- Тумпасы - дело безобидное. В ином душа светится. Гожее дело!
В гранильной мастерской все любили Ерофея и с нетерпением ждали его прихода: чем-то порадует старина?
Отыскивал тумпасы Марков по долу реки Березовой. На отмелях и в обрывах берега тумпасы давались легко, оттого работалось весело. Но со временем прибрежные пески оскудели самоцветом, и тумпасы попадались все реже и реже. Горщику пришлось перенести поиски подальше от реки. Кругом простирался дремучий лес, обширные топкие болота, в которых били холодные ключи. По опыту старик знал, что бегучие воды в давние-предавние времена размыли, разрушили горные породы, и в своих выносах они содержали дымчатые тумпасы. Самоцветы залегли где-то неподалеку от забережьев болота, поблизости от родников, но чтобы достать их, надо было закладывать шурфы, и Ерофею пришлось немало перевернуть земли, пока наметался его глаз. Каждый камушек-самоцвет любит свое ложе и свое содружество, поэтому Ерофей тщательно присматривался к породе и к каждой галечке. Работать в шурфе тяжело: не сразу различишь находку - кругом глина, песок, горщику приходилось мусолить слюной каждый камушек, чтобы внимательно разглядеть добычу, а то, чего доброго, вместо тумпаса притащишь домой "дикаря".
Дело поисковое Маркову очень нравилось - тихое, покойное. Целые дни он проводил в лесу. В заношенном, но аккуратном азяме, подпоясанном кушаком, он неторопливо пробирался по берегу лесного ручья. За спиной у старика тихо позвякивали топор да лопатка, стукаясь о железный ковш, заткнутый за кушак. Кругом раскинулись чащобы, свирепые ветровалы захламили еле приметные лесные тропы. Над топким ручьем склонились древние толстые ели; со стволов их густой серебристой бородой свешивается мягкий мох. В листве и во мху глохнет каждый звук. Только в боровых вершинах беспрестанно гудит верховой ветер, да неугомонные птицы пением нарушают тишину.
Старик тихо брел вперед, зорко оглядывая забережье ручья и выворотни. Огромные ели опрокинуло ураганом, и на том месте, где они стояли, зияли глубокие ямы. На свешивающихся корнях выворотня повисли засохшие земляные комья, мох. Ерофей долго и внимательно рассматривал их, ковырял, растирал на заскорузлой ладони. Набрав "породы", он долго просиживал у песчаного берега, клал добычу в ковш и погружал его в воду, слегка и равномерно встряхивая. Вода, врываясь в ковш, взмучивалась и уносила из него ил и легкие песчинки. Горщик сосредоточенно смотрел в ковш: не блеснет ли заманчивый самоцвет.
Так и проходил день за днем в напряженной работе.
Ночью - отдых в лесу. А ночи в лесной хмури звездные и полны таинственной жизни: то сова захохочет, то зверек испуганно пискнет. Хорошо лежать у жаркого костра и греть натруженные за день старые кости. Угольки в костре, словно смежают очи, покрываются сизым пеплом. Смежает глаза и старый горщик. Спокойно спится под глухой лесной шум!
На ранней зорьке чуткое ухо горщика всегда уловит легкий треск валежника - это к дальнему водопою на Березовой пробежит осторожный зверь.
Взойдет солнце, и лес пробудится к жизни. И снова неутомимый Ерофей Марков начнет свои поиски.
Все шло хорошо и удачливо. Но вот нежданно-негаданно на Ерофея навалилась беда, и виновником этой беды оказался желтенький камушек…
Глава вторая
Ерофей Марков нежданно-негаданно нашел золото
Однажды горщик заложил глубокий шурф и наткнулся на знатную залежь тумпасов и строганцев. Камень попался крупный, с красивой дымкой, и оттого работалось скоро и весело.
Из подземных жил в песок шурфа просачивалась вода, и каждая находка, омытая влагой, различалась легко. Солнце поднялось высоко над вершинами синих елей, припекало, и Ерофей решил, что пора полудневать. Он в последний раз копнул заступом и вдруг заметил - среди мокрого песка поблескивал незнакомый желтенький камушек. Горщик бережно перетер на ладошке влажный песок и нашел еще несколько "скварчинок" с вкрапленными крупинками таинственного самоцвета. Много самоцветов видел на своем веку старик кержак, но такого еще никогда не встречал.
