- Может, мне тоже съездить в Чикаго и познакомиться с Мартитой - самой известной манекенщицей за всю историю Америки? С Мартитой и Скиппи Скелтон…
- Пойдем, Люси, ты такая хорошенькая. По-моему, куда лучше Элли. У тебя есть характер - ты это ты. Не какая-то там разряженная кошечка! Поверь мне, чтобы быть хорошенькой, тебе не нужно шубы из норки. Это ведь одна видимость, ты и сама знаешь. Ты у меня лучше всех, Люси. Правда… Ну, поехали вместе с нами, а? Пожалуйста. Давай, а?
- Рой, можешь ехать, если тебе хочется.
- Я знаю, что могу, - сказал он кисло.
- А в четыре заезжай за мной к папе Уиллу.
- Ну да, - он сердито двинул стулом о кухонный стол, - а после ты будешь злиться. Я-то уж знаю.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Ну, если я поеду…
- С чего бы мне злиться? Или ты собираешься сделать что-нибудь такое, что мне наверняка не понравится?
- Ничего я не собираюсь! Я просто еду в гости! Еду выпить чашку кофе!
- Тогда все хорошо.
- Только чур, не устраивай сцен, когда мы вернемся домой… Вот и все, что я хотел сказать.
- Рой, минуту назад ты уверял меня, что с прошлым покончено и я могу на тебя положиться. Ведь согласись, так было далеко не всегда.
- Да ладно тебе.
- Вот уже полгода ты меня уверяешь, что стал взрослым человеком…
- Верно.
- Что ты понял свой долг по отношению ко мне и к Эдварду.
- Да!
- Ну, если это действительно так, если мне и правда нечего беспокоиться, что на тебя повлияет этот человек, если ты не обманываешь меня, Рой, и не притворяешься…
- Я никогда никого и ни в чем не обманывал!
- Эй! - снова позвала Элли. - Влюбленные! Долго еще вы будете прятаться? Может быть, все-таки выйдете?
Элис уже сидела в пальто и ботиках на стуле посреди гостиной. Из-за чего бы Люси и Рой ни ссорились, Элис всегда вставала на сторону Роя; к этому Люси уже давным-давно привыкла. Поэтому она не обратила внимания на то, что Элис сидит, поджав губы, и цедит слова.
Элли, опустившись на колени, застегивала молнию на комбинезоне Эдварда. Ее пальто распахнулось, и юбка задралась выше колен.
- Ну, поехали, - сказала Элли, - а то мы все схватим воспаление легких.
- Люси не может, - объявил Рой, а Люси в этот момент думала: "Не смей одевать мальчика без моего разрешения. Это мне решать - поедет ли он в твой дом, увидится ли с твоими родителями, а не тебе. Я его мать".
Напрасно она уступила Рою и отпустила Эдварда. Война окончена? Нет, никогда не окончится война с теми, кому нельзя доверять, на кого нельзя положиться. Почему, почему она вдруг ослабила свою бдительность? Потому что эта пустышка заявилась из своего Чикаго? Потому что эта "манекенщица" стоит на коленях перед ее ребенком, разыгрывая из себя мамочку, чтобы показать всем свои ноги чуть ли не до бедер?
- Ты не можешь? - огорченно спросила Элли. - Да ведь всего-то на часок. Я тебя сто лет не видела. И мы так толком о тебе и не поговорили - все обо мне да обо мне. Ну, Люси, поехали с нами. Я так завидую, что ты вышла замуж и не живешь этой жуткой суматошной жизнью. И мне б давно пора. - Внезапно ее глаза стали печальными. - Пожалуйста, Люси. Мне так хочется поговорить с тобой. Мне просто не терпится послушать про вашу семейную жизнь.
Малыш подбежал к отцу, схватил за руку и вновь уставился на Элли - она натягивала перчатки. Рой рассмеялся.
- Он думает, что перчатки теперь его, - объяснил он Люси.
- Р-р-ррр, - зарычала Элли, скрючив руку, словно это была лапа с когтями. - Р-р-ррр, Эдвард, сейчас я тебя…
Ребенок засмеялся, а когда Элли шагнула к нему, спрятался за отца. Рой посмотрел на Люси, потом да Элли.
