Запоздалая волна, разбежавшаяся по воде от взрыва, ударила в опоры пирса и прошуршала галькой на берегу. К горящему парому со всех сторон спешили разнокалиберные суда.
По щекам Ксюши текли слезы.
- Ты что? - сердито спросил Оккервиль.
- Я ведь с ним разговаривала - всего полчаса назад…
Ей никто не ответил.
Каким бы нескончаемым ни казалось то роковое воскресенье, но и оно постепенно подходило к концу.
Закончились суматошные маневры пограничных и таможенных кораблей на заливе, собиравших с поверхности воды обломки баржи и другие предметы, их место заняли суда береговой охраны, патрулирующие место взрыва и не пускающие к нему любопытных.
Постепенно пустела территория завода. Давно уехали военные и ОМОН, укатили в больших черных машинах чиновники из администрации. С сиренами умчались кареты скорой помощи, увозя людей, серьезно пострадавших от крыс. Медицинские работники на месте оказали помощь тем, кто пострадал меньше. Явившаяся милиция и люди в штатском опросили людей на площади и переписала данные свидетелей.
Пустела территория завода. Но Ксюша, Матросов, Оккервиль и Калюжный все никак не решались разойтись.
- И все-таки зря он не прыгнул, этот парень, - заметил Калюжный. - Смог бы уплыть, если бы захотел…
Все присутствующие с ним молча согласились. Все взгляды почему-то обратились на Оккервиля: тот стоял, неприязненно хмурясь. Как будто был недоволен собой, винил себя в роковых оплошностях, и ему было неприятно говорить на эту тему.
- Если бы он прыгнул, история бы на этом закончилась, - отрывисто проговорил бывший экстрасенс.
- Почему? Баржа была далеко от берега. Крысы вряд ли стали бы прыгать в воду.
Оккервиль нетерпеливо дернул плечом.
- В воду, может быть, и не стали. Но тогда случилось бы что-то еще. - Он раздраженно кивнул головой на залив, по сверкающей ряби которого курсировали военные суда.
- Чудес не бывает, - добавил Оккервиль. - За все в жизни нужно платить. Зло не уходит само собой. Для того, чтобы его уничтожить, должны пострадать хорошие люди.
Ксюша и Матросов промолчали. А Калюжный хмыкнул: опять мистика. Или как ее - метафизика? Не верит он во все эту ботву. Но высказываться вслух бизнесмен на всякий случай не стал. Кто их знает, этих магов. Может, они и видят в жизни что-то особенное.
- Что поделать, так устроен мир, - добавил Оккервиль. - Войну затевают недоумки и подлецы, а закончиться она не может до тех пор, пока в ней не погибнут сотни и тысячи хороших молодых людей.
А вот с этим согласился уже не только Калюжный, но и все, стоявшие на берегу.
Некоторое время был слышен лишь медленный шелест то и дело накатывавшей на гальку волны.
В заводские ворота въехала мусорная машина, и две сомнительные личности в синих комбинезонах начали ходить по территории и собирать обгорелые тушки крыс и прочий мусор.
Люди, опустошенные событиями, молча расходились по домам. То, что приключилось с ними в тот день, было настолько невероятным, что не укладывалось в голове. Требовалось время, чтобы мозг мог хоть как-то это переварить.
- Все вокруг как будто в тумане, - призналась Ксюша. - Сегодняшний день - как сон.
- Слава богу, все уже позади… - отозвался Матросов. И, усмехнувшись чему-то, добавил: - Теперь уже точно - все…
- Ну и денек… - по-своему понял его Калюжный. - Такого в кино точно не увидишь!
Стоявшая между ними Ксюша вздрогнула:
- Ты крыс имеешь в виду? - спросила она Матросова.
Тот пожал плечами:
- Крыс. И не только.
Ксюша пристально ощупала глазами его лицо.
- Но ведь деньги в клинику отдавать только в следующий понедельник, - заметила она.
Матросов пожал плечами:
- Это уже не важно. Где я возьму деньги до следующего понедельника?