Он чутьем догадался, что найденное - не простые камушки.
Ерофей бережно обмусолил находку: камушек не терял блеска и был тяжелее тумпаса. Горщик тщательно завернул найденные камушки в тряпицу и отнес домой.
Жена Ерофея долго разглядывала принесенное.
- Кто ведает, что это такое? Только, думаю я, Ерошка, недобрый это камень. Брось его, окаянного, куда-нибудь подальше от людских очей! - предложила она горщику.
Но желтые камушки околдовали горщика, он не расстался с ними. Утром старик отвез строганцы в Екатеринбург и сдал в гранильную мастерскую. Там перед раскрытым окошечком сидел сухонький старик с умными глазами. Этот гранильщик был известный знаток уральских самоцветов. Ему-то и решил Ерофей показать свою диковинную находку. Горщик вытащил из-за пазухи заветную тряпицу и показал мастеру желтые камушки. У старика засверкали глаза. Он жадно взял камушки и накалил их на огне, затем на маленькой болванке небольшим молоточком сковал желтую пластиночку.
- Ну, брат, - засиял старик, - неужто ты это нашел тут, на Каменном Поясе?
- А что? - дрогнуло сердце горщика.
- Да знаешь ли ты, что нашел? Ведь это золото!
- Неужто? - Ерофея обдало жаром.
- Я тебе говорю - золото! Сказывали, в нашем царстве-государстве его вовсе нет. А тут вот - на!
Старик вертел, любовался желтой пластинкой.
- Ну, Ерофей, счастье тебе привалило! - весело сказал горщику мастер. - Отнеси ты эти камни в горную канцелярию. Там, мил-друг, облагодетельствуют тебя!
Старатель упрятал свое нежданное богатство за пазуху и вышел на улицу.
По небу ползли низкие серые тучи; налетевший с Исетского пруда ветер поднял клубы пыли. В крепости отбивали куранты. Ерофей прикинул - время позднее, в горную канцелярию он опоздал, и решил отправиться домой.
За ужином он рассказал старухе про совет гранильщика. Женка опасливо оглянулась на слюдяное оконце и перекрестилась.
- Что ты! Что ты, батюшка! Господь с тобой! На беду с табашниками свяжешься. Ой, Ерофей, не к добру этот камушек попал к тебе!
Всю ночь старик-добытчик не мог уснуть, ворочался. "Как же быть? - думал он. - Старый гранильщик не глупый, бывалый человек, зря такое не сболтает. Неужто отречься от награды? Эх, горе-то какое!"
В углу перед древними иконами слабым мерцающим огоньком светилась лампада. Горщик не утерпел, добыл из-под подушки заветный узелок, слез с кровати и разложил на столе камушки. Они светились холодным тусклым блеском, но Ерофей не мог оторвать от них взгляда.
Много камней-самоцветов перевидал на своем веку старый кержак. И гранат, и корунд, и орлец, чи аметист, и яшму - все это видел и знал Ерофей. А таинственный желтый камушек впервые видел. Смутная тревога овладела сердцем горщика. Никогда до этого с ним ничего подобного не случалось.
Старики-гранильщики по-своему верили в таинственные свойства камней. Глубокая красота камня, гармония его линий, форм, цветов казались им творением таинственных сил. Не случайно люди с древнейших времен приписывали самоцветам свойства чудодейственных талисманов. Они искренне верили, что одни камни приносят радость, удачу в любви, другие отводят лихие беды и напасти, а иные из самоцветов помогают на поле брани, останавливают кровотечение и боль.
Старинные русские лечебники полны такими советами:
"Красный камень сердце отвеселит и кручину и неподобные мысли отгонит, разум и честь умножает, силу и память человека врачует".
"Кто яхонт червленый при себе носит, снов страшных и лихих не увидит.."
