Первым претворить идею в жизнь, вызвался Данц. Он прошел по косе до внушающего страх бивня, перебросил один конец скрутки Юху, ухватился за другой. Переправщик натянул буксир, затем бросился бежать от берега. Сын вождя, как пойманный на приманку сом, заскользил поверх потока. Его начало сносить, но он уже стоял у противоположного берега. Подобным образом переправились подчиненные. Свернутое вместе со шкурами имущество и вооружение перекочевало вслед за хозяевами.
Горестное событие произошло во время переправы охранников. Не справился со страхом перед быстрым потоком воды один из них, попятился, но тут, же пересилил себя. Когда пере-правщики потянули буксир, скрутка вырвалась из его рук, и он камнем ушел под воду. Несчастный даже не вынырнул ни единого раза. Соплеменники побегали, побегали вдоль одного и другого берегов, ни с чем возвратились к месту переправы. Человек исчез, будто его не было. Прижимая к груди маленькую девочку, безутешно плакала жена.
Перепуганные женщины наотрез отказались переправляться по-мужски. По распоряжению вождя их и детей сначала накрепко привязывали к буксиру, потом переправляли через быстрину наподобие поклажи.
ГЛАВА 10
Несколько дней кряду нольцы шли по прокаленной солнцем степи. Рек не было, запасы воды быстро таяли. Впереди в знойном мареве возникали подобие озер, люди прибавляли шаг, но призрачные видения вновь и вновь отступали. Переселенцы в еде не бедствовали, едва ли не из-под ног выскакивали зайцы, попадались сурки.
Одним из дней переселенцы подошли к очередной балке. Она отличалась от других крутыми склонами. Первой возле спуска остановилась примолкшая дружина. Подошли другие группы. То, что увидели люди, заставило умокнуть даже говорливых женщин, с открытыми ртами остались стоять мужчины. На дне лощины лежал белой горкой огромный скелет неведомого зверя. Первым высказал предположение Юх.
- Очень большой слын! - воскликнул он тоном знающего дело человека.
Пленник первым подошел к скелету. Череп зверя достигал его груди, закругленные кверху концы бивней намного возвышались над ним. Подошел Данц, его голова оказалась на уровне ребер. От пальцев ног до хребта, делая замеры по земле, исследователи насчитали более четырех больших шагов, почти таких же размеров оказалась длина скелета.
Осмелел Луч. Он осторожно поскоблил ножом бивень, ребро гиганта, удовлетворенно хмыкнул.
- Много чего можно сделать из костей этого зверя, - сделал заключение старший четвертой группы, - было бы хорошо, если возьмем что-то с собой.
Он попытался отломить огромное ребро, но собственных усилий не хватило.
- Зверь большой, страшный и наверняка злой, - прокомментировал Селон, посматривая на скелет, - охотиться можно, но всей группой. Мяса надолго хватит.
Он с силой ударил топором в верхнюю часть черепа, кость хрустнула и проломилась.
- Ноги у него очень толстые, - посмотрел на конечности Димор, - увернуться от него наверняка можно. Хотя зверь сильный, но на стоянку племени вряд ли нападет.
- Моя дружина может справиться с подобным зверем, - хвастливо заявил Данц, - главное не попадаться ему под ноги, да и под громадные бивни.
- Наверняка кожа у него толстая, стрела не возьмет, - заметил Селон, - только с пикой да с топором можно справиться. Но для этого к нему надо сначала подойти вплотную.
Мужчины племени ходили вокруг находки, ощупывали теплые на солнце кости, изумленно крутили головами.
- Надо же, их и топором не перебьешь.
- Съедят монты нас, как пить дать, съедят, - сокрушались женщины, переговариваясь наверху балки.
"Монт" на языке нольцев означал "жуткий".
Ни в глазах, ни в поступках не было испуга у мальчишек. Они раскачивали бивни, пинали пальцы конечностей, бросали камни в череп, прислушивались к глухим звукам. Кол забрался на позвоночник скелета, отыскал небольшой полый отросток, отломал, дунул в него раз-другой и соплеменники с восторгом услышали протяжный мелодичный звук "уа-уа". Новая дудочка пополнила "оркестр" племени нольцев.
