Полковник дружелюбно кивнул. Судя по всему, его очень радовало участие в этой истории. Дир Сергеевич же заметно нервничал.
– И действовать вы должны только по моей команде, понятно?!
– Чего тут не понять?
– Только по моей команде, и строго по целям, которые я назову.
– Цель известная – метеостанция на берегу реки.
– Да, – кивнул Дир Сергеевич, – но без моей команды огня не открывать.
– Само собой!
Полковник полез в кофр, стоявший рядом с подушкой, и достал оттуда небольшую черную рацию и передал заказчику.
– Ничего не трогайте, тут одна волна, ошибиться или не понять невозможно, нажимаете – я на связи, и наоборот, вы на связи, понятно?
Дир Сергеевич попробовал.
– Действительно, очень просто. Ну, ладно, я пойду, скоро он уже проблюется.
Перед тем как покинуть ковровую нору он спросил у Джовдета.
– Вы что-то подсыпали в плов Елагину?
– Нет.
– Значит, повезло.
Абдулла усмехнулся.
– Мы в любом случае нашли бы способ, как с вами переговорить.
Когда изможденный, но довольный собой майор вернулся к столу, Дир Сергеевич уже спокойно попивал чай, ведя медленную, беспредметную беседу с замкнутым, неестественно сильно потеющим Рыбаком. Роман Миронович несколько раз порывался вручить послание собеседнику, но каждый раз что-то его останавливало. Совесть! Откуда у меня совесть?! – удивленно думал Роман Миронович. Дир Сергеевич поглядывал по сторонам, на широкой веранде кроме них находились еще две компании, все почтенных бородатых людей с загорелыми лицами. Они помалкивали, сомкнув очи, держа у виска чубуки своих кальянов. Журчал невидимый арык, верещала невидимая пичуга. По скудно мощенной улице, переваливаясь с колеса на колесо, пробирался старинный советский грузовик. Можно было бы сказать, что время остановилось, но Дир Сергеевич не согласился бы. Ему казалось, что оно наоборот, невидимо набирает свой неуловимый ход.
– Скажи, Саша, а тебе не кажется, что за нами следят?
– Нет, Митя. Кому тут за нами следить. И зачем?
– И верно.
2
Патолин с Кастуевым нервничали, как режиссеры перед премьерой. Кажется, все было предусмотрено, обо всем позаботились, но вместе с тем точила мысль, а вдруг не все. Бог знает, на что может обратить внимание въедливый московский шеф. Его зрение может оказаться настолько же вывернутым, как и его характер. Раз за разом они подходили к "перископу", подолгу наблюдали за немой, неторопливой жизнью "блок-поста". Вроде бы все натурально, но вдруг "он" припадет глазом к отличной немецкой оптике и заорет: не верю!
Бобер с братьями Савушкиными прочно обосновался в кишлаке Рустема, там они занимались примерно такой же дрессурой группы артистов, какой занимался здесь Патолин. На их совести были и убедительные пограничники, и "банда террористов". Исполнителей поставлял, как уже говорилось, Рустем. И очень веселился, наблюдая за военно-театральной муштрой. Местных парней учили подкрадываться так, чтобы было видно, что они старательно подкрадываются в тот момент, когда на них падет взгляд Дира Сергеевича. Плохо, если сделают так, как обычно, то есть подкрадутся скрытно, и московский инспектор их совсем не увидит. Вообще-то общая роль "банды" предполагалась короткой. Пробежать по открытой местности метров двести, засесть за камнями, так, чтобы было хорошо видно из штаба, и начать стрельбу из подствольных гранатометов. Для соответствующих взрывов в лагере все было готово. Даже если синхронизация будет не идеальной, ничего, детали канут в общей канонаде и пожарах. Для них тоже все готово.
Патолин глянул на часы.
Кастуев сказал.
– Часа через полтора, я думаю. Или быстрее. Они вылетели с рассветом.
Берега реки занимало на редкость прозрачное, даже для этих незамутненных воздушных пространств, утро. Кажется, стоит только заговорить с горами, даже шепотом, и они охотно ответят.
