Накануне охотники завалили крупного лося. Разрубленную тушу перенесли в становище, как было принято, каждый кусок на ремне опустили в затон. К вечеру резко похолодало. Даже в теплых отсеках чувствовалось изменение погоды, утром выходить из жилища на морозный воздух не хотелось. Так и лежал бы без движения, да нужда заставила идти к затону, доставать мясо, выдавать каждой группе на весь день. Селон с женщинами от каждой группы подошел к хранилищу основного продукта и ахнул с испуга. Вместо воды в затоне, не поймешь что там такое. Мясо виднеется, а не возьмешь, твердая вода крепко держала прицепные ремни. Сбежались соплеменники посмотреть, что случилось с водой. Любопытной Юке захотелось немедленно попробовать на ощупать твердую поверхность затона. Она осторожно положила ладонь на поблескивающее диво, но тут же отдернула. Вместо знакомого ощущения воды под рукой оказалась холодная твердь. Кол потрогал чудо ногой, она не погрузилась, как обычно. Мальчик смело сделал шаг вперед и остался стоять на поверхности затона. Над говорливой толпой женщин повисла тишина, молча, на смельчака глядели мужчины, не зная, что подумать и сказать.
Подошли вождь с младшими сыновьями, Данц тоже ступил на твердую воду, увидел под ногами плавающих рыбок. Димор со злости от бессилия понять, что к чему, ударил пикой в холодное чудо и даже отпрыгнул. Из-под наконечника появилась обыкновенная вода. Колу сразу же захотелось посмотреть, случилось ли такое с Белоярой? Он побежал к реке, за ним потянулась ватажка детей. Вода в ней тоже оказалась твердой. Каждый из мальчишек повторял переход с земли на лед, робко двигал ногой вперед-назад, возвращался на берег. Кол не уходил, неожиданно твердая вода под ним треснула, и он оказался по колено в воде обыкновенной. Вождь запретил соплеменникам становиться на лед.
Тепло вновь не возвратилось. Толщина льда в затоне с каждым днем увеличивалась, делать проруби и доставать мясо становилось труднее. Вскоре опять пошел снег. Чтобы не тратить много времени на борьбу со льдом, вождь распорядился остатки мяса вынуть из затона и сложить в ближней от жилища пещере, укрыть камышом. Ежедневный продукт донольцев немедленно замерз. Куски уже не резались, а рубились большим топором. Случай уже ближайшей ночью окончательно упорядочил способ хранения мяса.
Была темная ветреная ночь. Камыш на крыше непрерывно шелестел сухими листьями. Один пост охраны, как обычно, вел наблюдение в сторону реки, другой в направлении ближнего выхода из долины. Третий пост охраны не выставлялся.
Необычные звуки глубокой ночью услышал Юх. За стеной в пещере с замороженным мясом сначала послышался треск раздавленного камыша, потом стали раздаваться глухие удары о землю, стены, недовольное урчание, скрежет и царапание когтей. "Медведь", - пришла тревожная мысль. Он поднял мужчин своей группы, распорядился приготовиться к отражению нападения хищника на отсек.
"Хорошо, что не соединился одним коридором с пещерой, - мелькнула радостная мысль, - а ведь такая задумка была".
Юх побежал по коридору к вождю. Димор разбудил охранников, вышел с ними из жилища. Зверь услышал топот бегающих людей, их голоса, оставил в покое неподдающийся зубам большой кусок добычи, выскочил из пещеры, бросился прочь по косогору. Старший группы охранников лишь на мгновение увидел на белом фоне снега крупного зверя, подивился его размерам.
- Медведь без труда мог влезть в любую секцию, - возмущался Данц, - охраны, будто не было.
- Такого крупного зверя пост охраны не остановит. Он сам мог оказаться добычей хищника, - оправдывался Димор.
- Медведя надо убить, - предложил Селон, - иначе не перестанет нападать на становище. Если удастся, медвежьего мяса хватит надолго.
- Знать бы, когда он появится, устроили бы засаду.
