Небольшое помещение спрятавшейся в глубине трибун распивочной встретило их гулом множества голосов. Выпивал народ, по большей части, с горя, однако были здесь и баловни Фортуны, сумевшие вырвать из ее цепких рук свой куш. Все столики были, естественно, заняты, и пристроиться удалось лишь на широком подоконнике, что тоже можно было считать удачей. Однако, стоило Серпине начать разливать водку по пластиковым стаканам, как из глубины помещения к ним направился какой-то бродяга. Приблизившись шаркающей походкой, он остановился напротив и, как-то криво и неуверенно улыбаясь, попросил:
- Мужики, налейте инвалиду труда на радостях! Я вам хорошего в жизни пожелаю. У меня рука легкая, глаз светлый: как все скажу, так и сбудется.
- Ну вот, еще одна Кассандра на нашу голову! - недовольно пробормотал Серпина, в то время как черный кардинал с большим вниманием слушал и рассматривал стоявший перед ними осколок общества. Все в этом несчастном создании было ординарно: и круглое одутловатое лицо с маленьким ртом, и поросшим седой щетиной подбородком, и зачесанные на лоб короткие пегие волосы, - лишь в желтоватых с прищуром глазах, на дне их, угольками тлел живой огонек. Было в них что-то волчье, что-то от загнанного жизнью за флажки сильного самца, жить которому оставалось до первого выстрела, но… но и гордость, и даже надменность читались во взгляде бродяги.
Черный кардинал достал пачку дорогих сигарет, протянул ее оборванцу:
- Куришь?
Тот взял одну, прикурил от поднесенной зажигалки.
- Налейте ему, Серпина! - приказал Нергаль. - В России принято пить на троих, так не будем нарушать традицию.
Бродяга молча курил, как если бы воспринимал все происходившее как должное. К удивлению Серпины, начальник службы тайных операций сам поднес ему стаканчик, напутствовал:
- Выпей, забудься!
Водка была плохая, отдавала сивухой. Тайный советник поморщился. Оборванец пил маленькими глоточками, закинув голову и прикрыв от удовольствия глаза, как смакуют первоклассное марочное вино. Промокнул мокрый рот рукавом.
- Спасибо, мужики! Говорите, что вам пожелать?..
- Расскажи лучше о себе! - перебил его черный кардинал. - Как тебя зовут?
- Здесь, на бегах, Помпеем.
- Помпеем?.. - брови Серпины полезли на лоб.
- Почему Помпеем?
- Долго рассказывать… Когда лет тридцать назад я первый раз появился на ипподроме, один мудрый старик сказал: "Уноси, парень, ноги, не заметишь, как засосет!" Но я тогда был молод и глуп - дай, думаю, сыграю. С тех пор прихожу сюда каждый беговой день и каждый раз даю себе слово, что день это последний! Вот приятели - такие же бухарики, как я сам, - и прозвали последним днем Помпеи, ну а для краткости просто Помпеем.
Тайный советник недоверчиво посмотрел на Нергаля, в его глазах стоял вопрос. Черный кардинал кивнул: он самый!
- У меня такое чувство, что я не такой, как все… - продолжал бродяга, по-хозяйски беря с подоконника бутылку и наполняя до краев стаканчик.
- Гордыня - великий грех! - заметил Нергаль с усмешкой.
… - мне каждую ночь снится один и тот же сон, - продолжал Помпей, не обращая внимания на замечание. - Будто стою я на какой-то площади - ее я вижу смутно, - а передо мной удивительной красоты мраморная лестница, ведущая к золотым воротам храма. И вроде не врата это, а украшенная искусной резьбой арка, за которой начинается огромное, бесконечное небо. И так мне остро хочется жить, и так легко и радостно дышится!..
Помпей лихо опрокинул стаканчик, утер небритые щеки и подбородок ладонью.
