Наконец появился Аббас. Вместе с буфетчиком они оттащили парня от их стола; чуть позже его вывели из бара вместе с приятелем, который так и не повернул головы в их сторону.
Вернувшийся с улицы Аббас принялся уверять, что ничего подобного в его заведении никогда не было. Академик прервал его извинения и попросил принести еще одну бутылку водки.
XIII
Всю дорогу Наиля настраивала себя на то, что сразу же, не мешкая, выполнит поручение Муртуза, чтобы успеть вернуться в город, пока муж на работе. Необходимость переспать с кадыкастым налоговиком вызывала у нее отвращение, но ослушаться Муртуза она не смела.
Когда был выпит чай, она вытащила из старинного резного буфета коньяк и две серебряные рюмки.
- Не хотите выпить?
- Я за рулем.
- Тогда пошли?
- Куда? - Он, конечно, понял, что она имеет в виду, но никакого желания переспать с этой шлюшкой у него уже не было. - Тебе не стыдно?
- Это вам должно быть стыдно. - Наилю удивляла пассивность его поведения. - Что я, сама сюда приехала? Мне приказали.
- Что тебе приказали?
- Вам что, денег мало?!
- Каких денег? Что ты мелешь? - он вскочил на ноги; и тут только Наиля начала понимать, что Муртуз соврал - никаких проблем в налоговой инспекции у них нет.
- Вы где работаете? В налоговой?
- Какая разница, где я работаю?! Тебе не стыдно ложиться под любого мужчину по приказу начальника?..
- Под вас-то я точно не лягу.
Ситуация абсолютно прояснилась для них обоих, и оставаться на даче не имело никакого смысла.
Он уехал один - не хватало еще, чтобы эту шлюшку увидели в его машине.
XIV
Чай, подаренный Муртузом, особыми вкусовыми качествами не отличался, но упаковка была роскошной, и заглянувший после дежурства внук сразу обратил на нее внимание. Мария Николаевна объяснила ему происхождение банки, а заодно рассказала о положении дел с приватизацией библиотеки. Ей было приятно сообщить внуку, что среди сторонников спасения библиотеки оказался академик Асадов, который когда-то был одним из регулярных ее посетителей.
Бабушка и внук выпили по две чашки чая и еще раз отметили, что вкус у него средненький. Перед уходом внук сообщил о своем решении уехать в Россию - здесь, в Баку, у него нет перспектив служебного продвижения. Отношение к нему неплохое, его ценят как специалиста, платят хорошо, но он не намерен всю жизнь сидеть на прослушке. С его подготовкой и опытом он легко может устроиться в Москве на более интересную работу. Друзья, решившиеся на отъезд несколькими годами раньше, пишут, что хорошего русского специалиста, да еще непьющего, возьмут куда угодно: и в ФСБ, и МВД, и в любую другую организацию - в Москве их навалом.
Мария Николаевна, слушая внука, понимала, что посоветовать что-то дельное не может.
- А работа-то твоя тебе нравится? - Она забыла, что задает этот вопрос не первый раз.
- Да как тебе сказать? В общем-то работа неплохая. Аппаратура регулярно обновляется, движемся, так сказать, на острие прогресса, но занимаемся одним и тем же: слушаем, слушаем, слушаем… Кого слушаем, зачем слушаем - я стараюсь не знать… Чем меньше знаешь, тем легче на суде.
Глядя на складочки вокруг его смеющегося рта, Мария Николаевна с грустью отметила, что внуку уже за сорок. Третий по счету, он единственный остался с ней в Баку (два старших переехали в Москву сразу после окончания вузов), и ей казалось, что жена-азербайджанка привязала его к Баку навсегда. Видимо, ошиблась. Что же теперь будет? Кто ее похоронит, если она останется здесь одна?
- Ты чего задумалась? - Внук ласково погладил ее по кудрявящимся седым волосам.
- Да вот, думаю, кто мой гроб в землю опустит, если ты уедешь. - Чтобы скрыть набежавшую слезу, Мария Николаевна потянулась за чайником.