Полчаса назад укатил Кляев с Тахиром и Кривоплясовым. Патолин и Кастуев прохаживались по каменной площадке перед штабными пещерами. Все команды были отданы, дальнейшее внимание могло только разнервировать исполнителей.
Пережить бы этот денек, и можно в отставку, такая примерно мысль бродила в головах "режиссеров".
Кастуев в очередной раз не удержался и подошел к окуляру "перископа". Патолин хотел было сделать ему ядовитое замечание по поводу перестраховки, но вместо этого присел рядом. Все было как всегда. Искрится неровная поверхность проносящейся воды, дальше ряды кое-как натянутой, но все же колючей проволоки, белые, приземистые бараки-казармы, мачта с флагами, они повисли так, что и не разберешь, в чью честь повешены. У мачты открытый джип, с такого расстояния не догадаешься, что это лишь экспонат. Голые по пояс бойцы чистят зубы у цистерны с десятью сосками. Перебрасываются фразами, тыкают друг друга локтем под бок. Тут же неподалеку открытая столовая – гордость Патолина – никаких тебе супниц на столах и ломтей черного хлеба. У каждого бойца поднос, и перед ним пять судков, откуда длинными ложками надо накладывать всякую дрянь, вроде цветной капусты и т. п. Отдельно, так, чтобы нельзя было не увидеть, кувшины с ярко-апельсиновым соком, известно, что американские войска и их союзники без него не воюют. Это как горючее для танков.
– Как ты думаешь, Игорь, Дир умеет читать по губам?
– А что?
– Много болтают, такое впечатление, что угадываю какие-то слова.
– Да пусть хоть матерятся, солдатня. Стой, стой, стой, а это, что за тип?
Кастуев чихнул.
– Кого ты имеешь в виду?
– Вот этот, что хлещет фанту прямо из кувшина?
Кастуев опять чихнул.
– Да, немного не подстрижен. Будем считать тыловая часть, скажем – подразболтались ребята.
Патолин спросил внезапно севшим, до невозможной степени голосом.
– Откуда он здесь?!
– Он у Кляева работал, потом попросился в массовку. Руки у парня – золото, сам наладит генератор, а то бы…
Громко выругавшись, Патолин подскочил на месте.
– Что с тобой, Игорь?!
– Его надо немедленно оттуда убрать. Звоните, кто там дежурит, только немедленно!!!
– Да почему?
– Это Василь, Дир его отлично знает.
– Видел?
– Ой, видел, звоните! Пусть они его спрячут!
– Может, я лучше съезжу, вывезу его к Рустему?
Патолин не успел ответить, донесся треск со стороны гор, и на белом фоне появилась большая черная точка.
Кастуев кинулся к пункту связи, расположенному тут же между входами в пещеры, толстыми пальцами взрослого мужчины начал набирать нужный номер, и он как всегда в таких случаях капризничал.
– Только не паникуйте, Юрий Аркадьевич, и не распространяйте панику. Пусть вежливо, спокойно объяснят господину козлу Василю, что он должен сегодняшний день провести за кулисами и ни в коем случае не вылезать на первый план. Чтобы его видно не было! Иначе я его лично кастрирую! – вдруг взвизгнул в конце нарочито спокойной тирады Игорь. Именно так, с редуцированной буквой "а". Угроза при его худобе выглядела комично, но Юрий Аркадьевич не засмеялся, он, тяжело дыша, мурлыкал длинную инструкцию в ухо дежурного натовского хохла.
3
Вертолет приземлился километрах в пятистах от "границы", так требовалось по легенде. Кастуев выехал навстречу на одном из "джипов". Группа встречавших товарищей оказалась обширней, чем предполагалось. Дир Сергеевич, Елагин, ну, Рыбак, зачем-то… но Кривоплясов!!! Увидев его среди прилетевших, Юрий Аркадьевич немного смешался. Даже не сразу выбрался из-за руля.
Как он попал на борт вертолета?!
Что это может значить?!
Неужели разоблачены?!
Но "наследник" и майор стоят рядом и даже о чем-то переговариваются, вполне дружелюбно.