Когда эмоции начали утихать, переселенцы обратили внимание на солнце, оно клонилось к закату. Вождь распорядился остаться на ночлег в балке, рядом с находкой. Кроме дружинников и чернокожих разведчиков, соплеменники приступили к заготовке топлива. Но лишь сухостойная трава, высохшие лепешки и кучи навоза животных оказались под рукой. Для вечерних костров в каждой группе горючего материала явно не набиралось. Вождь разрешил попробовать, станут ли гореть найденные кости? В ярком пламени останки монта горели хорошо. К концу ночи его скелет лишился ребер. Дружинники отрубили бивни, но бросить в огонь не решились, жаль было расставаться с хорошим материалом для всяких поделок. Утром Луч обратился к вождю с просьбой прихватить с собой бивни.
- Из них можно сделать для охранников и охотников костяные рукоятки к боевым топорам. Служить они станут дольше, рассыхаться не будут.
- Нет, мастер, - ответил Нольц. - Мы и без того перегружены, идем медленно, а лето уже в разгаре. Если кости монта есть в обыкновенной балке, они обязательно будут встречаться и в других местах. Когда придем к реке До, насобираем много костей, сделаем из них все, что ты замыслишь или захотят сделать другие.
В память о первой встрече с останками мамонта в племени нольцев осталась лишь дудочка Кола. Она неизменно звучала у вечернего костра, если у соплеменников было хорошее настроение.
Колонна переселенцев следовала по наполненной солнцем степи обычным порядком, но с усиленными боковыми и тыльным дозорами. Дружинники всей группой шли впереди. Не смолкая, звенела трель жаворонка. Низко над землей кругами носился ястреб, встревоженный появлением непрошеных гостей на его территории. Неожиданно он начал нападать на детей. Выпустив длинные острые, как заточенные косточки когти, хищная птица раз за разом низко пролетала над их головами, стремилась вцепиться во взъерошенные головы. Женщины бросились прикрывать шкурами девочек, мальчишки сами бесстрашно отбивались своим оружием, палками. Колу удалось стукнуть ястреба, тот кувыркнулся в воздухе, теряя перья, отлетел в сторонку, опустился на землю. Прилетела крылатая подруга ястреба, уселась рядом с пострадавшим неудачником.
Вечером у костра темой обсуждения стало не нападение неразумной птицы на детей, а совершенно иное событие. Первым странное поведение хищников и жертвы заметили чернокожие разведчики. Было хорошо видно преследование крупного животного небольшой волчьей стаей. Волки в последние дни чаще и чаще попадались на глаза переселенцам, но попыток нападения на людей они не предпринимали. Лошадь, а это была она, подняв хвост дугой, без труда уходила по высокой траве от коротконогих преследователей. Ее прекрасное с упругими мышцами тело лоснилось на солнце от пота. Животное периодически останавливалось, отдыхало, успевало схватить клок травы, затем неторопливым галопом продолжало бег. Но когда, казалось, результат преследования хищников закончится неудачей, из травы навстречу скакуну выскочила еще одна волчья стая. Конь отпрянул с испугу в сторону, резко остановился, с оскаленными зубами бросился на ближайшего волка, схватил нерасторопного за спину и отбросил далеко в сторону. Окруженный плотным кольцом преследователей он поднялся на дыбы, что-либо еще сделать не успел. Хищники с двух сторон одновременно набросились на жертву.
- Сегодня волки показали нам, как следует охотиться на лошей, - сказал Селон. - Волки в степи хитрее. Трудно придумать более простой и верный способ.
Слово "лош" означало у нольцев "быстрый, красивый".
Еще один прием охоты на лошадей показали этим днем хищники. Два крупных медведя гнали небольшой косяк. На первый взгляд звери не очень-то торопятся поймать добычу. Косолапят себе неспешно позади встревоженных коней. Но стоило хотя бы одной из лошадей сделать попытку уйти в сторону, медведь сбоку по-шустрому бросался наперерез, возвращал нарушителя порядка в табун.
