"В газете я понял, что самые бескорыстные люди - это, конечно, провинциальные газетчики, и особенно южные. Там была одна ковбоечка, одни сандалии чудовищного канареечного цвета - и остальное неважно, человек шлепает в этом года три-четыре. Поэтому любые малые деньги, 20–30 рублей за какую-то публикацию, за подборку стихов, тратились на пиво с друзьями. Я не видел, чтобы кто-то особо пьянствовал из газетчиков. Пили пиво… Жара чудовищная. К пиву - только подсоленный горошек, либо еще какая-нибудь ерунда, либо горячие манты. И пиво, пиво, пиво… Вот за пивом бесконечные разговоры только о поэзии, о кино, о том, что в Москве. Бесконечные прожекты. Кто-то пишет повесть, кто-то рассказ. Этот рассказ не пропустили, и так далее… Собственно, воспитывался я этими бескорыстными людьми, в общем, нищими с точки зрения финансов, но замечательными товарищами. Казалось бы, чего им водиться с пацаном, я даже по возрасту им не подходил. Это время надолго осталось в моей памяти. Так что вот что такое город Ашхабад…"
В начале шестидесятых, а именно в 1963 году, Филатовы переезжают в Пензу, в родной город матери Леонида. Филатов не оседает в Пензе насовсем - он проводит там каникулы, а учиться продолжает в Ашхабаде.
Помимо стихосложения, Леня Филатов участвовал в школьной самодеятельности, но, в отличие от поэзии, театр привлекал его гораздо меньше и становиться профессиональным актером он не собирался. Даже во ВГИКе он вначале намеревался поступать не на актерский, а на режиссерский факультет.
Летом 1965 года Леонид Филатов окончил школу и отправился покорять Москву. Он приехал в Москву в июле и вдруг узнал, что экзамены на режиссерском факультете ВГИКа будут только через месяц, а денег, которые были у него, хватило бы максимум на две недели.
Филатов поступает в театральное училище имени Щукина, идет "в артисты". Тем более что эта специальность ему отчасти знакома по драмкружку.
Филатов поступает в "Щуку" и попадает на хороший, "именитый" курс - вместе с ним учились многие знаменитости: Нина Русланова, Александр Кайдановский, Борис Галкин, Иван Дыховичный, Владимир Качан, Екатерина Маркова.
Вспоминает Владимир Качан: "Леня Филатов был не только моим другом, но еще и первым соавтором по песням. И я вспоминаю наш первый опыт в общежитии в этом смысле. Это была песня о какой-то неудавшейся любви. В 18–19 лет это понятно. У всех какие-то любовные драмы в это время. И мы сочиняем песню "Ночи зимние"… Первая наша песня и какой-то студеный надрыв ее куплетов несется по ночным коридорам общежития. Потом к нам начинают приходить однокурсники, соседи по этажу, все со своими напитками, все хотят послушать эту песню. Мы понимаем, что ошеломляющий успех, популярность этой вещицы обусловлены не ее качеством, а тем, что у всех в той или иной степени была какая-то любовная драма или какая-то история любовная, не совсем получившаяся. И "Ночи зимние" попадали в резонанс с настроением большинства.
