Он почему-то не договорил. А вместо этого присел к столу, налил себе рюмку коньяку и с удовольствием выпил.
Потом поднял на приятелей очень правдивые глаза.
- Эх, полюбил я вас, мужики! Честное слово, полюбил! А может, махнем ко мне на дачу? А? У меня дом на заливе… То да се… Шашлыки, банька… Жена на море отдыхает… Девчонок пригласим повеселее… Я таких кудесниц знаю… Маму родную забудете… Отдохнем, расслабимся…
Бэха покачал головой.
- Нет, нет. Спасибо. К сожалению, мы спешим. В следующий раз - обязательно!
- Ну что ж! - Калюжный не стал настаивать и поднялся, чтобы проводить гостей. - На всякий случай, не прощаюсь! - сказал он. - Мало ли что…
- Конечно, конечно!
- И ты береги себя, сынок! - Стенька с нежностью посмотрел на Матросова.
Приятели вернулись в приемную к симпатичному настойчивому доктору.
- Как вам наш "пахан"? - доктор мотнул головой в сторону комнаты для свиданий. - В домик на заливе приглашал? К девочкам? Меня приглашал, - по секрету сообщил он.
Бэха переступил с ноги на ногу.
- Мы бы хотели уточнить все детали по поводу денег, - твердо сказал он, не давая на этот раз себя сбить с серьезного курса.
- Про деньги - это не ко мне, - равнодушно зевнул доктор. - Это к нашему директору, - доктор махнул ручкой вперед и направо: нужно выйти в дверь и пройти по коридору.
Матросов и Бэха так и сделали.
В кабинете с надписью "Директор" вошедших встречала торчащая из стены огромная голова кабана со злобно ощерившейся верхней губой, вурдалачьими клыками и стеклянными искусственными глазами. Прямо под головой стоял директорский стол и пустое кресло. А возле окна крупный бровастый мужчина в прохладном льняном костюме, похожий на сбрившего бороду Карабаса Барабаса, бережно поворачивал в руках дорогое ружье и любовался его инкрустированным прикладом.
Увидев вошедших, мужчина осторожно поставил ружье в специальный высокий сейф в углу, запер бронированную дверцу и прошел к своему креслу.
- Так-так… Вы - с левой долей гипофиза… - догадался он, разглядывая посетителей твердыми охотничьими глазами. - Мне уже сообщили… Ну, все вопросы решены? Готовим договорчик?
Карабас выдвинул боковой ящик стола и извлек оттуда две типографские заготовки, состоящие каждая из нескольких листов, заполненных мелким шрифтом.
- Постойте, постойте… - сказал Бэха, усаживаясь напротив директора. - Тут все говорят с нами так, будто вопрос с гипофизом уже решен. А мы, откровенно говоря, совсем не планируем ложится на операцию. Мы пришли обсудить условия получения денежного кредита… А уж гипофиз… это так… оригинальное обеспечение…
Директор тонко улыбнулся.
- Понимаю! - охотно согласился он. - Готов ответить на любые вопросы!
Изобразив на лице предупредительное внимание, он, тем не менее, подхватил со стола экземпляры договора и, ловко развернув их в воздухе текстом к посетителям, опустил один перед Матросовым, другой перед Бэхой.
Матросов принялся рассеянно листать договор, а Бэха нахмурился, стараясь не упустить ни одного важного вопроса.
- Я вас слушаю, - проговорил директор.
- Скажите, как давно существует ваша фирма? - спросил Бэха.
- О, достаточно давно. Пятый год, - охотно отозвался Карабас.
- И клиенты были? В том смысле, что мы, надеюсь, у вас не первые?..
- Нет, конечно! - рассмеялся директор и внушительно сообщил: - На нашем счету более тысячи успешных имплантаций. - Он зачем-то похлопал по толстой бухгалтерской книге, лежащей по правую от него руку.
