Снова сверкнула молния, все вздрогнули от близкого удара грома. Азамат не на шутку встревожился. Он-то хорошо знает, что такое гроза в горах. Жаль будет, если приезжие в первый же день вымокнут до нитки, да еще, пожалуй, простудятся, заболеют.
- Ахман! - распорядился председатель. - Давай быстрее вперед, набери побольше сухого хвороста и тащи в пещеру.
Ахман повиновался на этот раз без всяких возражений.
Геологи сожалели теперь о том, что поторопились с утра отправить свои вещи на ослах в горы. Хотели сами двинуться налегке, но вот что получилось.
- Ничего, друзья, не волнуйтесь! Мы еще нагоним наших ишачков, - успокаивает их Азамат. - День впереди, а погода в горах переменчива, как женщина: только что она горько плакала, а вот уже весело смеется.
Ветер становится все сильнее. Темный полог туч прочно накрыл горы, - человеку, не знающему этих мест, и в голову бы не пришло, что вершины рядом. Между небом и землей протянулись беловатые нити. Их становится все больше; белая стена приближается.
"Только бы не град!" - думает Азамат, а вслух предлагает:
- Прибавим шагу! Пещера недалеко, вон за тем поворотом. Успеем добраться туда до дождя.
Ливень накрыл их недалеко от входа в пещеру. Путники в мгновение ока промокли до костей. Разгоряченные быстрой ходьбой, они почувствовали себя теперь так, будто окунулись в ледяную воду горной реки. Всех била дрожь, особенно озябла Валя. Азамат набросил ей на плечи свой пиджак.
Тьма кромешная. Вдруг - яркая вспышка молнии и удар грома над головой, будто рухнуло небо. Грохот не прекращается - это уже камни грохочут, начался обвал. Валя в испуге схватила Бориса Петровича за руку. Отчаянно рванулась куда-то в сторону лошадь и чуть не подмяла под себя хозяина. Коля, боясь повернуть голову туда, где прогремел обвал, жмется к Потапову.
Промокшие и окоченевшие, они, наконец, добрались до пещеры. Ахман ловко и быстро разжег костер, в который уже раз за сегодняшний день удивив своего начальника: ну и прыть у парня, смотри пожалуйста! Понемногу все успокаиваются, греются, сушатся у костра. От мокрой одежды валит пар. Сначала говорят мало и тихо, потом - все громче, начинают хохотать друг над другом, спорить, кто больше всех испугался грозы. Немного, в сущности, нужно человеку, чтобы к нему вернулось хорошее настроение.
А снаружи все гремит гроза. Дождь, видимо, уже стихает, но ветер не унимается, его бешеный вой хорошо слышен в пещере. Азамат подходит к выходу: вот наконец и град. Вслед за ним с гор обрушиваются стремительные потоки, неся с собой камни - маленькие и большие. Все столпились у выхода из пещеры. Поток бушевал совсем рядом. Николай, да и Ахман порядком встревожены, не говоря уже о Вале.
- Ничего, - спокойно говорит Азамат, подбрасывая в костер сухие сучья. - Как только кончится град, все придет в норму.
Его слова, а главное, спокойный тон, каким они произнесены, всех приободрили.
- А ты, Ахман, - оборачивается Азамат к юноше, - сегодня достоин особых похвал.
- Да, - подхватил Борис Петрович, - вы сегодня просто спасли нас от беды! Спасибо вам!
Ахман - на седьмом небе. Похвалы ему достаются не часто. Впрочем, сам он о себе совсем неплохого мнения...
3. ВОЛ И ДРАКОН
На ферме все с нетерпением ждут приезда Батыра Османовича, особенно Фаризат...
Работает на ферме в основном молодежь - девушки и ребята, недавно окончившие десятилетку. Поначалу они побаивались секретаря райкома, а теперь огорчаются, если он задерживается. Секретарь райкома - частый гость на ферме И последний раз он был здесь, кажется, недели две назад.
Батыр Османович привозит с собой книги, журналы. В следующий приезд непременно спросит, понравилось ли прочитанное, все ли понятно. Разговаривать с ним интересно, хотя кое-кому приходится частенько краснеть: не успел прочитать взятую домой книгу или же ничего в ней поначалу не понял... Однако многие вскоре пристрастились к чтению, обменивались книгами, с нетерпением ждали, когда Батыр Османович привезет новые.
