- Только не подумайте, что я не умею целенаправленно работать! Если нужно срочно подготовить что-нибудь для показа или в случае разного рода заказов - тружусь, как на галерах, ни сна, ни отдыха… А потом начинаю опять что-нибудь совсем другое…
- Наверное, не просто создать музыкальный архив… Как же вы успеваете записывать свои сочинения?
- Не сыпьте соль на рану - не все я успеваю записывать, в этом тоже нет никакой методичности… мой архив - если все это вообще можно назвать архивом - как видите, в кошмарном состоянии. Видно, нужен какой-нибудь специальный момент, чтобы я начал его разбирать, а пока все разбросано бессистемно… Иногда я и сам не могу разобраться, откуда или куда выпадает очередная заблудшая страница. Если честно, я совершенно безнадежен как организатор.
"Немного не от мира сего, - подумала она, - говорит, что думает, совсем не пытается подать себя, но до чего обаятелен!.."
Разговор успокоил их, оба постепенно пришли в себя…
"И не только не чувствуется никакой разницы в возрасте, но вообще ощущение такое, будто мы знакомы давным-давно, полный душевный комфорт и никакой неловкости… хотя напряжение и было - почти на грани безумия, но сейчас вдруг отпустило… правда, эта странная расслабленность, - подумала она, - какая-то опасная, не поймешь, когда потеряешь последние остатки бдительности".
Покопавшись в одном из ящиков, он вынул тонкую папку с наклейкой "Вальсы".
- Удивительно, что с ходу удалось вспомнить, где она может быть. Здесь вальсы разного времени, начиная с самого первого, написанного для маминого дня рождения, лет десять назад. Тогда мне казалось, что это - гениальное творение, а сейчас - смешно. Вот эти три, пожалуй, наиболее подходящие…
Он сыграл с небольшими интервалами три разных, сразу понравившихся ей вальса.
- Что вы об этом думаете?
- Мне нравятся все три, но я бы выбрала - второй, мне кажется, что в нем есть порывистость, мятежность, а это соответствует духу спектакля… но выбирайте сами, я не могу и не хочу жестко навязывать своего мнения.
- Знаете, я загадал - если вы выберете второй, значит…
- Что?
- Ничего, какие-то странные фантазии лезут в голову… Мне тоже кажется, что его музыкальная образность не противоречит логике последующего развития сцены, только придется поработать с темпом и, конечно, в диалогической части поубавить громкости - здесь идет накладка на речь, в общем, придется кое-что переделать с учетом зрительного ряда…
- Тут уж я не очень понимаю…
- Все просто - придется внести кое-какие изменения в оркестровку…
- У вас не очень много времени…
- Я знаю и потому собираюсь начать затворнический образ жизни, и прямо с сегодняшнего дня - "сокроем жизнь под сень уединенья"… Собственно, я уже начал, вставив этот вальс, и мне просто не терпится написать романсы… все отобранные вами стихи - чудо как подходят к действию, примусь за них, а они потом дадут ключ и к фоновой музыке…
- А как соседи воспринимают приливы вашего вдохновения?
- Сначала бывали периодические недоразумения, потом мы заключили джентльменское соглашение - играть до семи вечера, а позже, если вдруг накатит или есть необходимость, играю шепотом, я - пианист по начальному образованию, а в консерватории занимался дирижированием и композицией.
- А как пишете музыку для оркестра? Вы что, играете на всех музыкальных инструментах?
- Нет, конечно, я пишу даже без рояля… вообще, когда работаешь над серьезной музыкой, включается воображение, и наличие инструмента не всегда обязательно - тогда пишется на внутреннем слухе… Хороший композитор пишет сразу в партитуре, поэтому я и стараюсь работать именно так… хотя, если честно, бывает по-разному, и иногда я все же занимаюсь оркестровкой клавира.
- А как вы запоминаете такое количество материала? Я заметила, что на концерте вы ни разу не перелистнули своей партитуры.
- Старался делать это незаметно, и, видно, мне это удалось. Хотя именно эти вещи я знаю назубок и партитура мне была нужна, скорее, для подстраховки.
- Наверное, непросто раздваиваться между своим и чужим творчеством, между композицией и дирижированием…
- Я дал себе слово заниматься и тем, и другим, поэтому определенную часть времени стараюсь отдавать штудированию партитур… Фактически, занимаюсь этим каждый день. Кстати, это абсолютно не мешает соседству со мной, потому что занятие молчаливое…
- Даже если вы будете только дирижировать, вас ждет большое будущее…
- Большое спасибо за надежду, но в этой таинственной профессии столько всего завязано в один узел, что не знаю, смогу ли соответствовать ей… От Мравинского, например, шел настоящий гипноз - ничего подобного я в себе не ощущаю. Когда я слушал Ленинградский филармонический оркестр под его управлением, я просто леденел, у меня стыла кровь… Как он этого добивался, чем? И понятно ли все ему было в себе самом? Или эта тайна шла от грандиозной неповторимости его величия? Ведь он, конечно же, настоящий гений, недосягаемый вечный образец… После потрясения, пережитого на концерте, я не смог заснуть, да и позже мучился сознанием своей недостойности - долго приходил в себя…
В коридоре зазвонил телефон, и он, извинившись, вышел из комнаты… Судя по его ответам, это было запоздалое поздравление по поводу концерта. Договорившись с кем-то о встрече через неделю, он вернулся с бутылкой шампанского и двумя фужерами.
- Знаете, у меня предложение. Давайте выпьем по бокалу шампанского за наш совместный будущий успех…
Ей пока удавалось вести легкий разговор, но она не была уверена, что сможет и дальше балансировать столь же удачно - от пережитого в редакции волнения отойти было нелегко, да и его голос завораживал ее настолько, что хотелось закрыть глаза и отключиться. Все развивалось слишком непредсказуемо, вопреки доводам рассудка, и здравый смысл больше не проявлялся - он умолк, уступив место чувственной неге… Это пугало, потому что уже было ясно, что происходит, но непонятно, что с этим делать… Усилием воли она вернула себя на землю и, чтобы не забыться окончательно, представила себе лицо мужа…
"Как же я веду себя - это всего лишь наша третья встреча, сама ведь издевалась над скоропалительностью и нечистоплотностью интрижек и внебрачных отношений! Раскиселилась тут… Не сметь!"
Кроме призывов к бдительности, останавливала и мысль о работе - его работе, от этого многое зависело. Она тут же решила, что должна проявить твердость и предусмотрительность, чтобы максимально помочь ему.
- Праздновать мы будем позже, когда закончите работу, - она резко поднялась. - Извините, срочно должна мчаться - совершенно забыла об одной важной договоренности. Звоните, если возникнет необходимость. Вот телефон редакции. И, пожалуйста, не провожайте меня…
Он растерянно посмотрел на нее - не понял, что произошло.
А она бежала и от него, и от себя, потому что просто устала. Их отношения стали развиваться по каким-то собственным законам, о которых она имела смутное представление. Сделанные шаги требовали продолжения - она чувствовала, что больше не может себя сдерживать, что ей хочется ринуться в эту неведомую пучину, затягивающую так быстро, и познать все, что скрывается в глубине…
Бежать, бежать, что же это такое… Прежде всего, она - мать, убеждала она себя, летя по ступенькам, и нужно об этом помнить. Хороша мамочка, чуть не забыла, хотя с утра помнила, - просили заехать в школу, там назначено последнее в этом году заседание родительского комитета.
Пора переключиться от парения в заоблачных высотах и эмоциональных надрывов и настроиться на привычный размеренный лад, все уже распланировано - у сына через две недели заканчивается школа, он едет в Сибирь, на Байкал, с родителями Андрея, к их многочисленным родственникам. Андрей все лето будет занят работой в Москве и в экспедициях, она же будет мигрировать между Москвой и Баковкой, заканчивая перевод "Грешного ангела". Совместный отпуск они проведут в сентябре, уже заказаны путевки в закрытый санаторий в Сочи…
И вообще, если разобраться, - что особенного произошло? Симпатичный мужик предложил выпить - ну, и что в этом такого? Хотя… зачем врать себе самой - небывалое потрясение от его близости она пережила… Но мало ли какие потрясения переживает человек за свою жизнь? Главное - не докатилось до катастрофы…
Господи, какой жуткий район, сплошная грязь, а вот и его клуб претенциозное строение, аляповато-вычурной бело-розовой роскошью выбивающееся из унылого однообразия серо-черного ландшафта, как насмешка над ним и само по себе - насмешка, дурной вкус.
Забралась куда-то на край Москвы, вряд ли станция метро находится где-нибудь поблизости… придется тащиться на шоссе и ловить машину, потрясения - потрясениями, а жизнь - жизнью.
Ей хотелось плакать…
* * *
Минуло три недели. Сбежав от него, она занялась работой и понемногу пришла в себя. Началась привычная, по плану, жизнь, в свое время подоспели и школьные каникулы. Она проводила сына в поездку, почти радуясь тому, что затмение прошло. Но прошло не затмение, а время.
Отдохнув три дня на даче, она вернулась в Москву и позвонила в редакцию. Секретарша сказала, что ее ждет ворох корреспонденции, и перечислила фамилии звонивших, сообщив при этом, что ей несколько раз звонил потрясающий мужской баритон, не пожелавший представиться.
- Сказал, что перезвонит завтра.
Этого оказалось достаточно, чтобы пробудить в ней новую вспышку - больше она уже не могла ни о чем думать. Скорей бы закончился этот день… завтра Андрей уезжает на неделю куда-то за Урал и она останется одна. С утра будет безвылазно сидеть в редакции и ждать его звонка…
Целый день она провела как на иголках. Звонков было много, но все не те… Он позвонил в пять часов, когда она уже довела себя до отчаяния.
- Вы неуловимы, как сон, даже не верится, что снова слышу ваш голос. Кажется, теперь я заслужил бокал шампанского в вашем обществе, большая часть работы закончена и, если у вас найдется немного времени…
- Найдется, выезжаю. Продиктуйте адрес, я не помню его.
Записав адрес, она поймала машину, действуя лихорадочно и почти бессознательно. Какой-то вихрь закрутил ее, и она полетела, как будто ее отпустило - вся четко выстроенная система сдержек и оценок, которые целенаправленно создавались до встречи с ним - всю ее сознательную жизнь, - рухнула в одно мгновение.
Громыхающий лифт, натужно подрагивая, медленно пополз вверх… Она испугалась этого дребезжания и дрожи - а что, если застрянет между этажами… Не успев сформулировать мысль до конца, почувствовала резкий толчок - действительно повисла… Она огляделась - лифт застрял перед четвертым этажом… В тот первый раз она даже не обратила внимания на его особую конструкцию и теперь, застряв между этажами, со страхом разглядывала его металлическое, с облупившейся краской нутро, не рискуя глядеть между прутьев в черную бездну шахты, откуда тянуло сыростью и непонятным ужасом… Такого сооружения ей никогда не приходилось видеть, просто музейный образчик… В конце концов лифт дернулся и пошел, подрагивая еще сильнее… с третьей попытки ему, наконец, удалось доставить ее до места назначения, и она с видимым облегчением выбралась из этой подозрительной железной клетки, которая еще дважды тормозила, как бы давая ей время одуматься.
Сердце билось так, будто весь путь она проделала пешком. Уже не думая ни о чем, она подняла руку, чтобы позвонить, но увидела, что дверь полуоткрыта. Лифт, грохоча, медленно пополз вниз, и она, чего-то испугавшись, быстро вошла - он стоял за дверью, ожидая ее.
Она растерялась - не ожидала, что наткнется на него, и, впервые увидев его лицо так близко, почти не понимая, что делает, дотронулась до его лба, убрав упавшую прядь волос… Он взял ее за руку, она протянула ему вторую, и так, держась за руки, они некоторое время молча стояли в прихожей… У нее закружилась голова, и, чтобы не упасть, она закрыла глаза…
- Спасибо, что пришли… Я так ждал… и так рад…
- Я тоже, и это - безумие…
- Столько раз я вспоминал ваш голос, улыбку… не понимаю, что случилось…
- У меня это - впервые…
- Вы - такая необыкновенная…
Его голос доносился до нее, как сквозь сон, завораживающе, почти гипнотически.
- За это короткое время столько произошло… я стала совсем другой…
- Я тоже… вдруг поверил в себя, почувствовал, что с вами становлюсь другим, и понял, что теперь я не смогу без вас, что я… я… боюсь, - неожиданно закончил он.
- Я - тоже, - сказала она и, все еще не открывая глаз, сделала шаг вперед, чувствуя себя невесомой, будто в полете, не понимая, куда - вверх - вниз… да это было уже и не важно, а важно то, что - вместе с ним…
Этот день решил все.
* * *
Сняв квартиру на Кутузовском проспекте у дипломата, находившегося с семьей в Швейцарии, она решила, что сначала нужно создать все условия для комфортной жизни и работы, а там все как-то образуется. "First things first, насущное - в первую очередь", - сказала она себе на следующее утро, промаявшись ночь на неприспособленном для сна неудобном диване. Обременив приятельниц поиском приличного жилья, она поехала к себе и начала готовиться к переселению.
Найти с ходу квартиру в Москве совсем не просто, но, видимо, когда чего-то очень страстно желаешь, все постепенно устраивается - на следующий день ей позвонила бывшая коллега по университету, до которой кругами дошла ее просьба. Она сказала, что сестра уехала с мужем за границу и поручила ей сдать квартиру в хорошие руки. Калерия намекнула на семейные сложности и не стала скрывать, что собирается арендовать квартиру для себя.
