- Агроном у нас есть, шоферы тоже. Что касается трактора, дунмам, то у нас таковых нет. Мы - не МТС.
- Может, тарга меня плохо понял? Я согласен на любую работу.
Разговор круто изменился, словно и не было колких, ощупывающих вопросов.
Все вдруг проявили большой интерес к его биографии. Каждый задал по нескольку вопросов: откуда родом, кто родители, живы ли они, почему приехал именно в "Чодураа"... Беседовали так, будто давным-давно каждый из них знаком с сыном бедного Оюна и только запамятовал кое-какие подробности. Эрес с удовлетворением отметил про себя простоту в обращении председателя с рядовыми колхозниками. С другой стороны, его поразило, как это в рабочее время в конторе колхоза сидит столько народу, беззаботно раскуривают, чешут языки.
Эрес искоса поглядывал на председателя. Две толстые пиявки бровей над вздернутым носом. Маленькие зоркие глаза... Тарга усмехнулся, чутко прислушиваясь к каждой реплике. Это выражение простодушного довольства собой и вместе с тем обеспокоенности не сходило с его лица. Голос его обретал звонкость всякий раз, когда он брал телефонную трубку. Говорил примерно одно и то же.
- Да, Кончук. Да, тарга, стараемся. Мобилизовали всех колхозников. Даже тех, кто только что вернулся из армии. - Председатель взглядывал на Эреса и сыпал: - Бросим все силы. Можете поверить. Сегодня некогда, завтра. Да, превосходно. Справимся...
Не успел Кончук повесить трубку, как открылась дверь и на пороге появилась девушка в цветастом платье. Ее смуглое загорелое лицо пылало, черные глаза под изломом бровей были сердиты и вместе с тем как-то по-девичьи беспомощны.
- Когда дадите нам подмогу, Михаил Мижитович? - с ходу начала она. - Когда, я спрашиваю? - На фойе патриархальной степенности присутствующих девушка выглядела какой-то нездешней.
- Долаана дунмам, потише, - улыбаясь одним ртом, отвечал Кончук. - И гости у нас, видишь? Повежливей бы надо при гостях-то.
Девушка виновато взглянула на Эреса:
- Простите, не заметила...
Однако она нисколько не смутилась присутствием незнакомого. Все так же настойчиво "наседала" на председателя:
- Что можно было, тарга, мы сделали. Но поймите, мы - женщины - в механизмах не разбираемся. Нужен умелый слесарь, механик или кто там еще...
- Чуть что - вы ко мне бежите. Разве так можно? Я же не могу разорваться на девять частей! Скажи бригадиру.
- Сто раз говорили. Но разве его проймешь! Стоит, как замшелая скала, - и ни да ни нет...
- Ну, хорошо, дунмам. Будет вам подмога.
- Когда?
- Завтра, Долаана!
- Все завтра да завтра... Сегодня нужно. Зерно-то очищать надо? Надо. А чем? Машина стала, и мы сидим!
- Сегодня некого.
- Есть. Вот они. - Девушка обвела рукой сидящих. - Женщины идут на работу от дома, от детей, а они сидят и судачат себе. Если завтра не будет слесаря, или механика, или как там еще... Мы разойдемся по домам, и отвечать за это будете вы, Михаил Мижитович!
За девушкой хлопнула дверь. Бухгалтер, во время этого разговора лениво перебиравший костяшками счетов, восхищенно проговорил:
- Долаана - огонь, пламя. Я не знаю, кем бы она была, родись мужчиной.
- Не нужно только раздувать этот огонь, и он погаснет.
Эрес внимательно посмотрел на своего соседа, который, сказав свое мудрое слово, смеялся, обнажив крупные, вразброд зубы. "Ну и тип, - подумал Эрес, - Меня оцарапал, теперь бухгалтера. Куда он клонит?"