- Эй, Эл, ты слышала? Мать Люси выходит замуж.
- Ну, прямо невероятно! - отозвалась Элли. - Потрясающе!!
- Это еще не решено, - холодно сказала Люси.
- Бог даст, не сорвется. Вот было бы здорово!
Люси никак не откликнулась.
- Слушай, - сказала Элли, - а как папа Уилл?
- Прекрасно.
- Вот кто мне по-настоящему нравится. Как сейчас помню его на вашей свадьбе. Как он тогда рассказывал про северные леса. До чего же здорово!
Никакого ответа.
Элли повернулась к Эдварду, который все еще глядел на нее во все глаза:
- А ты, Эдди, любишь папу Уилла?
Малыш закивал головой, было видно, он готов согласиться со всем, что бы ни сказала Элинор.
- Мне кажется, наш Эдди в кого-то влю-бил-ся, - сказала Элис.
- Обними за меня своего дедушку, Люси, - попросила Элинор. - Правда ведь, так и хочется его обнять, когда он рассказывает эти свои истории. Такой славный старикан. Такой несовременный! Но вот это-то и здорово. Кроме шуток, в Чикаго ужас как не хватает искренних, душевных людей, а проходимцев и жуликов там хоть пруд пруди. Когда мы были на ранчо в Хорс-Крик, там был один человек, управляющий, и такой он был вежливый, старомодный, доброжелательный, что поневоле думаешь, неужели раньше все в Америке были такие. Но Скиппи говорит, такие люди вымирают, даже там они редки, а ведь Хорс-Крик, уж кажется, последний оплот. Ну разве это не позор? Просто страшно подумать. А о Чикаго и говорить нечего - там они давным-давно перевелись. Бывает, утром проснешься, как зарычат опять эти машины, так и хочется обратно в Либерти-Сентр, где, по крайней мере, нет этой звериной злобы и разбоя. Вы тут можете спокойно оставить свой дом, машину, ничего не запирать, уехать хоть на неделю, хоть на месяц - и ни о чем не беспокоиться. А вы бы поглядели сколько замков на одной только нашей двери. Целых три! - сказала она, поворачиваясь к Элис.
- Боже! - отозвалась та. - Слышишь, Ллойд? Там такой разбой, что Элли приходится запираться на три замка!
- И еще на цепочку, - добавила Элли.
- Элинор, я просто не понимаю, как ты можешь жить в таком месте, - удивилась Элис. - И как же с грабителями? Надеюсь, ты не ходишь по улицам?
- Конечно, нет, мама, - вставил Рой. - Она ходит по воздуху. Ну, как, по-твоему, она передвигается?
- Во всяком случае, Рой, - отозвалась мать, - мне кажется, если живешь в таком месте, где надо запираться на три замка и цепочку, не следует выходить на улицу после наступления темноты.
- Да, - сказал Ллойд, - у них там серьезная проблема с цветными, я им не завидую.
- Негры тут ни при чем, дядя Ллойд. Вот вы думаете, все дело в неграх, а сколько негров вы по-настоящему знаете? С кем из них вы разговаривали?
- Постой-ка, - сказал Рой. - Вот у меня был знакомый негр, мы с ним подолгу разговаривали, когда я учился в "Британии". Очень толковый парень, я к нему относился с большим уважением.
- А одна моя знакомая, - сказала Элли, - встречается с негром.
- Правда? - встрепенулась Элис.
- Да, на самом деле, тетя. А знаете, что сказал на это мой папаша? Наверное, она красная. Смех, да и только! Потому что на президентских выборах она голосовала за Эйзенхауэра, а коммунистке это вроде бы не к лицу.
- И как же она с ним встречается, Элинор? Прямо на людях? - спросила Элис.
- Вообще-то говоря, они познакомились в гостях, и он позвал ее к себе. Но могла бы познакомиться и на улице. И что тут такого? Цвет кожи никакой роли не играет… Она мне так сказала. И я ей верю.
- Она целовалась с ним? - поинтересовался Рой.
- Рой! - сказала мать.
- А что, собственно, ты волнуешься? Я просто спросил. Мне ведь интересно.
- Чего тут интересного! - отозвалась Элис.