"Смарагд зелен, чист и нежен, как трава весенняя, и ежель долго зреть его, светлеет сердце. Ежель взглянуть на него спозаранку, то весь день будет легким…"
Так думали и старые кержаки-гранильщики. Они по-своему верили в таинственные свойства камней. И по нынешний день среди горщиков живет предание о царе Иване Васильевиче Грозном, который в самый день смерти сказал будто иностранцу Горсею:
- Полюбопытствуй на сей чудесный коралл и на сию бирюзу. Возьми их на ладошку. Они приличественно хранят яркость своего цвета. Положи их теперь в мою руку. Я заражен болезнью. Видишь, они тускнеют, ибо предвещают мне смерть…
Про тумпасы и строганцы гранильщики говорили, что это светлый камень, приносит счастье и тихую жизнь.
Ерофей закручинился:
"Неужто и впрямь золото колдовской камень? Неужто он приносит беды? Но отчего-сь не могу оторвать очей?"
Жил кержак Ерофей просто, не зная дум. Искал он тумпасы и строганцы, и все было ясно. Явился желтый камушек, и заскребло на сердце…
Глава третья
О том, как старого горщика приняли в горной канцелярии
Утром, несмотря на попреки жены, Ерофей ушел в крепость…
Навсегда запомнился ему день, когда он явился в горную канцелярию. Это было 21 мая 1745 года. Он предъявил горным начальникам свою находку. - В большой светлой комнате с высокими стрельчатыми окнами, в которые падали косые лучи солнца, стоял огромный стол, покрытый зеленым сукном; на столе поблескивало петровское трехгранное зерцало. В креслах, обитых штофом изумрудного цвета, в пышных париках сидели три важных бритоусых саксонца. Сидящий посередине, осанистый, с носом стервятника, нахмурился и сердито спросил Ерофея:
- Зачем пожаловал? Разве ты не знаешь, что мы весьма занятый люди?
Горщик не сробел; он снял с головы шапку, перекрестился на красный угол и доложил весело:
- Дело государево заставило, ваша светлость, господин хороший. Нашел я камень-металл и по царскому указу, кой бирючи на Москве кликали, объявку о том делаю.
Ерофей развернул тряпицу и выложил на стол пластинку и желтые камушки.
- Что это? - грозно сдвинул брови саксонец.
- Сие есть золото! - Ерофей радостно посмотрел на бритоусов.
Они заметно оживились, серая сонливость и безразличие к горщику быстро спали с их мясистых лиц.
- О! О! - прохрипел саксонец, и его толстые пальцы, унизанные перстнями, потянулись за золотой пластинкой. - Подай сюда!
Он взял пластинку и поднес к прищуренным глазам.
- Золото! Золото! - прошептал он и вдруг захохотал громко и дико. - Где ты его взял? Тут, в горах? Разве может быть золото в России? Ты своровал это, мужик!
Ерофей построжал, сурово сдвинул брови.
- Мы народ честный, ворюгами никто в нашем роду не бывал. Золото это найдено в шурфе, на болоте у речки Березовой. Вот оно как!
- О! О! - раскрыл от изумления рот саксонец и, повернувшись к персонам в париках, спросил: - Что скажете, господа?
Те с любопытством разглядывали желтые камушки. Саксонец вышел из-за стола, подошел к Ерофею и похлопал его по плечу.
- Молодец! Если это так, жди награды! А сейчас иди, мы совет будем держать.
Горщик вышел в канцелярию, где через час писчики объявили ему, что в Шарташ на днях наедут чиновники горной канцелярии асессор Порошин и штейгер иноземец Вейдель. Велено им осмотреть и разведать копанием вглубь то место, где Ерофей отыскал свою находку.
Горщик повеселел, и подумал: "Напрасно я кручинился. Камень, знать, в мои руки угодил счастливый. Вон оно как повернуло!"
И старик заторопился в Шарташ поделиться с женой своей радостью.
Глава четвертая
Ерофея Маркова подозревают в утайке золотой жилы
Спустя несколько дней на Шарташ наехали рудоведцы горной канцелярии асессор Порошин и штейгер Вейдель. С ними была работная дружина. Ерофей повел их на знакомое место.
