В самом магазине продавали продукты кошерной фирмы "Манушевиц" - борщи в банках, гифелте фиш, мацу… Был мясной отдел, в котором летали мухи. Мясник был старый, весь в крови. Он все время отрубал курицам головы, заворачивал их в бумагу, что-то писал на свертке и опять отрубал… Мяса на витрине не было, но всегда стоял тазик с печенкой. Клиентов в магазине тоже не было - в Роман'з фуд все стоило в три раза дороже, чем в большом супермаркете. И все было старое, завалявшееся, будто уже использованное, как и редкие старухи, посещающие магазин.
С полдня до часу можно было увидеть пешеходов, перебегающих Вилшир-бульвар. Это были маленькие продавцы страховок. Маленькие, потому что крупные сидели в ресторанах и продавали страховки клиентам во время ланчей. А неудачливые бежали съесть сандвич в кофи-шоп. Напротив Роман'з фуд какой-то сумасшедший открыл французское кафе. Сумасшедший, потому что секретарши, приходящие на ланч, эспрессо не пили. Они пили американский кофе с бесплатной добавкой. Настя и хозяин сидели в кафе - американцы на ланч не тратили больше получаса Несколько раз в кафе врывались приходящие откуда-то панки. Хозяин испуганно выгонял их. Настя смеялась.
Девочка панк была похожа на Настину школьную подружку. Та тоже была "метр с волосами". Она сделала себе татуировку на плече, плевалась через отверстие выпавшего зуба… "Punk movement дает возможность самому что ни на есть захудаленькому, прыщавенькому и страшненькому воображать себя человеком", - думала Настя и сожалела, что все доступно массам, что она живет в эпоху процветания средних. "И Греты Гарбо не может сегодня быть, потому что нужна girl next door - парень из соседнего двора. Поэтому и фильмы такие посредственные - о проблемах среднего человека. Чтобы зритель отождествлял себя с героями".
Сидя в кафе, она составляла список необходимого для "вылезания", как говорил Друг. Первым пунктом было - не общаться с эмигрантами. Друг был исключением. Подумав, она и Сашу записала в исключение из правила. Она должна была читать американскую поп-литературу - Херальда Робинса, а не Платонова. Она должна была быть похожей на американок - все время улыбаться. С Виктором она решила больше не встречаться: "Достаточно одного мальчика, Саши". Виктор был мальчиком, потому что жил с родителями. В Белл Эйр. У них даже был постоянный слуга, отвечающий по телефону стальным голосом.
Пошляться по магазинам Настя не могла - в районе Мили Чудес был единственный магазин мужской одежды "Zakhary All". Он был громадным, внутри тянулись вешалки с костюмами, которые никто не покупал. Это было кладбище костюмов. Хозяин - с очень обиженным лицом, умоляющими глазами и голосом - сам делал рекламу по местному TV. Он чуть не плакал: "Пожалуйста, - шептал он, приходите и посмотрите, какой у нас большой выбор. Приходите". Настя не ходила.
От пригласительного на шоу, на пати после шоу Саша отказался. Насте было обидно. Он не только откровенно не проявлял интереса к ней, он себя будто в угол загонял: "Опять будешь с Ленькой и Семеном?" Нет, Саша собирался читать Бунина. Он часто читал вслух "Темные аллеи" лежа на Настиной постели. В первый раз в эту самую постель Настя его почти силой затащила. Она сама попросила его остаться после того, как они час почти провозились на диване. Она сама распахнула дверцы и рванула за раму кровати. До этого она, вскочив с дивана, убежала в ванную. Ей не хотелось, чтобы Саша почувствовал, что она "истекает желанием", поэтому она пошла и… помылась! А Саша, наверное, еще часа два бы возился. А потом ушел бы. Не из-за нежелания Насти, а из-за нерешительности и отсутствия инициативы. Подтверждая таким образом предполагаемый тип советского человека.
Несостоявшаяся звезда Нью-Йорка Бэри-Бэри поэтому и приехал в Лос-Анджелес, чтобы хоть здесь быть первым. Дизайнер Бэри-Бэри был лучшим из лучших. Из них выделялись "Осколки" во главе с одногрудой Мэриэм. Она позванивала колье из ракушек, а любовники-фотографы бегали за ней. Но сами "Осколки" пока были признаны только в эЛ.Эй. И никак не "склеивались" в Нью-Йорке. Муз Модерн со своими шифонами и шелками воображала, что уже одевает first lady. Но не только Белый дом, но и самый маленький Бэри-Бэри поглядывал на Муз сверху вниз - для них она была пигмейкой. Аксидент будто пришел из шестидесятых годов. Его military designs были преувеличенных размеров - для нежелающих и неумеющих воевать. Вместо LSD он употреблял кокаин.
Кроме Насти, из Джодиных моделей в шоу участвовали еще две - стесняющаяся своей провинциальности Шерол и абсолютно не стесняющаяся, а, наоборот, слышная ото всюду своим гнусаво-открытым произношением Келли. Остальные модели были в основном из "Лиз Абрамз". Девочки без возраста, с потрескавшимися, как земля в Death Valley под солнцем, лицами. За ними будто пожизненно были зарезервированы места во всех фашион-шоу. И Джоди поговаривала о манки бизнесе между агентством и магазинами, где ассистентками фашион координаторов работали бывшие модели.
У Насти были хорошие отношения с черными манекенщицами. Вот одна из них закричала с высокого стула, где ей делали мэйк-ап, вошедшей Насте: "Soviet Threat Настья, мон амур!" Она как чертенок извивалась и заламывала руки-макаронины. Керри была подстрижена почти наголо. Еще одна черная - с вылепленным будто из воска лицом китаянки, очень высокая, с всегда туго уложенными волосами - Сильви - выглянула из-за длинной вешалки и сообщила, что есть шампанское и что Настя должна выпить. "Для удачи! И чтобы не упасть, ха!" Все боялись лестницы.
Устроительница шоу Джоанн бегала с длинными списками от одного дизайнера к другому, от звукооператора к осветителю. "Все модели Муз Модерн - на выход! Я не вижу шестой модели! Шит! Последняя репетиция!" - звучал голос Джоанн в микро. Дорожка в виде буквы "Т" длиной метров в пятнадцать была затянута пластиком - чтобы не пачкать белую бумагу. Джоанн стояла внизу с микро и кричала в него, кто когда должен выходить. Керри окликнула Настю и, махнув рукой, позвала ее в закуток. Там уже были Аксидент и Келли. Они курили joint.
- Настия, я не волнуюсь. Ты будешь great! Даже если упадешь! - Аксидент достал малюсенькую бутылочку желтого стекла с крышечкой-ложечкой.
От кокаина у Насти болел нос, и она отказалась. Келли же как слон вдыхала белый снежок. Настю позвали делать мэйк-ап, и она ушла, прихватив по дороге бокал шампанского.
Девочка-гример уже была знакома Насте - она же работала для "Касандры-2000". Иша была как художник - на собственном раскладном стульчике, в широкой блузе, с палитрами-дощечками (к ним у нее были приклеены тени и румяна) - художник из прошлого. Прибежавшая Керри уселась на стол и рассказывала о Милане, откуда она только что вернулась.
- Я приехала отдохнуть. Здесь разве можно работать? Один раз в месяц! Фак, там я работаю почти каждый день! Вообще в Америке нет Haute Couture. Даже в Нью-Йорке. А уж в эЛ.Эй… - Керри давала Насте затянуться сигаретой, и Иша качала головой: "Вы не должны курить! Это так плохо для кожи!"
- А Настя как змея - оставит свою кожу в эЛ.Эй! Ты должна ехать в Париж, Милано! Мам-ма мия! Что ты здесь делаешь? В одном Париже только двадцать high fashion дизайнеров. В Италии - Валентино. Осенью я буду на прет-а-порте, ты еще можешь успеть тоже!
- Если бы у меня было такое портфолио, как у Насти, я бы сразу поехала в Европу. Шит! Я бы факалась со всеми, но обязательно стала бы звездой. - Келли лопала бутерброд и слегка покачивалась на высоченных каблуках с огромными бигудями в волосах.
- Хэй, бэби! В том-то и дело, что от фака ничего не зависит!
Джоанн вызывала в микро моделей с сольными выходами. Таких было три. Керри, Настя и Шерол, которая тряслась от страха. Это было ее первое большое фашион-шоу. Она даже просила Настю помочь ей научиться "ходить". Настя не знала, как это - научить. Ей казалось, что это должно получаться натурально и все зависит от твоей индивидуальности… которой у Шерол не было. У нее была густая рыжая копна волос и большие серые глаза. Это все.
Настя стояла внизу, рядом с Джоанн, и смотрела сольный выход Керри. Та не стала надевать полностью наряд "Осколков", а прихватила только накидку. Мэриэм наблюдала с самого верха - пыхтя сигаретой, в клубу дыма. С нее можно было бы сделать плакат - символ Лос-Анджелеса в вечном смоге.
- Ты видишь, Настя, как долго она… и ты тоже - это шанс для фотографов, - советовала Джоанн, восхищаясь Керри.
Настя подумала: "Как жаль, что Саша не увидит ее. Ему как-будто стыдно. Он вообще тихоня. И в любви он тихий", - Настя вспомнила, что только первую неделю их знакомства Саша как-то добивался ее. Потом, увидев, что она не убегает, успокоился. "И эта история с Виктором. Он же под окнами ходил с подушкой! Но, так и проходив, он не ворвался в квартиру. Будто не имел права. Будто боялся".
