из магазина прямая дорожка к ним на базу, потому что экспедиторы ездят. Что она теперь с этой популярностью будет делать? Так и до Виктора дойдет раньше времени, Магадан - город маленький, здесь друг про друга все знают.
"А чего таить? - подумала Вера Васильевна. - Все равно говорить придется. Ладно уж".
Еще через час - они уже спать собрались - и Шульга пожаловала. Белочку принесла.
- Извини, - сказала Анна Ивановна, - что так поздно. Ирка с ней даже спать легла. Мать, конечно, раскричалась - как же, собаку в постель! Но Ирка такой рев подняла, что пришлось разрешить. Вот и дожидались, пока уснет. Была бы другая мать, можно было бы собачку насовсем взять. А так выходит, что я ребенка только раздразнила. Не знаю, как к ней в следующий раз идти. Она же мне проходу не даст, так Белочку полюбила. Слушай, а ты мне что-то про детские вещи японские говорила.
- Тихо. Не обещала я тебе ничего. Говорила, что если будут, то скажу.
- Не забудь. А то мне очень нужно Ирку теперь чем-нибудь утешить. Может, какой костюмчик хорошенький будет. Или комбинезончик. Правда, все у них очень непрочное - раз одел и выбросил. Синтетика. Но я все равно возьму, если будет. Не забудешь?
Вот ведь какая баба бестолковая! Сказали ей: если будет, а она уже покупать пришла, дурища толстая! Хоть дверь никому не открывай - все от нее чего-то хотят. Как тут печени не заболеть.
Утром, когда она пошла гулять с Белочкой, вдруг Тонька из-за угла вывернулась, словно дожидалась ее, - здрасьте-здрасьте! Давно не виделись.
- Здоровье-то как? - спросила Тоня, словно они не ругались вчера.
- Ничего, вроде лучше, - говорит Вера Васильевна и видит, что глаза у Тоньки тревожные, как будто она что-то задумала и не знает, как лучше начать - Случилось что-нибудь?
- Ты только не волнуйся. Ничего страшного. День-то сегодня какой, весна скоро! Скоро в отпуск поедем. Ты едешь в этом году?
- Да не тяни ты! - сказала Вера Васильевна. А погода сегодня и правда после вчерашнего, когда мело и ветер бешеный дул, поправилась, солнышко светит.
- Записку мне принесли от Аркадия. Он в больнице лежит на Палатке.
- Авария? Я же говорила! - застонала Вера Васильевна и за бок схватилась.
- Да ты не бойся. Ему только ногу придавило. Он забуксовал на семьдесят втором километре, а тут встречная "Татра". Ну и задела немножко. Машину на базу взяли, сейчас ремонт делают. Он пишет, что ему не хватает расплатиться. Еще сто шестьдесят рублей нужно.
- Он, разбил машину! Я же говорила, что нельзя неопытному руль давать.
- Да цела твоя машина, успокойся!
- А почему он тебе, а не мне написал?
- Так он не знает, что ты из больницы вышла. А я ему свой адрес на всякий случай дала. Видишь, как удачно получилось, а то принесли бы записку тебе, и Виктор бы прочитал.
- Ну а сам-то он как? Перелом?
- Пишет, что в больнице лежать не будет. В воскресенье ремонт закончат, он машину в Магадан отправит, а сам на самолет - и в Ленинград. Он уже опаздывает, в пятницу должен был улететь. А там он эти деньги Антону твоему отдаст.
- Отдаст, как же! Антон Бельяминович уже за границей.
- Я уж не знаю, как у них будет, - сказала Тоня, - мое дело маленькое. Я не знаю, как такие большие люди между собой рассчитываются. Может, чеками платят. Мое дело передать.
- Спасибо тебе, конечно, - сказала Вера Васильевна. - А где я столько возьму?
- У Виктора попроси. Что он, не даст тебе после больницы?
- А Сергей выложил бы тебе столько?
- Не знаю. Только Аркадий написал, что ему деньги обязательно сегодня нужны, а то ремонт затянется. Он велел с шофером рейсового автобуса передать.
Они договорились, что Вера Васильевна, как только достанет деньги, сразу Тоне их принесет. А Тоня весь день дома будет, потому что Павлик заболел и в детский сад сегодня не пошел, а Ленка работает.
- Только ты поскорее! - сказала Тоня, - А то вечером на базе никого не будет и он их не успеет уговорить в воскресенье работать.
Ей легко сказать - поскорее. Ей бы почтальоном в самый раз работать - сунул что-то в ящик, а что и как получателю с этим делать, ее не касается. Конечно так, с бухты-барахты, Виктор ей столько не даст. Даже если сто двадцать попросить (плюс двадцать Петиных и плюс двадцать Ленкиных - вот сто шестьдесят и будет), все равно не даст - это все-таки сумма. "Зачем?" - спросит. А она что скажет? Врать-то она не умеет, вот ведь наказание какое! Но ведь и не соврать сейчас нельзя. Нужно Аркадия выручать, попал человек в аварию. И ведь не чужой человек, лучший друг и помощник Антона Бельяминовичз. Конечно, Антон Бельяминович сердиться будет, если узнает, что она его лучшего друга бросила в беде. Да еще со сломанной ногой.
- Вить, - сказала она, вернувшись домой, - вот ты все говоришь, что Игорю чего-нибудь послать. Давай ему часы золотые купим. Я видела, в магазине лежат - сто сорок рублей.
- Старыми?
- Золотые часы за четырнадцать рублей захотел?
- А зачем золотые?
- Так ведь лучше!
- Глупости! Пошли ему рублей двадцать. Сколько тебе раз одно и то же говорить?
- А ты мне эти двадцать рублей дал?
А больше ничего не получилось. Ну хорошо хоть, что двадцать рублей дал. Значит, шестьдесят уже есть. Еще где-то сотню достать.
Это подарок судьбы, что Шульга дома оказалась. А то пропутешествовала бы она зря через весь город, а сил-то ведь немного. Но все получилось прекрасно. Анна Ивановна дома, а бригадир куда-то собирается. Значит, мешаться не будет.
- Так я чего пришла, - сказала Вера Васильевна, когда они с Анной Ивановной остались одни. - Я сейчас пойду в то место, где вещи разные бывают. Так ты мне денег давай, если тебе что-то нужно. И размер скажи. Только учти, что там все дорого, с доплатой. Понимаешь?
- Ах ты, жалко-то как! - запричитала Анна Ивановна. - А мой ушел. А у меня всего-навсего только и есть что десятка.
- Ну, из-за десятки я с тобой связываться не буду, - рассердилась Вера Васильевна. - Что ты мне голову морочишь?
- Я понимаю, что десять мало. Может, за двадцать что-нибудь есть?
- Ты не торгуйся. У меня времени нет. Меньше ста рублей не возьму. И разговаривать нечего.
- Ах, как все нескладно! Где же мне столько взять? Может, подождем, когда мой вернется? У него спросим, - причитала Анна Ивановна, но Вера Васильевна чувствовала, что деньги у этой дурищи есть, только жмется, жалко ей с ними расставаться, да и мужа побаивается.