- Только вот под утро, - бродяга скривился, лицо его стало скорбным, - когда проснешься с бодуна, такое одолевает чувство, точно не то я что-то сделал, и от этого жизнь моя пошла наперекосяк. И, хуже того, вдруг ниоткуда приходит тоска, и так становится жалко себя и всех людей, ну просто волком вой!.. Эх, мужики, - вздохнул он, - мне бы хоть разок открыть глаза с чувством пережитой радости, с чувством, что прощен, я бы - гадом буду! - бросил бы пить!
- Эй, Помпеич, где ты там? - позвал кто-то из зала. - Забери пустую бутылку!
- А что делать, - развел руками бродяга, - как-то надо жить! Я это, мужики, я еще пару глоточков, ладно?..
Суетно оглядываясь, Помпей сделал несколько больших, жадных глотков из бутылки и исчез в окружавшей подоконник пьющей и гомонящей толпе.
- Неужели тот самый Гней Помпей?.. - с недоумением протянул Серпина, глядя вслед оборванцу.
- Тот самый! - заверил его черный кардинал. - Живая иллюстрация расхожей банальности, что за все в жизни приходится платить. Вот, опустился до России!..
- Извините, экселенц, я не вполне понимаю почему "опустился"? Мне казалось, вы придерживаетесь несколько другого мнения об этом народе.
Нергаль взял бутылку с остатками водки, повертев ее в руках, брезгливо отставил в дальний угол подоконника.
- Видите ли, Серпина, в данном случае нельзя придерживаться какого-то одного мнения. До России можно либо опуститься, либо, что значительно труднее, подняться. Это страна крайностей, незнакомая с компромиссами, этакая ложка меда подвижников в бочке дегтя грешников. Произвол, лицемерие и нищета духа соседствуют здесь с поразительными проявлениями щедрости сердца и жертвенности. Кто-то может сказать: юродивые безумцы, кто-то задохнется от восторга: святые! - начальник службы тайных операций пожал щуплыми плечами. - А истина в том, что и то, и другое - правда. Здесь все извращено, все живет и случается по каким-то иным, вывернутым наизнанку законам, по которым просто не может жить остальной мир. Впрочем, мы здесь не для того, чтобы обсуждать достоинства и недостатки русского народа. - Черный кардинал присел на подоконник, выжидательно сложил на груди руки. - Ну-с, как поживает ваш подопечный?
- Живет, монсеньер, и, кажется, счастлив! - бодро рапортовал тайный советник, но, увидев кислое выражение на лице начальства, как-то и сам сник.
- Странно слышать это от вас, Серпина! - Нергаль достал из пачки сигарету. - Насколько я помню нашу последнюю встречу в Лондоне, вам поручалось сделать все возможное, чтобы раб божий Андрей загубил свою душу, а вы говорите - счастлив…
Недовольно хмурясь, Нергаль прикурил, пыхнул дымом в прокопченый потолок.
- Виноват, экселенц! Скорее всего, я не прав, но мне казалось, что для настоящего падения моему подопечному сначала надо взобраться на вершину блаженства - так будет больнее.
- Это вы сами придумали? - вскинув тонкие брови, Нергаль с интересом взглянул на подчиненного.
- Да, монсеньер! Применяю на практике полученный опыт, монсеньер. Возможно, вы помните, я рассказывал вам о парной работе каторжан в аду, так вот, лагерник Кант, объясняя свою диалектику профессиональному убийце, утверждал, что все познается в сравнении.
- Браво, Серпина, браво, вы способный ученик.
- Начальник службы тайных операций огляделся по сторонам. - Жаль, что в этой забегаловке не подают виски…
- Извините, экселенц, у меня совершенно случайно… - тайный советник достал из заднего кармана джинсов плоскую флягу. - Ваше любимое, экселенц, "Теламорес Дью".
- Очень предусмотрительно с вашей стороны, - Нергаль пригубил из своего стаканчика. - Забытый вкус Запада!.. А вот интересно, - продолжал он, с усмешкой глядя на Серпину, - вы сказали, раб божий Андрей счастлив. А как вы сами понимаете человеческое счастье?