- О чем ты говоришь?! - внук искренне возмутился. - Тебе еще жить и жить. Как устроюсь, заберу тебя к себе. Да и братья тебя ждут в любой момент.
Она не стала спорить. Внуки действительно давно уговаривали ее переехать к ним. У каждого было по даче под Москвой, места хватало всем, но как она могла бросить на произвол судьбы библиотеку?! И потом… Здесь ее все знают, уважают. Она заслуженный работник культуры, и сам министр приезжал поздравлять ее с восьмидесятилетием. А кому она нужна в Москве? Превратится в заурядную старуху, одну из тех, что сидят на скамейках у своих подъездов.
Чтобы поменять тему, Мария Николаевна рассказала внуку о предложении Муртуза. Сумма произвела на внука впечатление.
- Пятьдесят тысяч! Вот гребут! - почти одобрительно сказал он. - Лопатами!
- Советской власти на них нет, - печально посетовала Мария Николаевна.
- А что, при советской власти не воровали? - возразил внук.
- Но не так же.
- Да, не так… - поцеловав ее на прощание в лоб, он ушел.
ХV
Третью бутылку они осилили довольно быстро - сказалась нервозность обстановки. Аббас не покидал зал, наполнившийся посетителями до отказа; он не сводил глаз с их стола, готовый подойти сразу, если понадобится. Конечно, им давно надо было уйти отсюда, но Академик отказался наотрез:
- Подумают, что мы испугались.
- Вам важно, что эти люди о нас подумают?
- А тебе?
- Честно говоря, наплевать.
- А есть вообще люди, чье мнение тебе интересно?
- Мои друзья.
- Пять человек?
- Пять.
- А на всех остальных наплевать?
Эльдар промолчал, не желая снова втягиваться в спор.
- Ты хоть числишься где-то на работе?
- В институте кибернетики.
- А на что живешь?
- Я и в советское время обходился минимумом.
- А эта история с Брежневым действительно была или кем-то придумана? Ты действительно на него написал?
- Кто вам сказал?
- Какая разница?
- Случайно получилось. Как раз хотел пойти в туалет, а он начал свое поздравление по случаю Нового года. Вся грудь в орденах, тупая рожа… Ну, я и не выдержал.
- Пьяный был, что ли?
- Не без этого.
- А почему телевизор взорвался?
- А вы попробуйте как-нибудь пописать на давно включенный телевизор. Струя-то прохладная по сравнению с экраном.
Они выпили еще по рюмке, Академик помолчал, глотнул пива, вытер усы и поднял на Эльдара свои полные сожаления карие глаза.
- Несчастный ты человек.
- Да, наверное. А вы знаете счастливых людей? Себя, например, вы считаете счастливым?
Академик будто давно ждал этого вопроса. Будучи от природы очень скромным человеком, сейчас он повел себя как подвыпивший хвастун.
- Да! Я счастливый человек! В войну бил врага. Эта звезда - он ткнул себя пальцем в грудь, - вторая. Первую отняли за то, что я дал в морду замполиту полка. После войны пятьдесят лет занимался белыми пятнами национальной истории. А в девяносто третьем сделал все, от меня зависящее, чтобы помочь Президенту сохранить страну. На ваших глазах - я имею в виду гнилую интеллигенцию - ее растаскивали по частям: на Талыш-Муганскую республику на юге и лезгино-аварскую на севере, а вы молчали… А сейчас стараюсь спасти от коррупции армию.
- Будьте здоровы, - перечень жизненных подвигов Академика вызывал искреннее уважение, но пора было закругляться, количество выпитого давало о себе знать.
- Может, еще одну закажем? - предложил Академик. Эльдар категорически отказался: он уже вступил в опасную стадию опьянения, когда, оставаясь внешне трезвым и сохраняя ясность мышления, он начинал остро реагировать на мельчайшую несправедливость, кого бы она ни касалась. При встречах с Академиком он старался ограничивать себя, сегодня это не получилось не по его вине.