Работная ватага, приведенная в лес, быстро расчистила Ерофеев шурф и начала выкидывать влажный золотистый песок. Асессор Порошин и штейгер Вейдель сидели в тени и ждали результатов поисков.
Никто, даже Ерофей, сидевший тут же, неподалеку от шурфа, не заметил, что работные вместе с золотистым песком выбросили несколько "скварчинок": они-то и показывали, что где-то неподалеку залегает коренное месторождение золота. "Скварчинки" быстро завалили землей. Песок в шурфе оползал - на дне обильно просачивалась вода. Пришлось вычерпывать ее из шурфа ведрами. Поисковые кляли на чем свет стоит Ерофея: шурф углублялся, грозил обвалом, а золотой жилы все не было.
Горщик сидел насупившись. Он не верил своим глазам, даже попадавшиеся густодымчатые крупные тумпасы не радовали его. Золотые камушки так и не отыскались.
Злой и высокомерный, Вейдель подозвал Ерофея:
- Расскажи, как ты нашел золото?
Кержак опять рассказал о том, как попались ему "скварчинки", но штейгер только пожимал плечами.
- А где же жила? - упрямо допытывался он.
Ерофей угрюмо молчал.
Асессор Порошин тоже угрюмо поглядывал на кержака и грозил:
- Обманул, старый филин. Драть бы тебя!
- Истин бог, тут было найдено, - перекрестился горщик, но Порошин не поверил ему.
Поиски оказались напрасными: в шурфе Ерофея Маркова золота не нашлось. Старый горщик упал духом.
"Вот оно, счастье-то, - с горечью подумал он. - Понапрасну не послушал я женки. Колдовской желтый камень всем отвел глаза. Быть беде!"
Чиновник и штейгер сели на коней и уехали, а Марков уныло побрел домой.
"Что же случилось? - с горечью думал он. - Ведь он сам держал в руках золото, найденное именно здесь!" Сколько ни ломал он голову, не мог найти объяснения непонятному явлению. А объяснение было простое. Ерофей Марков напал на рассыпное золото. Добыча такого золота производилась тогда в Венгрии. Только там и знали, как его отыскать и извлечь из песка. На уральских заводах со времен царя Петра Алексеевича работало много иноземцев-штейгеров. Они разрабатывали железные и медные руды, а с добычей рассыпного золота не были знакомы. Не знал этого и штейгер Вейдель.
Между тем по приезде в крепость асессор Порошин донес начальнику горной канцелярии, что находка Маркова не подтвердилась и в шурфе при поисках оказались кварц и тумпасы.
Начальник горной канцелярии прочел это донесение и задумался:
"Как же так? Но ведь кержак приносил настоящее золото. Где же он его взял? Выходит, старик хитрит, обманывает. А что если допросить с пристрастием?"
Вскоре в Шарташ помчался нарочный: Ерофея Маркова требовали немедленно в горную канцелярию.
"Вот когда началось, - с тоской подумал кержак. - Затаскают теперь мои старые кости. Ох!"
Ерофей сердцем почуял беду и не ошибся.
Только переступил он порог знакомой палаты, как сразу заметил: у двери ее стояли рослые горные солдаты с мушкетами, у окна на полу сидел лохматый кат в красной рубахе, в руках у него была жильная плеть. Когда Ерофей вошел в палату, кат ощерился.
Горщик побледнел, но собрался с духом. Твердым шагом он подошел к столу, за которым сидел грозный начальник. Саксонец не мигая, как стервятник на добычу, смотрел на кержака.
- Я знаю, ты обмануть хотел нас, но…
- Истин бог, вот те Христос, - перебил Марков грозного начальника и перекрестился, - истинно показал все как есть, без утайки!
- Замолчи! - привстал с кресла берг-начальник, покраснел и, указывая на ката, пригрозил: - Будешь бит!
- Помилуй бог, - прошептал побелевшими губами Ерофей. - Николи вором не был.
Саксонец молча прошелся по комнате, успокоился и подобревшим голосом сказал:
- Хорошо, я еще раз буду тебе верить, ты покажешь золотое место. Я больше не буду тебя трогать. Иди!