Как себя вести в этой ситуации?
В любом случае лучше помалкивать. И делать вид, что ничего особенного не происходит.
Гости погрузились в машину. Кастуев украдкой глянул в глаза Кривоплясову, тот сделал брови домиком, мол, он жертва обстоятельств. Но каких?!
Тронулись.
– Однако дороги у вас здесь… Покруче, чем в России-матушке. Интересно, ведь и дураки должны быть соответствующие, – почти сразу же высказался Дир Сергеевич.
– Это не дорога, – ответил Кастуев, крепче вцепляясь в баранку. Машина шла по склону под огромным наклоном, так что разговор о "крутизне" был вполне уместен.
Настроение у "наследника", судя по всему, было великолепное, его можно было понять – приближался момент осуществления его заветной мечты. Все собравшиеся в салоне, может быть, и понимали его, но, кажется, никто не радовался вместе с ним. И это его ни в малейшей степени не смущало.
Кастуев поймал в зеркале заднего вида взгляд Елагина, майор придал на мгновение своему лицу выражение, которое вернее всего было бы понять так: все в порядке!
Что в порядке?! Ну что ж, не будем вести себя никак.
Добрались до лагеря.
Патолин, неожиданно для своего напарника, сумел сделать вид, что абсолютно не удивился появлению Кривоплясова, такое владение собой?!
– Вас что, по дороге подобрали?
Однокашник "наследника" смущенно кивнул. Он понимал, что не этого от него здесь ждали, но поделать ничего не мог.
– Да, вертолет сел, когда Митя позвонил, и я сказал, что еду внизу. Подобрали.
– Что, нельзя было сказать, что вы в Хороге?! – прошипел Патолин, глядя в спину "наследнику", который активно осваивал территорию.
– А-а, это отсюда мы будем все наблюдать, да? Ну-ка, посмотрим, посмотрим, – он направился к "перископу". – Покажите, что тут нажать, а, ничего не надо нажимать.
– Я ничего ему не сказал, – тихо произнес Кривоплясов.
– Все остается в силе, – еще тише произнес Елагин, проходя к "перископу". Ему тоже не терпелось посмотреть на работу своих подчиненных. И желательно было видеть то, что видит в данный момент Дир Сергеевич.
Рыбак, явно не желая ни в чем здешнем участвовать, сел на камень у пещеры и стал закуривать.
– Что это, Саша, посмотри! – раздался неприятный возглас Дира Сергеевича. Мгновенно ситуация на "штабной" площадке как бы окаменела. Кастуев матерился одними губами, Патолин прищурился. Майор, чувствуя слабость в ногах, припал к окуляру.
– Что это?
– Это баскетбольное кольцо, Митя.
– Стритбол, – закричал подбежавший Патолин им в затылки, – входит в комплект обустройства американских военных частей. Здесь раньше был американский блок-пост.
– Да я не про это. Как скверно играют, просто смотреть смешно.
– Так ведь хохлы, Митя. Вот если б боевой гопак…
Дир Сергеевич отлип от зрелища. Сладко зевнул.
– Что у нас еще на сегодня?
Оказалось, что предполагается поездка в кишлак к Рустему. Именно там сейчас находится группа талибов, которой и предстоит совершить акт священной мести.
Дир Сергеевич внимательно оглядел соратников.
– А зачем мне туда ехать, к Рустему в кишлак?
Непонимание, выразившееся на лицах соратников, развеселило "наследника".
– Что смотрите?! Тут предполагается кровищи пролить три бочки, а я ведь заказчик. Так зачем мне обнаруживаться перед исполнителями?!
Патолин и Кастуев опустили глаза. Для них сверхзадачей было убедить "наследника", что все происходящее происходит всерьез. Он же рассуждал как человек, который в этом не сомневается. Явно прокололись! Причем дважды. И как организаторы реального нападения, и как организаторы имитации его.
– По-хорошему, мне и вас-то всех полагалось бы шлепнуть как свидетелей после всего, чтобы концы в воду.