- Я только хотел сказать, - продолжал Рой. - Одно дело дружить и всякое такое - в этом я не вижу ничего плохого. Я и сам частенько разговаривал с негром, я же вам рассказывал… Но, откровенно говоря, Элли, что касается этой девушки, мне, правда, кажется, что связи между людьми разных рас - это совсем другое дело.
Элли высокомерно повернулась к нему.
- Ну, положим, ни о каких связях я с ней не говорила. Я в такие дела не вмешиваюсь, Рой.
- Должна вам напомнить, - строго произнесла Элис, - что здесь стоит маленький ребенок, которому еще не успели засорить уши.
- Просто я хочу сказать, - заявила Элли, - где что ни случись, все валят на негров. А я больше не желаю слушать ничего подобного. Не желаю, и все. От кого бы то ни было.
- Ну, а что же ты нам можешь сказать о разбое, Элинор? - спросил Ллойд Бассарт. - Ведь ты же сама только что говорила, какой там у вас разбой.
- Но негры тут ни при чем!
- А кто при чем? - удивилась Элис. - Ведь это по большей части их рук дело? Разве нет?
- По правде говоря, - сказала Элли, - этим чаще всего занимаются наркоманы, но это просто больные люди, которые нуждаются в помощи. И тюрьма - не решение проблемы, вот что я должна вам сказать.
- Наркоманы? - переспросил Ллойд. - Ты имеешь в виду тех, кто курит опиум?
- Просто так - на улице? - ужаснулась Элис.
- Простак! - обрадовался Эдвард. - Мам, Простак! - обернулся он к Люси.
Элли откинула голову, взметнув гривой.
- Простак! Обязательно расскажу Скиппи! О, как прелестно. Простак! - воскликнула она, кинулась к Эдварду и подхватила его на руки. - И Ворчун! Правильно?
- Ага, - согласился малыш и потянулся к ее воротнику.
- А еще кто? - спросила Элли, покачивая его на руках. - Апчхи?
- Апчхи! - с готовностью подтвердил Эдди.
- Люси, - обернулась Элли. - Он - прелесть! Просто прелесть, - она поставила Эдварда на пол, но он не выпускал ее руки. - Ну, поехали!
- Поехали, - крикнул Эдди.
- Может, заглянешь попозже, Люси? - сказал Рой. - Потом, когда побудешь у своих. Я мог бы заехать за тобой.
- Я буду у родителей, - ответила Люси.
- А ты, Ллойд? - спросила Элис.
- Заеду чуть погодя.
Они пошли к выходу: Эдвард цеплялся за пальто своей новой кузины.
- И Тихоня!
- Тихоня! Малютка Тихоня. Как же это мы забыли малютку Тихоню? Он так похож на тебя.
- И Профессор.
- Да, да, и Профессор, - подхватила Элли. - Ну и Эдвард! Ай да карапуз! Честно говоря, мне даже не верилось, что ты есть на свете. А ты вон какой, здрасьте пожалуйста!
- И злая мачеха.
- Ну как же, как же: "Свет мой, зеркальце, скажи…" - И дверь захлопнулась.
Люси видела в окно, как Рой и Элли спорят, на чем ехать: в его "Гудзоне" или в новеньком "плимуте" миссис Сауэрби. Пока шли дебаты, Элис, держа Эдварда за руку, прохаживалась с ним по дорожке туда и обратно. "Мама, - сказал Рой, - ты не прочь остаться в живых, а?" Элли показала на "гудзон" и что-то проговорила, чего Люси не расслышала. Рой засмеялся. "Ах вот значит как, по-твоему!" - воскликнул он. Элли распахнула дверцу "плимута": "Садись, Рой, садись! Ничего не случится". Ничего не случится! В этой штуковине производства "Крайслер моторс"? "Да ты шутишь, что ли?" - закричал Рой. "Садись, тетя Элис, садись, Эд", - звала Элли, но Рой сказал: "Ты ведь рискуешь не только своей жизнью, мам, но и моим наследником!" - "Рой, сейчас же перестань дурачиться", - сказала Элис. "Ну ладно, ладно, - сказал он, - ведь ничего не случилось". В конце концов все они втиснулись в автомобиль Сауэрби. Эдвард с бабушкой забрались на заднее сиденье, а Рой уселся рядом с Элли.