Тяжелым шагом вышел Ерофей из горной канцелярии. На душе было сумрачно: мерещился лохматый кат с жильной плетью.
"Неужто побил бы?" - спрашивал себя Ерофей и вдруг понял всю тягость своего положения.
Через несколько дней в Шарташ наехали асессор Юдин и новый иноземец, штейгер Маке. С ними прибыла свежая партия работных. Шарташские кержаки попрятались.
"Эк, накликал Ерошка беду! Не откупишься, не открестишься теперь от скобленых табашников", - недовольно думали они про Маркова.
Ерофей повел поисковых к проклятому шурфу. Штейгер Маке внимательно осмотрел изрытый копань и, отсчитав от него сотню шагов, подальше от болота, велел работным заложить новый шурф.
- Так будет лучше, подальше от воды. Копай глубже и шире! - приказал он рабочим.
Поисковые дружно взялись за работу. Тяжело им было смотреть на Ерофея - бодрый, живой старик осунулся, потемнел. Всю дорогу он клялся им, что место его верное, а куда подевалось золото, не знает. Видно, сам нечистый отводит глаза. Среди поисковых были кержаки; они знали Ерофея как честного человека.
- Ты не удручайся, братец, - успокаивали они терщика, - мы с молитвой да с крестом робим - никакая нечисть не помешает нам. Откопаем золото! Только, ваша милость, - просили они попыхивающего трубкой Маке, - отойди под ветерок, не души нас табачищем. Уж мы постараемся.
Маке недовольно поморщился и отошел под ветерок. Сизый дымок из трубки отгонял от его лица комаров. Асессор Юдин сидел у костра, где дымили серые еловые лапы. От дыма першило в горле, но зато не надоедали комары и гнус, которые вились вокруг черным роем.
Все шло хорошо, спокойно, и в душе Ерофея снова затеплилась надежда: может быть, на этот раз поиски будут успешными. Он бродил по кромке болота и отыскивал тумпасы. В этот день и тумпасы легко шли в руки - попадались добротные и пригожих дымов. Неподалеку от болота Ерофей нашел в чаще залежи новых, незнакомых камушков. Трижды отходил и возвращался к ним горщик. "Опять нечистый шутит. Вновь нагрянет другая беда!" - опасливо рассматривал он новую находку. Но не утерпел и отнес их штейгеру Маке.
Саксонец старательно вгляделся и узнал свинцовую руду, которую он в свое время добывал в Саксонии. Немец всполошился. Он отвлек несколько работных от шурфа и поставил их на поиски свинцовой жилы. Работа оправдала себя: поисковые напали на залежи свинцовой руды. Маке обрадовался, он срочно погнал гонца с пробными кусками руды в Екатеринбург. Там в лаборатории сделали анализ и нашли, что найденная свинцовая руда очень высокого качества, и настаивали, чтобы штейгер Маке расширил разведки вновь открытого месторождения. Но, увы! Как ни старался Маке, свинцовая жила оказалась необширной. Хотя немец и корчил из себя знатока горного дела, но здесь он оказался бессилен распознать капризы свинцовых залежей и потому вскоре прекратил розыски и разочарованно донес начальству:
"Свинцовая руда, коя идет жилою, токмо вдаль надежды не кажет, посему она не заслуживает внимания".
Так и забросили новую находку.
Между тем, сколько ни углубляли шурф, золота так и не нашлось. Оно было и понятно: золотая россыпь лежала ближе к болоту, а шурф заложили в противоположной стороне. Но ни Маке, ни асессор Юдин не додумались до этого. Они все искали золотую жилу, а ее и быть не могло.
Маке недовольно поглядывал на Ерофея, покачивал головой. Поисковые донесли, что и свинцовая жила ведет себя не подобно прочим жилам: быстро оборвалась, и выходит, все ни к чему. "Обманщик, - подумал и Маке про старого горщика. - Хотел свинцовой жилой глаза нам отвести".
В тот же день асессор Юдин послал нарочного с донесением в горную канцелярию. В нем он так же, как и Порошин, сообщил: