Дима растерялся и чуть было не начал задавать совершенно неуместные вопросы. Неуместные, потому что Вирджил явно интересовался его впечатлениями о лекции. Ну да, Вирджил-то думает, что Дима только что из Университета, он и не подозревает, сколько всяких событий случилось с Лукшиным за прошедшие два часа.
- Скорее собака, - осторожно сказал Дима.
Вирджил одобрительно хмыкнул и Дима решил брать быка за рога.
- Интересная лекция, - сказал он, - но я не совсем понимаю, почему я должен был прослушать именно ее?
- Во-первых, для того, чтобы ты сам мог для себя решить - в какой стае ты хочешь жить?
- Я не хочу жить в стае, - буркнул Дима.
- Вот как? Ты собираешься жить один?
- Нет. Я хочу жить в коллективе людей. Людей, объединенных общей целью, а не стремлением к личному благополучию.
Вирджил криво ухмыльнулся.
- Ну, суть ты вроде ухватил. Но мне интересно, ты тоже, как и недавний лектор, думаешь, что защита такого человеческого коллектива от проникающих в него волков, собак и прочих нелюдей должна быть возложена на специальную группу людей?
Ничего такого Дима не слышал, Видимо, это было в той части лекции, которую он пропустил. Но, разумеется, он и вида не подал. Тем более, что в вопросе Вирджила он заметил жирный такой намек на правильный ответ. То, что ответ этот совпал с личным его, Лукшина, мнением, было уже просто удачным совпадением.
- Нет. Я думаю, что защита коллектива от нелюдей должна быть возложена на каждого члена коллектива. По-моему, это справедливо. Любишь есть мясо - будь готов резать коров и свиней. А если тебе жалко бедных зверушек - иди в вегетарианцы. Так и здесь. Хочешь жить в обществе людей - будь готов это общество защищать.
Дима взглянул на Вирджила и понял, что попал с ответом в точку - тот выглядел довольным донельзя.
- Не ново, но неплохо, - промурлыкал он, - что же. В таком случае, готов ли ты защищать свое общество людей?
- Да, - Дима пожал плечами, - правда, я пока еще его не вижу.
- А тебе не казалось, что оно - вторично по сути своей? Что сначала должны появиться люди, готовые его защищать, а уже потом и общество появится? Как общность этих людей?
Дима задумался.
- Возможно, - сказал он неуверенно, - не думал об этом. Но похоже на правду.
Вирджил прыснул так, словно Лукшин сказал что-то очень смешное.
- Похоже на правду? Хе-хе. Ну спасибо. Ладно, допустим, защищать свое общество ты готов. А от кого, от чего и как ты собираешься его защищать?
Дима опять задумался и на этот раз думал дольше. Минут пять, наверное. Потом признался:
- Не знаю, если честно. Я б сказал, что от плохих людей, но, - Лукшин улыбнулся, - я понятия не имею, как отличить их от хороших. Иной гад, когда чего-то от тебя хочет, выглядит таким прям милым человеком. А бывает и наоборот - хороший человек, только голодный и уставший, таким уродом моральным иногда предстает…
- Ну что б ты без меня делал? - самодовольно улыбнулся Вирджил, - а вот я - знаю!
- Э? - сказал Дима после секунды молчания.
- Потом расскажу, - усмехнулся Вирджил, - а пока могу намекнуть. Есть некоторые ситуации, которые довольно однозначно отделяют агнцев от козлищ. Эдакие лакмусовые бумажки. Одна из самых характерных - мусор.
- Чего? - не понял Дима.
- Ну вот выехал человек на природу. Сделал шашлыки, попил пива, а потом весь мусор - раз - и в кусты. Всё. Это - тот самый, от которого общество надо защищать.
- Ну, - сказал Дима и слегка смутился. Но Вирджил заметил:
- Что? Сам грешен?
- Да, - Дима потупился, - но я был уставший, злой… и мне за тот случай стыдно.
- Вот, - Вирджил упер Диме в грудь указательный палец, - еще один немаловажный момент. То, что тебе стыдно. Обычно тому, кто мусорит на природе не просто не стыдно, он начнет еще тебя уверять, что, во-первых, все так делают, во-вторых, мусор все равно сгниет за месяц, а в-третьих, есть лесники и им зарплату платят. Но это я опять отвлекся. Такая уж я личность… отвлекающаяся, - Вирджил фыркнул, - Вернемся к тебе. Ты, кажется, выразил готовность защищать общество от паразитов. Тогда ты должен знать, еще несколько вещей. Первое - решение принимаешь ты. Именно ты решаешь, человек перед тобой или нечеловек и что с ним делать. Второе - именно ты несешь ответственность за это решение и за возможные его ошибочные последствия. И третье - ты должен быть готов к тому, что кто-то другой будет принимать аналогичное решение, но уже касательно тебя.
Дима криво ухмыльнулся.
- То есть, я должен судить? А как же "не судите и не судимы будете"? У вас с вашими верующими трений нет на этой почве?
Вирджил опустил плечи и устало вздохнул.
- Только ты меня было порадовал и вот - опять. Ну сколько можно! Я же уже предупреждал тебя насчет твоей привычки подгонять свои мысли под шаблон? В какой-то момент у тебя мозги просто выключаются и ты даже не представляешь, каких усилий мне стоит тут же не попытаться вправить их тебе хорошим апперкотом!
Дима растерянно сглотнул.
- Ну где в моих словах ты услышал противоречие этой избитой библейской истине? А? И где в этой чертовой истине ты услышал запрет на то, чтобы судить? Я не спрашиваю, где его услышали миллионы других людей. Я спрашиваю - тебя!
- Но ведь…
- Что? Что?! Это не запрет, это - предупреждение. "Не суди - не судим будешь". Что значит - если судишь, то будь готов к тому, что и тебя будут судить. Это - плата. За то, чтобы быть человеком, а не овцой. Всё, хватит! На, забирай.
Вирджил резко вытянул ящик стола, что-то взял из него и грохнул на стол перед ошарашенным Димой… пистолет. Нельзя сказать, что это вернуло ему душевное равновесие. Скорее наоборот.
- Ч-что это?
- У тебя с зрением все нормально? - участливо поинтересовался Вирджил.
- Я в смысле - зачем?
- Это - ответ на твой последний вопрос - как защищать. Рискую быть банальным, но все же добро должно быть с кулаками. А поскольку силой тебя боженька обидел, других вариантов я не вижу.
- То есть, это - мне?
Вирджил поджал губы и ничего не сказал.
- Ну и ну, - Дима прокашлялся, - сегодня прямо какой-то день ор… - и осекся.
- Чего?
- Не ожидал такого, я хотел сказать…, - поправился Дима и быстро добавил, чтобы отвлечь Вирджила от своей оговорки, - и что же мне с ним делать?
- Ну я же тебе сказал, - устало ответил, - насчет лакмусовой бумажки.
- И что же? - Дима нашел в себе силы для иронии, - иду я значит, вижу как кто-то мусор в траву кидает, сразу выхватываю ствол и шлеп ему в лоб? Так?
Вирджил поморщился.
- Не ерничай. Никто же тебе не мешает подойти к человеку, указать на его ошибку. Попросить его подобрать мусор. А вот если он начнет упорствовать в своем заблуждении, грубить начнет, в драку лезть, тогда… действуй на свое усмотрение. И помни про то, что "судим будешь".
Дима помолчал, потом пристально посмотрел Вирджилу в глаза. Спросил, веско и спокойно:
- Вы серьезно?
- Абсолютно.
Дима выдохнул сквозь зубы.
- Ну хорошо. Допустим так. Потом приезжают люди в сером, вяжут меня. Что я им скажу? Что защищал общество от паразитов? Ну, заменят мне тюрьму на дурку. Или… так и должно быть - "судим буду"? А судьи кто?
Вирджил улыбнулся.
- Отличный вопрос. Действительно - "а судьи кто?". И вот тебе на него ответ.
И он выложил на стол рядом с пистолетом красную книжечку с тисненым на обложке двуглавым орлом. Указал на нее взглядом - возьми, дескать. Дима взял, развернул. С цветной фотографии на него смотрел он сам - в кителе с лейтенантскими погонами. Дима поднял бровь, но спрашивать ничего не стал - фотошоп не вчера изобрели. И вообще, его куда больше заинтересовал текст. А из текста следовало, что обладатель сего удостоверения является сотрудником УФСБ и имеет право на ношение табельного оружия номер такой-то.