Председатель по-прежнему нервно отвечал на телефонные звонки. Потом, важно откинувшись в кресле, сказал:
- Давай, Эрес Оюнович, договоримся так. Подавай заявление в колхоз. Если тебе нужно это самое... - тарга защелкал пальцами, показывая на счетовода, - пиши расписку, получишь аванс. Со временем, я думаю, ты и хозяйством обзаведешься, семьей. Пока поживи у кого-нибудь. Бухгалтер тебя проводит. Завтра выходи на ток, посмотри там эти самые веялки.
Председатель пошевелил бровями, пожелал Эресу всего доброго и вышел. В ожидании, когда бухгалтер окончит работу, Эрес отправился бродить по селу. Ему хотелось как можно больше знать об Агылыге, тихом уголке, где теперь он будет мирно жить и трудиться.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Чуть свет Эрес отправился на ток. Хотелось скорей взяться за дело, работать до пота, до мозолей на ладонях, чтобы гимнастерка прилипала к спине.
И забыть, забыть прошлое.
Вот и крытое гумно. Со всех сторон жались к нему копны соломы. Кусты караганника усыпаны воробьями; казалось, на ветки наброшена серая шевелящаяся сетка.
Войдя под навес, Эрес сразу попал под обстрел нескольких пар насмешливых глаз. Девушки с интересом осматривали бывшего пограничника, пряча улыбки.
Эрес привычным жестом поправил ремень, кашлянул.
- Здравствуйте, товарищи!
Одна из девушек с красивыми полудужьями бровей - ее, наверное, удивило непривычное обращение "товарищи" - прыснула в кулак и шаловливой козочкой скрылась за машиной.
Кто-то весело заметил:
- Ну, эта Бичииней! Всегда закатывается.
- Теперь на целый день... - подхватила другая.
Эрес поддержал подружек, в тон им заметил:
- Бывают такие хохотушки. Ну, в общем, на здоровье.
Девушкам замечание Эреса понравилось, они как бы сразу признали в нем своего.
- И что за охота смеяться по всякому поводу!
- Она и на собраниях хихикает. Сколько раз таргалары выпроваживали ее за дверь!
Бичииней тем временем вышла из своего укрытия и встала меж подружек.
Эрес взял деревянную лопату, воткнутую в зерно, сказал, обращаясь ко всем сразу:
- Работать к вам пришел. Примете?
- Можно ли узнать имя и фамилию нового товарища? - послышался голос.
- Почему же нельзя? - Улыбнулся Эрес. Назвался и тут же по-военному четко уточнил: - Год рождения тридцать первый. Комсомолец. Холост.
Бичииней снова прыснула. Но никто на этот раз не обратил на нее внимания.
Одна из девушек показала на большой ворох зерна и этим как бы подвела черту под словесной дуэлью:
- Это с прошлого урожая. До сих пор не могли очистить. А теперь вот уборка на носу.
- Так, - сказал Эрес, - понятно.
Он собирался с мыслями, что ему делать. Понятно-то понятно. Но не бежать же ему в контору ходатаем. Долаана уже третий день осаждает таргу, чтобы прислал мастера. Она и сейчас, наверное, у Кончука.
Под навес вошла женщина. Воробьи шумно спорхнули с кустов и опустились серой кисеей чуть подальше.
- Карарган! - закричала женщина. - Что за прожорливые птицы, эти воробьи! Напасти на них нет! - И без всякого перехода спросила: - Долаана еще не вернулась?
Дородная, рослая, она выглядела богатыршей, ее большое широкоскулое, как тарелка, лицо с двойным подбородком лоснилось. Темные маленькие глазки светились природным умом и добродушием. Большие толстые руки напоминали балы. При ходьбе она тряслась, как студень. Позже Эрес узнал, что тетушка Тос-Танма весит девять пудов.
В тридцатых годах Ондар Намчалбаа - настоящее имя и фамилия тетушки Тос-Танмы - работала поваром в Агылыгской коммуне. Уже тогда араты пробовали жить и работать сообща и делить все поровну, без учета пола и возраста. Никто не хотел отставать от других, даже женщины. Они выполняли любую, даже тяжелую мужскую работу: косили травы и хлеба, оставив детишек под тенью деревьев. В то время пели такую песню:
Купим себе плуг -
Будем работать, как братья.