Настя прорепетировала свой выход под песню "Квин" "Еще один кусает пыль!" под аплодисменты собравшихся внизу дизайнеров.
До шоу оставалось полчаса, и модели сидели на полу - кто в колготках, кто в кимоно, принесенных с собой. Тихоокеанский Центр уже шумел приливом гостей.
- Настья, ты… еврейка? - тихо спросила Шерол, сидящая рядом, будто боясь отойти и потеряться.
- Нет. Совсем нет, - Настя клеила к подошвам обуви бумажную тэйп. От скольжения.
- Джоди тебя любит как родную. Когда бы к ней ни пришла, всегда о тебе говорит.
- Может, потому, что она сама была эмигрантка. Может, потому, что мой муж был еврей.
- О, наверное, поэтому. Евреи всегда друг другу помогают… Я так волнуюсь. А ты?
- Немного. Но это хорошо. Знаменитые актеры тоже нервничают перед выходом на сцену.
- А ты не хочешь пойти в актинг?
- Шерол, это что - супермаркет? Пойти в актинг…
По всему второму этажу прокатилась волна сдерживаемых криков, приглушенных проклятий, и после паузы из репродукторов зазвучал голос мэра Лос-Анджелеса. Он зачитывал приветственную речь. Настя выглянула за штору - Брэдли стоял у подножия "Т". Он говорил о том, что эЛ.Эй. становится все более популярным по всей Америке, на Ист коаст и за границей. Что недалек тот день, когда в Лос-Анджелесе проведут Олимпийские игры и тогда "мы все, жители Золотого штата и города - символа будущего - покажем им всем". Керри, подошедшая сзади, хихикнула Насте в ухо: "Кого ебет этот Лос-Анджелес? Проклятая дыра!" Раздались аплодисменты, свист - шоу начиналось через десять минут.
Настя подумала, что реклама "Сосе is it" очень подходит миру моды. Только лозунг этот не о кока-коле, а о кокаине. Все, кому надо и не надо, нюхали кокаин. Фотографы, прибегающие за кулисы, модели и дизайнеры - все они постоянно скрывались на несколько минут А возвращаясь, кивали следующим на закуток, где было оставлено зеркало с белоснежными полосками и трубочкой.
После шоу у Насти пропало праздничное волнение. Она уже пережила восторженный момент своего сольного выхода, когда десяток фотографов "легли" с камерами по краям "Т", когда сотни глаз - знакомых и незнакомых, знаменитых и неизвестных - следили за ней одной, были устремлены на нее одну…
Джордж Кост прибежал поздравить и обнять. Фотографы щелкали, клацали своими аппаратами, снимая моделей в обнимку с дизайнерами. Все целовались. Кто-то стоял у колонн, будто подпирая их, на самом же деле опираясь. Постоянно открывали шампанское, стреляя пробками… Настя собиралась уходить. Шерол предложила подвезти ее.
- Шерол, почему ты торопишься уйти? - Настя искала свои вещи.
- Я следую совету Джоди. Она всегда мне говорит, чтобы ни в коем случае не связывалась с фотографами, с людьми из фашион.
- Пати до пяти… Drugs, drinks! Как ты встанешь на интервью в девять утра? Все их модели герл-френд дрыхнут до полудня! Да? - Настя смеялась, передразнивая Джоди.
Когда Настя только ушла от Арчи, то же самое говорила ей Джоди. Ну вот она и ехала домой. Где наверняка под окнами ее ждал парень не из фашион, не фотограф… Мальчик Саша. Инженер нефтяной промышленности. Менеджер отдела ремонта часов. Саша-воришка. Саша мамин-сестрин сын…
Когда Настя сказала Виктору, что не хочет с ним больше видеться, он не понял почему. Он так же, как и в первый раз, улыбался до ушей. Она не сказала ему, что он хоть и похож на Буратино, но не такой самостоятельный. А Саша, он был тем смелым Буратино?
3. In vino Veritas
Выходя из здания "Плейбоя", казалось, что открываешь дверь в microwave oven - солнце Лос-Хамовска безжалостно палило сквозь смоговую завесу. Дав проехать потоку наглухо закрытых машин - airconditioners были предметом фетишизма - Настя перебежала Сансет-бульвар и села в "Фиат" салатного цвета. Машина была приобретена на деньги, частично одолженные у Друга и частично взятые навсегда у Саши.
Внизу на Сансете, сразу за Ферфакс-авеню, на правой стороне бульвара, стояла избушка из сказки. Русский ресторан "Ренессанс". В это время дня там обычно репетировал пианист Толечка Столяр.