- Зачетная ксива, - сказал Дима, поднимая взгляд, - только не говорите, что настоящая.
Вирджил поморщился.
- Почти настоящая. Если кто-нибудь решит проверить подлинность этого удостоверения, по любым каналам он получит подтверждение, что такой человек действительно числится там, где он должен числиться и плюс к тому еще имеет кучу всяких страшных допусков, сразу отбивающих желание дальше интересоваться этим человеком. В этом не сомневайся. Но если ты начнешь махать этой, как ты выразился, "ксивой" направо и налево и использовать ее в личных целях, то у наших друзей из ФСБ могут возникнуть к нам претензии. Я бы этого не хотел и поверь, ты тоже этого не хочешь. Так вот, возвращаясь к описанной тобой ситуации. Приехавшим стражам правопорядка ты показываешь это удостоверение и они уезжают. Потом ты звонишь мне на сотовый - по этому поводу - в любое время дня и ночи. Но только по этому! Дожидаешься наших людей и едешь домой спать. Судить тебя будут те, кто не боится быть судимым. Не боится ответственности.
- А я никогда ее и не боялся.
- Неправда. Ты не боишься ответственности в том смысле, в котором это слово используется в собачьей стае. В стае быть ответственным за что-то - это означает - подставить свою жопу, когда что-то пойдет не так. И ничего больше. Поэтому боящийся ответственности человек обычно первым делом находит что-нибудь или кого-нибудь, кого можно будет представить виноватым в случае чего. И перестает бояться. И говорит гордо: "я не боюсь ответственности". На самом деле быть ответственным - это не значит делать всё, чтобы прикрыть свой зад в случае провала дела. Это значит - делать всё, чтобы добиться успеха дела. И вот это-то тебя пугает. Даже не спорь.
- Хорошо, не буду спорить, - хрипло сказал Дима, пододвигая пистолет к себе, - хорошо, я возьму. Но я не обещаю, что в ближайшем времени…
- И не надо! - Вирджил выставил руку, - я не желаю, чтобы ты с сегодняшнего дня начал шарахаться по лесопаркам, отстреливая там всякий сброд. Совершенно незачем искать эти ситуации. Палач и защитник - совсем не одно и то же. Но если однажды ситуация сама найдет тебя, и ты примешь решение стрелять… и примешь его правильно… то это очень поможет тебе в дальнейшем вживании в нашу компанию. Это, скажем так, один из решающих тестов, не пройдя который, ты не сможешь достичь некоторых уровней в нашей структуре. Никто не обязывает тебя обязательно пройти этот тест. Но тогда твое продвижение будет ограничено. Сразу предупрежу: будет большой ошибкой подстроить подобную ситуацию только для того, чтобы снять это ограничение.
- Понятно, - Дима криво ухмыльнулся, потом решил не сдерживаться и озвучил пришедшую в голову мысль:
- В мафии это называется - повязать кровью.
Вирджил посмотрел на него таким взглядом, что у Димы холод пополз между лопаток.
- Если ты и в самом деле думаешь так, то лучше даже не прикасайся к пистолету.
Дима отвел взгляд и молча забрал со стола пистолет.
- В кармане носить будешь? - безразличным голосом поинтересовался Вирджил.
Дима посмотрел вопросительно и, видимо в качестве ответа, Вирджил снова открыл ящик и выложил оттуда на стол какое-то хитросплетение кожаных ремней.
- Кобура, - буркнул он, - скрытого ношения. Разберешься.
Дима молча сунул пистолет в карман пиджака и туда же отправил кобуру. Удостоверение он положил в нагрудный карман - в компанию к девяноста девяти тысячам рублей.
- Лучше прямо сейчас нацепи, - недовольно процедил Вирджил, - сейчас ты со мной поедешь и… короче, карман - не лучшее место для пистолета.
- Куда поедем? - неприятно удивился Дима. Он полагал, что впечатлений для одного дня достаточно. Но Вирджил, очевидно, так не считал.