Купим себе трактор -
Будем работать, как сестры.
Так вот поваром Агылыгской коммуны была Ондар Намчалбаа. Она готовила в большом чугунном котле, легко управлялась с этой тяжелой посудиной одна, без чьей-либо помощи снимая ее с очага. За свой рост и недюжинную силу тетушку Ондар Намчалбаа прозвали Тос-Танма - девятипудовый котел.
Молодежь и поныне уверена, что у Тос-Танмы и не могло быть другого имени; так оно к ней подходит... Ондар не обижалась на это прозвище. Она так привыкла к нему, что охотнее на него отзывалась, чем на свое настоящее имя. Однажды кто-то из молодых увидел в списке избирателей Ондар Намчалбаа и очень удивился, посчитав, что всю свою жизнь Тос-Танма прожила бобылкой, замуж не выходила и даже, как утверждали многие, вообще не заигрывала с парнями. Никто не знает, есть ли у нее родственники.
Тетушка Тос-Танма есть тетушка Тос-Танма, девятипудовый котел, и этим сказано если не все, то самое главное. Этакая крупная, сильная баба, добродушная, открытого характера, всегда о чем-то хлопочущая, чуть ворчливая. И ведь не для себя хлопочет, всем правду-матку в глаза выкладывает, для других старается. Все в ней просто и естественно: медвежья походка, манера спорить или ворчливо-добродушно журить, наставлять кого-нибудь, советовать или одергивать.
Но было в тетушке Тос-Танме одно неоспоримое, всеми признаваемое качество - ее сила и неиссякаемое трудолюбие.
Сено для своего скота заготавливала сама, без чьей-либо помощи. С косой управлялась так, что далеко не каждый мужчина мог угнаться за ней. Поедет за дровами - привезет такую лесину, что только ахают и дивятся: валить сухостой, вершина которого с ветрами шепчется, не каждому под силу. Она легко поднимала барбу с зерном, схватит за углы вверху, раз - и он уже на спине. У подъезда к Агылыгу, говорят, когда-то лежал камень-глыба. Как-то поспорив с аратами, Тос-Танма подняла его с земли, отнесла к обрыву и сбросила. Мужчины были посрамлены, а Ондар Намчалбаа во мнении людей выросла до геркулесовых размеров. С тех пор, рассказывают, араты терялись в ее присутствии, не решаясь ухаживать за силачкой...
Когда распалась коммуна, Ондар куда-то исчезла. Поговаривали, будто она лечилась на Тере-Хольских минеральных источниках и только в военное лихолетье снова вернулась в Агылыг. Кроме прежних привычек, она привезла с собой и новую поговорку "карарган" - тьма-тьмущая... Вот какую женщину увидел перед собой Эрес.
Когда тетушка Тос-Танма приблизилась к девушкам, те невольно выпрямились, на лицах отражались почтительность и смирение. Указывая взглядами на Эреса, они наперебой заговорили:
- Нам подмогу прислали.
- Говорит, все умеет делать.
- Доняли-таки Кончука...
Женщина смерила взглядом Эреса и протянула руку:
- Экии, оол!
Она крепко, словно тисками, сжала его правую ладонь и снова повторила свое приветствие, даже не замечая усилий Эреса высвободить немеющую руку.
- Вот-вот, я говорю: почтенные таргалары, тьма-тьмущая, наконец-то пошевелились, прислали мужчину. - В голосе Тос-Танмы звучала ирония: она не верила в подлинное исправление нерадивых мужчин.
Эрес не нашелся, что сказать. Выручила одна из девушек:
- Вот и Долаана идет.
Да, это была она. Быстрой ласточкой юркнула под навес, стоит в кругу подруг. Сегодня она показалась Эресу еще стройнее, чем вчера в конторе. Ее живые темные глаза излучали свет и тепло.
Долаана растерянно поздоровалась, переведя дыхание, словно ее внезапно остановили средь бурной игры в прятки. Потом искоса посмотрела на Эреса:
- Значит, вас и направили к нам? Механиком-мастером?..