Как и снаружи, внутри избушка была размалевана русской девушкой Таней, вдруг ставшей художницей в Америке. Настя не верила в то, что ее муж, никак не сдающий экзамены на зубного врача, съел из ее пиписьки подушечки-конфеты, положенные ею туда по неопытности заграничной жизни вместо ваты - cotton balls. Некоторые незвезды советского балета ели кошачьи консервы, экономя во время гастролей, - это тоже было неразумно, так как дешевле было есть бананы…
В ресторане был полумрак, так что малевания Тани - хохломские цветочки, роспись под лаковые шкатулки - были не очень заметны.
В главном зале рядом с баром стоял огромный "Стэйнвей" с сыновьями и стульями вокруг, что делало рояль пьяно-баром. За клавиатурой уже сидел Толечка. Каждый день он выслушивал наставления от временного хозяина "Ренессанса". Временного - потому что он был бой-френд дочери настоящего хозяина, проживающего в Сан-Франциско. Временный учил Толечку петь, залезая в душу - имея в виду карман - клиента.
- А-а-а, супермодель! - Георгий похлопал вошедшую Настю по плечу.
"Так коней хлопают", - подумала она и вывернулась из его объятий. Из-за бара помахала рукой Таня. Хозяйка.
- Скажи спасибо, что я в хорошем настроении… А ты пой! И чтобы с душой мне, с душой… "Мне кажется порою, что солдаты…" - пропел Георгий вспотевшему Толечке. - Угощу тебя, Настюха. Вон, пришел нам вино продавать. - И Георгий кивнул на мужчину, стоящего у бара.
"Господи, все что-то продают! Я - свою внешность. Саша - запчасти, этот - вино, Виктор - тряпки… Страна торгашей!" - и Настя улыбнулась, здороваясь с продавцом вина. Он представился Диком. Был он в костюме "тройка". "И форма у всех своя" - Настя была в узких джинсах и шелковой блузке. - "Наверняка алкаш!" - Она не сомневалась, что бармен или продавец вина алкоголики. Ей налили "Blank de Blank". Дик удивил ее тем, что не стал спрашивать, как она выехала из Советского Союза и как ей нравится Америка. Когда Таня стала заполнять бумаги Дика, Настя подошла к Толечке.
- Не слушай ты этого… И вообще, зачем американцам песни о войне? Это же кабак! Пой русские, веселые. Или цыганские - эх, чавелла, романелла! Оп-па!
Эмигранты в "Ренессанс" не ходили - из-за высоких цен и из-за хамства Георгия. "Ха, заработали?! Ну, давайте, тратьте теперь!" - обычно приветствовал он их. Дик поглядывал на Настю. Вернее, на ее попу, обтянутую джинсами. Он был дважды женат - на югославке и польке. Русской у него еще не было.
- Могу я пригласить тебя на ланч?
Настя обернулась и увидела лицо Дика совсем рядом. У него были очень светлые, будто прозрачные глаза и крупный нос. "Когда у мужчины большой нос, то и член у него тоже большой", - вспомнила Настя вычитанное наблюдение автора книги "Happy hooker".
- Да, пожалуйста, - засмеявшись, ответила она.
Они поехали на "Кадиллаке Севиль" Дика в "Гринблатц" - гастрономический магазин с ресторанчиком.
Девочки-официантки разносили "тазики" с салатами. Все они, конечно, были временными официантками, потому что на самом деле были в актинг. Как и в модном кафе "Мусташ", как и в недавно открывшемся "Казино". Настя заказала сандвич и пиво. К ее удивлению, Дик пил перие. Ему принесли жареную форель с орехами, Насте - большую булку. В Москве такая называлась "Городской" и стоила семь копеек. Настя сняла верхнюю часть сандвича.
- Тебе не очень нравится эта еда… А сама ты готовишь?
- Я мало ем из-за работы. Но иногда люблю устроить большой обед. Русский, например. Но не как в кофи-шопе на Ферфаксе, а настоящий.
- Из-за того, что обе мои жены были слав, я научился кое-какой вашей кухне. - Дик сам засмеялся и на "слав", которые звучали, как "слэйв", и на "кухню", которая могла многое значить.
- Разве американские мужчины любят готовить?
- Опять же, из-за славянских жен, я не совсем типичный американец.
Несмотря на стоимость "Севиль", сиденья в нем тоже были раскалены. Многие в Лос-Анджелесе, выходя из машин, клали на руль и водительское место полотенца.
- Мне кажется, ты не очень довольна ланчем… У меня предложение - я устрою обед. И ты мне скажешь - научился я чему-нибудь у славянских жен или напрасно был женат, о'кей? - Дик достал визитную карточку из портмоне, распухшего от кредитных карт. - Вот. Позвони мне утром. Возьми с собою подругу, если хочешь. В арбитры.