- Точно-точно, - подхватила мою мысль Кристина. - А эта стена наверняка ограничивает опасную зону!
- Угораздило же нас построить дом именно на этом месте, - сокрушался я. - Это все Пафнутий, его штучки!
- Говорил тебе Сергей Коновал, что надо на берегу пруда дом строить! - упрекнула меня жена.
- Да там бы нас комары живьем сожрали, - возразил я.
- Зато здесь комаров нет, - с сарказмом ответила Кристина.
- Смотрите, вся деревня сюда бежит, - сказала Наташа, кутаясь в простыню.
Через мгновенье вокруг собралась вся деревня, в том числе и Еремин. Все наперебой расспрашивали нас о том, что происходит.
- Сейчас сами все увидите, - ответил я.
- Да это ж прям на ваш дом падает? Комета, что ли? - запричитала тетя Люда.
- Ну падает, что ж теперь, - заметил Николай Иванович, - дай лучше душегрейку, вишь, человек мерзнет, - добавил он и подкрепил свой призыв собственным примером, уступив свой пиджак Денису.
Тетя Люда скинула с себя телогрейку и отдала ее Наташе.
И в этот момент Кристина вспомнила про кошку.
- А где же Анфиса?! - воскликнула она.
И этот вопрос грянул как гром с ясного неба, если можно так выразиться применительно к небу, с которого падал метеорит.
- Кошка? - растерянно переспросила Наташа и сама же ответила: - Кошка осталась в доме, ей все нипочем.
- Валера, ее нужно спасти! - Кристина судорожно вцепилась в меня обеими руками, ее глаза были полны отчаяния.
- Надо во что бы то ни стало проникнуть сквозь эту дурацкую стену! - неуверенно произнес я, не имея ни малейшего представления о том, как это сделать.
- Да вы что, рехнулись что ли?! - закричала тетя Люда. - Из-за кошки жизнью своей рисковать! Даже не думайте о ней, сами спаслись - и то слава богу!
Конечно, по-житейски она была права. Но разве могли мы бросить в беде нашего кисучка?! Нашего пушистого дымчатого кисучка с кисточками на ушах, с белой шерсткой на животе, с двумя розовыми пальчиками на задней правой лапе и с умными зелеными глазами! Вот какая у нас красивая кошка!
А знаете ли вы, как приятно просыпаться не оттого, что тишину пронзительно взрывает будильник, с самого утра взвинчивая вам нервы, а оттого, что кошка мурлыкает над ухом, поет свою кошачью песенку Я завожу часы на семь, но кисучок будит меня ровно на одну минуту раньше. Вот какая у нас чуткая кошка!
И она ревностно охраняет нашу квартиру от проникновения нежелательных элементов. И когда на лестничной клетке запах соседских кошек становится чересчур резким, наша писает в коридоре на ковер перед дверью, помечая границу, которую не дозволяется пересекать остальным четвероногим жителям нашего подъезда. А я приручал ее отправлять свою нужду в ванну, подкрепляя успехи на этом поприще сухим вискасом, который наша Анфиса страшно обожает. Результатом моей дрессировки стало то, что когда нашему кисучку хочется кушать, он залезает в ванну и делает вид, что писает, а потом бежит к своей миске посмотреть, не появился ли в ней вискас. Вот какая у нас хитрая кошка!
И мы даже прощаем ей то, что она в отместку за вычесывание колтунов писает в мои ботинки и Кристинины туфли.
А если б вы видели трогательную сцену в наш предыдущий приезд на еще не достроенную дачу. Мы с Кристиной пошли гулять в лес и взяли с собой Анфису. Она постоянно вырывалась из рук и стремглав бросалась в чащу леса, а я гонялся за нею. Она будто бы натаскивала меня для охоты с голыми руками на лис. Зато, когда мы возвращались назад через луг по узенькой дорожке, Анфиса бежала следом за нами. Потом она устала, уселась на тропинке и смотрела нам вслед. Мы отошли метров на шестьдесят, я обернулся и позвал ее, но Анфиса оставалась сидеть на месте. Тогда я пошел к ней, и когда она поняла, что я возвращаюсь за нею, она благодарно мяукнула и побежала мне навстречу, прыгнула мне на руки и тут же замурлыкала. Скажи ей тогда, что через неделю мы бросим ее в доме, на который падает метеорит, разве она так бы себя вела? Да она б плюнула от такого облажания и пошла бы прочь, куда-нибудь в лес к диким зверям.