- Мы все в долгу перед своим народом, - сказал Академик. И тут Эльдар не выдержал; даже в устах Академика такая банальность звучала невыносимо.
- Никто никому ничего не должен! И каждый отчитывается только перед своей совестью. - Эльдар встал; он не знал, как объяснить человеку, всю жизнь с головой погруженному в общественные проблемы, что уже много лет его взаимоотношения с человечеством ограничиваются встречами с пятью друзьями, а весь остальной внешний мир стал объектом наблюдения, в дела которого желательно не вмешиваться. - Вы хотите побыть здесь еще или пойдете со мной? - Не дождавшись ответа, Эльдар пошел к выходу, удивляясь себе - мог бы и постоять у столика, подождать, пока старик успокоится, и у двери мог бы остановиться. Но он, не оглянувшись, вышел на улицу и с удовольствием вдохнул чуть остывший вечерний воздух.
Академик покинул бар на несколько минут позже и направился к своей "Тойоте", даже не посмотрев в сторону Эльдара; рвалась тонкая ниточка, связывающая их многие годы.
Академик приблизился к своей машине; и тут из-за угла внезапно возникли двое мужчин. На мгновение они приостановились рядом с "Тойотой", а потом быстро, почти бегом перешли на другую сторону улицы. Академик почему-то присел рядом с машиной, держась за ручку открывшейся двери, потом пальцы разжались, он отпустил ручку и боком повалился на тротуар.
Подбегая к нему, Эльдар услышал, как хлопнула дверца и взвизгнули тормоза резко сорвавшейся с места машины.
Академик лежал ничком на самом краю тротуара. Эльдар перевернул его на спину. Открытые глаза смотрели в пространство с мертвенным спокойствием.
- Что с вами? Вам плохо? - И тут только Эльдар увидел темное пятно крови на рубашке и торчащую из нее цветную рукоятку ножа.
Подбежал Аббас.
- Не трогай! - Он резко отвел руку Эльдара, потянувшуюся к цветной наборной рукоятке из плексигласа. - Кровотечение усилится.
На губах Академика пузырилась розовая пена.
- Это был он, - тихо сказал Аббас. - Тот парень, с которым вы поругались.
- Надо вызвать "скорую".
Аббас побежал звонить. Но раньше "скорой" приехала милицейская машина, из которой вылезли двое мужчин в штатском.
ХVI
Прибрав оба отдела, и колбасный, и рыбный, Сева отправилась в ресторан "Ист-Вест". Надо было предупредить, что Наиля придет домой поздно - поехала в таможню улаживать проблему с прибывшим из Москвы товаром. Почему после окончания рабочего дня, спросит муж Наили. А чтобы успеть договориться с таможенниками, пока делу не дали официальный ход, ответит Сева, как научила ее Наиля.
За столиками, тесно расставленными в мерцающей полутьме зала, сидели одни мужчины. Поговорив с Микой, на минуту оторвавшимся от своего саксофона, Сева пошла по освещенному коридору к выходу, несколько десятков взглядов сошлись на ней: кто такая? Почему пришла одна и так быстро уходит? Кто-то схватил Севу за руку, она испуганно дернулась, но ее держали крепко.
- Ты почему не здороваешься? - Она не сразу узнала в обладателе приятного баритона некогда популярного телевизионного диктора.
- Садись. - Он вынудил ее сесть на свободный стул. - Побудь со мной. - Не отпуская руки, он разглядывал ее с откровенным интересом. - Что тебе заказать?..
- Ничего.
Он придвинул к ней чистую тарелку и блюдо с салатом. На столе стояла бутылка водки и две рюмки, он предвидел, что рано или поздно к нему кто-то подсядет.
- Ешь, а заодно поговорим.
- Я не хочу есть.
Через десять минут она, съев салат, приступила к долме из виноградных листьев; Диктор рассказывал ей свежие городские новости, а она, как загипнотизированная, продолжала есть. Он выглядел ненамного моложе Эльдара и его друзей, насколько удалось их рассмотреть, пока они разглядывали ее во время визитов в магазин.