Обстановка изменилась внезапно. Преследование велось по пологому склону невысокого хребта, поросшего ивняком. Глубокий овраг у его подножья беглецы заметили слишком поздно. Яростно метнулся назад жеребец-косячник табунка, широким прыжком проскочил мимо оторопевшего медведя, две кобылы последовали за вожаком. Остальные лошади сорвались с обрыва.
Вождь нольцев распорядился повернуть колонну к месту трагедии. Медведи пировали, но едва появились люди, удалились восвояси по дну оврага. Переселенцам удалось спасти лишь жеребенка. Не дошла до него очередь стать лакомством для хищников. Он упал всеми четырьмя ногами в трясину, завяз по самое брюхо. Теперь с выпученными от страха глазами, не мигая, глядел на людей, прядал ушами, тихо и жалобно ржал, как бы просил о помощи.
Вождь не разрешил убивать беспомощное животное.
- Все равно погибнет, - горестно покачал головой Селой.
- Отдайте лоша мне, - попросила Улка. - Я стану его кормить, поить.
А когда он вырастет, вождь решит, что с ним делать.
- Не было у нас в племени ничего подобного, - ответил Нольц. - Дикий зверь он всегда останется диким, жить рядом с человеком не станет.
- Я окажу помощь Улке, - сказал Данц.
Согласились помогать девушке все девочки и мальчики.
- Ладно, - ответил вождь, - берите, но если что не так, спрошу строго.
Оставалось дело за малым. Предстояло помочь жеребенку выбраться на волю. С задачей справились дружинники. Они прорыли канаву к животному, убрали вокруг грязь. После этого без особых усилий по воде вывели дрожавшего всем телом лоша на сушу, помыли. В руках людей оказался красивый стригунок вороной масти с белыми от колен до копыт высокими ножками и такого же цвета звездой на лбу.
- Назовем лота "Муст", - предложил Данц.
Он завязал на шее лошаденка один конец кожаного ремня, другой передал в руки Улке. Спасенному животному радовались и молодые, и немолодые соплеменники, особенно дети. Каждому хотелось угостить приемыша сочной травой, посмотреть, как он мягкими нежными губами подбирает подношение. Но впредь, лишь Улка определяла, можно давать корм или нет.
Муст начал привыкать к людям с первого дня, сразу признал девушку хозяйкой, ему непременно хотелось ходить, а ночью лежать с нею рядом, не делал попыток убежать. Уже через несколько дней проживания с людьми лош проявил себя, за что получил "спасибо" и признательность каждого нольца. Был знойный день, остатки воды в бурдюках нагрелись, начали прокисать. Улка шла со своим любимцем в середине колонны. Неожиданно Муст натянул повод, упорно повел хозяйку в сторону.
- Что-то не так, - посмотрел вождь на необычное поведение животного, - надо проверить.
Вместе с дружиной Улка направилась в ту сторону, куда тянул повод лошак.
Вскоре в высокой траве обозначилось начало широкой балки с сочной травой, но поводырь не соблазнился вкусной едой, вел людей, пока не заблестело водой небольшое озеро. Лош рванулся, повод выскользнул из ладони девушки, без раздумий она бросилась вслед. Виновник переполоха подбежал к воде, уткнул морду в прохладную влагу, долго пил с наслаждением. Улка и дружинники последовали его примеру. Лош напился, встал рядом с хозяйкой.
Вождь распорядился сделать привал возле озера, попить, помыться. Без происшествий прошел ужин у вечернего костра. Лошу нравилось пламя, подходил близко к огню, в это время Данц держал повод, чтобы любопытствующее животное не сунуло в него свой нос. Девушка в одиночку не справлялась с задачей.