Нет, мы не могли бросить ее!
И тут мне пришло в голову попробовать перелезть через эту стену.
- Виталик, подсади, - попросил я.
- Да не, - протянул Виталик. - Не сходи ты с ума! Подумаешь - кошка!
- Да вас никто не спрашивает! Помогите и все! - приказала Кристина.
- Денис! - обратился я к другу. - Помоги.
Он подсадил меня, и я перепрыгнул через стену. Моя идея оказалась верной.
- Я с тобой! - закричала Кристина.
- Не надо, - ответил я.
Я побежал к дому, но оказалось, что через дверь войти нельзя, потому что она загорожена увеличившимся параллелепипедом. Тогда я обошел вокруг, подобрал с земли обрезок доски - благо от строителей осталось много хлама - и выбил им стекло. Метеорит, видимо, был уже совсем близко, потому что даже в доме было светло как днем. Внутри оказалось, что я мог проникнуть только в одну из верхних комнаток и на террасу, поскольку вся остальная площадь находилась внутри несчастного параллелепипеда, проходившего прямо сквозь дом. К своему ужасу, я обнаружил, что Анфиса спит на подоконнике, за пределами досягаемости. На мгновение я растерялся, а потом поманил ее:
- Кис-кис-кис.
Она подняла голову и посмотрела на меня сонными и недовольными глазами.
- Кис-кис-кис, - опять позвал я.
Кошка нехотя мяукнула, словно спрашивая, что мне от нее нужно в такую рань, когда все приличные коты еще спят? Я поскреб ногтями по полу. Анфиса оживилась, ее ушки встали торчком, и после того как я еще раз поскреб уже посильнее, она спрыгнула с подоконника и подбежала ко мне. Я схватил ее в охапку и ринулся к окну. Высунувшись из него, я увидел Кристину.
- Как ты здесь оказалась? - спросил я.
- Я перелезла с крыши "чероки", - ответила она.
Поднялся страшный шум. Свист, рев и гудение слились в единый гул, от которого грозились лопнуть перепонки в ушах.
- Давай кошку! - скорее понял, чем услышал я Кристину.
Я протянул ей Анфису, а затем сам выпрыгнул наружу. Мы побежали к стене, за которой метались перепуганные наши друзья и деревенские. Они что-то кричали и махали руками, но из-за шума ничего не было слышно. Неожиданно за спиной что-то ухнуло, мы испугались и бросились на траву, не добежав до стены нескольких шагов. От страха мне хотелось пустить корни и прорасти под землю. Я прижимал к себе Кристину, а она не выпускала из рук ошалевшую кошку. Приподняв голову, я увидел, что все оставшиеся за стеной в панике бежали прочь. Кристина пихнула меня локтем в бок и указала мне вверх. Я оглянулся и увидел, как метеорит, вблизи оказавшийся не таким уж огромным, влетел внутрь параллелепипеда, пролетел сквозь него и скрылся под землей. Наш дом разлетелся с такой силой, как будто был набит порохом по самую крышу. Мы вновь прижали головы. К счастью, крупные брусья до нас не долетели, зато от мелких досок, черепицы и стекла нам досталось изрядно. Все это падало на нас сверху, больно ударяя по спине и рукам, которыми мы обхватили головы. Кристина при этом еще умудрялась локтем прикрывать Анфису. Неожиданно я почувствовал, что жена трясется мелкой дрожью. Я посмотрел на нее и увидел, что она хохочет.
- Что с тобою? - я подумал, что у нее нервный срыв.
- Посмотри, что упало у меня перед носом, - выдавила она сквозь безудержный смех.
Я приподнял голову и увидел свое водительское удостоверение, закатанное в полиэтиленовую упаковку. Я сразу же спрятал его в карман рубашки. Пустячок, а приятно. Новую дачу, пожалуй, построить будет проще, чем получить новые права.