Решение было вымученным, но пришло сразу - делать из Сергея любовника и бегать к нему, как студентка, она не могла. Муж и любовник одновременно - противоречило ее принципам. Выбирать пришлось из двух возможностей - или отказаться от Сергея, или сжечь мосты… Она выбрала вторую.
Забрав самые необходимые вещи, тут же переехала - Андрей возвращался через два дня. Сергей сказал, что вот и представился тот самый специальный случай и он будет постепенно разбираться со своим архивом, избавится от разного хлама и перевезет все действительно важное.
Когда Андрей вернулся из поездки, она позвонила ему и сказала, что виновата перед ним, но не хочет лгать и, хотя знает, что просит невозможного, надеется на его понимание и прощение…
- Что случилось?! О чем ты?!
- Случилось невероятное, прости меня… я встретила человека, которого страстно полюбила, поэтому домой больше не вернусь; прошу тебя лишь об одном - пока ничего не сообщай сыну, я заберу его после окончания каникул.
- Куда ты собираешься забирать его?..
- Мне нужно немного времени на устройство практической стороны, да и пусть ребенок спокойно отдохнет, потом - все что угодно, любые встречи и объяснения… я понимаю, что для тебя это похоже на бред, но пойми и ты - слишком поздно… я ничего не могу менять… ничего не могу с собой поделать… прости.
Ошеломленный Андрей попытался задавать вопросы, но она уже не могла говорить. Ее решительности хватило еще на одну фразу:
- Если все совместные годы хоть что-нибудь значат для тебя - не сейчас…
Положив трубку, она некоторое время бессмысленно повторяла эти два последних слова, а потом, представив себе состояние мужа, ужаснулась еще больше и тут же решительно сказала себе: "Это - финал. Никаких воспоминаний о прошлом. Начинается новая жизнь, и в ней не должно быть метаний".
ГЛАВА 8
Пусть и временное, зато полностью принадлежащее только им первое совместное жилье было роскошно обставлено, в нем имелось все необходимое для жизни, включая новенький, еще не настроенный рояль. Оставалось добавить кое-какие личные мелочи, которые она и начала с энтузиазмом приобретать, как юная новобрачная, радуясь каждой новой покупке.
Абсолютно игнорирующий свою внешность Сергей тоже нуждался в ее внимании, и это удовольствие она растянула на неделю - сначала модная стрижка, потом покупка одежды. Его гардероб видоизменился до неузнаваемости, пополнившись самым лучшим, что только можно было найти в скрытых московских распределителях.
Это была неистовая, восторженная и страстная любовь, пришедшая впервые уже в зрелые годы, и какая-то часть ее существа, нерастраченная и потрясенная новым чувством, целиком отдалась ему и растворилась в нем, а другая ее часть, уже состоявшаяся и предприимчивая, приспособленная к реальным обстоятельствам, начала тут же развивать бешеную активность, придавая их отношениям приличествующий семье размеренный и осмысленный ритм. В его жизни все было временным и нестабильным, теперь же все изменится - он должен увидеть и оценить разницу.
Она решила, что пока они поживут вместе, заложив основы совместного бытия, а в конце августа ей лучше будет переехать к родителям и, встретив сына, пожить некоторое время там, ведь сначала - для улаживания формальной стороны дела - нужно получить развод. Все остальное она продумает позже.
Две недели заоблачного счастья пролетели незаметно. Позвонив Андрею, она поняла, что ситуацией больше не владеет - все предстало в непредвиденном свете. Объясняться с мужем долго не пришлось, он узнал обо всем сам, доброхотов, как всегда, хватало, и согласился дать развод только при одном условии - сын останется с ним. Иначе - скандальный процесс, на котором нетрудно восстановить, через свидетелей, как и почему брак распался. Это были угроза и ультиматум одновременно.
- Надеюсь, что это тебя немного отрезвит и ты подумаешь о последствиях, которых еще можно избежать, исправив ситуацию.
- Как?!
- Как же еще можно исправить весь этот кошмар - естественно, вернувшись домой!.. Твои родители в отчаянии, мать все время плачет… Своим я ничего еще не сообщал. Пусть отдыхают спокойно, звонить им будем по очереди, как будто ничего не произошло. У тебя есть немного времени, подумай - и сделай выбор…
- И ты способен все забыть?
- Речь не обо мне и даже не о тебе… Нужно понимать приоритеты, и мои чувства здесь - не главное…
- Да что же главное?!
- Кто-то же должен думать о сыне, и, насколько я понимаю, ты, наломав дров, делать это не торопишься…