Окрыленные этим первым успехом, мы продолжали сочинять дальше. Каждую ночь - или стихи, или песню. В сигаретном чаду, куря через каждые пять минут новую сигарету и сидя на своей бедной левой ноге, т. е. в экологическом кошмаре, который Филатов сам себе и создает, - он сочиняет новые стихи или новую песню. Я сижу рядом, жду, не заглядываю через плечо - нельзя, табу, жду, когда он закончит, когда я возьму гитару, гитара уже без чехла, лежит, тоже ждет. Он закончит - и я примусь сочинять мелодию, и где-нибудь на кухне часа эдак в три ночи (а уже в 10 утра на следующий день первое занятие) будет премьера песни. Посреди вот этой кухни - окурков, картофельной шелухи - Леня сидит и пишет, надо знать почерк Филатова, каллиграфическими буковками. У него очень красивый почерк - он пишет такими красивыми буковками, что даже жалко зачеркивать, словно это какой-то старинный писарь составляет прошение на какое-то высочайшее имя. Потому что Филатов так скромно всегда говорит - стишки пишу, стишки…
Вот он пишет, зачеркивает-перечеркивает, снова пишет, перечеркивает, опять пишет - в конце концов получается какой-то конечный продукт, и этой ночью сочиняется новая песня…"
Филатов прогуливал много занятий, предпочитая аудитории кинотеатрам, не пропускал он только занятий по актерскому мастерству. В один прекрасный день количество его прогулов стало критическим, и в администрации училища был поднят вопрос о его отчислении. Благодаря заступничеству руководителя актерского курса В. К. Львовой, которая считала Филатова очень одаренным, он остался в училище.
На третьем курсе, в 1967 году, Филатов сильно влюбился. В суперзвезду тех времен - двадцатилетнюю Наталью Варлей, которая прославилась ролью Нины в комедии "Кавказская пленница". Однако Варлей относилась к нему всего лишь как к товарищу по актерскому цеху и не более того.
Вскоре Варлей вышла замуж за популярного актера Николая Бурляева, а Филатов влюбился в актрису Лидию Савченко и женился на ней.
Училище Филатов закончил летом 1969 года и был сразу же принят в Театр на Таганке, с которым будет связана значительная часть его жизни.
Театр на Таганке из скучного и непопулярного превратился к тому времени в этакий остров фрондерства и диссидентства, благодаря главному режиссеру Юрию Любимову и группе его единомышленников-актеров. Филатов легко попал в труппу театра, поскольку его преподаватель Альберт Буров в то время ставил там спектакль "Час пик" и замолвил за него слово перед Юрием Любимовым. Тот согласился взять молодого актера, но не более - Филатову долго пришлось играть в массовке.
Дебют Филатова в кинематографе славы ему не принес. Леонид снялся в эпизоде в фильме Э. Захариаса и Б. Яшина "Город первой любви". Лента, увы, была признана неудачной. В своем заключении по фильму 24 июля 1970 года главный редактор сценарно-редакционной коллегии И. Кокорева писала: "В результате отсутствия должного контроля за съемками фильма получилась картина, лишенная идейной ясности и точности, и совершенно художественно незавершенная…
Из фильма совершенно ушла тема гражданственности молодого поколения, которая была главной в сценарии.
Фильм создавался во имя одной важной и главной задачи: показать, как в разное время, начиная с Гражданской войны, молодое поколение правильно понимало свои гражданские задачи, оставалось верным своему общественному долгу. Возникающие нравственные проблемы были соотнесены в сценарии с проблемами общественными. К сожалению, такая постановка вопроса совершенно из фильма исключена".
Кстати - своей игрой в фильме Филатов не был доволен.
Постепенно Филатов стал тяготиться своей ролью статиста в Театре на Таганке. Роли его были незначительны и мелки. Ни о каком самовыражении не могло быть и речи. В душе молодого актера копилось недовольство.
Театры только снаружи кажутся демократичными заведениями - на самом деле иерархия там та еще, любое военное ведомство обзавидуется. Корифеи театра, эти небожители сценического Олимпа, не склонны уступать молодежи, пусть даже и талантливой, ни пяди славы, ни единой мало-мальски значимой роли.
Весной 1970 года на Леонида свалилось сразу два лестных предложения.
Во-первых, Любимов наконец-то предложил Филатову главную роль Автора в спектакле по книге Н. Чернышевского "Что делать?".
Во-вторых, по рекомендации своего сына Константина Райкина, с которым Филатов был знаком еще по "Щуке", известный сатирик Аркадий Райкин предложил Филатову место заведующего литературной частью (в чью обязанность входило писать интермедии) в своем коллективе.