- Ну, хорошо, - продолжил Бэха. - Тогда давайте уточним все по порядку. Мы хотим взять у вас деньги в долг. На срок, скажем, в неделю.
Карабас кивнул:
- Милости просим. Это наш бизнес - давать людям деньги в долг!
- И если через неделю мы приносим деньги обратно, то ни о каких доля гипофизах речи идти не будет?
- Ну, конечно!
- И вы не будете иметь к нам никаких других претензий?
- Ровным счетом никаких!
Бэха недоверчиво посмотрел на благодушно улыбающегося директора. Директор некоторое время молчал, а потом рассмеялся.
- Я, кажется, понимаю ваше затруднение, - сказал он с приятной улыбкой. - Вы не можете сообразить, в чем же заключается наша выгода?
- Да! Именно! - облегченно выдохнул Бэха.
Директор встал и прошелся по комнате, чтобы дать нагрузку затекшим ногам.
- Объясняю! Трансплантация человеческих органов - это большой бизнес. Тысячи людей по всему миру зарабатывают на этом очень и очень неплохие деньги. Мы тоже… уже давно… - Карабас, поперхнувшись, пропустил кое-какие детали. - Но чем дальше, тем труднее вести дело. Трудно найти людей, готовых пожертвовать своими органами. Поначалу можно было просто покупать органы у нуждающихся в деньгах - теперь это плохо работает. В наше время в качестве доноров приходят только совсем опустившиеся люди - бомжи, алкоголики, наркоманы. А у таких людей органы - сами знаете какие! Клиенты отказываются иметь с такими донорами дело. А когда речь идет о кредите - вопрос другой…
Карабас остановился перед кабаньей головой и с удовольствием посмотрел в стеклянные глаза убитого им зверя.
- Вы уж простите, я буду откровенно, - он опять повернулся к посетителям. - В основном, к нам приходят люди, мягко говоря, не очень серьезные. Посудите сами: им нужны большие деньги, на короткий срок, под такой экстравагантный залог… Как правило, это какая-то авантюра… Они надеются быстро разбогатеть. А бесплатный сыр… Сами знаете… Короче, из пяти пришедших только один умудряется вернуть деньги обратно.
Бэха бросил быстрый взгляд на Матросова. Тот изучал текст договора и не обращал на разговор никакого внимания
- Я, конечно, не имею в виду присутствующих, - дипломатично добавил Карабас. И внушительно пояснил: - Встречаются очень и очень деловые люди… Особенно среди молодых. Они все возвращают в срок, и мы расстаемся довольные друг другом. С них, в соответствии с договором, - через плечо Матросова Карабас заглянул в договор и ткнул пальцем в нужное место, пункт "пять точка три", - мы берем небольшой процент за пользование кредитом - сущие пустяки, ниже среднебанковского - и вычитаем наши расходы. Так что с теми, кто возвращает, мы не в убытке. А уж с теми, кто не возвращает… Сами понимаете… - Карабас развел руками.
Он обошел стол и опять опустился в свое кресло.
Бэха покосился на Матросова. На его взгляд все было логично. У самого Матросова, похоже, вопросов не было. Бэха, нахмурив лоб, стал придумывать, что бы такое еще спросить.
- А бывает, что человек берет кредит и скрывается? - спросил он.
- Нет, - с суховатой вежливостью улыбнулся директор. - Такое невозможно. Мы внимательно следим за теми, кто берет кредит. В их организм, образно говоря, внедряется некое устройство, микросхема или, как теперь говорят, чип, который через спутник постоянно сигнализирует о местонахождении кредитора.
Оба приятеля вопросительно посмотрели на директора. Карабас, завалившись на бок, достал из брючного кармана связку ключей, отделил нужный и отпер нижнее отделение вмонтированного в стену сейфа.
На стол перед гостями легла отделанная бархатом коробочка, какие используют ювелиры, под крышкой которой, на мягком сафьяновом ложе, покоилась маленькая блестящая таблетка в металлическом ободке.