- Я… видите ли, - заюлил тайный советник, - мне трудно дать определение, но так утверждает он сам. Похоже, Андрей влюбился, живет с женщиной, которую отбил у мужа…
Серпина сделал паузу, как бы давая начальству возможность себя похвалить, но вместо этого Нергаль заметил:
- Ну, Серпина, вы мелочитесь, разве это достижение для сотрудника вашего уровня? По нынешним временам такое и на Небесах грехом не считается. Кстати, женщину наверняка зовут Мария?
- Да, экселенц, удивительная приверженность Светлых сил к этому имени! Впрочем, вкус Андрею не изменил: она по-своему очень даже красива. Странно только, что такой экземпляр занимается никому не нужной российской историей…
- Что вы сказали? Российской историей? - переспросил начальник службы тайных операций. - Действительно, странно! Никогда бы не подумал, что нагромождение жестокости, чиновничьего произвола и человеческих страданий можно назвать таким словом!.. Ну и каким же периодом этой, как вы изволили выразиться, истории Мария интересуется?
- Эпохой Александра II, экселенц.
- А этот, ну… Андрей, - нахмурил брови черный кардинал, - он что, в то время жил?
- Да, экселенц, я проверял. Раб божий Андрей в чине генерал-майора погиб геройской смертью, защищая от японцев Порт-Артур. До этого он работал в посольствах в Лондоне и Париже, был заметной фигурой в российском Генеральном штабе. Если брать прожитые им предыдущие жизни, стоит отметить его участие в Крестовом походе в свите Ричарда Львиное Сердце, а также плавание с Васко да Гама в Индию…
- Нет, нет, Серпина, давайте ограничимся Россией: только здесь умеют по-настоящему, со вкусом страдать. И, знаете, что я придумал… - Нергаль одним глотком прикончил виски. - Мы заставим Андрея прожить ту его жизнь заново! Причем так, чтобы он полностью испил чашу горечи и разочарований, на собственном опыте прочувствовал всю утомительную бессмысленность человеческого бытия, невозможность хоть что-то изменить в судьбе своей страны. Отчаяние - грех великий!..
В возбуждении черный кардинал сполз с подоконника, принялся излагать свою мысль, подчеркивая отдельные слова жестами.
- Люди, как вам известно, придают большое значение снам, вот мы и стилизуем события той жизни под сновидения, но такие, в которых спящий обладает ясным, дневным сознанием и поступает согласно собственной воле. Смутно, подсознательно Андрей будет догадываться, что все происходящее ему вовсе не привиделось, и зародившиеся сомнения, как и пережитое им отчаяние, помогут уже в наше время толкнуть его в объятия Зла. Эти, назовем их исторические, сны будут как бы навеяны его интересом к работе Марии, тем более, что в них он встретит - естественно, в ином качестве, некоторых персонажей из окружающей его действительности. Лично меня как режиссера жизни такая перспектива очень вдохновляет. Надеюсь, вам понятен смысл моего замысла?
- Да, экселенц, - подтвердил Серпина, однако в голосе тайного советника не чувствовалось энтузиазма.
Нергаль не обратил на это никакого внимания.
- Люди, - продолжал он, - слишком хорошо в этой жизни устроились, они почему-то считают, что не несут ответственности за собственные сны, будто это бесплатные театр или кино. Фрейд, отбывающий срок в лагерях Администрации, даже придумал им сказку про бессознательное, а заключенный Юнг пошел еще дальше: изоврался до того, что утверждал, будто это самое бессознательное может быть еще и коллективным, вроде группового секса. Отнюдь, Серпина, отнюдь! Человек в полной мере отвечает за то, что ему снится. Что же до раба божьего Андрея, мы заставим его ответить и за судьбу собственного народа!..
- Да, экселенц, вы правы, экселенц, только… - тайный советник запнулся. - Видите ли, я недавно читал, что Главная Небесная канцелярия строжайшим образом запретила любые эксперименты и игры со временем, уже не говоря о попытках переписать историю. Если мы заставим Андрея прожить заново пусть даже часть его предыдущей жизни…
- Ну, Серпина, вы меня удивляете! - на громкий возглас Нергаля мужики за соседними столиками повернули головы. - Я лично не припомню, когда служба тайных операций вообще обращала внимание на такую нелепицу, как запреты высших инстанций. О том, что мы делаем, никто никогда не узнает, да и в случае чего мы всегда успеем отмотать время назад…
Серпина упорно молчал, как если бы не был уверен в правильности принятого решения, но и не имел смелости открыто возражать черному кардиналу. Нергаль не мог этого не заметить.