Кошка, воспользовавшись тем, что Кристина отвлеклась, вырвалась и бросилась бежать. Она проскочила сквозь стену и оказалась в безопасной зоне.
- Неблагодарное животное! - воскликнул я и погрозил ей вслед кулаком. - Мы из-за тебя жизнью рисковали, а ты нас бросила, воспользовавшись своим преимуществом проходить сквозь стены! Вот написай мне еще раз в тапочки, я тебе покажу! Да я из тебя даже носков вязать не буду…
- Гляди! - перебила меня Кристина.
На наших глазах в считанные секунды параллелепипед съежился и исчез под землей. Одновременно с этим что-то подтолкнуло нас. Оказалось, что и стена стремительно сжимается. Мы не успели ничего сообразить, как она оттеснила нас в центр, прижав друг к другу, после чего мы провалились сквозь землю в прямом смысле этого слова. Мы падали вниз! Летели с бешеной скоростью сквозь черный тоннель, вцепившись от ужаса друг в друга. Потом мы почувствовали, что тоннель загибается куда-то вверх, а мы мчались уже по инерции, плавно теряя скорость. В конце концов, нас выбросило, как бы из-под земли, и мы очутились посреди выжженной степи, живые и невредимые. Неподалеку валялось что-то огромное, обуглившееся, цилиндрической формы. Вокруг суетились какие-то люди в зеленой униформе. Один из них заметил нас.
- Господи! - воскликнул он и направился к нам. - Вы живы? - спросил он, пока мы поднимались на ноги.
- Живы, - промолвила Кристина, с удивлением оглядываясь вокруг.
А я всматривался в лицо подошедшего к нам мужчины и пытался вспомнить, где я его уже видел? И вдруг меня осенило. Он был как две капли воды похож на немецкого архитектора, изображенного на картине неизвестного художника, которую нам демонстрировала тетя Люда.
- Селифон! - воскликнул я.
Он удивленно вскинул брови и поправил меня:
- Селифан. Селифан Ваучерович Костиков, командир спасательной группы, - он поклонился Кристине и крепко пожал мне руку.
- Селифан… Как вы сказали? - переспросила Кристина.
- Ваучерович, - повторил тот и объяснил: - Мой отец родился в 1993 году в Калужской области, и его назвали Ваучером.
- В каком году он родился? - удивился я.
- В 1993-м, - подтвердил Селифан Ваучерович.
В этот момент со стороны обуглившегося цилиндра раздалось дружное "Ура!" Мы увидели, что рабочим в униформе удалось открыть люк и наружу вылезли трое мужчин, хохочущих от счастья. Все бросились обнимать их, и Костиков тоже побежал к ним.
- Кажется, мы сошли с ума, - прошептала Кристина.
- Представляете, - воскликнул один из рабочих, обращаясь к тем, что вылезли из цилиндра, - эти вот, - он указал на нас, - прилетели за вами следом прямо из Селифоново!
Его сообщение прибавило веселья, и те, что вылезли из цилиндра, с радостным воодушевлением начали обнимать меня и Кристину. Их неуемное веселье заразило и нас, и мы охотно кидались в объятья незнакомцев и похлопывали их по спинам, толком не понимая, чему они радуются, но чувствуя, что произошло что-то очень хорошее.
- Ну все, все, хватит, - командным голосом приказал Селифан Ваучерович. - Ребята, вам пора.
Он насильно загнал тех троих из обуглившегося цилиндра в один из двух ожидавших в десяти метрах сверхсовременных вертолетов, и они улетели. Оставшиеся внизу еще долго махали вслед вертолету руками.
Костиков вернулся к нам.
- Извините, что оставил вас, - сказал он. - Это были наши друзья, мы очень за них беспокоились.
- А где мы вообще находимся? - спросила Кристина, оглядываясь вокруг. - И что тут происходит?
- Мы находимся на Байконуре, - ответил Селифан Ваучерович и, посмотрев на наши округлившиеся от удивления глаза, добавил. - И мало этого, сейчас 2053 год.