- Все элементарно, - пояснил Карабас. - Вы просто глотаете таблетку, чип застревает у вас в двенадцатиперстной кишке, и наш оператор каждую минуту знает, где вы находитесь. Если ваши перемещения вызывают подозрения, оператор сообщает по инстанции, и в дело вмешивается служба безопасности. Пока что еще никому не удалось убежать.
- Понятно. А если этот чип извлечь? - спросил дотошный Бэха.
- Невозможно.
- Почему?
- Это секрет. Но вам я скажу: требуется небольшое хирургическое вмешательство нашего специалиста. Не бойтесь, ничего страшного. Зонд, трубки… Для нашего специалиста - пустяки. Но человеку постороннему - никак!
Бэха напряженно думал, стараясь предусмотреть все возможности, а Карабас с благосклонной иронией наблюдал за переменами его лица.
- А если человек и деньги вернуть не может, и орган отдавать отказывается.
- Такое бывает, - охотно признался директор. - Но, увы… В соответствии с пунктом "пять точка пять", - он потянулся пальцем через стол к экземпляру Бэхи, - на следующий день после окончания договора, сумма долга увеличивается вдвое. И за каждый день просрочки начинают начисляться проценты. В дело вступает специальное подразделение по возврату долгов, и… - Карабас скорбно развел руки. - Люди, как правило, не отказываются…
Бэха мрачно кивнул.
- И вы хотите сказать, что все это законно? - спросил он.
- Абсолютно! - Карабас протянул вперед руку, и Матросов вложил в нее свой экземпляр договора. Директор положил договор перед собой, и любовно накрыл его ладонью. - Абсолютно законно! Наши юристы не один месяц работали с этим документом. Мы, господа, живем в свободной стране. Где человек волен сделать со своими органами все, что ему вздумается! Добровольное донорство! Комар носа не подточит!
Директор привычно отлистал страницы и разгладил рукой последнюю, на которой следовало ставить подписи.
- Ну, так как? - Он посмотрел на посетителей. - Видите, я с вами откровенен. Нам нечего скрывать!
Бэха подцепил ногтем таблетку из коробочки и взвесил ее на ладони. Маленький блестящий кружочек весил не больше бельевой пуговицы. Он покосился на Матросова и пожал плечами: дело твое, решай сам, я не вмешиваюсь.
- Вы все предусмотрели… - заметил Бэха.
- Что поделаешь - бизнес, - развел руками директор. - Ну что? Подписываем?
- А деньги можно получить прямо сейчас? - спросил Матросов.
- Ну, конечно!
Директор, скособочившись, опять извлек из кармана связку ключей, отделил нужный, повернулся вместе с креслом к сейфу и отпер другое его отделение. Это отделение было плотно заставлено аккуратно сложенными банковскими пачками.
- Тридцать тысяч долларов, если не ошибаюсь, - обернулся директор. - О такой сумме идет речь? - он, прикрыл сейф, повернулся обратно и небрежно бросил на стол несколько зеленых пачек в банковской упаковке.
Матросов почувствовал, что Бэха с усилием сглотнул слюну.
- Ну? - директор занес ручку над договором. - Так как?
Матросов вынул металлическую таблетку из рук Бэхи.
- Я согласен! - сказал Матросов и закинул электронную таблетку в рот.
* * *
К началу июня ситуация с крысами оценивалась в городе как критическая. Крысы теперь бегали по улицам, как только хотели. Милиция уже не раз открывала стрельбу по обнаглевшим вредителям. Закрывались продовольственные магазины, вчистую разоренные прожорливыми посетителями. Люди не гасили на ночь свет, но и оставленные во всей квартире огни не спасали от нашествий хвостатых воров. Телерадиовещание испытывало проблемы на передающих узлах. Люди боялись ходить вечерами по улицам и с наступлением темноты город заметно пустел.