- У вас, - буркнул он недовольно, - развилась мания величия. Неужели вы думаете, что обитателям высших сфер нечем больше заняться, кроме как следить за происходящим на этой захолустной, затерянной на задворках Галактики планетке? Мы, посланцы Зла, прикованы к ней, как каторжанин к гире, и не можем, подобно Светлым силам, свободно перемещаться во Вселенной, зато и контроля за нами нет никакого.
- Да, экселенц, я все понимаю, экселенц, но уж больно не хочется возвращаться туда, откуда вы меня только что вызволили. И потом, - Серпина несколько воспрял духом, - для проведения операции у меня просто нет квалифицированных кадров…
- Но у вас же на Земле была собственная обширная агентура! - искренне удивился черный кардинал.
- Да, была, но по нашим волчьим законам, если темная сущность оступается, ее добивают. Все мои кадры растащили коллеги, а некоторые из агентов - такие, как Шепетуха, - почувствовали себя самостоятельными игроками, можно сказать, вышли в люди. Теперь в России вообще время шепетух. В каждой стране есть свое дерьмо, но в этой!.. Как будто кто-то время от времени подбрасывает в бочку с нечистотами дрожжи, и говно начинает со страшной силой пениться и лезть вверх, к власти.
- Кто такой Шепетуха? Никогда не слышал! - болезненно, как от дурного запаха, скривился Нергаль.
- Да есть такой, - махнул рукой тайный советник. - Бывший леший. Это он в чистилище вывесил плакат: "Уходя из жизни, вытирайте ноги!" А еще по пьяной лавочке подбил одного лесника, и они вдвоем вырубили километровые просеки в форме известных всем и каждому трех букв. И ничего бы не случилось, и никто бы не заметил, если бы лес этот не располагался под крыльями самолетов, заходящих на посадку в "Шереметьево-2". Любознательные иностранцы очень интересуются.
- Да, смышленый парнишка! - похвалил начальник службы тайных операций. - Его и привлеките к работе с рабом божьим Андреем, да и всех остальных, кто может понадобиться. Причем не стесняйтесь действовать от моего имени.
- Честно говоря, - признался тайный советник, - я и не стесняюсь. В предварительном порядке уже свел Андрея с Шепетухой, впоследствии этот контакт можно будет развить и использовать в зависимости от обстоятельств.
- И знаете что, Серпина, - принял вдруг решение Нергаль, - пожалуй, я сам буду участвовать в операции. Время от времени просто необходимо спускаться в нижний мир людей, это очень освежает воображение.
Где-то снаружи на трибунах призывно ударил колокол, и половину посетителей буфета как ветром сдуло. Воспользовавшись непроизвольно возникшей паузой, тайный советник еще раз прибег к помощи плоской фляжки, что явно не вызвало неудовольствия у начальства.
- Ну, а чем раб божий Андрей зарабатывает себе на жизнь? - едва ли не дружески поинтересовался Нергаль, беря в руку пластмассовый стаканчик.
- Вы не поверите, монсеньер, - воодушевился Серпина, - он продает по электричкам детские книги…
- И что, покупают? - вскинул брови черный кардинал.
- Еще как! Книжонки расходятся, как горячие пирожки! Причем, Андрей выбирает поезда, которыми рабочие едут с утра на завод или возвращаются со смены. Он заходит в вагон и, никому ничего не навязывая, начинает рассказывать сказку. Особенно любит Андерсена и Братьев Гримм. Усталые, трезвые мужики слушают его затаив дыхание, а некоторые даже плачут. Я сам видел, как трое работяг, сидя в рядок на лавке, заливались слезами над судьбой Белоснежки…
- Ну, Серпина, это уж, пожалуй, слишком! Вы перегибаете палку.