- Меня, - улыбнулся Эрес. О механике-мастере он слышал впервые, но отступать было поздно.
- Это хорошо.
- Теперь нам и сам черт не страшен! - Звонко воскликнула Бичииней.
Эрес утер вспотевший лоб. Девушки немногословно переговаривались между собой. Наконец все наладится и они успеют очистить ток нового зерна.
- В общем, так, - сказал он. - Давайте сперва передвинем машину на другое место: под ней полно мусора... Потом я посмотрю ее.
- А чего смотреть, ремонтировать надо - и все тут, - уточнила Бичииней.
- Я и говорю. Отодвинем машину - и каждый за свое дело. Я чинить, а вы - пока вручную очищать зерно.
Девушки с шутками облепили машину, тщетно пытаясь сдвинуть ее в сторону. И вдруг зерноочистка стронулась с места, проскрипела колесами и стала. Это тетушка Тос-Танма поддела ее плечом.
- Тьма-тьмущая, сколько под ней сора! - как ни в чем не бывало проворчала она. - Ну-ка, все за метлы и лопаты: очистить решета, отмести полову и пусть, тьма-тьмущая, парень поколдует над этим шкафом!
Девушки не стали ждать, когда она закончит отдавать свои распоряжения. Замелькали метлы.
Голоса сразу смолкли, словно до этого никто не шутил и не смеялся. Под навесом взметнулась пыль.
Эрес, успевший обследовать машину, сходил к строителям, хлопотавшим у нового гаража, принес несколько тесин, ножовку, молоток, гвозди. Через несколько минут, улегшись боком на тесинах, он уже перебирал и затягивал передаточные шестеренки. Затем снял грохот, натянул ослабленную сетку, выверил натяжение тросов. Он был рад тому, что ничего особенного с машиной не случилось и ее можно быстро починить. Он так увлекся, что не замечал удовлетворенных взглядов Тос-Танмы. Она деловито подвязывала метлы, наблюдая за девушками.
В полдень веялка была на ходу. Можно было начинать работу. Первыми к приводной ручке встали Бичииней и Долаана. Вскоре их сменила другая пара. Возле веялки вырастал золотистый холм. Тос-Танма отказалась от помощницы. Сплюнув на ладонь, сжимала ручку привода, и машина шумела, грохотала и пылила так, что казалось, вот-вот из нее вылетят все заклепки.
Эрес сменял тетушку.
- Ну, теперь ты, тьма-тьмущая, - приговаривала она, уступая Эресу место.
Вечером, возвращаясь с тока, Эрес почувствовал смутное беспокойство. Он тщательно вспоминал все, что было днем, однако ничего особенного в своем поведении, разговорах с девушками и Тос-Танмой не нашел. И вдруг его словно в бок толкнуло.
Хозяева дома, где он провел первую ночь, настояли, чтобы он непременно занял кровать, на которой до него спали их дети. Как ни упорствовал, а пришлось уступить. И вот теперь своя же уступчивость вызывала досаду.
...Солнце садилось за горные вершины. Тихо. На берегу Улуг-Хема, как изваяния, неподвижно застыли мальчишки с удочками. Лишь изредка то один, то другой позволял себе поежиться или осторожно потянуть руку к спине: наседали комары.
Улуг-Хем был прекрасен. Он зеркально струился и, казалось, пел тихую вечернюю песнь... На волнах играли краски заката. То и дело они смывались набегающей рябью и вновь оживали.
Эрес пошел вдоль берега, размышляя о прошедшем дне. Смешливая Бичииней, сдержанная, рассудительная Долаана и богатырша Тос-Танма... Они ему по душе, и это уже было много для новичка. Как-то сложится дальше?
Долго бродил он по песчаным отмелям Улуг-Хема, пока вконец не доняли комары. Вернулся, когда все спали. Он не прошел в горницу, где стояла кровать, а лег в сенях, подстелив охапку соломы.