В голосе Матросова не было ни пафоса, ни обиды. Он просто отмечал, что денег в ближайшее время ему взять негде.
- Но ведь губернатор обещал создать фонд… Во всем разобраться…
Матросов махнул рукой: какой там фонд. Одни отговорки. Документов никаких не осталось, кому сколько отдавать - никто не знает. В любом случае на разбор дела уйдут месяцы и месяцы, а деньги нужно отдавать на следующей неделе.
Ксюша невольно посмотрела на Калюжного. Под ее взглядом тот побагровел, полез в карман за носовым платком и принялся громко и тщательно продувать нос.
За этим разговором цепко следили горящие глаза Оккервиля.
- А вы кто будете? - подозрительно прищурился маг. - И какое имеете ко всему этому отношение?
Калюжный закашлялся:
- Я, собственно… в некотором смысле…
- Это человек, которому будут пересаживать мой гипофиз, - ответил за него Матросов.
- Что пересаживать? - изумился бывший лекарь. - Гипофиз? Никогда не слышал, чтобы кому-нибудь пересаживали гипофиз.
Глядя не столько на Калюжного, сколько куда-то внутрь него, Оккервиль принялся ощупывать лицо бизнесмена, его глаза, веки, тени под глазами, верхнюю губу, складки у носа.
- А с чего вы взяли, что у вас проблемы с гипофизом? - хмыкнул он.
- Как с чего? У меня головные боли… И это… сознание теряю ни с того, ни с сего.
- Ну и что?
- Меня обследовали в одной очень хорошей клинике и сказали, что дело в гипофизе. А у той клиники договор с клиникой "Счастливый шанс". А уж "Счастливый шанс" стал искать мне донора для имплантации.
- Чушь! - поджал губы Оккервиль. - Ваша проблема совсем не в этом.
- А в чем? - Калюжный начал сердиться. - И вообще, ты откуда взялся такой умный?
- Это очень известный экстрасенс, - сконфузившись, проговорила Ксюша. - Его фамилия Оккервиль. По телевизору… помните…
Не обращая ни на кого внимания, высокий Оккервиль шагнул к коренастому Калюжному, всеми десятью пальцами взялся с двух сторон за его голову, как берутся за угодивший в лужу мяч, повернул ее так и сяк, покрутил вправо и влево, нагнул к груди, для чего-то внимательно изучил выступивший загривок бизнесмена, и многозначительно хмыкнул.
- Что?
- Мне знаком ваш случай. У вас врожденный дефект третьего шейного позвонка. С возрастом этот дефект усилился и привел к периодическому сдавливанию шейной артерии. Вам не нужна никакая трансплантация.
- А что нужно?
- Курс лечения. Мануальная терапия. Массаж, воздействие на энергетические точки. Короче, я знаю что.
Озадаченный Калюжный перебежал глазами с Матросова на Оккервиля, а с Оккервиля на Ксюшу. Ксюша согласно кивнула головой: да-да, именно так, этому человеку можно верить.
- Я вообще-то не верю во всю эту ботву… - промямлил Калюжный. - Экстрасенсы, энергетические точки… Но моя жена, - бизнесмен кивнул куда-то за спину, - она очень, очень верит!
- Мне потребуются три недели на то, чтобы избавить вас от головных болей и обмороков. После чего для закрепления результата вам придется ежедневно выполнять определенные упражнения.
- Упражнения?
- Да!
Калюжный еще раз оглядел лица присутствующих, и в его глазах промелькнул огонек живого интереса. Он почесал в затылке и вопросительно посмотрел на Оккервиля.
Оккервиль кивнул. Все так. Ошибки быть не может.
- Но предупреждаю сразу: мои услуги стоят недешево.
- Так-так, уже интересно, - ухмыльнулся Калюжный.
- Вы человек не бедный…
- Как сказать…
- И в виде платы за лечение я попрошу вернуть в клинику кредит, который там взял этот мальчик.
Калюжный вытаращился на Оккервиля - ничего себе заявки! Кредит, насколько он помнит, составляет тридцать тысяч долларов. Не многовато ли за курс мануальной терапии? Пусть даже с воздействием на энергетические точки.