- В том-то и дело, экселенц, что я и пальцем не пошевелил, это все он сам. Не знаю, как ему удается подобрать ключи к сердцам этих черствых людей, думающих лишь о том, как бы выжить и выпить…
Начальник службы тайных операций долго молчал, медленно потягивая виски.
- Я всегда говорил, - произнес он наконец, глядя куда-то в пространство, - что полем боя для сил Добра и Зла являются души людей, но теперь, пожалуй, склонен думать, что не всех подряд, а только идеалистов. Именно они двигают мир, и именно за их души стоит бороться… В любом случае, Серпина, - Нергаль холодно и жестко посмотрел на тайного советника, - с этой идиллией пора кончать! Самое время переходить к активным действиям.
Черный кардинал смял в руке пустой стаканчик и швырнул его на подоконник. Инструктаж был закончен, и Серпина поспешил убрать в карман столь хорошо послужившую ему фляжку, как вдруг откуда-то из глубины питейного зала снова появился Помпей. Он уже плохо держался на ногах, и язык его заплетался.
- М-мужики, с-сообразим на т-троих?.. - выговорил он не без труда.
Черный кардинал даже бровью не повел, прошел мимо. Его советник похлопал заслуженного алкоголика по плечу:
- Это, Помпеич, уже без нас!
Через грязную, выкрашенную мерзостной зеленой краской стену Нергаль и Серпина вышли в астрал. Разом протрезвевший бедолага долго смотрел на то место, где только что стояли два его собутыльника, потом с силой потер кулаками глаза и убежденно сказал:
- Все, допился до глюков, с водкой пора завязывать! Сегодня - последний день!..
Есть что-то противоестественное в том, что тринадцать миллионов человек живут вместе бок о бок. Такой образ существования нивелирует личность, и для человека тонкого и интеллигентного где-то даже оскорбителен, поскольку каждый день перед ним мелькают, о него, индивидуального, трутся ему же подобные. А, как известно из математики, подобные члены уравнения жизни выносятся за скобки, правда, становится непонятным, что же в таком случае остается внутри. От мелькания лиц рябит в глазах, от кажущегося обилия вариантов и возможностей голова идет кругом, но это все неправда, это все мираж и обман, и огни большого города освещают лишь душевную пустоту в лабиринте массового одиночества. Думающего человека вообще должно настораживать, что он вместе со всеми смеется одним и тем же шуткам, вместе с толпой негодует, что слезы и радость в нем вызывают стандартные комбинации жестов и слов. Тогда кто же я, спрашивает он себя, и почему, разных от рождения, жизнь полирует нас до пугающей похожести? А ведь такими же самобытными, какими мы пришли в этот мир, хотелось бы из него и уйти. И, потом, зачем Господу понадобилось такое количество совершенно одинаковых душ?..
- Ну, Андрюха, ты уж скажешь! - Михалыч сплюнул, развез плевок носком ботинка по асфальту.
Они уже с месяц встречались в электричках, и если не стали друзьями, то часто вместе покуривали, разговаривали про жизнь и вообще. Михалыч, бородатый крепыш второй половины средних лет, приторговывал по поездам мороженным и теперь с сомнением поглядывал на наполненную товаром сумку - видно, боялся, что вот-вот из-под нее по платформе потечет молочная река. Жара в Москве стояла неимоверная, и толпившийся на Савеловском вокзале народ изнывал от желания покинуть столичное, провонявшее выхлопом автомобилей пекло. Но электричка все не показывалась, и приятели курили в хилом тенечке хлипкого заборчика.
- Хорошо, пусть все так, но тогда скажи мне, откуда вообще берутся души, когда в мире каждый год увеличивается количество людей? - Михалыч с сомнением поглядел на Дорохова. - Ведь откуда-то они берутся?
- Ну, это не вопрос! - сходу отмахнулся Андрей.
- Животный мир вымирает, всякие там жучки-паучки, так что душ у Господа всегда в избытке. Одна только беда - мельчают!
Михалыч недоверчиво покачал головой, нагнувшись, попробовал дно вызывавшей опасения сумки.