- Мне пятьдесят четыре года. А после пятидесяти разница в возрасте не ощущается. - Диктор угадывал все, что она не успевала или не решалась сказать. Большие, помутневшие от времени глаза с поволокой под густыми, сходящимися на переносице бровями она помнила с детства. А голос?! Бархатный голос, проникая в уши, приятным эхом отзывался где-то в глубине черепа. Все ее сверстницы были влюблены в него когда-то.
Сева не заметила, как они одолели бутылку красного вина. Оркестр, закончив задушевную мелодию, без передышки начинал другую. Диктор рассказывал смешные истории, и ей все трудней было смеяться негромко, чтобы не слышно было за соседними столами. А еще час назад она чувствовала себя такой одинокой…
- Все уладится, - опять прочитал ее мысли Диктор. - Я приношу удачу. Хочешь, я предскажу твое будущее?
Сева, не колеблясь, согласилась: предложение продлевало приятное общение, очень недостающее в ее одинокой жизни.
- Я сделаю это чуть позже, у меня дома. Надеюсь, у тебя ничего не назначено на эту ночь?
Она расхохоталась.
- Нет, на эту ночь у меня ничего не назначено.
- У тебя кто-то был в жизни?
- Вы имеете в виду?..
- Да, мужчину.
- Нет.
- Ты сумасшедшая! Сколько тебе? Тридцать есть?
- Тридцать два.
- И ты до сих пор девушка?
- Да.
- Не стыдно?
- Стыдно.
- В чем же дело?
- Только в одном - не встретила человека, который бы мне понравился.
- Ты права: с настоящими мужиками - проблема, - согласился он и неторопливо пошел к эстраде, что-то шепнул Мике и вернулся.
- Что вы ему сказали?
- Что отвезу тебя домой.
- К вам?
- К тебе, конечно. Я забочусь о твоей репутации. В туалет хочешь?
- Нет.
- Ну, тогда поехали.
Конечно же он повез ее к себе.
XVII
Эльдара ввели в кабинет Аббаса и, убрав со стола телефон, оставили в одиночестве. Вот-вот должен был начаться допрос, но что-то этому мешало… Из-за двери доносились голоса все тех же милиционеров в штатском. Они куда-то непрерывно звонили по мобильным телефонам и, видимо, не могли добиться ответа на волнующий их вопрос. Как и они, Эльдар понимал, что убийство Академика не могло быть случайным. Этот парень подошел к их столу неспроста; и в бар он приехал, зная, что они там будут. Значит, квартира Академика прослушивается. А если это так, то информация о звонке Эльдара с предложением встретиться была сразу же передана куда следует.
Сидя в кабинете, украшенном фотографиями из туристического прошлого его владельца, и постепенно трезвея, Эльдар понял, что из-за него погиб человек, которого чтит вся страна - правый висок пронзила боль, будто в мозг воткнулось что-то острое.
Наконец дверь открылась, и вошли те же милиционеры. У одного из них в руке были исписанные листы бумаги.
- Прочтите и подпишите. - Тот, что помоложе, протянул Эльдару три убористо исписанных листа. Он говорил с легким акцентом - видимо, заканчивал русскую школу. Второй выглядел очень неинтеллигентно: оттопыренные, помятые уши украшали низколобое лицо профессионального борца.
- Что это? - спросил Эльдар.
- Ваши показания.
- Кто их написал?
- Я. - Узколобый явно был доволен своей работой.
Эльдар пробежал глазами текст. Все события были изложены довольно точно.
- Да, все примерно так и было, - сказал Эльдар, - за исключением одного: я не уверен, что двое мужчин, которые прошли мимо Академика и, видимо, нанесли ему удар ножом, это те парни, с которыми у нас был конфликт в баре.
- Жаль, - сказал молодой. - Придется внести поправки в протокол.
- Скорее всего, это были они, но я не могу утверждать то, чего не видел.