Калюжный посмотрел на Матросова. Потом остановил свой взгляд на Ксюше.
- Это было бы просто чудесно, - особенным женским голосом заметила Ксюша. - Чудесно для всех…
Калюжный фыркнул. Чудесно-то чудесно, но…
- А вы, случаем, не сговорились против меня, голуби? - нахмурился он.
- Ну что вы! Как можно! - хором отозвались Ксюша с Матросовым.
- Вы ничего не теряете, - отрывисто пояснил Оккервиль. - Если что-то пойдет не так, то ему с его гипофизом, - он ткнул костлявым пальцем в сторону Матросова, - от вас все равно никуда не деться… Но уверяю вас, это вам не поможет. Да никто и не станет делать такую операцию. Разве что устроят инсценировку…
Калюжный задумался. В его коммерческую голову уже не раз приходила эта мысль: проверить, пересадили тебе новый гипофиз или ты так и остался со старым будет невозможно. К тому же этот экстрасенс… Было в нем что-то внушающее доверие. И жена верит… Чем черт не шутит…
Он еще некоторое время разглядывал то контуры деревьев на другой стороне реки, то носки своих ботинок.
- А-а-а, ладно! - Калюжный по-купечески, от плеча махнул рукой. - Будь что будет! В конце концов, я даже в выигрыше… Ведь клиника просила сотку… - бизнесмен подмигнул слушателям. - А здесь - тридцать с копейками… Прямая выгода.
Его слова встретили вежливые улыбки.
- Да и вообще, этот вариант мне больше нравится. Всем сестрам по серьгам. А то выходило как-то не по-людски: типа, мне хорошо, а Матросову, наоборот, плохо. Так, братцы, Калюжный не привык. Калюжный любит, чтобы у хороших людей всё было путем!
Ему никто не возражал. В такой ситуации трудно найти правильные слова. Бросаться в благодарности Калюжному на шею? Смешно. Горячо хвалить его за благородство? Не тот человек Калюжный, может обидеться. Тут уж лучше просто - деликатно промолчать. Чтобы к тому же и не сглазить.
Вдруг Ксюша громко всхлипнула.
- Ты что? - удивился Оккервиль.
- Я - так… Не обращайте внимания.
Но помимо воли по ее щекам побежали круглые слезы.
- Да что ты? Что? Все же выходит хорошо.
- Я вижу… да… хорошо…
- Так чего же плачешь?
Вместо того, чтобы успокоиться и улыбнуться, Ксюша заревела в голос.
3
Как ни старались городские власти скрыть или хотя бы приуменьшить значения происшедшего инцидента, международный скандал, связанный со взрывом и выбросом нескольких тонн неизвестного вещества в залив, разразился. Пробы воды, взятые по горячим следам международными экспертами, показали сильное превышение допустимых показателей соединений свинца. Со всех сторон на страну обрушились официальные запросы и требования. МИД, как и положено, занял непримиримую позицию отрицания очевидного. А официальные средства массовой информации стали настойчиво внедрять в общественное сознание версию несчастного случая, связанного со взрывом на пароме бортовой газовой установки. Но, как и предсказывал Оккервиль, за несколько дней мощный поток городской реки, впадающий в залив, разнес химию по необъятным морским просторам - и никакие пробы, взятые с помощью самого современного оборудования, уже ничего не показывали.
Тем не менее потребовалось несколько недель, чтобы переполох, вызванный появлением в городе гигантских крыс и последовавшим за этим загадочным взрывом в заливе, как-то затих. Первые дни компетентные органы и военный округ находились в состоянии повышенной боевой готовности - администрация опасалась появления новых монстров. Тем более, что из разных мест продолжали поступать тревожные сигналы: то в известном пригородном лесопарке были обнаружены обглоданные дикими животными свежие останки крыс неимоверного размера, то на загородной автобазе стая бездомных собак затравила каких-то неизвестных животных, то грибники в ужасе бежали от каких-то серых мутантов, которых они в страхе даже не успели как следует разглядеть. Но дальше единичных сигналов дело так и не пошло, а к исходу второй недели санэпидемстанция с облегчением констатировала появление в городской канализации привычных обитателей - и это были уже самые обыкновенные крысы самого обыкновенного размера.