Поздно ночью, когда костра уже не было, лош вновь помог людям. Охрана лежала на выходе из лощины. Впереди темно, хоть глаз выколи. Неожиданно лош вскочил, тело его начало подрагивать в нервном возбуждении, хвост вытянулся в струнку, жалобно и приглушенно заржал, попытался оторваться от привязи. Прошло немного времени, впереди, недалеко от балки, засверкало множество волчьих глаз.
- Постучи в "бум", - сказал вождь Димору.
В ночной тишине "голос племени" грохнул так, что перед стоянкой огоньки волчьих глаз будто ветром сдуло. С той ночи любимец переселенцев стал признанным помощником страже в ночное время.
Всем по нраву пришелся лош, люди не могли на него наглядеться. Одно вызывало озабоченность - много пил. Воду из луж или болота на дух не переносил. Улка носила для него бурдюк, но девичьи плечи оказались слишком слабыми для выполнения тяжелой работы.
- Муст тоже мужчина, - посмотрел Данц на приемыша, - пусть сам носит свое питье.
Он положил стригунку на спину кусок шкуры, закрепил снизу шнуром. Звереныш понюхал попону, возбужденно походил вокруг хозяйки и успокоился. Не прореагировал он и на груз. С этого дня два бурдюка по бокам стали его походной экипировкой. Вскоре поклажа лоша пополнилась теплой шкурой барса, которую Улка носила на спине.
- А что, - воскликнул Димор, глядя на спокойно идущее животное, - если наловим много таких животных, они станут носить весь наш груз.
- Добрая у тебя задумка, - согласился с братом Данц, - закончим поход, будет время подумать об этом.
- Мясо у них неплохое, хотя пахнет потом. Возможно, оно было таковым лишь у тех лошадей, которых медведи загнали в овраг, - сказал Селон, - станем охотиться на них лишь при большой нужде, вон красота какая.
- Верно, дети мои, верно! - воскликнул вождь. - Лоши должны стать нашими друзьями, а не врагами. Во многих делах они помогали бы нам.
Последнее время на путях движения переселенцев чаще и чаще попадались кости крупных животных. Луч пребывал в радостной озабоченности. На каждом привале и вечером у костра мастерил, точил, подрезал, шлифовал изделия из них. В помощниках у него числились и взрослые, и дети.
Охотники первыми переделали свои пики. Короткие треугольные кремневые наконечники они заменили удлиненной, прокаленной на огне остроконечной костью. Примеру охотников последовали охранники. Каменные обоюдоострые насадки остались лишь на коротких пиках дружинников Данца.
К работе с костью приспособился едва ли не каждый мужчина. Мастерили они рукоятки к ножам, украшали их резьбой в виде черточек, извилистых линий. Селон на наконечнике своей пики нацарапал нечто похожее на зайца, но зверек получился с разными ушами и ощипанным лисьим хвостом. Рисунок понравился всем. Каждый на свой лад тут же начал изображать на древках, наконечниках пик фигурки, отдаленно напоминающие различных животных. Результат часто вызывал смех соплеменников, но никто не становился в позу обиженного. Лучше чем у Селона изобразить какого-либо зверя самодеятельные художники не смогли. Но однажды Кол прутиком на земле возле костра изобразил Муста. Красавец-конь с гордо поднятой головой смотрел вдаль. Не получилась лишь грива, она походила на сухую ветку. Улка прыгала от радости вокруг рисунка. Соплеменники единодушно отдали предпочтение в искусстве изображать зверя внуку вождя. Автор охранял свое творение, пока не уснул рядом, утром стоянку покинул лишь после ухода последнего тыльного дозорного.
Селон из крупной трубчатой кости долго мастерил новую острогу с удлиненными зубьями и крупными зазубринами на концах. Теперь он нес орудие лова рыбы с надеждой, что оно окажется нужным на долгожданной реке До.
Данц задумал иное. Свои изделия он тщательно скрывал от посторонних глаз. Точил, сверлил, шлифовал округлые куски бивня мамонта, коренные зубья мелких хищников, кончики рогов оленя. О задумке знал лишь Луч, помогал он сыну вождя сверлить отверстия.
Был хороший тихий вечер. От небольшой речки, где племя остановилось на ночлег, веяло прохладой, соплеменники лежали на теплой земле, тихо переговаривались. Поборов робость, Данц подошел к Улке, на вытянутых руках преподнес разноцветное красивое ожерелье. Девушка зарделась, отстранилась, но тут же пересилила себя, встала босыми ножками перед парнем, сняла с его рук украшение.
Получить такой подарок от сына вождя дорогого стоит! Улка, по-существу, становилась как бы невестой Данца без предварительного согласия родителей.
По обычаю нольцев сговор о женитьбе вели родители. Согласие молодых спрашивали потом. Вопрос решал вождь. Родители жениха и невесты представляли ему своих детей после окончательной договоренности. При этом парень должен быть уже мужчиной, то есть иметь свое оружие и состоять в группе охотников или охранников. Сговор заканчивали пиром. Он сопровождался поеданием большого количества мяса, питьем меда, разбавленного водой, плясками вокруг костра.
Если вопрос решался между соседними племенами, согласие давали оба вождя. Предварительно с разрешения родителей девушка принимала подарок от парня, становилась невестой. Пировали оба племени на нейтральной земле.
Данц своим поступком смешал все существующие обычаи.
- Нехорошо ты поступил, - выговаривал ему отец, - Что скажем уольцам, когда встретимся?
- Улка моя соплеменница, ты вправе вынести свое решение.
- Мое решение таково, - встретим уольцев, тогда сговоримся по- братски, решим, что делать и как.
В племени нольцев не было традиций украшать одежду и тело женщин и мужчин. Но наличие большого количества костей мамонта, других животных, относительная легкость их обработки, пример Данца породил у соплеменников желание заняться подобным творчеством. Мужчины начали украшать своих жен браслетами на запястьях, двурогими гребнями, шпильками в волосах. Димор смастерил подвеску из раковин, подобранных на берегах пройденных рек, и торжественно водрузил на шею жены Леты.
Этим днем нольцы начали неторопливое движение в обычное время. Но едва дозорные поднялись по склону балки, оглядели впереди степь, тут же подали сигнал тревоги. В сторону колонны, опустив голову к земле, мчался громадный бык. Вождь подал команду разбежаться в разные стороны, освободить зверю дорогу. Предпринять что-либо другое не было времени.
Бык не заставил себя ждать. С кровавой пеной на губах и выпученными, будто безжизненными глазами, зверь быстро приближался к лощине. С торчащими в боку толстыми палками, из-под которых обильно сочилась кровь, он пробежал мимо оторопевших переселенцев, но внезапно споткнулся, вскочил, на косогоре вновь упал и уже не поднялся.
Вождь приказал никому из лощины не выходить, разделать тушу погибшего животного.
- Острыми палками ранить животное могли только люди, - сделал он вывод, внимательно поглядел по сторонам, - они где-то близко и обязательно придут за своей добычей.
- Мы найдем их, перебьем в лощине, - загорелся воинственным азартом Данц.
- Охрану я уже выставил, - доложил Димор.
- Что предпринять, посмотрим, - сказал Нольц, - сейчас в группах разведем костры, вспомним вкус мяса крупной добычи. Когда придется еще раз поесть вдоволь, не предугадаешь.
- Бык бежал к нам за помощью, а мы его убили, - заметила Улка со слезами на глазах.
- Он умер раньше, чем мы подошли к нему, - ответил Се-лон.
Вождь повел колонну по лощине с надеждой уйти от столкновения с неизвестными людьми. Лишь боковые дозорные периодически поднимались по косогору для осмотра окрестностей. Вокруг, однако, царили тишина и спокойствие.
Насторожило внимание переселенцев еще одно обстоятельство. На выходе из балки был обнаружен бивень мамонта в человеческий рост. Но не этот факт привел нольцев в изумление. Бивень был разрезан вдоль по всей длине, обе половины ровно зачищены. Колонна вновь остановилась. Комментировать событие вождь не стал. Даже Луч не обрадовался находке.