9
В конце сороковых годов начинается новый период в общественной и творческой деятельности П. Павленко. Весной 1949 года писатель едет на Всеамериканский конгресс в защиту мира;, организованный в Нью-Йорке Национальным комитетом деятелей науки и искусства; в том же году совершает поездку в Италию на Первый национальный конгресс Общества культурной связи "Италия-СССР", в 1950 году участвует в Общегерманском слете молодежи и в Первом съезде Союза немецких писателей; в мае 1961 года посещает Чехословакию.
Впечатления от поездок за границу дали материал для трех остро публицистических очерков: "Американские впечатления" (1949), "Итальянские впечатления" (1950) и "Молодая Германия" (1951).
П. Павленко и в этих последних публицистических произведениях призывал к борьбе с варварским миром капитализма; который, по слову Маяковского, "лег у счастья на пути". Книги послевоенных очерков Павленко бичуют англо-американский империализм, готовящий новую мировую войну. Писатель показывает твердую решимость народов земного шара дать отпор всем и всяческим поджигателям войны. Заграничные поездки, живые и непосредственные наблюдения дали писателю огромный материал для нового романа - "Труженики мира" (1961). П. Павленко не успел его завершить: смерть оборвала напряженный труд писателя-коммуниста, трибуна и агитатора.
Первая книга романа была опубликована в журнале "Знамя" в июне 1952 года. В предисловии к "Труженикам мира" Николай Тихонов рассказал о зарождении замысла этого произведения, о том, какие цели ставил себе П. Павленко. "В нем жил уже и развивался замечательный замысел эпической книги, которая должна была превзойти по своему охвату исторического и современного материала все его предыдущие романы".
Замысел эпопеи "Труженики мира" охарактеризован в письмо к Всеволоду Вишневскому (февраль 1950) самим Павленко. В этом письме П. Павленко говорит о желании написать "роман, который был бы по самой теме не только русским или узко советским, а коммунистический, международный роман… роман великих восстании, бунтарств, мучений и геройств".
"Труженики мира" - первая книга эпопеи, которая должна была обрисовать события великого десятилетия 1939–1949 годов.
Характерной чертой этого романа является широкий охват исторических процессов, определивших весь предвоенный период. Писатель сосредоточил внимание на основных, узловых явлениях исторического процесса. Именно в силу этого эпичность романа "Труженики мира" находит свое выражение не столько в множественности, описываемых событий, сколько в глубоком раскрытии их внутренних закономерностей, их исторического смысла и значения.
Идейный узел - строительство Большого Ферганского канала. Канал был создан в период начавшихся гитлеровских захватов, когда коричневый поток фашизма заливал страны Европы. Совершилась позорная сделка в Мюнхене, и жертвой пала Чехословакия. Фашистские орды ворвались в Польшу и грозили Франции. Война огненной лавой подкатывала к рубежам Советского Союза. "Июль 1939 года врывался в жаркую дремоту пустыни тревожной суетой на западе Европы, - пишет Павленко. - Но суета эта не беспокоила здешних людей: то ли они не придавали ей особого значения, то ли были заняты своими делами".
Спокойствие советских людей говорило о их силе и о воле к победе. В конце романа один из героев, Хозе Мираль, взволнованно думает о приютившей его Стране Советов: "Война не пугала тут никого… Они знают, что война в конце концов затронет и их… но делают свое дело… Спокойны. Уверенны".
Картина народной стройки, художественно воссозданная во всей ее исторической конкретности, перерастает в романе в обобщенный эпический образ светлого мира социализма, неколебимо противостоящего хаосу капиталистического общества.
Взлет творческой мысли, пафос созидания характеризуют всех героев романа: участников стройки Дунана Дусматова, Амильджана Шарипова, инженера Белоногова, Ольгу Собольщикову, артистку Кумри Хусаинову, корреспондентов газет Березкина и Азамата Ахундова, врача Анисимова и многих других советских людей.
Рядом с ними показана группа политических эмигрантов. Среди них чешский коммунист Вацлав Войтал, друг и сподвижник Юлиуса Фучика, испанец Хозе Мираль - борец с фашизмом, шуцбундовец Зигмунд Шпитцер - участник венского восстания 1934 года.
Великая Страна Советов вдохновляет зарубежных революционеров величественной картиной поистине эпического созидательного труда. Зигмунд Шпитцер, побывав на народной стройке, осознает, что мир социализма "сейчас ощутимо входил в него, как смола соснового бора, как соль океана, и хотелось остаться в этом бору или у этого океана и начать заново жизнь, и она обязательно будет отличной, не то, что прежняя". Шпитцер чувствует, что он вернется на родину другим человеком, более сильным, ибо в советской стране его закаляет "каждое видение творчества, созидания, преодоления".