Сразу после закрытия немецкой конторы по инициативе губернатора был создан фонд помощи пострадавшим от химических аферистов. Руководство фонда, в которое каким-то странным образом удалось просочиться и Бэхе, с жаром взялось за дело: начало составлять списки пострадавших, собирать заявления, отрабатывать процедуру регистрации, формировать комплект первоначальных документов и так далее. Но по совокупности происшедшего губернатору все же пришлось уйти в отставку, после чего деятельность фонда начала давать сбои, а потом и вообще зашла в тупик: никак не удавалось согласовать с властями, каким образом определять сумму, подлежащую компенсации пострадавшим, и какие документы могли бы быть основанием для этой компенсации. Впрочем, Бэха и еще с десяток активистов почему-то остались довольны результатами.
Ни у Ксюши, ни у Матросова не было времени следить за последствиями истории, участниками которой они оказались. Их жизнь вдруг круто изменила свое унылое течение и стремительно понеслась в сторону счастья и благополучия.
Калюжный, взявшись решать проблему Матросова, всё изучив и прикинув, не стал возвращать в "Счастливый шанс" кредит, а просто взял и выкупил всю клинику у ее прежнего владельца - вместе с оборудованием, персоналом, жизнерадостным доктором и финансовым директором, похожим на бритого Карабаса. Слияние медицины и финансов оказалось делом прибыльным, в перспективе просматривались разные варианты, не только кредиты под залог органов, а бизнес есть бизнес, что приносит деньги, то и хорошо.
Тут же оказалось, что процедурная сестра "Счастливого шанса" Алиса только что написала заявление об уходе - ее пригласил в полугодовой круиз по Европе один из счастливых клиентов клиники. Калюжный, не долго думая, взял на ее место Ксюшу. Это было для Ксюши чистой находкой: платят много, а рабочий день короткий, к тому же, если нужно, всегда можно договориться с доктором и отлучиться на часок другой, - работы в клинике немного. Если честно, то по сравнению с больницей работы вообще нет: раз в день кольнешь кого-нибудь в палец ради анализа крови - и все, остальное время читай, играй в компьютер или занимайся самообразованием.
Тося, опять оказавшись в привычной обстановке, не в больнице, и не в пятом отделении, а среди людей, которые ее любят и о ней заботятся, почувствовала себя заметно лучше. Полное беспамятство отступило, она начала узнавать своих. Одна из соседок по квартире вышла на пенсию и согласилась за небольшую плату приглядывать в дневное время за Тосей. Болезненная тревожность и страх накатывали все реже и реже, днем Тося пребывала в благодушном настроении (так рассказывала соседка) смотрела телевизор, что-нибудь готовила или шила, а когда вечером приходила Ксюша, она и вообще оживлялась, начинала что-нибудь рассказывать, вспоминать детство. Тосе очень понравился Матросов, и когда вечерами они собирались втроем, все было почти так же хорошо, как когда-то с Коленькой.
В первый раз придя домой с зарплатой из клиники, Ксюша не удержалась и разложила купюры ковром по дивану. Мама дорогая! Какие деньжищи! Такого количества в одном месте Ксюше отродясь видеть не доводилось!
С первой зарплаты Ксюша купила вечерние туфли, блузку со стразами, сумочку, о которой давно мечтала, еще одни туфли, золотые, и шляпку с плоской тульей и широкими полями, коричневую в белый горох, точь-в-точь такую, в какой актриса Джулия Робертс в фильме "Красотка" приходит на великосветскую игру в конное поло. Чудо, не шляпка. Первые дни Ксюша даже ходила в ней по квартире. А что, покупать, так покупать! Оказывается, это очень увлекательное дело, ходить по магазинам!
