- Синтаксически - это насчет запятых? Ты их тоже исправь.
Анна вздохнула несильно и взяла карандаш Спиридонов сидел на полу и видел курчавый затылок, тонкую с ложбинкой шею, поднятые неширокие плечи.
-Завтра уедешь из деревни, - решил он вслух.
-Это почему же?
-Комиссара прятала ты, Аня.
-Я не комиссара прятала, я тебя прятала.
-А я комиссар.
-Ты - Яшка. Ты - мой Яшка. - Анна подошла к нему, и он встал. Она обняла его - они были почти одного роста - и замерла, прижавшись к нему. Он осторожно поцеловал ее в тонкую шею.
- Все будет в порядке, Аня. Только тебе надо уехать.
- А ты?
- Ну, я! Здесь другой разговор. Я воевать буду.
- И долго ты будешь воевать?
- До победы, Анна.
-А вдруг тебя убьют до победы?
-Не может того быть.
-Все может быть.
-Человека, который воюет за светлое будущее, не должны убить.
-Бог не позволит или Карл Маркс?
- Светлое будущее не позволит.
-Чье светлое будущее?
- Твое. Мое. Наших детей.
- Так ты за свое светлое будущее борешься. Не мало ли? Таких, как я, знаешь сколько? И все мы боремся за свое светлое будущее. За светлое будущее человечества.
-Кто это?-- спросили от двери. Они обернулись. В темном проеме стоял высокий, очень приличный господин в котелке и полосатых брюках.
-Эго Анна, учительница, - виновато представил Анну Спиридонов.
- Кто это? - повторил вопрос господин. Тогда Анна освободилась от спиридоновских рук, подошла к господину и поцеловала его в бородатое благообразное лицо.
- Здравствуй, папочка.
- Кто это? - в третий раз спросил Анин папа.
- Комиссар пехотно-пулеметных курсов Яков Спиридонов. Раненый, - представился Спиридонов, строго гладя на будущего тестя.
- Кем раненый? - папа изъяснялся пока только вопросами.
- Злодейской белогвардейской пулей, - преданный глаз Спиридонова подозрительно заблистал.
- Когда?
- Туг недавно белый офицер меня допрашивал. Все вопросы задавал. И так мне это надоело - сил нет. Может сядем за стол, посидим? Анна к тетке Дарье за самогоном сходит, а?
- Отец не пьет, - сухо предостерегла Анна.
- Это как же? Совсем и ничего?
- Совсем и ничего. Я - запойный, - грустно признался папа.
- Папа! - гневно воскликнула Анна.
- Что, дочка? Я так понимаю, что с будущим родственником познакомился. А зачем от родственника скрывать? - папа снял котелок, сел за стол, положил на клеенку тяжелые руки. Спиридонов сел напротив, помолчал недолго, потом решил продолжить беседу:
- Болезнь, переживания или так, от нечего делать?
- Я - портной, - раскрыл секрет папа.
- Понятно.
- Теперь ты допрашиваешь, Яша?- злобно осведомилась Анна.
- Простите. По батюшке не знаю как...
- Да что уж, Иваном. Ефим Иванович Алексеев. - Все разъяснилось, и Ефим Иванович приступил к делу. Собирайся, Нюра. Я за тобой.
- Куда, папочка?
- Домой. Время такое, что обязательно дома сидеть надо. Мать извелась, беспокоится. Ты одна у нас осталась, боимся мы за тебя.
- А другие где же? - неожиданно для себя спросил Спиридонов.
- Не твое дело, - грубо ответила Анна.
- Замужем старшие, замужем, - вежливо ответил Ефим Иванович.
- Анна, отец дело говорит: уезжать тебе отсюда надо.
- Когда, на чем?
- На телеге я, дочка. За поддевку тонкого сукна огородника Сигаева уговорил.
- Мы и не слыхали, как вы подъехали, - заискивающе сообщил Яков.
- А ваше дело такое было - не слышать ничего.
- Не говори пошлостей, папа, - приказала Анна. - Как же так, никому не сообщив, уехать. Что люди скажут?
- Я им все как сеть разъясню. Они поймут.
- Собирайся, Нюра.
- Вы идите на улицу, а я сейчас, - растерянно сказала Анна и заметалась по избе, ища чего-то, сама не зная что.