– Это от усердия, Митя, – вступился майор. – Ребята хорошо потрудились, охота похвастаться.
– Да ну вас. Коська, пойдем погуляем, расскажешь мне все как есть, ты же тут торчал не просто так, а как мой шпион.
Дир Сергеевич лукаво-игриво поглядел на "ребят", как будто говорил не всерьез.
– К реке нельзя, Дир Сергеевич, – глухо сказал Кастуев.
– А что, стрелять начнут? Они же не знают, кто я и зачем здесь. А на этой стороне Таджикистан, для них заграница, международный скандал.
– Посмотри туда, Митя.
Слева направо вдоль берега реки шла группка людей предводительствуемая собакой. Три человека в камуфляже с автоматами и овчарка, равняется – пограничный наряд.
Дир Сергеевич фыркнул.
– Я думал и эти куплены, трудно представить, что они просмотрели все это ваше хозяйство прямо у себя под носом. С вертолетами, машинами.
Кастуев кивнул.
– Они куплены, но мы обязались соблюдать приличия. Мы, по легенде, научная киноэкспедиция, мы исследуем древние надписи в этих пещерах. И никого не провоцируем.
Дир Сергеевич легко согласился с выдвинутыми аргументами.
– Хорошо, мы погуляем в другую сторону.
Он взял Кривоплясова под руку, и они двинулись по каменистой тропе в сторону вертолетной стоянки. Эта пара выглядела забавно. "Наследник" был одет в дорогой, абсолютно белый горнолыжный костюм, огромные альпинистские ботинки, на лице черные, мрачно отсверкивающие очки. Друг был в пятнистых, засаленных штанах, старинном офицерском кителе без погон, да еще подпоясанном простым солдатским ремнем с позеленевшей пряжкой. За пояс у него была заткнута толстая книжка, ей он отдавал все свободное время последних дней.
Проходя мимо застывших в неровном строю Патолина, Кастуева и Елагина, Кривпоплясов несколько раз стрельнул в их сторону несчастным взглядом. Кажется, он хотел сказать – не волнуйтесь, не проболтаюсь! При этом он приложил ратопыренные пальцы левой руки к заветному тому, как бы давая клятву – вот мой живот! в смысле – жизнь!
Дир Сергеевич тоже глянул на своих перепуганных подручных, но по его взгляду ничего, естественно, прочитать было нельзя, и он улыбался, отлично это осознавая, и радуясь, что треплет нервы тем, кто остается. Он также уделил внимание и заветной книге друга, хлопнул своей ладонью по его руке, как бы сгоняя ее с охраняемого объекта.
– О, Коська, Розанов, слушай, а ты вообще читал когда-нибудь что-нибудь другое? Ну, ладно, ладно, там есть хорошие местечки, несмотря на все эти забитые поры русской жизни. Именно местечки. Помнишь, русский человек посмотрит на русского человека одним глазком, и все, они поняли друг друга. Примерно так. Причем русский, обязательно через три "с". У Розанова действует именно такой русский. Вот у Пушкина и Толстого всегда два "с" в этом слове, а у Достоевского чуть ли не четыре.
Примерно с этого момента произносимая Диром Сергеевичем речь стлала уже не слышна оставшимся на "штабной" площадке господам. Их нисколько не успокаивал тот факт, что старые друзья удалились от них, увлеченные беседой о литературе.
– Почему вы его не отправили сразу же, как я вам позвонил?
Патолин и Кастуев опустили головы.
– Мы поговорили с ним. Он знает, что в голове у Дира. Он обещал нам помочь.
Майор дернул щекой.
– "Поговорили", прочему не отправили еще вчера?!
– Ты позвонил ночью. Куда его можно было деть ночью. Утром стали намекать, уламывать. Думали, успеем, – опять ответил Кастуев.
– И мы же успели, – сказал Патолин. – Откуда он взялся?
– Хозяин позвонил старому другу, оказалось, что он как раз проезжает под нами, посадили вертолет…
– Я не знал, что у Кривоплясова есть телефон, – пожал плечами Кастуев.