Люси уже было двинулась от окна, когда правая дверца "плимута" открылась и Рой обежал машину, направляясь к месту водителя. У багажника он поскользнулся и упал: "Уф!" - но тут же вскочил, отряхнул снег с манжет брюк и, подняв голову, увидел в окне Люси. Он помахал рукой. Она не ответила. Рой сложил ладони рупором и крикнул: "Может, приедешь?.. Через полчасика?"
В машине Элли отодвигалась от руля.
- Люси, так, может, мне?..
Она замотала головой.
Казалось, он не знал, что делать. Люси не двигалась. Может, он все же раздумает? Может, все-таки вспомнит, что за фрукт его дядюшка? Может, и сам захочет вытащить Эдварда из машины и вернуться с ним в дом?
Элли опустила окошко: "Рой! Мы здесь совсем окоченеем!" Он пожал плечами, послал вдруг Люси воздушный поцелуй, сел за руль и засигналил. Элли закрыла уши руками, Рой дважды нажал на газ, прежде чем мотор завелся. Снег позади автомобиля стал грязным от выхлопов. Элис сперва подняла окно, потом опустила, чтобы Эдвард мог помахать Люси своей крохотной красной варежкой. Люси подняла руку. Вновь прозвучал гудок, автомобиль отъехал от обочины и покатил к дому Сауэрби. И вот уже исчезли из виду красные огоньки, которые вспыхивали, когда Рой неизвестно почему нажимал на тормоза.
Элли, как видно, упрашивала отца разрешить ей взять в Чикаго новый автомобиль: считалось, что "плимут" принадлежит ее матери, но Айрин за четыре месяца не наездила и двухсот миль, что, по мнению Элли, было просто смешно.
- И, наверное, он отдаст ей машину, - сказал Ллойд, когда Люси отошла от окна. - Да я и не завидую тому, что он может себе это позволить. Когда я пошел в учителя, я понимал, что мне и на старости не обзавестись автопарком. Да, Люси, моей целью было подготовить молодых людей к встрече со всеми жизненными передрягами, и я думаю, ты понимаешь, что об автомобилях я при этом как-то не подумал. Если говорить откровенно, я считаю, что Джулиану не следует еще больше баловать девчонку - он и так ее избаловал. Я ничего не имею против любой расы, веры и цвета кожи, но, между нами говоря, знаешь, кто, по-моему, была та девушка, что путалась с негром, - по-моему, это была сама Элинор.
А я думала, она рассказывала о своей подруге, - сказала Люси, натягивая боты. Элли заявилась на каблучках, как будто стоял июль.
- Ну, хорошо бы это было так, Люси. Мне очень не понравился рассказ этой юной особы. Решительно не понравился. Можешь мне поверить, так могла говорить только одна из тех девиц, которых этот цветной водил к себе домой. Я вижу молодых людей насквозь. Всю жизнь возле них провел! У них привычка такая, когда они рассказывают о себе, говорить: "А вот моя подруга". Элинор баловали с детства: она была очень хорошенькой. А теперь Джулиан хватит лиха со своей доченькой, с которой он так носился. Позволить девушке двадцати двух лет жить одной в таком городе, как Чикаго, где на нее могут оказывать самое дурное влияние, - нет, этого я не могу понять. В особенности если речь идет о такой влюбчивой особе, как Элинор. И как бы там ни отнеслись к моему мнению, Люси, я его выскажу. Судя по тому, что я от нее услышал, Элинор катится в пропасть, и притом очень глубокую. Но, - он всплеснул руками, - я в это дело не вмешиваюсь и посоветовал Элис…
Тут Люси отключилась. До нее дошло, что она совершила глупость. Как могла она отпустить Роя одного, как могла позволить ему встретиться с дядей без нее - до чего же это опасно, до чего глупо!
И она подумала: а не сказать ли свекру, прямо здесь, сейчас, что она беременна?
Нет, лучше объявить всем сразу.