Матросову понравилась и шляпка, и сумочка, и блузка и туфли. Но, разглядывая все это, он, как заметила Ксюша, несколько раз улыбался как-то нехорошо, мрачновато и скептически.
Жизнь самого Матросова тоже чудесным образом переменилась. В новый коттеджный поселок, построенный одной из компаний Калюжного, нужен был энергетик, Матросов ушел из больницы и устроился туда. Обязанностью энергетика было снимать показания счетчиков и писать отчеты, а если что ломается, устранять неполадки. Но в новом поселке ничего не ломалось, поэтому Матросов целыми днями сидел перед компьютером в офисе и играл в "стрелялки"; за соседними столами играли в "стрелялки" главный инженер и главный сантехник поселка. Вечером можно было ехать в город, а можно остаться ночевать тут же, в комнатке за офисом. Делать всем троим было нечего, а денег платили кучу - в больнице хватило бы на целое отделение. Если в каком-то из домов от замыкания вырубалось электричество и Матросов ходил разбираться с предохранителями, то, как правило, жильцы платили ему еще и премиальные - денежку в карман. Водку его новые коллеги презирали, употребляли только виски. Они же рассказали, что предшественник Матросова знал особенное место под трансформатором: если развести в ведре воды пачку соли и вылить воду под трансформатор, предохранители будут выключаться сами собой каждые три часа в одном доме за другим и премиальные польются как из рога изобилия. Короче, и Матросов мог с уверенностью сказать, что и в его жизни закончилась неудачная полоса. Хорошо, граждане, иметь богатых друзей!
Со второй зарплаты Ксюша купила еще одни туфли и босоножки, топик и шикарный купальник (почти даром, в магазинах начались распродажи), еще сумку, джинсы и джинсовую юбку, а также сногсшибательное вечернее платье, почти как у Сары Джессики Паркер в сериале "Секс и город". Вот! Чем мы хуже? Ничем! Да, еще Ксюша купила оранжевый махровый халат с петухами для Тоси.
Жаркий июнь между тем сменился мягким июлем, а тот - погожим августом, с частыми ливнями, радугами, а ночами - с гроздьями выпуклых мультяшных звезд на иссиня-черном небе.
Когда к концу подходили деньги от третьей зарплаты, Ксюша засомневалась, что ей лучше купить: модную коротенькую синтетическую дубленку или мягкие сапоги выше колен. И то и другое было шикарно, но денег и на то и на другое не хватало, приходилось выбирать. Ксюша решила посоветоваться с Матросовым, и только тогда сообразила, что не только не видела его больше недели, но за это время даже ни разу не разговаривала с ним по телефону.
Ксюша позвонила в поселок… Коллеги, инженер и сантехник, отнекиваясь и отшучиваясь, ответили, что Матросов подойти не может. Всполошившаяся Ксюша с трудом добилась от них правды: Матросов пьян в дуплет и спит в задней комнате. Ксюша повесила трубку и, закусив губу, задумалась, припоминая поведение Матросова в последние недели.
Честно говоря, Ксюша считала, что между ней и Матросовым все уже ясно. Он любит ее, а она его. И у них все будет очень хорошо, осталось лишь утрясти некоторые бытовые проблемы - разобраться с деньгами, решить вопрос с жильем. Но Матросов повел себя как-то странно. То есть поначалу он принял горячее участие в Ксюшиных делах, бывал у нее каждый день, энергично взялся помогать, хлопотал, брался то за одно, то за другое… Но потом он сделался озабочен и даже хмур. Приходил… сидел, молчал… Кривовато улыбался, глядя на Ксюшины покупки. Все чаще впадал в мрачную задумчивость… Несколько раз Ксюше казалось¸ что он хочет заговорить о чем-то важном, но каждый раз за суетой и хлопотами не находит подходящий момент… Ксюша покраснела, припоминая свои тогдашние мыслишки на этот счет: "Что поделаешь, жизнь штука жесткая. В ней нужно твердо знать, что хочешь и решительно идти к своей цели. Между прочим, она еще и слов самых важных от Матросова не слышала. И вообще… Он что, считает, что она должна сама вешаться ему на шею?"