Главной закономерностью, позволяющей раскрыть характер во всей его сложности и полноте, для писателя-коммуниста является партийная позиция каждого из его героев, занятая в острой политической и классовой борьбе своего времени.
Раскрытию этой ведущей закономерности подчинены все изобразительные средства художника: внешний портрет, внутренние монологи и пейзаж.
У доктора Горака - чеха, принявшего американское подданство, полужурналиста, полушпиона, - лицо "по-актерски гибкое и подвижное", его "серебряно-серые, словно седые, глаза" "всегда внимательны и равнодушны, как искусственные". Горак раскрывается как равнодушный, холодный космополит, играющий роль "гуманиста", якобы стоящего над схваткой, в то время как в действительности он верой и правдой служит американским хозяевам.
Жизненный идеал Горака: "присутствовать где хочешь и ни за что не отвечать, вроде человека-невидимки…" Однако неумолимая логика событий разоблачает его. Все, окружающие этого "надпартийного", "культурного" деятеля, прекрасно понимают его истинную реакционную сущность.
С глубочайшей любовью и симпатией изображает писатель коммунистов - испанца Хозе Мираля и чеха Войтала. Это цельные, страстные, деятельные люди. Они подлинные патриоты, сознающие свою ответственность за счастье родного народа. Хозе Мираль оторван от родной Испании, но он никогда ни на секунду не забывает ее: "Мне, когда ночью приснится воздух Гренады - o, por amor de Dios, - хоть бы глотнуть его еще раз! Ты знаешь, какой там воздух? Хмельной и жгучий, как вино, запах черного кофе, апельсинов и цветов, все вместе и еще что-то. Там даже камни пахнут чем-то живым… Но разве об этом душа болит? Когда я только подумаю, сколько отличных людей пошло под топор, под петлю, в тюрьмы, волосы на себе рвать хочу, драться со всеми хочу, умереть хочу! - Он махнул на Ольгу рукой и пошел по платформе, и она, едва сдерживая слезы, услышала, как он запел".
Эта страстная и горькая любовь коммунистов-эмигрантов к родной земле определяет их характеры и действия - упорного, мужественного Войтала и смелого, дерзкого, горячего Мираля.
Советские люди находятся на переднем крае борьбы. Важнейшей закономерностью, определяющей весь их облик, характеры, является участие в созидании коммунистического общества, их новаторский труд. Строители Ферганского канала отдавали делу "не только руки, ноги и спины, но и сердца и вдохновение". Изображая землекопа Дунана Дусматова, его новаторский метод, писатель восхищается удивительной ритмичностью, слаженностью и продуманностью простейших движений, их художественностью, артистичностью и точностью. Дунан Дусматов "был художник. И, вероятно, именно эта черта была самой сильной в его новаторстве: она-то и определяла его успехи".
Смелость выдумки новаторов пробуждает творческий дух и в тех, кто их окружает. Хозе Мираль, увидав, как работает Дусматов, сам хватается за кетмень, чтобы попробовать усовершенствовать метод знатного землекопа. "Опыт" Хозе не удался, но к нему бросились двое кетменшиков, и у них родилась новая методика работы втроем. Горак иронически говорит: "Мы были, мне кажется, свидетелями, как господин Дусматов потерял славу лучшего землекопа…" Советский инженер Белоногов с достоинством отвечает ему: "Почему потерял?.. Но в этом же все дело, чтобы догнать и перегнать… Слава при нем навсегда - он зачинатель. Этого не отнимешь. А на что он нам один, такой фокусник? Тут же не бега, не тотализатор, весь смысл его искусства - чтоб все им овладели".
Этот новый, социалистический принцип взаимоотношений между людьми определяет поведение героев романа; их высокий уровень сознания.
В образе Ольги Собольщиковой, дочери коммуниста, погибшего на Хасане, писатель рисует ту советскую молодежь, о которой с такой любовью говорил И. В. Сталин в письме к Максиму Горькому (январь 1930 года), указывая, что среди юного поколения задают тон "…наши боевые комсомольцы, ядро нового, многочисленного племени большевиков - разрушителей капитализма, большевиков - строителей социализма, большевиков - освободителей всех угнетённых и порабощённых".
Ольга Собольщикова - это новый человек, сформировавшийся уже в годы советской власти. В ней "чувствовалась особая психическая организация, отличающая ее от всех девушек мира". Она сразу выделилась бы среди своих сверстниц Из зарубежных стран "ни на что не похожей манерой относиться к миру… Она жила, зная, зачем и для чего она существует, что ей предстоит сделать в жизни, и была у нее твердая вера в свои силы и в правоту своей страны…"
В образе Ольги писатель воплотил юность нового, социалистического мира. И это невольно чувствуют и понимают политические эмигранты, с которыми девушка путешествует по Узбекистану в качестве переводчицы.