На станциях метрополитена, несмотря на работу в усиленном режиме ультразвуковой системы защиты от попадания в шахты животных, теперь собирались ночами тысячи крыс. Были организованы специальные бригады, которые к началу работы поездов вытесняли захватчиков с платформ станций в тоннели. Перегрызенный силовой кабель приходилось ремонтировать почти каждый день.
Расположенная за городом муниципальная свалка и вообще представляла собой фантастическое зрелище. Эти несколько гектаров сваленного из контейнеров мусора, который в обычные время круглосуточно утюжила парочка бульдозеров, теперь были покрыты сплошным шевелящимся серым ковром. Сотни ворон, которые десятилетиями жили и плодились на свалке, теперь не могли даже присесть на ее поверхность, целыми днями кружили в воздухе и оглашали округу возмущенным карканьем. Администрация отказывалась принимать у соответствующих служб мусор из-за невозможности его обработать - рабочие ни в какую не соглашались даже на ружейный выстрел приближаться к свалке.
Вообще говоря, было уже не совсем понято, кто является хозяевами в городе - люди или крысы. Среди чиновников ходили слухи, что в столице собирается специальная комиссия для выяснения обстановки.
Неизвестно, что творилось бы в городе, если бы администрация через федеральную службу безопасности не наложила запрет на обсуждение в прессе и на телевидении крысиной темы.
Все ветви городской власти объединись в попытках найти выход из сложившейся ситуации. Утром дня, следовавшего за совещанием с участием науки и силовиков, губернатор в экстренном порядке принимал в своем кабинете очень перспективного посетителя, которого привел к нему новый начальник санэпидемслужбы.
В кабинет вошел средних лет человек с моложавым лицом и юношеской шевелюрой. Его решительно нахмуренные брови и гордо вскинутый подбородок должны были внушить губернатору, что перед ним человек, который знает, что говорит и у которого слова не расходятся с делом. Вид посетитель имел энергичный. Одет был аккуратно, но демократично, под пиджаком - трикотажный свитер. Он стал в нескольких метрах от губернаторского стола, взявшись обеими руками за лацканы пиджака и свободно выставив вперед правую ногу.
Посетителя представили как кандидата биологических наук, руководителя Экспериментальной лаборатории передовых биохимических технологий. Фамилия посетителя была Торба. Василий Павлович Торба.
- Ну и что? - сердито спросил губернатор. Спросил не столько у самого посетителя, сколько у помощника, который отфильтровал этого кандидата наук от прочих посетителей и провел через кордоны в его кабинет.
- Я знаю, как избавить город от крыс, - твердым голосом сообщил Торба.
Губернатор навел на него начальственные глаза. Торбу не смутили притаившиеся в них молнии. Его левый глаз цепко прищурился, как у полководца, оглядывающего поле предстоящей битвы и оценивающего дистанции атаки пехоты и углы обстрела артиллерии.
- Господин Торба - автор оригинального метода борьбы с вредными животными, - подсказал вкрадчивый голос помощника.
- Да? - губернатор посмотрел Торбе прямо в глаза.
- Да!
Губернатор подумал некоторое время и кивнул головой, показывая, что готов слушать и Торба может говорить.
Суть предлагаемого Торбой метода заключалась в следующем.
В природе, как правило, даже самые хищные и кровожадные животные не поедают себе подобных. Даже в периоды сильного голода, даже убитые в схватках естественного отбора конкуренты никогда не поедаются, а оставляются на растерзание стервятникам. Никогда в жизни тигр не станет есть тигрятину. А, скажем, акула - акулятину. Это табу заложено на очень глубоком, возможно, генетическом уровне, - природа охраняет свои ряды от хаоса и самоистребления.
В то же самое время известны случаи, когда этот природный механизм защиты и саморегуляции дает сбои. При грубых ошибках в питании на звероводческих фермах случаются факты поедания самками своего приплода. Свиноматка может сослепу слопать новорожденного поросенка. Самцы некоторых рыб при определенных условиях начинают питаться икрой, которую отметали самки-соплеменницы. Или даже лев одиночка, много лет не находящий своего места в львиной семье прайде, может стать каннибалом и начать охотится на молодое потомство более удачливых самцов.