- К еще одному интересному человеку, - сказал он с ехидной улыбкой, - Собирайся, у тебя пять минут.
Глава 4
Ехали долго. Очередной "интересный человек" жил за городом, в коттеджном поселке. Коттедж у него был такой… ни о чем. Не в смысле плохой, а в смысле - сказать о нем нечего. Ничего особенного - типичный коттедж типичного коттеджного поселка. Два этажа, кирпичные стены, зеленая металлочерепица. Из стандарта выбивался только участок - большой и поросший мощными соснами, вздымающими кроны на добрые тридцать метров.
- Ты с ним поосторожнее, - сказал Вирджил, остановив машину у красных металлических ворот, - он волк, и волк матёрый. И - запомни - он умнее, чем кажется.
- Что мне у него узнать надо? - Дима хмыкнул, - тоже интервью взять?
- Нет. Просто слушай и наблюдай. Это тебе иллюстрация к сегодняшней лекции. На, держи.
Дима отвел взгляд от ворот за окном машины и обнаружил, что Вирджил протягивает ему купюру в пятьсот евро.
- А?
- Маршрутка ходит раз в полчаса, остановка в начале улицы, - сообщил Вирджил, - до дому сам доберешься, не маленький… о, вот и хозяин.
И Вирджил полез наружу. Дима глянул в окно и увидел стоящего в открытой калитке невысокого кряжистого мужчину в спортивном костюме. Бритый затылок, опущенные уголки губ и оловянный взгляд глаз довершали картину. Дима вздохнул - встретиться с подобным типом в темном переулке он был бы совсем не рад.
Дима вздохнул еще раз и вышел из машины.
- Какой редкий гость ко мне заглянул, - скупо улыбнувшись, сказал хозяин дома, глядя на Вирджила, - все толстеешь, а?
- Зато ты не меняешься. Здравствуй, дорогой.
Мужчины обнялись. Дима неловко топтался рядом.
- Ты обидишься, - сказал Вирджил, - но я опять не смогу зайти. Время, время.
- Я же не девочка - обижаться, - возразил бритоголовый, - но ты неправ, Вирджил, - и он перевел взгляд на Диму. Лукшин замер, почувствовав себя кроликом, на которого обратил внимание хоть и сытый, но все же - удав.
- Это и есть твой мальчик?
- Он самый, - согласился Вирджил, - ты уж сильно его не мучай, он мне еще пригодится.
- Бог мой! - возмутился бритоголовый, - ты его поди, опять напугал до жидкого стула? Да я добрейшей души человек! Я вообще не выношу, когда люди мучаются.
Вирджил улыбнулся.
- Это точно… ну что ж, Дима, позволь мне представить тебе твоего тезку - Дмитрий Корвач. Дима, - Вирджил повернулся к Корвачу, - это Лукшин, ну, ты знаешь. Всё, оставляю вас друг другу. Не подеритесь.
Вирджил хихикнул и полез обратно в машину.
- Ладно, - сказал Корвач, проводив взглядом отъехавший джип, и поворачиваясь - пошли в дом, чай стынет.
Дима скосил глаза и разглядел на пальцах Корвача несколько татуировок-перстней.
Лукшин быстро отвел взгляд, но Корвач-таки заметил. Поднял руку, пошевелил пальцами.
- Не разбираешься?
- Нет, - Дима помотал головой.
- Ну так я тебя просвещу. Эта - значит, рецидивист, эта - срок за убийство, эта- отрицаловка. Вопросы? …нет вопросов. Все, хорош муди морозить, идем.
Корвач повернулся и, не оборачиваясь, пошел к дому. Дима молча пошел следом. В прихожей хозяин распахнул стоящий у двери шкаф и кивнул Диме.
- Снимай одежу.
Дима пожал плечами, снял куртку и повесил ее в шкаф. Обернулся. Корвач смотрел на него с усмешкой.
- Что-то не так? - спросил Дима.
- Пиджак приподними, - сказал Корвач.
Дима постоял секунду, ругая про себя Вирджила всеми известными словами, потом подчинился. Корвач хмыкнул, присел.
- Вот этот ремешок, - подергал, - за ремень цеплять надо. Сними пиджак.