"Они все поднимались по крутому подъему вверх, и она опередила их только потому, что родилась у идущих быстрее, у тех, кто был в авангарде, кто успел подняться выше, чем остальные. И теперь она стояла где-то у самых высот подъема и, оглядываясь назад, следила за тем, как берут подъем хорошие и плохие, старые и молодые люди других стран; ей было многое виднее, чем им".
Тема Запада в романе "Труженики мира" раскрыта писателем не только как столкновение двух миров, двух антагонистических систем, как это характерно для большинства произведений сороковых годов, но и в совершенно новом разрезе. Советские люди встречаются не только с врагами, но и с друзьями. Жизнь социалистической страны предстает людям западного мира как великий пример вдохновенного созидания, как пример творческой силы коммунизма. Герои романа, испанец Мираль, чех Войтал, австриец Шпитцер, охвачены благородной гордостью за советских людей, строителей социализма. "Войтал думал: "Если бы Юлиус это видел! Страна меняется на бегу… Русские сами не знают, кто они. Они не понимают, почему я хочу всех их расцеловать. Они… находятся "в стране, где наше завтра является уже вчерашним днем".
В "Тружениках мира" пред нами предстает поэтический, полный героики образ советской страны с ее грандиозным созидательным размахом, с ее героями, о которых уже при жизни рождаются легенды и песни. Образ величественной Москвы - города социалистической революции, определившей судьбы народов мира, возникает на страницах книги. "Москва не город памятников и достопримечательностей истории, хотя есть в ней и то и другое, - говорит П. Павленко, - она столица новых характеров, живая выставка жизни, которой не знает ни одна столица мира". Она - "явление всепобеждающей силы".
Последние романы П. Павленко, "Счастье" и "Труженики мира", рисуют могучий Советский Союз как несокрушимую цитадель коммунизма.
Стремление к полноценному воплощению величественной темы - строительства нового мира, определило все творческое развитие выдающегося советского писателя. С годами все более зрелым и совершенным становилось мастерство П. Павленко, все богаче, многограннее раскрывался его талант. Художник - социалистический реалист, он умел изображать не только важнейшие события современности, но и заглядывать в наше будущее. В своем последнем романе П. Павленко показал лагерь неутомимых тружеников мира, представителей тех зарубежных коммунистических, демократических и рабоче-крестьянских партий, "…которые ещё не пришли к власти и которые продолжают работать под пятой буржуазных драконовских законов", но имеют "…все основания рассчитывать на успехи и победу…" Писатель вдохновенно рассказал о значении всемирно-исторического опыта советского народа для человечества, борющегося за мир, свободу и счастье. Все творчество писателя, все его лучшие произведения от первой до последней страницы пронизаны жизнеутверждающей верой в окончательную победу коммунизма.
Последним произведением, над которым работал писатель, была его статья, посвященная великому Горькому. Знаменательны слова, какими П. Павленко характеризовал своего учителя и старшего друга: "Искатель будущего в настоящем - таким остался он в памяти последующих поколений. Не прост и не всегда прямолинеен был путь Горького… Но в целом вся жизнь его была теснейшим образом связана с историей большевистской партии, с ленинскими традициями и закалялась в горниле острой политической борьбы…
Бунтарь и труженик, труженик и искатель, А. М. Горький до последних дней своей жизни оставался непримиримым борцом против фашизма… Он жил и умер в гуще схватки за строительство социализма" ("Правда", 18 июня 1951 г.).
В статье о зачинателе и основоположнике литературы социалистического реализма П. Павленко нарисовал образ писателя новой эпохи - трибуна и агитатора, убежденного и деятельного участника строительства коммунизма. Таков был и сам П. Павленко - труженик революции, верный сын коммунистической партии, который все свое творчество и всю свою жизнь отдал борьбе за победу коммунизма.
Л. Скорино
Автобиография
Я родился в 1899 году в Петербурге, в семье железнодорожного служащего. Вскоре родители мои из-за болезни матери переехали в Грузию, которая стала для меня второй родиной. Мое детство протекало в бурные годы. Смутно помню 1905 год, вооруженных рабочих, стычки с полицией. Мы с отцом (мать умерла вскоре после переезда в Тифлис) жили в беднейшем районе города, в Нахаловке, населенном преимущественно железнодорожными рабочими. Помню рассказы старших об Алексее Максимовиче Горьком, который бывал в рабочих семьях и дружил со многими из тех, кто жил рядом с нами. Долго не мог поверить, что рассказчики в самом деле знавали Горького. Горький и отчасти Шаляпин (которого тоже многие знали) уже в ту пору вошли в мое сознание как легендарные богатыри.