Так вот. Как утверждал Торба, экспериментальная лаборатория под его руководством разработала метод воздействия на центры каннибализма. Им удалось выделить эти центры в коре головного мозга животных и найти химические вещества, способные этот центр активировать.
- Ну и что? - сердито спросил губернатор, которому было совсем не до экскурсов в популярную зоологию. - Какое это имеет отношение к нашей ситуации?
Торба твердо встретил взгляд грозного городского головы.
- Если активировать этот центр, животные начнут пожирать друг друга, - сказал он.
Губернатор нетерпеливо перевел глаза с Торбы начальника санэпидемслужбы.
- И наши крысы - тоже, - подсказал начальник.
Папа наконец сообразил, в чем дело, и задумался. Потом в сомнении посмотрел в непроницаемое лицо Торбы.
- Сколько же нужно времени, чтобы несколько миллионов крыс сожрали друг друга?
Торба склонил голову, отдавая должное быстроте ума губернатора. Это был хороший вопрос.
- Если процесс пойдет, и крысы станут убивать друг друга, война будет быстротечной. Изменения в поведении крыс начнутся примерно через полчаса после обработки газом. В течение первых суток популяция сократится как минимум в восемь раз. А к исходу вторых - говорить будет уже не о чем. Закон геометрической прогрессии.
Губернатор кивнул головой, показывая, что он, пусть смутно, но все еще помнит, что такое геометрическая прогрессия. Насупившись, он раздумывал еще некоторое время.
- А как его активировать?
- Простите, что?
- Ну, этот ваш… центр поедания друг друга…
- Нужно обработать животных специальным газом. То есть запустить этот газ в помещение, где находятся крысы. Например, в канализацию.
- А какой газ?
- Мы знаем какой.
Торба без сомнения хотел произвести впечатление человека, у которого слова не расходятся с делом. Слушая собеседника, он недоверчиво склонял голову чуть набок, глаза его прищуривались и в них появлялось едва заметное нетерпение, как будто Торба заранее знал, что собеседник собирается сказать.
- То есть, если пустить в канализацию этот газ, крысы начнут жрать друг друга?
- Совершенно верно.
- Вы в это уверены?
- Абсолютно. Мы работаем над этой темой уже пятый год.
Губернатор взглянул на стоящего за спиной Торбы нового начальника санэпидемслужбы.
- Вы проверяли?
- Да, - твердо ответил новый начальник. - На моих глазах двух хомячков, посаженных в специальную камеру, обработали газом. Через пятнадцать минут они сцепились друг с другом и дрались до тех пор, пока один не загрыз другого.
Губернатор пристально посмотрел на Торбу. Нельзя сказать, чтобы губернатору понравился Торба. Для настоящего ученого Торба был как-то слишком уверен в себе.
- Как это будет выглядеть? - спросил Папа после долгой паузы.
- Мы одновременно запустим газ в канализационные люки примерно в ста точках в разных концах города. Дальше останется только ждать.
- У вас имеется достаточное для этого количество газа?
- Нет, конечно. У нас есть пробные дозы. Но если вы дадите команду и подключите к делу все заводы по производству бытовых аэрозолей…
- На это нужно много времени…
- Сутки на подготовку и еще сутки на производство. Мы прорабатывали вопрос.
Губернатор покосился на начальника службы. Тот кивнул в подтверждение. Да. Двух суток достаточно.
Губернатор опять задумался. Многолетний опыт приучил Папу настороженно относится к людям, у которых заранее готов ответ на любой вопрос. Кроме того, Папа понимал, что если бы методика Торбы на самом деле была стопроцентным спасением от паразитов, то ее бы уже давно использовали повсюду, и в первую очередь на Западе.