– Погодите, Александр Иваныч, а с Кляевым Дир не разговаривал?
Елагин медленно и отрицательно мотнул головой.
– Некогда было. Даже винт не останавливали. Кривоплясов перебежал к нам.
– А он? – Кастуев ткнул подбородком в сторону Рыбака, причем Роман Миронович все отлично слышал.
4
– И, правда, чего ты держишься за Розанова, ведь болван, если вдуматься. Все мыслительные построения или бред, или полный бред. Волга – "русский Нил" – идиот! Нет двух рек менее похожих между собой. Нил центровая река, хребет страны, Волга – пограничная, за ней вечно враждебная нашему лесу степь. Без Нила Египта просто нет, без Волги на Руси и воды, и корабельных путей, и речных видов до черта. Представь мысленно берег русской реки: никогда это не голый, дикий берег Волги. Нил течет на север, в бесконечность античного мира, Волга на юг, в тупик бандитского казачьего озера. Ну все наврал! Волга, как и Енисей, и Байкал, это больше советские объекты. Одолеть, освоить! Могучие магистрали, а за ними "склады пространства". Только не надо мне про "обонятельное и осязательное", тут на меня уже одна мадам уже смотрела удивленно.
– Да, Митя, да, – вздохнул, влекомый под руку старый друг, категорически не понимающий, как ему себя вести.
– Значит, убедил, хорошо. А вообще это очень по-нашему, по-русски, я бы даже сказал, по-москальски, в таких вот запредельных местах рассуждать все об одном и том же – о литературе.
Картина и в самом деле была "этакая": камень, снег и вечность, интересный, но бессмысленный разговор.
– Знаешь, Константин, что такое москаль?
– Ну-у…
– В том-то и дело. А я, между прочим, открыл целую москальскую цивилизацию. Прямо в вертолете открыл.
5
Роман Миронович вяло махнул огромной потной лапой и дернул бесформенным носом.
– Говорите, что хотите, мне не до этого. Мне противно!
Все посмотрели на него с интересом. Таких слов никак не ожидалось никем от такого человека, как Рыбак, от такого человека, как заместитель начальника службы безопасности довольно крупной фирмы. Противно ему! Такие чувства по должности ему никак не полагаются.
– Что ты хочешь этим сказать, Роман? – спросил майор.
– А вот, – сказал Роман, доставая из внутреннего кармана пиджака конверт.
– Что это?
– А ты прочти, Сашко.
Елагина немного озадачил этот "Сашко", никогда, ничего подобного Рыбак себе не позволял. Может быть, наступает что-то вроде последних времен, и всякая чувствующая натура преображается в ожидании конца и ищет защиты хотя бы в родном языке?
Было видно, что Рыбаку трудно встать, он обессилен самим фактом обнаружения этого конверта и своей внутренней борьбой вокруг этой темы. Майор сделал к нему несколько быстрых шагов, словно опасаясь, что тот передумает.
6
– Знаешь, Коська, а мне не очень-то нравится Азия, смотрю вокруг – нелепое место, голая геология, но очень по-русски было взять все это, да и присоединить. Нам надо где-то испытывать свой дух. Нам бы на Луну! Ты знаешь, я убежден, если бы наши вожди не смутились, не пожадничали, а вознеслись-таки туда, так кто-нибудь из космонавтов, хотя бы один, но остался бы там.
– Как это?!
– Да вот так. Сказал бы – не хочу обратно! Остаюсь хозяином Луны! Не в том смысле, что там рай, а из-за размеров натуры, от потребности в испытании.
– Да, Розанов бы не остался.
– Вот, вот, понимаешь. Тому бы ложку сметаны в пасть и уткнуться носом в прокисшие домашние тряпки. Я как-то задумался, такой вид русскости, домашней, пахучей, застольной, как у Розанова, разрешил бы любой оккупационный режим.
– Это ты о чем?
– Да, ладно, это так, вбок, как пишут в пьесах. Главная моя мысль – недовольная.
– Чем?
– Взять хотя бы тебя, Константин.
Кривоплясов развел руками, мол, бери, для дела я и себя отдам.