Дима молча снял. Корвач критически его осмотрел и помотал головой.
- У-у-у, откуда вы такие берётесь? Вот это, - он оттянул один из ремешков, - спереди проходит, а вот этот - сзади накрест. И за ремень… ща, - он быстро проделал какие-то манипуляции за Диминой спиной, - готово. Ну-ка пройдись.
Дима сделал пару шагов вперед, повернулся, пошевелил плечами. Пистолет действительно лежал намного удобнее, плотно прилегая к телу и уже не было ощущения, что он вот-вот выпадет.
- Тут ушить бы надо, - деловито сказал Корвач, дергая за ремень на груди, - чтобы рукоять не выпирала. Не самая удачная конструкция… но и не самая плохая. Все, идем уже. Чай должен быть горячим, иначе это не чай, а оскорбление.
Дима, после всего увиденного, ожидал, что его будут поить тем самым знаменитым чифирем, но в чашке у него был обычный чай. В меру крепкий, в меру горячий. Да и у хозяина, насколько смог оценить Дима чай был вполне нормальным - цвета коньяка. Пили молча, Корвач закусывал чай печенькой, Дима брать печенье не стал - хозяин не предлагал, да и ему самому не больно-то хотелось. Корвач допил чай и со стуком поставил чашку в строну. Посмотрел искоса на Диму.
- Вот смотри, ты - молодой, здоровый. Неглупый, что важно. Но бедный. Хочешь, через две недели у тебя будет лимон?
Конечно, Дима хотел, чтобы у него был лимон. Еще лучше - десять лимонов, и не через две недели, а через две минуты. Но надо было совершенно не иметь мозгов, чтобы не учуять подвох в этом вопросе.
- Не хочу.
- Это точно, не хочешь. Поэтому и бедный, что богатым быть не хочешь.
- Я, в принципе, не против стать богатым, - осторожно сказал Дима, - вот только…
- Вот только делать для этого ничего не хочешь. Ну-ну, не дергайся, знаешь же, что правда. На самом деле, мало кто действительно хочет стать богатым. А знаешь почему?
- И почему же? - с нескрываемым скепсисом спросил Лукшин.
Корвач криво усмехнулся. Подмигнул Диме.
- Богатых все ненавидят. Каждые девяносто девять человек во всем мире ненавидят первого; первого, который ездит на дорогой тачке, живет в доме у моря, имеет дорогих телок и плевать хотел на всех тех, кто его ненавидит. Те девяносто девять понимают, что этому - первому - насрать на них, и это бесит их еще больше. Вот такой вот придет, какой-нибудь тридцать шестой или там семьдесят пятый - придет с работы, пристроит пузо перед телевизором, и давай пыриться в экран на этих - первых - и ненавидит, ненавидит. И счастье ему, если в новостях расскажут, как какая-нибудь певица покончила с собой, прыгнув из окна своего пентхауса. Или как бандюки коммерса пришили. Крупно покажут лужу крови, мелькнет в кадре скорченное тело, покажут с разных ракурсов дырки в лобовом стекле "Мерса". Такого "Мерса", о котором этот пузатый и мечтать боится. И почешет он свое пузо, погреет свое самолюбие в текущих из экрана лучах мерзости, подумает самодовольно "ну че, помогли тебе твои мильены?" и пойдет лениво трахать свою толстую жену. Если она ему даст, конечно, что вообще-то сильно под вопросом. Ну как после такого богатым становиться? Страшно! Он же понимает, что девяносто девять - больше, чем один. Он же знает, он сам такой - только страх и лень сдерживают этих девяносто девятерых, не дают им собраться и перегрызть первому горло. И думает он себе - "если я вдруг начну дергаться, отброшу лень, преодолею страх и вылезу, наконец, из этого болота… а я смогу, я же - ого-го - на самом деле… то… а ну как все остальные тоже преодолеют свои страх и лень, чтобы отобрать у меня все нажитое?".
Корвач заглянул Диме в глаза - страшным злым взглядом затравленного волка и рявкнул:
- Бои-и-ится он! До усрачки боится! Так боится, что даже себе не признается!
Дима вздрогнул и отстранился.