- Вот это да, - протянул я в ответ.
Я не чувствовал себя сошедшим с ума, а происходящее не оставляло сомнения в том, что Селифан Ваучерович говорил правду.
- К сожалению, нам нужно спешить, - сказал он. - Вас необходимо срочно отправить назад. Если мы не сделаем этого в ближайшие двадцать минут, нам придется строить новый переход, а это потребует очень больших затрат и Центр может не дать разрешения.
- Так что здесь вообще произошло? - вновь переспросила Кристина.
- Пойдемте, по дороге все объясню, - Селифан Ваучерович направился к оставшемуся вертолету, жестом приглашая нас следовать за ним.
Мы пошли за Костиковым.
- Ребята! - крикнул он на ходу своим подчиненным. - Я провожу наших гостей и вернусь через полчаса.
Мы поднялись в вертолет, и он тут же оторвался от земли.
- Нам только что удалось спасти трех космонавтов, - объяснил в воздухе Селифан Ваучерович. - У корабля отказала система торможения. И для того чтобы они не разбились, мы построили улавливающий тупик. Это тоннель вне времени, который проложен таким образом, что космическое тело, свободно падающее сквозь него, к концу падения полностью теряет скорость.
- Так это вы построили тот дурацкий параллелепипед на нашей даче? - воскликнул я.
Костиков кивнул.
- А точнее, - добавил он, - это вы построили себе дачу на месте прохода. Потому что мы заложили его еще в 1783 году, с высочайшего повеления императрицы Екатерины.
- Так за что же ты заплатил четыреста баксов Катулису? - воскликнула Кристина.
- Ловко они меня одурачили, - ответил я. - Правильно по всей округе растрепали, что на нашем участке построено нечто, о чем мы сами ни малейшего понятия не имеем. Вот они этим и воспользовались.
- Дом-то наш разрушен, - с грустью вспомнила Кристина.
- Приношу наши извинения, - откликнулся Селифан Ваучерович и беспомощно развел руками.
- А ничего, - воодушевился я. - Слава богу, я покамест Пафнутию акт приемки не подписал. Так что я вправе потребовать с него строительство нового дома.
- Несчастный Пафнутий, - покачала головой Кристина, - вот попал, так попал.
- Кто-то ведь должен оказаться крайним, - усмехнулся я. - Ничего, ему будет урок, он и так нам все нервы вымотал.
- Самое сложное в нашем деле, - неожиданно продолжил Костиков рассказ о тоннеле, - это поддержание перехода в рабочем состоянии. Каждый раз приходилось одурачивать какого-нибудь селянина, чтобы он под тем или иным предлогом время от времени заводил аппарат…
- Еремин! - перебил я Селифана Ваучеровича. - Его отопительный агрегат…
- Точно, - подтвердил мою догадку Костиков. - Бедного электрика ждет огромное разочарование: больше его агрегат работать не будет.
- Да, - вдруг вспомнила Кристина о чем-то важном, - а как кошки проходят сквозь эти стены?
- Не знаю, - пожал плечами Селифан Ваучерович. - Нет, правда, не знаю. Это одна из неразгаданных тайн. Ученые бьются над этим, но пока даже гипотезы более-менее достоверной никто выдвинуть не может. Кошка - существо загадочное.
Так за разговором мы прилетели в ангар наподобие тех, которые можно увидеть в фантастических фильмах. Нас быстро сфотографировали и изготовили загранпаспорта. Я полистал красные книжицы. На вид они не отличались от настоящих. Мало того, в обоих красовались шенгенские визы с отметками о въезде.
- Нам не удастся вернуть вас назад в Селифоново, - объяснил нам Селифан Ваучерович, - вы попадете в одну из западноевропейских стран.
Он протянул нам конверт.
- Здесь деньги, - пояснил он.
- Какие деньги? - удивился я.
- Ведь у вас нет при себе ни гроша, а мы перенесем вас в Западную Европу, - ответил Костиков.
- И какие же здесь деньги? - спросила Кристина, прибирая конверт к рукам.
- Доллары, - сказал Селифан Ваучерович. - Евро, к сожалению, напечатать не успели. Но у вас вроде доллары еще в ходу, обменяете на евро.