Аркадий Исаакович пригласил Филатова в свою московскую квартиру в Благовещенском переулке, где кроме хозяина Филатова встретили два известных писателя - Леонид Лиходеев и Лев Кассиль. Вот что писал об этой встрече Филатов:
"Понемногу я пришел в себя, стал шутить. Райкин милостиво улыбался, потом взял меня за руку и повел в кабинет. Там, до сих пор помню, держа меня почему-то за пульс, он стал расспрашивать: "Квартиры нет, конечно, постоянной прописки тоже, и в армию, поди, нужно идти. Да-а… ситуация. Так я вам предлагаю. От меня уходят трое одесских людей. Одному я, к несчастью, успел дать квартиру на Литейном, а второму - нет, так вот она - ваша. Если вы ко мне пойдете работать в театр, я вам обещаю полное освобождение от воинской повинности. Осенью у нас гастроли в Англию, Бельгию, весной - в Польшу"".
Я ошалел. Но все же набрался наглости и пролепетал: "Я должен подумать, взять тайм-аут". "Возьмите, - как-то разочарованно произнес он, - два дня, но больше думать нельзя". На следующий день в Театре на Таганке распределение ролей в новом спектакле "Что делать?" - и у меня главная роль Автора…
Я помчался к маме Ваньки Дыховичного, который в ту пору работал у Райкина и жил в ленинградской гостинице. Александра Иосифовна только руками всплеснула: "Да где же ты сейчас Ивана найдешь? Он же гуляет!" Все же часа через три мы созвонились. Я ему все рассказал, а он в ответ: "Ни в коем случае, я сам мажу лыжи". - "Почему?" - "Потому что двух солнц на небе не бывает". - "Но он меня заведующим литературной частью зовет!" - "Еще новое дело. Ты знаешь, кто от него уходит? Миша Жванецкий, Рома Карцев и Витя Ильченко. Ты хочешь заменить всех троих?" Я, конечно, для себя все решил, но как сказать об этом Мэтру? К счастью, в театр позвонила его жена. Я, мямля, стал говорить, что на Таганке много работы, что я привык к Москве. Она засмеялась: "Вы так же привыкнете и к Ленинграду… Ладно, оставайтесь".
Филатов остался в театре. Не суждено ему было покинуть Москву.
Премьера спектакля "Что делать?" состоялась 18 сентября 1970 года. Сам Юрий Любимов признал: "Я считаю, что Филатов очень прилично сыграл в этом спектакле". Так же считали и критики: "Образ Автора - несомненная удача театра: его драматургия, сценическое решение образа и, наконец, работа Леонида Филатова с ее неподдельной искренностью, умом, тактом, чувством меры".
Филатов продолжал играть в "Что делать?", попутно исполняя несколько второстепенных ролей в других спектаклях. Таких, как Горацио в "Гамлете", главную роль в котором играл Владимир Высоцкий.
Театр на Таганке любили, Театр на Таганке ругали, Театр на Таганке высмеивали… Говорят даже, что Леонид Гайдай в одной из своих комедий - фильме "12 стульев" - под Театром Колумба подразумевал именно "Таганку". "Таганку", напрочь отрицавшую классическую театральную школу Станиславского, отдавая предпочтение формализму Мейерхольда.
Филатов, кроме театра, продолжает активно интересоваться кинематографом - ездит в Белые Столбы, где располагались хранилища Госфильмофонда, и там смотрит шедевры мирового кино. Послушаем актера Владимира Ильина, который познакомился с Филатовым в то время: "Ребята из труппы Театра на Таганке, по 15–20 человек, тогда почти каждый выходной совершали своеобразный культпоход. Брали с собой термос, запасались бутербродами и от Павелецкого вокзала на электричке отправлялись до станции Белые Столбы, где находился Госфильмофонд. А там почти целый день смотрели кино. Моя жена Зоя, актриса этого же театра, частенько брала меня с собой в те поездки. Вот там-то, в перерывах между 3-часовыми сеансами заглатывая бутерброды, мы с Ленечкой Филатовым и подружились…".
Кумиром Филатова был итальянец Федерико Феллини, фильмы которого он мог смотреть бесконечно.