- Это ваше дело, конечно. Но вы усложняете ситуацию. Владелец бара утверждает, что удар ножом нанес тот парень, который с вами поругался. А вы, находясь рядом, почему-то этого не увидели. Как-то странно…
- Я понимаю, что выгляжу полным идиотом, но я действительно не успел их толком разглядеть.
Не скрывая своей досады, узколобый вышел из кабинета. Молодой взял листки с протоколом и сел за стол. Ему тоже не нравилось поведение Эльдара, но он сдерживал свои чувства.
- Вы настаиваете на том, что не разглядели лиц парней, нанесших удар академику Асадову?..
- Да.
Он внес поправки аккуратным почерком и опять протянул протокол Эльдару.
- Подпишите, где стоят галочки.
Эльдар подписал везде, где было указано.
- Я могу идти?
- Да. Но не уезжайте из города. Вы можете понадобиться. Тело убитого увезли на экспертизу. С завтрашнего дня вами займется прокуратура. - Кивнув на прощание, он пошел к двери…
XVIII
Муртуз приехал на дачу ровно в десять, как и обещал. Обнаружив, что Наиля на даче одна, пришел в ярость. Но приутих, когда она в свое оправдание сообщила о том, что кадыкастый мужчина не имеет отношения к налоговой инспекции, и это раскрылось сразу же по их прибытии на дачу.
Муртуз сел к столу, наполнил коньяком рюмки, и они выпили. Разглядывая Наилю, Муртуз убедился в том, что задок ее по-прежнему красиво натягивает юбку, и темная полоска углубления, разделяющего крепкие ягодицы, маняще проступает под тонкой тканью.
- Иди сюда.
Она подошла.
- Еще ближе. Нагнись!
Она не подчинилась; кошачьи глаза смотрели поверх его головы вдаль. Муртуз сунул руку под юбку, она прогнулась в пояснице и попыталась отодвинуться. Но он уже уперся пальцем в нужную точку. Некоторое время тело Наили сохраняло все ту же напряженную, полусогнутую позу, потом что-то внутри сработало, ноги подогнулись, лицо ее уткнулась ему в пах.
XIX
По дороге домой Друг звонил много раз, но мобильный телефон Вики находился вне зоны доступа. Дома ее тоже не было. Открыв входную дверь, он услышал звонок телефона и бросился к нему. Но это был брат; того интересовало, не появились ли какие-нибудь новые сведения об убийстве академика Асадова. В конце разговора брат выразил уверенность, что убийство заказное, и добавил, что после случившегося у приятеля Вики проблем с приватизацией библиотеки не будет - единственное препятствие устранено. Недовольный шуткой брата, Друг сухо пожелал ему спокойной ночи и повесил трубку.
За почти сорок лет совместной жизни он так и не привык к поздним возвращениям Вики - она любила засиживаться в гостях. В первые годы он везде ее сопровождал, но со временем ей удалось это прекратить, и он стал больше внимания уделять друзьям. Но где бы и с кем он ни встречался и как бы интересно ни проводил время, ожидание встречи с ней по возвращении домой не покидало его ни на минуту.
В первый же год после свадьбы кто-то распустил слухи о ее супружеской неверности. В ответ Вика привела несколько примеров того, что болтают о нем: не проходило дня, чтобы подруги не рассказали о нем какую-нибудь гадость. Это его успокоило - про себя-то он точно знал, что абсолютно чист. Вика, конечно, нервничала из-за болтовни, которая сопровождала их жизнь, но, как и он, решительно отвергала возможность его или ее неверности.
Какое счастье, что ему удалось удержаться от соблазна сегодня. Но почему он вообще поддавался уговорам этого мясника Муртуза, которого знал не первый десяток лет?! Только старческим маразмом можно объяснить то, что с ним не произошло!
В половине десятого позвонил Эльдар с предложением встретиться. Обычно он мгновенно откликался на зов друзей, считая, что их проблемы важны не меньше его собственных. Но сегодня он вынужден был отказаться от встречи, сославшись на важное дело, из-за которого не может выйти из дома.