Она нашла решение, и притом превосходное: она объявит им всем сразу. Она приедет к Сауэрби и сообщит всей компании - Джулиану, Айрин, Элли, Элис, Ллойду, Рою и Эдварду. А когда все семейство в сборе, разве оно может воспринять известие о новом ребенке иначе как с энтузиазмом… Да, да. Она прямо видит, как Элинор хлопает в ладоши и требует шампанского. И все поднимают бокалы: "За Линду Сью!", как четыре года назад поднимали их за будущее Роя. Да, да, как бы Рой ни встретил эту новость, расскажи она ему наедине, как бы он ни был недоволен тем, что Люси сговорилась с его отцом, - все эти чувства потонут в общем гуле поздравлений. Да, да, именно так она и сделает.
Сперва она поедет к папе Уиллу. Выждет минут пятнадцать, потом позвонит Сауэрби и на этот раз согласится заглянуть к ним - пусть только Элли за ней заедет. В машине - разумеется, по секрету - она признается: "Элли". - "Что?" - "У нас с Роем будет ребенок. Я говорю тебе первой". - "Ах, как здорово, Люси!" Потом она объявит им всем, а Элли будет стоять рядом и повторять: "Ну, разве это не изумительно?! Разве не прекрасно?!" В честь такого события миссис Сауэрби, конечно, пригласит их остаться на ужин. Люси позвонит папе Уиллу и попросит его с бабушкой, маму и мистера Мюллера попозже подъехать к Сауэрби - у нее есть для них потрясающая новость. И тогда уж узнают все-все, без исключения. Начнутся разговоры и шуточки, поднимется шум, у всех будет хорошее настроение… А тревога и беспокойство Роя при мысли о том, что он вновь станет отцом, отступят перед нахлынувшей на него гордостью, надеждой и ожиданием.
И еще она сообщит, что они хотят девочку - это желание Роя, он сам выбрал для нее имя: оно ему давно нравилось, и он решил так назвать свою дочь, когда она у него появится. А если поднимут тост за Линду Сью, потом уж будет поздно спрашивать, кому из них первому взбрело в голову обзавестись девочкой, а значит, не будет ни обвинений, ни упреков… Между прочим, в новом стереофоническом комбайне Сауэрби есть магнитофон; если б ей только удалось убедить их включить запись и запечатлеть это семейное торжество! Тогда бы лента осталась свидетельством того, как их всех привела в восторг новость о Линде Сью. "За нашу дочку, и надеюсь, что наше желание сбудется!" - скажет Рой, и его слова навсегда останутся на ленте.
Но, может, это уже лишнее… А может, и нет. Разве она не видела, как люди открещиваются от правды? Разве она не видела, как люди лгут, как они готовы изворачиваться, готовы на что угодно, лишь бы увильнуть от исполнения своего долга и своих обязанностей? Если бы в ту ночь, когда Рой говорил, что хочет дочку, у нее был магнитофон… Но уж от своих слов он вряд ли откажется. Неужели Рой на это способен? Да и с какой стати? Может, он медленнее взрослеет, чем она, но по натуре Рой вовсе не лжец. Нет, не обманщик, не негодяй, не картежник, не бабник, не пьяница. На самом деле, он человек добрый и мягкий… и она любит его.
Любит? Она не станет обманывать себя, не станет утверждать, ни что всегда любила его, ни что вообще любила его. Но сегодня, в этот воскресный день, когда за спиной четыре мучительных года супружества, Люси уверена, что любит Роя. Конечно, не того, каким он был раньше, а нового Роя, каким он наконец стал. Сегодня на кухне с ней говорил уже не прежний ребячливый Рой, лживый и безответственный. Неужели это свершилось? Неужели он изменился? Стал хорошим человеком? Ее муж стал хорошим человеком? Она замужем за хорошим человеком? Отец Эдварда, отец будущей Линды Сью - хороший человек.
О, наконец-то она может полюбить Роя, она сделала его хорошим, порядочным человеком!
Да, с этим покончено! Ни Джулиан и никто другой больше не противится их браку. Сауэрби капитулировали - вот что значит сегодняшний визит Элли! Если они послали Элинор пригласить всех к себе - значит, они признали, что она была права, а они нет. Джулиан Сауэрби признал свое поражение! Несмотря на все деньги и адвокатов, несмотря на все его коварство и лживость, Джулиану пришлось выкинуть белый флаг!