Обычно Батыр приезжал на ферму рано, но сегодня прибыл, когда доярки уже возвращались с утренним удоем.
- Доброе утро, девушки! - весело здоровается он с каждой за руку.
- Добрый день, Батыр Османович! - откликается за всех Фаризат.
- Какое же утро - в полдень? - усмехается бойкая Ханифа.
- Стыдно, Ханифа! - останавливает подругу степенная Фаризат. - Пора знать, с кем можно шутить, а с кем - нельзя.
- Без шуток трудно прожить, - возражает Батыр. - Знаете, случилась однажды смешная история, вроде той, что со мной произошла только что...
И секретарь смеется, а за ним и девушки, хотя они еще не успели выслушать смешную историю...
- Чем ты так насмешил девчат? - спрашивает Конак, ночной пастух фермы, здороваясь с Батыром.
- Да пока только своим смехом, - отвечает секретарь.
Все усаживаются в кружок, кто на чем придется.
- Дело было не то в Баксане, не то в Чегеме, - начинает Батыр. - В знойный день идет с пастбища человек. Пить ему хочется страшно. Думать ни о чем другом не может. "Вот, - мечтает, - как только перевалю через гору, - напьюсь, там есть чудесный родник". Идет он, идет, поднимается в гору, спускается с горы, а навстречу ему - косари. И вместо того, чтобы первым делом поздороваться, как положено, говорит: "Где бы здесь воды напиться, товарищи..." Понял, что сморозил глупость, хотел поправиться и снова: "Где бы здесь водицы испить, товарищи?" Косари смеются, поняли его ошибку и направили его к своим шалашам... Вот, собственно говоря, и весь мой рассказ. Теперь ваша очередь рассказывать. Как поживаете, уважаемый Конак, как дела на ферме?
- Спасибо, хорошо, - скороговоркой отвечает Конак, - скота много, приплод здоров, надои хорошие, сами тоже сыты.
- Что ж, прекрасно, отец, - удовлетворенно говорит Баразов и, обращаясь к своему шоферу Борису, просит его принести из машины связку с книгами. Борис - неизменный спутник Батыра Османовича, он хорошо изучил характер своего начальника и все его поручения выполняет быстро, четко и без лишних слов.
Пакет принесен и развязан. Книги и журналы пошли по рукам.
- Батыр Османович, - обращается к секретарю зарумянившаяся Фаризат, - у нас с Конаком недавно вышел спор. Разрешите его, пожалуйста.
- О чем же вы спорили?
- Я на днях прочитала Конаку заметку в газете о землетрясении в Японии. Оказывается, у него есть своя собственная теория на этот счет. Мы стали ему возражать... Пусть он лучше сам расскажет. - Фаризат повернулась к старому пастуху.
Конак молчит. Почему-то не хочется ему возобновлять этот разговор при Батыре Османовиче. Но раз все просят, придется рассказать.
- А, ничего особенного! - машет Конак рукой. - Просто я объяснил им, как получаются землетрясения или, скажем, затмение луны. Мой отец был человеком грамотным: медресе окончил. Вот он мне и говорил, что земля не имеет ни начала, ни конца, огромная, значит, она. А держится эта громадина на одном роге вола. Когда у вола устает один рог, он перебрасывает землю на второй. От этого и получается землетрясение. Вот и все.
- Скажи, Конак, а на чем же стоит этот вол? - без улыбки спрашивает Батыр. Молодежь еле сдерживает смех, но секретарь взглядом просит всех не смеяться.
- Святой аллах! Откуда мне знать?
- Но ты же утверждаешь, что земля не имеет ни начала, ни конца?
- Ясное дело.
- Как же вол выдерживает на кончике одного рога такую тяжесть?
- Отец говорил, что этот вол в несколько раз больше земли, - отвечает Конак, почесывая затылок.
- А твой почтенный отец сам его видел?
- Нет, но он прочитал об этом в своих толстых книгах...
- Интересно, Конак, как такого великанского вола обеспечивают сеном, водой? Нелегко, наверное, приходится тем, кто приставлен его кормить.
- Этого тоже, кроме аллаха, никто не знает.
- И вообще возникает множество вопросов. Например, такой: неужели этот самый вол все время стоит на ногах? Ведь ему и отдохнуть нужно. Но если он уляжется спать или опустит морду, чтобы испить воды, земля, пожалуй, сорвется и покатится куда-нибудь, как футбольный мяч. Как ты себе все это представляешь, Конак?
- Земля тогда свалится на то, на чем стоит вол! - звонко выкрикивает Ханифа и заливается смехом.
- Ты еще молода об этих вещах рассуждать, - обрывает ее помрачневший Конак.
- Значит, этот вол вечно держит уразу, все время постится - не ест, не пьет и даже не отдыхает?
- Я лучше пойду посмотрю, как там наши коровы. - И Конак, кряхтя, поднимается с места. Но Батыр, смеясь, удерживает его.
- Прости, отец, но ты еще не объяснил нам, каким образом получается лунное затмение.
Чувствуется, что старику уже не хочется говорить:
- Что я вам могу объяснить? Вам рассказываешь, что знаешь, а вы потом разбиваете мои рассказы, как глиняные горшки... Но коли просите - быть по-вашему. О лунном затмении я слышал такую историю: днем и ночью луну караулят особые караульщики. Ежели они устанут и заснут, к луне подкрадывается дракон и начинает ее грызть. Так получается лунное затмение. И тогда люди на земле хватают ружья и начинают палить вверх. Бьют в медные тазы и старые ведра, поднимают шум, чтобы разбудить караульщиков. Те просыпаются и прогоняют жадного дракона, и луна снова сияет на небе как новая... Так я сам слышал от старших, так и вам рассказал тогда. И ничего смешного в этом не нахожу, - сердито покосился Конак на своих улыбающихся слушателей.
И снова вопросы со всех сторон:
- А как дракон добирается до луны?
- Аллах всемогущ!
- А как там живут эти люди - караульщики?
- Они не люди, они ангелы.
- Разве ангелы спят?
- Что же им и отдохнуть нельзя? - вопросом на вопрос отвечает Конак.
- И пуля из ружья может долететь до самой луны?
- Конечно, может.
- И попасть в дракона?
- Ну да!
- Тогда почему же это чудовище живет так долго? Ведь какая-нибудь меткая пуля может его и убить.
- Кто знает...
- Значит, он бессмертен. Интересно, за какие это заслуги его наградили бессмертием!
Конак совсем притих, будто язык проглотил. Молодежь хохочет в открытую.
- Перестаньте, ребята, - урезонивает их Батыр Османович. - Но у меня к вам, уважаемый Конак, все же есть еще один вопрос: почему всемогущий аллах вместо злого дракона, который каждую минуту может проглотить нашу луну, не сделал бессмертным хотя бы одного человека на земле? С какой целью, подумайте только, аллах создал такое нелепое чудище и поднял его так высоко? Не проще ли было сбросить его с неба на землю? Луна светила бы себе спокойно, никто бы ей не угрожал, и люди бы избавились от лишних забот.
- Слушай, Батыр, ты совсем прижал меня к стенке. Пусть всемогущий аллах простит меня. - Конак понижает голос, видимо, для того, чтобы бог не услышал его кощунственных слов, - но кажется мне, что я заблуждаюсь. Неграмотный я, что поделаешь. Все, что ты говоришь, мне никогда и в голову не приходило. В самом деле, допустим, что вол и вправду держит землю на своих рогах. Но где же опора для самого вола? Или выстрелы. Если охотник стреляет по ту сторону горы, а мы здесь ничего не слышим, - как дойдут до неба наши удары в медные тазы и плошки?
- Вот это совсем другой разговор! - радуется Батыр Османович. - Настоящий деловой разговор. Понимаешь ли, Конак, и земля, и луна находятся в постоянном, вечном движении: земля вертится вокруг солнца, а луна - вокруг земли. При этом вращении земля иногда оказывается между солнцем и луной, и на луну падает тень земли. Это и есть лунное затмение. И никакие драконы и ангелы здесь ни при чем, понимаешь?
- Понимаю, Батыр, понимаю! - Конак поднимает вверх обе руки в знак капитуляции.
- Кроме того, уважаемый Конак, наши герои-космонавты уже много раз облетели вокруг земли и все в один голос твердят, что никаких волов и драконов они не встречали...
- Правда твоя, Батыр, - вздыхает Конак. - Печально сознавать, что я более шестидесяти лет верил разным сказкам. Жаль, что ты раньше не побеседовал с нами на эту тему. Им-то, молодым, что! Они все эти премудрости в школе узнали. А где наша стариковская школа?
Баразов понял и принял упрек старого пастуха. Критика была справедливой...
- Ты прав, Конак. Мы эту ошибку обязательно исправим. На днях я привезу или пришлю вам книжки о космосе, о строении вселенной, а вы, молодежь, непременно почитайте их вслух - и вам полезно будет, и Конаку с его сверстниками.
- Хорошо, Батыр Османович, - отвечает Фаризат.
Батыр вынул из кармана чесучевого пиджака записную книжку, что-то отметил в ней, задумался... Фаризат пристально рассматривает его. Он изменился в последнее время: всегда веселые черные глаза глядят устало, протянулись под ними тонкие морщинки. Она впервые заметила седину на висках у секретаря. Он еще совсем молодой, откуда же эта ранняя седина? "Забот, конечно, много, - думает девушка, - весь район на плечах". И она тоже невольно морщит свой чистый, открытый лоб.
- Пришлем вам лектора, пожалуй, - говорит Батыр. - Он вам обо всех этих интересных вещах расскажет подробно. А вы не поленитесь пригласить на лекцию товарищей с соседних ферм. Идет?
- Насчет соседей не беспокойся, Батыр, сам приведу! - заверяет его Конак.
- Ну вот и ладно. Книги, которые я привез в прошлый раз, прочитали? - спрашивает Батыр.
- Прочитали, прочитали, - за всех отвечает Ханифа. - Можете спрашивать.
- Не сегодня, друзья. О книгах поговорим в следующий раз.
Фаризат задумчиво заплетает длинные косы, растрепавшиеся от ветра. И вдруг, обращаясь к Батыру, говорит:
- А вы знаете, наш Конак хочет подавать заявление в партию.
Старый пастух онемел от неожиданности. Зачем она это сказала сейчас, после сегодняшнего разговора, после всех этих "волов" и "драконов". Кто его примет в партию, такого темного и несознательного...
Но Батыр отвечает спокойно:
- Слыхал я об этом. Наш Конак - потомственный животновод. Кто лучше него знает свое дело? Правда, с грамотностью у него плоховато. Вот я и хочу, чтобы вы ему в этом помогли.
Конаку кажется, что он ослышался. Да нет, он хоть и староват, да вроде еще не глух. Вот оно как! Батыр не бросает слов на ветер. Молодец! И какая все-таки интересная вещь - жизнь! Правда, лучшие годы уже позади и времени в запасе осталось маловато, но он еще покажет, на что он способен... Старик сейчас испытывает к Батыру такую горячую признательность, что готов обнять его как сына...
Звонкий хохот Ханифы врывается в размышления Конака.
- Что с тобой? - допытывается Фаризат, но Ханифа не в силах ей ответить.
"Опять, наверное, какая-то дурь в нее вселилась", - догадывается Конак.
- Ой, умру! - чуть не плачет от смеха Ханифа. - Ни читать, ни писать не умеет, а туда же - в партию собрался!
- Это не порок, Ханифа, - говорит Батыр. - Разве Конак виноват в том, что его не учили грамоте? Человеку под семьдесят, из них по крайней мере пятьдесят лет он провел в горах, при отарах. А смолоду где он мог выучиться? Стыдно над этим потешаться. Наша обязанность - помочь ему. А мы с вами до сих пор не удосужились. Вы расписываться умеете, Конак?
- А как же! В колхозной ведомости всегда расписываюсь сам. Правда, кассирша у нас какая-то, извините меня, малограмотная, никак не может разобрать мою подпись и каждый раз ворчит на меня...
Ханифа снова начинает смеяться.
- Ясное дело, у нее ведь только среднее образование, куда ей до тебя!