И раньше, чем я начал читать Горького, я уже знал, любил и боготворил его как великана, вышедшего из наших мест, почти, так сказать, земляка (он действительно некоторое время жил в Нахаловке).
В Тифлисе я окончил среднюю школу и по окончании ее ушел в Красную Армию.
Еще в школе мечтал стать писателем и кое-что пописывал для рукописного журнала "Наша нива", но как начать писательство - не знал. Влекла к себе работа агронома, учителя, - жизнь сделала солдатом.
В 1920 году вступил в партию, стал политруком, потом комиссаром отряда, а после демобилизации несколько лет провел на партийной работе в Азербайджане и Грузин. В 1924 году был делегатом XIII партийного съезда от Закавказья. В эти годы начал печататься сначала в красноармейской газете "Красный воин", затем в "Заре Востока". Писал небольшие очерки, статьи по партийным вопросам. Три года, с 1924 по 1927, провел в Турции в качестве работника советского торгпредства, не оставляя сотрудничества в "Заре Востока" и "Одесских известиях". На материале турецких впечатлений написаны первые рассказы и книга очерков "Стамбул и Турция". Рассказы были эстетскими, надуманными.
Следующей моей работой явилась повесть "Пустыня". Написана она в 1930 году, после поездки в Туркмению в составе писательской бригады. Поездка с группой талантливых писателей, с большим, чем у меня, литературным опытом, принесла огромную пользу и многому научила. Она заставила меня критически отнестись ко всему тому немногому, что я написал, и искать нового пути. Не скажу, однако, что, написав "Пустыню", я сразу нашел этот путь.
И в "Пустыне" было еще много эстетства, влечения к ориентальной экзотике, к нарочитой красивости.
В 1932 году вышел в свет мой первый роман, "Баррикады", посвященный событиям Парижской Коммуны. В этой работе я хотя и приблизился к реализму, но полностью не овладел манерой реалистического письма. Кто-то из критиков сказал, что "Баррикады" - неудачная вещь с великолепными заплатами". В год выхода "Баррикад" в моей жизни произошло событие, которому предстояло решительно изменить мой писательский путь, - я познакомился с А. М. Горьким. Спустя два года я уехал на Дальний Восток и привез оттуда роман "На Востоке". Этот роман был хорошо принят нашим читателем и не единожды переведен за рубежом, языков на шесть, в том числе и на китайский. С этого же времени я начал пробовать свои силы в кинодраматургии. Для начала написал сценарий по роману "На Востоке", затем появились и "Александр Невский", "Яков Свердлов", "Клятва", "Падение Берлина". Несколько других сценариев не дошли до экрана. Экран привлекал меня прежде всего как гигантская трибуна, как возможность разговаривать с миллионным зрителем. Я верю, что кино - дитя прозы, а не театра, и что прозаики ближе к нему, чем театральные драматурги. Надежда написать когда-нибудь безупречный сценарий никогда не оставляет меня. В период между 1932–1938 годами я редактировал журнал "30 дней", затем горьковский альманах "Год XVII", много работал как журналист. Газетную работу люблю и ценю всю жизнь. Газета всегда была для меня лучшим учителем. В 1934 году на I Всесоюзном съезде советских писателей я был избран членом Правления ССП, с 1938 по 1941 год работал в качестве члена Президиума ССП.
В 1939 году я оказался свидетелем великого народного энтузиазма на строительстве Ферганского канала и начал одновременно киносценарий и роман на эту тему. Война с белофиннами, в которой мне пришлось участвовать в качестве военного корреспондента красноармейской газеты "Героический поход", невольно отвлекла от сценария и от романа. В 1940 году собирался вернуться к ферганской теме, но вскоре началась Великая Отечественная война, и я оказался военным корреспондентом газеты "Красная звезда". Мне довелось побывать на Западном, Брянском, Крымском, Закавказском и 3-м Украинском фронтах.
В течение войны написал очень неудачную "Русскую повесть", книгу рассказов "Пути отваги", текст к хроникальному фильму "Разгром немцев под Москвой" и сценарий "Клятва".
С 1945 года, закончив войну при 3-й Гвардейской армии, взявшей Вену, я переехал в Крым, где написал роман "Счастье", несколько рассказов, сценарий "Падение Берлина" и маленькую повесть "Степное солнце".
В 1938 году вместе с группой советских писателей я был награжден орденом Ленина, в 1940 году за участие в войне с белофиннами награжден орденом Красной Звезды, в 1943 году - орденом Красного Знамени.
Первую Сталинскую премию я получил в 1941 году за сценарий "Александр Невский", вторую - в 1947 году за сценарий "Клятва", третью - в 1948 году за роман "Счастье", четвертую - в 1950 году за сценарий "Падение Берлина".