Ефим Иванович и Спиридонов вышли на крыльцо, и сразу же грубый голос поинтересовался из темноты.
- Скоро, что ль?
- Сейчас, Петрович, - ответил Ефим Иванович.
- Слушай, Ефим Иванович. Вы там берегите Анну-то. Она горячая. Ненароком выскочит когда не надо, скажет не то. Пусть дома сидит.
- Беречь-то для тебя?
- Для меня, для тебя. Просто надо беречь такого хорошего человека.
- Это ты мне, отцу, говоришь?
Анна сидела на телеге, а Яков шел рядом. Телега катила по белой во тьме дороге.
-Иди, Яша, - сказала Анна.
-Боюсь.
-Иди, иди. Все будет хорошо.
-А вдруг будет плохо? Как я тебя найду, когда увижу?
-Ты же за светлое будущее воюешь и победить хочешь. Всех победишь и найдешь меня.
-Я очень сильно люблю тебя, Анна.
Спиридонов приблизился к ней, и она его тайно поцеловала.
- Иди, - распорядилась она, и он остановился. Телега укатила в черную тьму. Вдруг Спиридонов закричал:
-Живете где вы, адрес какой?!
-Дворянская, номер тридцать шестой! -криком же ответил Ефим Иванович.
-Ишь ты! Дворянская! - не выдержал лирического тона Спиридонов.
-Так номер-то тридцать шестой! - разъяснили из темноты.
* * *
Поручик Мокашев стоял перед разгневанным генералом (ротмистр Кареев был рядом с Мокашевым, но как бы и не с ним), и генерал бесстыдно орал на него:
- Вы шляпа, поручик! Дать уйти комиссару! С ума посходили все. Ни дисциплины, ни порядка, ни бдительности. Наконец! Вы в армии, черт вас побери! По вашей, поручик, вашей вине два уезда охвачены восстанием.
- Не понимаю ваше превосходительство, - признался Мокашев.
- И все ваш комиссар, которого вы упустили. Вам это понятно, поручик?
- Но не может бунтовать один комиссар в двух уездах.
- Вы на что намекаете?
- Я не намекаю, ваше превосходительство.
- Кокетка, белоручка, девственница из борделя, - генерал высказался и устал. - Будете ловить своею комиссара. Не поймаете - военно-полевой суд. Ротмистр Кареев постарается, надеюсь, вам помочь. Все. Можете идти.
Мокашев и Кареев по уставному сделали кругом и двинулись к дверям. Уже в спины им генерал сказал:
- Рассказывают, будто бы под комиссаром ваш конь, ротмистр. Правда ли это?
Кареев повернулся и ответил не по военному.
- Правда, Сергеи Бенедиктович .Вы хотите мне что-нибудь приказать?
- Идите, Валя. Так просто,к слову пришлось.
Мокашев и Кареев спускались по роскошной лестнице.
- Ловко ты меня, признался Мокашев.
- Выхода у меня не было, Юра.
׳--Понимать тебя -понимаю, но,наверное, подло это все-таки, а?
- Между прочим, Серж очень точно про тебя сказал. Девственница из борделя..Не находишь?
Тихо разговаривая, они вышли из штаба. Мокашев сощурился на солнце, надвинул на глаза козырек, осмотрел улицу и ответил:
- Не нахожу.
- И в поместье свое хочется, и вещички вернуть жаждется, и ручки в чистоте блюсти мечтается. Не выйдет, Юра. Придется ручки замарать.
- Придется, Валя. Комиссара вот ловить буду.
- Другой разговор. Пошли ко мне. У меня для тебя сюрприз.
Фланируя, они центральной губернской улицей направлялись в контрразведку. В дежурке Карссв приказал:
- Ганина. Найти немедленно, и ко мне.
В кареевском кабинете они скинули фуражки, расположились вольно.
- Хочешь, Юра, я скажу за что люблю тебя? За что не люблю - ты и так знаешь, - предложил Кареев.
-Трепать языком обязательно надо?
- Ждать надо.
- Тогда давай.
-А люблю в тебе, Юра, я свое продолжение, свое второе я. Вот я: в грязи, в крови по уши - палач, убийца, растленный тип. Но это только одна сторона. Вот я, - здесь Кареев навел палец на Мокашева, - интеллектуал, чистюля, борец за идеалы.