На этот раз Батыр Османович тоже смеется от души. Но все же считает своим долгом подбодрить Конака:
- Не горюйте, отец! Девчата у нас прекрасные. Непременно помогут вам.
- Поможем, - обещает Фаризат. - С сегодняшнего дня берем шефство над Конаком.
Старый пастух забыл о своей обиде на Фаризат. Он ей даже благодарен за то, что она затеяла разговор о его намерении. По правде говоря, ему кажется, что сегодня его уже приняли в партию...
- Ну, а теперь, - говорит Баразов, поднимаясь, - перейдем к менее возвышенным, но не менее существенным вопросам. Покажите-ка мне график надоев.
Всей гурьбой вваливаются в маленькую комнату заведующей фермой. Здесь тесновато, но чисто и уютно. Чувствуется, что на ферме хозяйничают девушки.
- Боюсь, - продолжает начатый разговор Батыр, - как бы соседи не опередили вас. Быстро увеличиваются у них надои. Любо-дорого смотреть.
- Что ты, Батыр, если мы им уступим первенство, я эту шапку больше никогда не надену! - И Конак снимает с головы свою старую папаху.
- Серьезная угроза, уважаемый Конак, - подхватывает шутку Батыр. - И она, думаю, испугает ваших соперников. Но пока у них - по пуду молока на каждую корову, а у вас, я вижу, - поменьше.
- Но зато у нас надои все время повышаются! - В голосе Фаризат звучит уверенность. - Сейчас еще рано подводить итоги. Вот увидите: мы своего первенства никому не уступим.
Подруги поддержали ее.
Баразов еще долго пробыл на ферме. Просматривал отчетность. Поговорил с каждым в отдельности. Уже стемнело, когда он собрался уезжать.
- До скорого свиданья, друзья! - И, обращаясь к Конаку, прибавил: - Мне ведь, как ответственному работнику, надлежит кормить и поить того самого вола, на рогах которого держится мир.
Все засмеялись.
По горной дороге, прорезая ночь светом фар, мчится маленький газик секретаря райкома. Прошел еще один день.
4. ПРИЗРАКИ ПРОШЛОГО
Тетрадь уже подходит к концу, а письмо никак не получается. Ариубат перечитывает написанное, рвет на мелкие клочки, снова пишет и снова рвет ни в чем не повинную бумагу. На дворе глубокая ночь. Девушка опускает утомленную голову на руки.
"Что со мной? Не могу связать двух слов. Пять дней! Сколько бумаги извела - и все без толку. Что подумает обо мне Асхат? Я ведь и сама знаю, что это значит - каждый день, каждый час ждать письма. Наверное, и Асхат так долго не писал мне, потому что не получалось. Что же делать? Никогда не думала, что любовь - такая мука. Она - как болезнь, как внезапный пожар... Вспыхнет, будто сухая солома в летний зной на солнцепеке...
Ариубат вздрогнула. Ей показалось, что кто-то вошел в комнату. Нет, никого. Но вот послышался глуховатый бабушкин голос:
- С кем ты разговариваешь среди ночи, Ариу? И почему ты до сих пор не спишь?
Ариубат молча встала, пошла бабушке навстречу, стараясь не наступить на рассыпанные по полу обрывки неоконченных писем. Бабушка нагнулась поднять их, но Ариубат опередила ее и быстро собрала белые клочки. Должно быть, она задремала и разговаривала во сне. Бабушка от этого и проснулась. А вдруг она догадывается о том, что творится с внучкой?
- Ариу, родная, аллахом клянусь, ты нездорова. Ты вся горишь, бедняжка. Что с тобой? - И бабушка прикладывает прохладную ладонь к ее горячему лбу.
Ариубат стоит как вкопанная, судорожно сжимая в руках смятые листки... Старушка растерянно гладит ее по голове, потом, спохватившись, спешит к телефону. "Хочет вызвать врача. Зачем это? Среди ночи, и ведь я здорова. Только сердце сильно стучит".
- Не надо, бабушка, не надо! Я просто заснула за столом.
- Дитя мое, но почему ты вся горишь?
- Я же говорю тебе, что уснула за столом в неудобной позе...
- Ну хорошо, хорошо, дитятко, успокойся. Ляг, усни, может, и вправду все пройдет. Утро вечера мудренее.