- Нюх у него что надо, любую засаду учует.
- У нас без дела валяются длинные острые палки, захваченные в битвах с врагами, - сказал вождь, - надо их иметь в запасе во всех отсеках на случай, если хищник полезет в жилище. И, главное, завтра же с обеих сторон саманной крепости отроем ловчие ямы с вбитыми в дно острыми кольями. Зверь непременно посетит нас и не раз. А вот мясо, его придется вновь опустить в затон, в пещеру набросаем для приманки костей, остатков от нашей еды.
Опять удивлялись донольцы, верхний слой земли стал твердым, как камень. Рубили его кремневыми топорами. К концу второго дня готовые ловчие ямы и выброшенную землю замаскировали камышом. Оставалось ждать, когда добыча сама придет. Прошло три ночи, ловушки припорошило снегом, а медведь не появлялся. На четвертую, едва люди улеглись спать, тишину округи разорвал мощный звериный рев. Селой и Димор бросились к ямам. Медведь не удержался от соблазна поживиться чужой добычей, пришел к жилищу. Всей своей тяжестью он свалился на острые колья. На тот момент, когда донольцы подбежали к ловчей яме, он уже не подавал признаков жизни. Чтобы не привлекать внимания других хищников и не рисковать добычей, медвежатину опустили в затон. С того дня прорубь в "холодильнике" днем очищалась ото льда, утром работа начиналась вновь.
Донольцы продолжали держать ловчие ямы в постоянной готовности, но за зиму претендентов на знакомство с ними не нашлось. Появлялись изредка вблизи волчьи следы, но хитрый зверь ни единого раза не рискнул перепрыгнуть через сплошь устланные камышом подходы к ловушкам.
Однажды утром пост наблюдения у реки сообщил, будто вблизи опушки дальней рощи замечено какое-то движение. Запас мяса в затоне имелся, охотники отдыхали. Вождь подозвал Данца.
- Посмотри, не появились ли там звероподобные, прогони их прочь с нашей земли.
Дружинники уже засиделись без дела, в хорошем настроении немедленно двинулись на выполнение задания. Снег неглубокий, рыхлый, движение не затрудняет. Данц шел впереди, внимательно вглядываясь в опушку леса. За ним след в след настороженно передвигались подчиненные. Когда дружинники подошли к роще вместо звероподобных они обнаружили множество волчьих следов, да остатки пиршества голодной стаи. Олень поплатился жизнью за случайную встречу с хищниками. В зимнем безмолвии рощи донольцы не обнаружили признаков присутствия звероподобных.
Увидели люди другое, несравненно более важное, чем любая другая добыча. Недалеко от опушки лежало сухое хвойное дерево. Донольцы к тому времени знали, какова его ценность. Израсходованные факелы у охранников, лучины в землянках из прошлой их жизни, были сделаны из подобно пахнущих деревьев. Дружинники обрубили ветви, связали и поволокли к становищу. Обрадованный находкой вождь немедленно послал мужчин из других групп за бесценным "сокровищем". Еще засветло, дерево прикатили к реке. Отсюда до саманной крепости его волокли по снегу всем племенем. Вечером в отсеках долго не смолкали возбужденные голоса. Зажглись полузабытые лучины, рассеялся полумрак в жилых помещениях. Костер освещал слабо, позволял лишь видеть, чтобы не наступить друг не друга, но не более того. С наступлением темного времени людям ничего не оставалось, как располагаться на своих лежанках. Вечернее бездействие удручало. Вождь неоднократно пытался изготовить нужного качества лучину из местных пород деревьев, но опыты оканчивались неудачей. И вдруг нужной породы древесина! Валежник в роще люди видели и летом, но никто не посмотрел на него так, как это сделал Данц.
Жизнь в племени изменилась. Заметно повеселели соплеменники, по вечерам в саманной крепости слышались женский смех, мужской говор. В отсеках горели одновременно по несколько лучин, их отщипывали от ствола дерева кто сколько хотел. Из принесенных сучьев охранники сделали кучу заготовок под факелы. Делон пообещал с помощью огня прогонять от саманной крепости даже голодных медведей. Под лучинами мужчины приноровились лепить из глины фигурки животных, каждый стремился сделать подобную вещицу или даже лучшую, чем трофейная у Данца. Если у кого-либо получалось похожее изделие, оно сразу же вешалось на шею. Димор из коренного зуба мамонта выточил прочное скребло, подарил жене. Подобные приспособления для обработки кожи появились вскоре в каждой группе. Другим увлечением мужчин стало изготовление украшений для своих женщин. Чаще, чем другие поделки, вытачивались детали для ожерелий и браслетов из бивней мамонта или трубчатых костей мелких животных. Радость творчества испытывали как сами "мастера", так и те, кому украшения предназначались.
Юх со своей группой освоил подледный лов рыбы. Он прорезал длинную прорубь поперек течения Белояры, ставил сделанную из сухожилий животных сеть. Когда бывшие строители первый раз вытянули рыболовную снасть, на льду оказалась куча прыгающей рыбы разных размеров. Подошел вождь, поинтересовался.
- Что станем делать с уловом?
- Парить, как мы это делали у моря.
- Попробуй теперь, что получится, расскажешь.
Юх упростил процедуру, траву и землю заменил глиной. Он отрыл неглубокую ямку возле костра, уложил на дно обмазанную тестообразной массой рыбу, засыпал горячими угольями. Когда зола остыла, обмазка легко очистилась вместе со шкурой и частью мяса. Запах запеченного подарка Белояры слышался во всех отсеках. Другие группы незамедлительно переняли опыт, не дожидаясь распоряжения вождя.
Однако длительный процесс изготовления одной рыбины вскоре поднадоел. Рыбак не переставал искать другие способы. Выше обычного пламени костра он вбил в стену дымохода обломок воловьего ребра с зазубриной на конце. Вечером повесил на него большого карася, утром снял. Ароматный запах копчено-вареной рыбы понравился и взрослым и детям. Прошло всего несколько дней, во всех отсеках над костром донольцы уже коптили добычу Юха. Сложным оказался процесс переноски в кусках шкуры улова от реки до жилища. После многих неудачных попыток Юка сумела сплести из прутьев тростника подобие круглой чаши. С ее помощью донольцы могли потом без потерь доставлять добычу в отсеки.
Вечерами при лучинах помногу работали женщины. Первая, наиболее тяжелая обработка шкур скреблами, велась днем на снегу, вторичная, основная, в отсеках. Здесь они просушивались у огня, впоследствии использовались для заготовок и пошива курток, накидок, штанов. Тонкие заячьи шкурки шли на изготовление летней одежды. Они предварительно коптились, чтобы не промокали под дождем.
В обязанность женщин входило также наблюдение за детьми, обучение девочек пользоваться костяным шилом, ножом, иглой, умению шить одежду. Содержать, кроме того, в чистоте и порядке свой угол и семейную лежанку в отсеке, готовить на костре еду, держать в бурдюках необходимый запас воды. Если в теплое время питье было рядом, в затоне, когда наступили холода, оно постоянно должно было находиться рядом с подстилкой или в головах. В слабо освещенном помещении взрослые и разыгравшиеся дети нередко наступали на бурдюки, выплескивали содержимое на выстеленные по земле шкуры. Происшествия приводили к семейным ссорам, детей наказывали. Кто бы ни был виновником, за водой в темноту и холод шла женщина, хорошо, если прорубь оказывалась незамерзшей.
Немая Ия жила замкнуто, общалась лишь с Улкой. Она принимала участие во всех делах племени, но как бы в одиночку. С увлечением лепила из глины различные, ни на что непохожие фигурки. Потом сделала углубление в большом куске глины, складывала в него наиболее удачные поделки. Однажды Ия тонким слоем глины залепила конец заготовки под факел, попросту захотелось посмотреть, что из этого выйдет, а когда сняла засохший кусок, с радостью обнаружила в руках невиданную ранее новую вещицу. Получился "стакан" с неодинаковой толщины стенками и толстым дном. Изобретательница подержала поделку над пламенем костра, когда изделие остыло, наполнила его водой и удивилась, глина не размокла и не развалилась. Улка полюбовалась работой, повела Ию к вождю. Нольц с интересом повертел в руках "стакан", подержал в посудине воду, в качестве награды погладил волосы на взлохмаченной голове пленницы. Он сразу же понял значимость неожиданного изобретения.
Вождь без промедления отдал распоряжение, чтобы женщины группы Юха приступили к изготовлению глиняных изделий, в которых можно держать воду. Прошло какое-то время, нольцы уже не вспоминали бурдюки, вместо кожаных мешков они пользовались теперь толстостенными посудинами, сделанными из глины. Удерживать их можно было лишь двумя руками, но люди были довольны новшеством, хотя воду в "стаканы" по-прежнему наливали из тех же бурдюков.
Замыслы вождя не остановились на достигнутом результате. Он распорядился Юху заняться изготовлением большого "стакана", в котором можно хранить много воды. Когда первую емкость округлой формы лепщики выставили напоказ, все племя сбежалось поглядеть на рукотворное чудо. Громоздкие тяжелые кадки с водой вскоре стояли в каждом отсеке.
Безработные дружинники получили разрешение вождя заняться рыбной ловлей, Юх должен был вести работы, связанные только с изготовлением глиняных изделий. Новоявленные рыбаки часто оставляли мелкую рыбешку вокруг проруби, в яме с отбросами накопилось большое количество рыбьих очисток. Запах даров Белояры витал по долине и за ее пределами. Вблизи становища донольцев незамедлительно появились крикливые вороны. Сонная округа наполнилась неугомонным карканьем.
Лишь мальчишки обрадовались появлению больших птиц. Они оказались хорошими мишенями для стрел будущих охотников.
Рыбий запах привлек внимание не только пернатых приживальщиков, недалеко от проруби обосновалась ярко-рыжая лисица. Красивое животное стало своего рода украшением реки и поймы, развлекало донольцев. Хищница приворовывала еще не унесенную с берега рыбу. Подбиралась ползком на животе к добыче, в броске хватала трофей и стремглав мчалась в тальник. Если рыбалки у людей не было, она мышковала: грациозный прыжок, острый нос в снег и грызун в зубах. Не оставляла она без внимания ворон, убитых юными охотниками.
Продолжали радовать соплеменников мастера изделий из глины. После многочисленных попыток Юху удалось сделать плоскую посудину с загнутыми краями. Но первые "сковородки" оказались ненадежными, на огне покрывались трещинами, пропускали воду. Мастер настойчиво продолжал опыты, смешивал раствор глины в различных пропорциях с толчеными раковинами, пеплом бивня мамонта, пока не добился нужного результата. Донольцы радовались изобретению не менее, чем перемещению в жилище. "Сковородка" изменила и облегчила трудоемкие процессы приготовления еды из мяса и рыбы. Теперь женщины не поджаривали добычу большими кусками, а нарезали мелкими частями, клали вместе с жиром в изделие, ставили на раскаленные угли и ожидали появления душистого запаха от готового блюда.
Сообразительная жена Юха много раз наблюдала, как из "сковородки" на огне разлетаются в разные стороны раскаленные искры жира. Она была уверена, если поднять стенки изделия, весь жир останется с мясом или рыбой. Вождь идею одобрил. После многократных попыток Юх смастерил толстостенную "кастрюлю", в которой можно было варить в воде улов из Белояры и добычу охотников Селона. Такая пища первоначально готовилась для приболевших соплеменников и детей.