Коллега Леонида по "Таганке" Вениамин Смехов, занимавшийся еще и режиссурой на телевидении (в отделе литературной драмы) пригласил Леонида сниматься в телепостановках. Смехов вспоминает:
"В 1968–1973 годах я снял свои пять-шесть телепостановок, в основном на поэтическом материале. Филатов сыграл у меня главные роли - и за Маяковского, и за Н. Некрасова, и Фредерика Моро в двухсерийной версии по Флоберу (по "Воспитанию чувств"). Везде, кроме Флобера, с ним работать было очень легко. Я думал, потому, что мы товарищи плюс единство школы. Теперь мне кажется, дело в его четкости профессионала. Актер выполняет задания режиссера, в этом суть профессии. Привычная в театрах нашей страны патология - это дебаты актера с режиссером, глупые споры, приводящие к серости на сценах… Филатов - профессионал, поэтому режиссерам с ним работать гораздо легче, чем с большинством других…
Мне было трудно с ним во "Фредерике Моро". Вернее, все было ладно и дружно, пока мы репетировали кино как спектакль. Флоберовский провинциал, победивший Париж, расчетливый хищник, обманувший простодушных буржуа, пожиратель сердец с запоздалыми муками совести… Леня вел свою роль остроумно и изящно. Мне не позволили снимать Владимира Высоцкого, и назначение Филатова было и поздним, и спасительным. Пересмотреть свой взгляд на героя оказалось нетрудно. Трудности начались на стадии съемок. На нас очень давили темпы, а я люблю работать быстро. Филатов всегда до этих пор шел в ногу, если не с опережением. И вдруг - тормоза. Надо снимать, а он возится с гримом, придирается к одевальщице, просит оператора еще и еще раз проверить в камере: хорош ли он? Все телегенично?.. Отлично? Я взвывал от этих задержек, все нечистоты моего характера окатывали Леню с ног до головы. Но он, странное дело, и не обижался, и… не торопился. Так и застряло в памяти его нестандартное поведение зимой 1973 года в Останкино.
А теперь я должен сделать признание. Я понял лишь недавно, что сам был не прав. На стадии театральной мы работали дружно, согласованно - там я знал свое ремесло. На стадии же съемок нужно было исходить из мнения оператора. Меня раздражало, что актер хочет выглядеть лучше, чем он есть. Я боялся, что эта не к сроку поспевшая "дамская слабость" обворует актерскую свободу, убавит успех импровизаций - словом, ты работай и не думай, что тебя снимают. Тебя не снимают, а подсматривают - тогда и будет естественной, а не киношной правда игры… В теории-то это верно, но на практике этой правде должна предшествовать тщательность подготовки на главном рубеже кинопроцесса - от объектива к субъективу, от камеры к актеру. Видимо, к 1973 году, сознательно или интуитивно, Леонид Филатов обретал вторую актерскую профессию, в отличие от меня, который и до сего дня ее не понимает. Киноактер Филатов начинал теснить театрального близнеца. Нерастраченное на сцене, казалось, должно востребоваться на экране…".