-Валька, ты, я помню, стихи сочинял когда-то, - перебил кареевскую тираду Мокашев.
- А я и сейчас сочиняю - похабные.
- Ну и как?
- Смешно получается.
В дверь постучали.
- А вот и сюрприз! -обрадовался Кареев. - Входи, Ганин. Входи, благодетель!
Вошел благодетель Ганин. Был он невысок, плотен, честен и добр лицом. То ли крестьянин, то ли из мещан - мелкая сошка.
-Здравствуйте, господа офицеры. Звали, Валентин Андреевич?
- Eсть у тебя, Саня, дурная привычка бессмысленные вопросы задавать. Раз искали, значит звали. Вот, Юра, забирай его с благодарностью и пользуйся.
-В ваше, господин поручик, распоряжение, следовательно, поступаю. Позвольте, имя-отчество узнать.
- Георгий Евгеньевич.
- Дело у нас какое будет, Георгий Евгеньевич?
- Комиссара по лесам ловить, господин Ганин.
-Это Спиридонова, что ли? Поймаем.
-Вы его знаете?
-Откуда? Документы посмотреть Валентин Андреевич давали. Храбрец, как я понимаю. Храбреца убить трудно, а поймать - можно.
-Каким это образом?
-К нему в отряд пойду. А потом и вас к нему приведу. С войском.
- Он, Юра, киплинговского "Кима" читал! - с гордостью доложил Кареев.
- А Ким-то при чем?
- Профессия все же одна у них.
- Как это одна? Ким - разведчик, а господин Ганин, как я понимаю, - провокатор.
- Вы, Георгий Евгеньевич, зовите меня Сашей. Или Шурой. Как вам удобней.
- На провокатора обиделись?
- Нет.
- Тогда ответьте мне на вопрос. Зачем вам все это?
- Ловкость свою проверяю. В наше время ловкость в жизни - самое главное дело.
- А как догадается Спиридонов и шлепнет вас без рассуждений?
- Недостаточно, значит, ловок я. Не для жизни сегодняшней.
- И долго еще свою ловкость проверять намерены?
- До установления порядка.
- Какого порядка?
- Твердого. При твердом порядке я со своей ловкостью хорошо заживу!!
* * *
- У тебя усталый вид, - сказала Георгию Евгеньевичу мама. В номере она поила сына чаем. Сын дико посмотрел на нее, потом вспомнил, что он сын, И ответил как положено:
- Дела, мама, дела. И заботы тоже.
- Вы же в резерве! со знанием дела удивилась мама.
-Самые дела и самые заботы в резерве. А когда уже стрелять начинают, тут не заботиться, тут убивать нужно.
- Юра, что ты говоришь!
- Занятие у меня теперь главное такое, мама, - убивать. И давай поговорим о чем-нибудь другом.
Елена Николаевна обиделась на минутку, а сын не придал этому значения: сидел развалясь, жевал без охоты. И мама сдалась.
- Ты знаешь, Лялечка здесь?
- Какая еще Лялечка?
- Господи! Да, Лялечка Каленич! Неужели забыл?
- Синельникова, - поправил он ее и, закрыв глаза, откинулся в кресле. - Значит, и Лялечка здесь.
Она была здесь. Она стояла в дверях зашарпанного номера и смотрела на него. Георгий Евгеньевич, бледный, подобранный, без фуражки, медленно склонил голову.
-Жорж! - невыносимо громким шепотом назвала она его.
Он поцеловал ей руку, а она поцеловала его в лоб.
-Как покойника, - догадался он.
-Как воскресшего, - возразила она.
...И осень в Летнем саду. На вас белая меховая шапочка и желтый лист падает на белый мех. Концом зонтика вы пишете на влажном песке "Жорж, Жорж" и зачеркиваете написанное. И вы спрашиваете: "Навсегда?" И я отвечаю: "Навсегда!" Оказалось - не навсегда.
Они сидели за столом, и она, потянувшись к нему через стол, погладила его по щеке. Щека под ее рукой пошла нервным тиком.
-У меня разбилось сердце, и это было дивно, - вспомнил он, улыбаясь.
- А у меня оно остановилось, застыло, замерло навсегда. Оказалось - не навсегда.
- Ольга, вы прекрасны, - сказал Георгий Евгеньевич. Она была, действительно, прекрасна.
...Она спрятала лицо у него на груди и заплакала. Он успокаивал ее, гладя рукой по длинной шее, по обнаженным плечам. Они лежали в постели и, усталые, снова разговаривали.
-Я была тогда старше тебя на пять лет, Жорж. Теперь - на десять.
-За два года я постарел на двадцать лет. Не будем считаться, Ольга. Я много, много старше тебя.
-Люби меня, Жорж, ладно? Люби меня, я очень-очень тебя прошу.
-У меня кроме этой любви в жизни ничего нет. Что мне остается делать, как ни любить тебя?
- Это правда? Это правда? Это правда? - спрашивала она и целовала его в плечо, в шею, в грудь.
...Среди ночи он проснулся, ощупью нашел на полу бутылку, отхлебнул из горла и, гремя спичками, закурил. Обозначенный в темноте красным папиросным угольком, прошел к окну. Упершись лбом в черное блестящее стекло, спросил сам себя:
- Что делать? Что делать?
-Накинь на меня одеяло, Жорж. Мне холодно, - попросила из постели Ольга.
* * ★
Их было пятеро верхами. Митяй, Миша, Егор, Александр Ганин и, впереди на породистом кареевском жеребце, Спиридонов. Они неторопливо следовали широкой улицей большого села, и сельские жители с уважением рассматривали их. У крыльца волостного правления Спиридонов остановился и спросил у негустого кружка землепашцев, стоявших тут же:
- Звали, мужички?
- Расспросить тебя хотели, - объяснил сразу же подошедший к Спиридонову степенный мужик.
- Ты что - за главного у них? - поинтересовался Спиридонов и слез с коня. Спешились и остальные. Александр Ганин принял спиридоновский повод.
- Не главный я. А так... неробкий.
- Говори, неробкий. Только смотри, чтоб не заробел у меня.
- А ты меня пугать будешь?
- Это уж как ты себя поставишь. Ну, задавай вопросы,не томи.
- Вопрос первый и главный, - объявил степенный мужик и, помолчав значительно, продолжил: - какой такой есть смысл крестьянину с твоего восстания?
- Восстание, допустим, не мое, а ваше. А выгода с него вам самая прямая: наш революционный отряд защищает крестьянство от незаконных поборов белогвардейской сволочи.
- Значит, будем красных ждать, чтобы красные отобрали.
- Мы свое обязательно возьмем,--согласился Спиридонов. - Нам побеждать надо. Так ведь лучше один раз дать - нам, чем дважды - им и нам. Выгоду свою понимаете, граждане мужики?
Толпа к этому времени собралась, порядочная: подтянулись к крыльцу и старые, и малые, и любопытные бабы.
-Хваткий какой!- раздался восхищенный бабий голос. И тотчас из толпы выскочил вьедливый маленький мужичонка - местный, видимо, говорун.
- А если белые, к примеру, тебя побьют? - радостно воскликнул он.
- Типун тебе на язык! - злобно ответил Спиридонов. - На глупые вопросы не отвечаю. Умные вопросы имеются?
- Ты разумно нам ответил, - подбил бабки степенный. - Теперь вот только как на духу скажи: Красные победят?
- Это я вам обещаю.
- А теперь вопрос окончательный. От нашего тутошнего деревенского общества тебе надобно что?
- Надобно, мужики, надобно, - Спиридонов снова возвысил голос. - Оружие нужно, оно у вас есть, закопано по огородам, знаю я вас. И бойцы мне нужны. Конечно, наш отряд добровольный, у нас все по доброй воле. Вот даже человек из города имеется, доброволец. - Спиридонов слегка отодвинулся, показывая мужикам малозаметного Ганина. - Так что я вам советую выделить мне в отряд пятерых, которые помоложе. Добровольно.
Толпа загудела. Спиридонов стоял, слушал гул.
-Можна, - поразмыслив, сказал степенный мужик.
-А если согласные, завтра к вам Миша придет. К его приходу чтобы все готово было. Миша ,покажись.
Миша выступил вперед и стал рядом со Спиридоновым.
-Уговорил! - озорно взвизгнул все тот же бабий голос.
Спирпдонов пошарил глазами по толпе, сказал сурово:
-Нам пора, мужички. - И пошел сквозь толпу - сдержанный,строгий,неподступный. Толпа уважительно притихла. Краем глаза определив ядреную бойкую бабенку, Яков неожиданно и ловко прихватил eе за бока.
- Бесстыдник! - с удовольствием заверещала бабенка. - Охальник! У тебя ж учителка есть!
- Учителка! - передразнил ее Спиридонов. - Я что, для себя стараюсь? Для твоего ж, бабочка, удовольствия. И обществу уважение оказать.
Общество Спиридонова одобряло.
-Учителка!-- раздраженно бормотал Спиридонов, вскидываясь в седло.
-Учителка! - бормотал Спиридонов, выезжая из села.
* * *
Землянка была на небольшом сухом острове среди глухих и тяжелых болот. Рядом с землянкой росла единственная на острове сосна, а под сосной, закинув руки за голову, лежал Спиридонов. Подошел к нему Ганин, сел рядом.
-Хорошо-то как, Господи! Трава пахнет как! - сказал, не поворачивая головы, Спиридонов.
-Уж куда лучше! -ворчливо отозвался Ганин. - Не понять: отряд у нас или монастырь на болотах.
-Воевать хочешь, Саня? - полюбопытствовал Спиридонов.
-Действовать хочу. А ты ждешь. Чего ты ждешь, Палыч?
-Подходящего момента жду. Твои люди в городе, насколько я понимаю, тоже ждут?
- У них руки связаны.
- А вот мы им поможем развязать.
Ганин покосился на Спиридонова и спросил осторожно:
- Значит, мне скоро в город идти?
Спиридонов встал.
- Пошли в землянку.
Они спустились по ступенькам в низкую и просторную землянку, скверно освещенную малым окондем. Миша с Егором играли в подкидного дурака.
- Ну, штаб, давай заседать, - приказал Спиридонов и сел за стол.
- Жить нам в одиночестве уже никак невозможно. Сегодня Александр с Егором идут в город. Александр со своими договорился о совместных действиях: что, когда, зачем, Егор - наш полномочный представитель.
- Яша, а может не надо? - робко спросил Егор.
- Что не надо?
- Ну, какой я представитель? Я и не представитель вовсе.
- Да ты что, лапотник?! За дурака меня держишь?! - мгновенно ощерился Спиридонов. - Нашкодил, а теперь на болотах отсидеться желаешь?!
И успокоился. И уже Ганину.
- Долго его в городе не держи: ему опасно, его Кареев в лицо знает.
Егор тоскливо вздохнул.
- Понимаю, Яша, понимаю, Ганин был серьезен и деловит, - а то вместо Егора Михаила возьму?
- Возьмешь, что дают, строго определил Спиридонов, -пойдет Егор.
- Дело твое, ты командир,--согласился Ганин.
-Это верно, я командир,-- вдумчиво произнес Спиридонов.
Помолчали.
- Что ж тянуть. Мы пойдем? --предложил Ганин.
Егор тоже встал. Подошел к нарам, влез в пиджак, натянул картуз.
- Прощайте, братцы. Авось вернусь.
- Робеешь, что ли? - заинтересовался Миша.
- Тоскую чего-то.
Встали все.
Встал и Спиридонов.
- Ну, с Богом, - сказал он.
Бога нет, - возразил Ганин и похлопал Егора по плечу, пошли мол.
-Точно знаешь? - спросил Миша.
-Уж куда точнее.
Они - Егор и Ганин - пошли к выходу.
-Егорушка, просьбу мою не забудь, - тихо напомнил Спиридонов.
-Все сделаем, - выходя пообещал Ганин.
-Шибко ловкий этот губернский представитель, - резюмировал Миша.
* * *
А Егор и Ганин уже полем шли.
-А ты молчишь,помалкиваешь,--решил начать беседу Ганин.
-Не о чем мне с тобой говорить.
-А о бабах.
- Никого у меня нету.
- Так не бывает, браток. У меня, например, хорошая бабенка. Белошвейка, по домам шьет.
- Отстань от меня, Александр, а?