Потом нас проводили в небольшую кабинку наподобие лифта. Костиков тепло и по-дружески попрощался с нами. Двери закрылись, погас свет, и мы провалились в неизвестность.
А вынырнули в безлюдном переулке, по сторонам которого тянулись старинные особняки, и если бы не современные автомобили, припаркованные у обочины, мы бы вообще решили, что попали в средневековье. Мы вышли из переулка на оживленную улицу. На углу бородатый толстячок жарил каштаны. Я прочитал на вывеске название улицы - "Boulevard Montmartre".
- Поздравляю тебя, мы находимся в Париже, - сообщил я Кристине.
- Вот это да! - восхищенно воскликнула она.
Глава 5
В Париже мы прожили неделю, остановившись в четырехзвездочном отеле "Де Кастильоне". В первый же день мы позвонили Володиным и удостоверились, что наша кошка не пропала и находится у них. Денис и Наташа очень на нас обиделись, решив, что мы сыграли с ними злую шутку, уехав во Францию таким образом, когда все решили, что мы вообще погибли.
Но самое главное, пока мы были в Париже, я был по-настоящему счастлив. И как это ни странно, я радовался тому, что именно наша дача сгорела ради спасения трех человек из далекого 2053 года, с которыми мы даже познакомиться не успели. И еще я понял, что это - самое важное в моей жизни. Я стал кандидатом наук, генеральным директором крупной фирмы, созданной моими руками и моей головой, написал кучу научных статей и брошюр, но все это ничто по сравнению с тем, что я искренне был счастлив оттого, что именно мой дом сгорел, а три незнакомца остались живы. И я желаю всем хоть раз в жизни такой радости!
И я с грустью вспомнил о Еремине. Вроде никчемный человек, а какое важное дело делал. Наверняка и пьянствует, и дебоширит он, протестуя против того, что находится в совершенном неведении относительно своего высокого предназначения в этой жизни, лишь смутно догадываясь о нем.
В воскресенье мы вернулись домой, и в понедельник я вышел на работу.
- Ну, вы даете! - заявила Анечка, принимая в подарок духи, привезенные из Парижа.
В десять часов ко мне зашел Сергей Коновал.
- Михалыч! Ты что, издеваешься над нами?! - прямо с порога заорал он.
- Что случилось? - с недоумением спросил я.
- Что случилось?! - передразнил меня он и швырнул свой дипломат на мой стол. - Он еще спрашивает! Ты что, забыл, что на новоселье на дачу нас пригласил?!
- Сергей, извини, дорогой, дача-то наша сгорела, а я тебя предупредить забыл, что новоселье-то отменяется, - смущенно пробормотал я.
- Да я уж знаю, что в вас метеорит попал. Вся деревня только об этом и говорит. Но тебе ж Селифан новую за неделю построил.
- Что? - изумился я.
- Ну вот, а ты и не знаешь! А мы с Маринкой, как дураки, приехали к вам на дачу в субботу, а вас нет! Но дом вам Селифан построил красивый! Кстати, тетя Люда письмо вам от него передала. - Сергей протянул мне сложенный вдвое листок.
Я развернул его и прочитал следующее: "Дорогие Валерий Михайлович и Кристина Владимировна! Извините за эту шутку - с Парижем. Мне нужна была неделя, чтоб отстроить Вам дом. Искренне Ваш, Костиков Селифан Ваучерович".
Я ошалело смотрел на эту записку, а Сергей продолжал:
- Кстати, Михалыч, ты чего свой "чероки" там бросил?
- Да так… - промямлил я.
- Слушай, самое главное - познакомь меня с этим Ваучеровичем. Может, он и нам также быстро дом построит.
- Я поговорю с ним, - пообещал я.
- Ну, смотри, не забудь, - попросил Сергей и отправился к себе на Пулковскую улицу, где содержал чайную лавочку.
Когда он ушел, в кабинет вошла Аня. Она положила на стол газету "Коммерсантъ" и лукаво спросила:
- Валерий Михайлович, это, случайно, не про вас статья?