Не будучи сильно востребованным в театре и кино, Леонид Филатов отдается жанру литературных пародий, который начинает входить в моду с середины семидесятых. Здесь он может совместить оба своих дара - актерский и поэтический. Блестящее чувство юмора, социальная острота и великолепное актерское исполнение сделали пародиста Филатова очень популярным. Он создает цикл пародий "Таганка-75", который из-за своей острой критической направленности был проигнорирован официальной критикой и распространялся по всей стране в основном в виде подпольных магнитофонных записей. Сам Высоцкий "продвигал" пародии Филатова. Филатов писал: "В последние годы, лет пять-шесть, мы были уже в хорошем таком товариществе с Высоцким. Не скажу - дружили, потому что друзья у него были более близкие, но в товариществе замечательном, которое меня очень устраивало и которым я горжусь…
В 1975 году он впервые почитал мои пародии, и в этом же году в Ленинграде на гастролях был вечер театра в ленинградском ВТО. Он меня вытащил, выкинул на сцену с этими пародиями, просто выволок. Я говорю: "Да я не могу, я не привык еще… Я могу это так, в застолье. Да потом - претензия на смешное… Это страшно читать, а вдруг это будет не смешно…" Но Владимир взял и просто объявил: "Я хочу вам представить совсем молодого актера, вы, может быть, еще не знаете его, но, наверно, узнаете… Я представляю… Леонида…" - и замешкался. Из-за кулис ему подсказали: "Филатов…" Он так застеснялся и говорит: "Филатов. Ну, конечно. Простите. Леонид Филатов!" Я вышел совершенно оглушенный, потому что когда действительно твое, авторское, то это очень страшно. И когда я прочитал и был настоящий успех, и были аплодисменты, Володя говорит: "Ну вот, понял, что я тебе говорил? Слушай меня всегда, Володя тебе никогда плохого не пожелает". Он все время делал так - это для него характерно…".
Так к Леониду Филатову приходит слава, пусть пока и неофициальная, но широкая.
Он продолжает играть в театре, писать пародии, даже пробует свои силы в эстрадном жанре - по просьбе Леонида Утесова пишет несколько песен для его оркестра.
Театральная карьера Филатова не складывается, у актера по-прежнему всего одна главная роль и несколько второстепенных. Разумеется, Филатову хочется большего, однако Любимов считает иначе.
Вторую главную роль Леонид получит в 1977 году, роль Сотникова в спектакле по одноименной повести Василя Быкова. Правда, сам спектакль Любимов переименует в "Перекресток". Филатов был рад, но спектакль продержался в репертуаре всего лишь сезон, после чего был снят по доселе непонятным причинам.
Невезение продолжает преследовать Филатова: годом позже Любимов соберется было дать ему роль Раскольникова в "Преступлении и наказании" Ф. Достоевского, но у Леонида вдруг пропадет голос, и мэтр отдаст роль другому актеру.
Здоровье Филатова всегда оставляет желать лучшего - то операция на голосовых связках, то лимфаденит, то ложный паралич. Но, несмотря на все это, на сцене Леонид Филатов держался молодцом. Критик Т. Воронецкая писала о нем: "Леониду не важно, играет ли он главную роль или второстепенную, ключ к пониманию этого лежит в его натуре. Для него театр, спектакль - это событие жизни, ему интересно принимать в нем участие. Свои личные, актерские интересы уходят на второй план. Главное - это театр, его идея, в которую ты веришь, живет и развивается. Леониду Филатову свойственна удивительная преданность всему, чем он занимается, полная отдача своему делу. На репетициях он ловит каждое слово режиссера, пытаясь понять его концепцию. Он готов к эксперименту, к поиску. Удивительно молодое, открытое состояние души. Не надо понимать слова "интересно играть" как любовь только лишь к самому процессу. Нет. Для Филатова важен результат, но не столько его личный, сколько само произведение в целом. Отсюда особое понимание роли театра в его жизни, в его судьбе. Это как бы "дело", которому он преданно служит уже много лет. И, конечно же, в театре Леонид совершенствует мастерство, профессионализм; постоянная школа, тренинг…"
Потом к актеру пришла слава телевизионная - в серии спектаклей, которые появились на советском телевидении в конце семидесятых, Филатов сыграл своего современника, вечно спорящего со своей красавицей женой. Спектакли назывались: "Кошка на радиаторе", "Часы с кукушкой" и "Осторожно, ремонт!".
А вот в кино актера долго не приглашали, считая его некиногеничным. Такие вот дела - тот, кто хорошо смотрелся на сцене или на экране телевизора, для кинематографа почему-то не подходил.
Но в 1978 году в фильме "Иванов, Петров, Сидоров…" режиссера Константина Худякова Леонид Филатов сыграет роль ученого Петрова. Фильм понравится зрителям и будет благосклонно воспринят критикой.