Улка активно помогала Ие. Месила глину, добавляла нужное количество пепла или золы, хлопала от радости в ладоши, если получалась безделушка похожая на что-нибудь. Как-то заканчивая изготовление чего-то похожего на стакан, она обнаружила с одной стороны излишний наплыв глины. Девушка смяла его к середине и с боков, подняла за выступ, изделие осталось в руке, не отвалилось. Потом проткнула ради интереса скопление глины палкой, расширила отверстие, просунула в него палец, держатель не разрушился. Ия помогла высушить поделку, прокалить на костре. Получилась "кружка". Нольц одобрил нужное и важное изобретение. Ободренная похвалой вождя Улка преподнесла свое творение Данцу. В присутствии соплеменников в ответ он поцеловал мастерицу.
- Не по обычаю ты поступил, - неодобрительно отозвался отец, - целовать девушку может лишь жених.
- Я и есть жених, об этом знают все наши люди, знает и Улка! - воскликнул парень.
- Только мне дозволено объявлять об этом. Моего слова не было. Сыну вождя надо соблюдать обычаи.
После затяжных холодов потеплело, донольцы радовались яркому солнцу, подолгу не уходили со свежего воздуха в душные отсеки. С интересом разглядывали заснеженную долину с замерзшей Белоярой, дальние рощи, притихшие деревья-исполины, любовались проделками красавицы-лисы. Ближе к вечеру вышла Ия, поглядела на безоблачное небо, подняла лопатку носорога, уселась в нее, придерживаясь за края, оттолкнулась ногами и помчалась вниз по скользкому снегу к реке, перескочила Белояру по льду, остановилась у противоположного берега. Донольцы с изумлением затаили дыхание. Надо же, пленная ничего не делала, а понеслась по косогору да так, что лиса с испугу шарахнулась из долины, только ее и видели. Немая трижды съездила к реке, прежде чем Кол отобрал "транспортное средство", первым из соплеменников промчался по косогору, потом другие мальчишки прокатились к реке.
Данц вынес из отсека кусок лопатки мамонта, в него наливали воду и мыли руки, и тоже заскользил вслед за детьми. Потом неописуемое ощущение, когда захватывает дух от стремительного движения, испытали дочь вождя Ниа и Улка. Нольц не помнил случая столь радостного настроения соплеменников. Вознамерились прокатиться на лопатке мамонта Лета, жена Димора, но вождь не разрешил.
- Нек лицу это замужней женщине, - сказал он, - Девочкам, так тем, куда еще ни шло.
Шум, гам, смех стоял возле саманной крепости дотемна, пока ездоки не начали наскакивать друг на друга. Но и после молодые и немолодые донольцы долго обсуждали события дня, добрым словом отзывались о немой выдумщице. Позже, до конца зимы, вечерние катания с горки стали любимым развлечением соплеменников.
Это утро начиналось для донольцев в обстановке спокойствия и умиротворения. Запасы мяса в затоне, мороженой рыбы в пещерах имелись в достаточном количестве, в отсеках тепло. Соплеменники мирно дремали, еще рано, спешить некуда. Неожиданно от поста наблюдения прибежал посыльный, сообщил:
- Со стороны Дона идет много, то ли людей, а может быть, зверей, разобрать трудно.
Прошли мгновения, и племя во всеоружии стояло перед саманной крепостью. Вождь приказал женщинам разойтись по отсекам и не выходить без разрешения. Лучу повелел охранять жилище, сам с дружиной, охотниками и охранниками поднялся к выходу из лощины. Перед глазами донольцев предстала не сразу понятная картина. Приближались две разрозненные группы. В морозном воздухе слышался скрип снега из-под множества ног. Раз за разом первая, более крупная по численности, пятится, потом отбежит, останавливается, бросает что-то во вторую, та в это время тоже прекращает движение.
Нольц накоротке отдал распоряжение Селону выдвинуться косогором по левую руку и перекрыть путь неизвестным в обход становища. Данц должен был идти вперед, остановить движение отступающей группы в направлении саманной крепости, Димору надлежало стоять на выходе из долины, ожидать распоряжений отца.
По большому количеству натянутых на себя шкур, командир дружины определил, что отступают звероподобные, кто идет за ними, не видно. Но кто бы они ни были, надо быть в готовности отразить нападение.
- Стрелять только в морду, - распорядился он, - стрелы попусту не тратить.