Утром по дороге на ток он почувствовал необыкновенную легкость. Всем своим существом Эрес впитывал пряный живительный воздух полей. Тугой, рвущийся с гор ветер забивал дыхание. Ощущение легкости не проходило. Он даже остановился, прислушиваясь к самому себе, и вдруг понял: то, что мучило его последние дни - ревность, горечь измены, - ушло, будто выдернули наконец наболевший зуб.
...Девушки уже были на местах. По тому, как весело они ответили на приветствие, Эрес понял, что они уже не считают его чужаком. И от этого на душе стало еще светлей. Ему захотелось сделать для этих работящих девчонок что-нибудь хорошее.
В самом дальнем углу навеса стояла еще одна веялка, и он подумал, что было бы неплохо ее восстановить. Правда, на двух веялках работать хлопотнее, но ведь время дорого. К тому же в глубине души он надеялся расположить к себе председателя колхоза, сломить его недоверчивость. Сидят себе в конторе, покуривают, а дела в колхозе пусть себе идут ни шатко ни валко, как в старые времена, в полудреме. Эрес вспомнил: "Долаана - действительно огонь, только не надо его раздувать, и он погаснет". Ишь как!.. Припомнил он взгляд Кончука, как бы невзначай брошенный на говорившего, - в нем было одобрение. Эрес окончательно понял, что его приняли без особого восторга. Хотя и посетовали на то, что молодежь не задерживается в селе, спровадили на ток, надеясь, что он опростоволосится. Он поймал себя на мысли, что просто злится и все преувеличивает. Может быть, потому, что в глубине души недоволен своей неопределенной должностью. Один - среди женщин. И он все-таки наладит эту чертову веялку. К тому же она с электрическим приводом, а значит, намного мощнее первой.
Бегло осмотрев машину, Эрес решил: попытаюсь.
Нужно только заручиться поддержкой тетушки Тос-Танмы - некоторая осторожность все-таки не помешает.
Вот она как раз сидит и связывает метлы.
- Там еще одна машина ржавеет, - начал он хмуро, кивнув в угол навеса.
- Хорошая была машина, тьма-тьмущая, - отозвалась тетушка Тос-Танма и так потянула шпагат, что он с треском лопнул. Она что-то проворчала насчет качества шпагата и снова - о веялке: - Поломать-то ее поломали, а исправить некому, наши таргалары только на словах все знают и все умеют.
- Может, и ее посмотреть? - озорно блеснув глазами, вставила Бичииней.
Эрес усмехнулся, подделываясь под ее смешливый тон, ответил:
- Что ж смотреть, надо сделать. - Он совсем не был уверен в успехе.
Бичииней оценила незлобивость Эреса, а тетушка заметила:
- Вот-вот, и я бы сказала то же, будь я мужчиной, тьма-тьмущая. - Все засмеялись, глядя на мощную Тос-Танму.
Не теряя времени, Эрес сходил на подстанцию, выпросил там плоскогубцы, куски проволоки и резину. Вскоре под навесом застучал молоток. В тот день он только и занимался своей веялкой. Чтобы не ввязываться в разговор с девушками, не подходил к ним. Нервничал. В свою очередь тетушка Тос-Танма всячески удерживала своих подопечных от излишнего веселья - эта женщина обладала большим тактом, чуткостью, понимала, что хиханьки Эресу сегодня ни к чему.
Вечером, когда ток опустел, вконец усталый Эрес прилег на старые мешки.
- Что, сынок, торопиться-то? - Услышал он голос тетушки Тос-Танмы.
- А я и не тороплюсь. Видите, отдыхаю.
- Я о машине...
- А... Да она уже готова, тетушка. Вот только надо бы опробовать ее, и все. Одному не хотелось.
Он просто боялся при всех испытывать: вдруг не получится. Засмеют! Теперь же, не дожидаясь ответа, подошел к рубильнику, укрепленному на одном из боковых столбов навеса, и, внутренне сжавшись, замкнул контакт. Машина вздрогнула, как застоявшийся конь, почуяв на себе бывалого седока, и мерно затрусила всеми своими решетами.