Скажите, если б о Вашей сестре какой-то прыщ вот так…. Стерпели б? Вот и я…. Двинул Бербазе в нюхало, он к Оленчуку на рундук улетел. Из сломанного носа кровь брызнула. Стёпка закрыл лицо ладонью и на палубу.
Боцман:
- Твиндец тебе, Антоха - сгноит Атаман на Русском острове.
Но обошлось. Толи Стёпка стерпел, не настучал, то ли авторитет мой у Кручинина был в те дни высок, и он простил.
В дисбат на Русский остров мог и боцман загреметь - сцепился с Тараканом, да чуть не до драки.
В тот день в машинном ковырялся. В робе, конечно - я ведь не Сосненко. Самосвальчик на вахте стоял. Вдруг заглядывает в люк спардека:
- Командир, баба на корабле, симпотная….
Бабы, да к тому ж симпотные на катере не частые гости - стоило взглянуть. Только робу скинул, стою в трусах, руки ветошью обтираю, по трапу из тамбура каблучки - цок, цок, цок…. Ножки.… платьице клёш…. Потом их обладательница - милое скуластое личико, смоль подвижных глаз. Увидела меня в неглиже - поворот на 180 градусов. Юбка-клёш зонтом и мне на голову. Я ведь у самого трапа стоял и увидел прямо перед лицом то, что девушки так тщательно прячут от нас. Блин! И стыдно, и…. Ей, наверное, тоже.
Переоделся, поднялся на палубу, сел на спардек, закурил. Гостья наша юрк туда, юрк сюда - всё ей любопытно. За ней не поспевал начальник особого отдела пограничного отряда капитан Тимошенко. Ко мне подсел особист Антошка, прокомментировал:
- Это мой шеф. Катюша - его сестра. И я - холостой.
- Понятно.
Девушка обрыскала весь катер, в ахтерпик только не заглянула. А из кубрика выскочила, как ошпаренная, и на берег, никого не дожидаясь. С трапа чуть не упала. Особисты за ней. На берегу сгрудились, жестикулируют - видно, что девушку успокаивают. Таракан к ним, потом обратно. Боцман из кубрика поднимается.
Беспалов:
- Ты, онанист долбанный, другого места не нашёл?
Лицо Теслика пятнами пошло:
- Слова подбирай, сундучара!
Таракан:
- Что ты сказал?
И к боцману с кулачишками. С берега особисты смотрят, а Теслику по фигу:
- На границу выйдем, я тебя, как таракана поганого, за борт выкину.
Мичман задохнулся яростью:
- Ты меня?…. Ты меня?…. Дежурный, вызвать караул из отряда….
Я Тарасенко машу - иди, мол, иди звонить, но не звони. Вдвоём с Оленчуком толкаем боцмана в пассажирку. Затолкали….
- Да успокойся ты…. На Русском острове хохлов тоже хватает….
Гости ушли. Потом Антошка с Саней Тарасенко вернулись на пирс. Лейтенант приказал собрать личный состав катера в пассажирку. За Тараканом в каюту я спускался. Мичман Беспалов топорщил усы и не находил слов возмущению. Он возмужал за прошедший год. Не скакал больше по мостику, возвращаясь в базу. Смотрел в ТЗК на берег и ворчал на супругу, встречающую на пирсе:
- Пришла, дура…. С цветами, дура…. Не знает, что надо настоящему моряку.
В бригаде, когда ремонтировались, был случайным свидетелем такого эпизода. К Таракану Тараканиха приехала - утром Беспалов жалуется Герасименко:
- Слушай, всю ночь провозился - ничего не могу. Не встаёт, хоть убей. Жена в слёзы и на вокзал. Кричит: "Ты мне изменяешь". А, Коля, что случилось? Может, это от локации?
Герасименко не преминул посмеяться, а потом спрашивает:
- Где питаешься? Ах, с моряками! Думаешь, зачем на пробу пищи фельдшер приходит? Льёт им какую-то гадость от стоячки, чтоб с маляршами шуры-муры не завели. Вот тебе и вся локация.
Это я к чему? Весь сыр-бор разгорелся по той же теме. Ну, откуда было боцману знать про симпатичных и незваных гостей? Принял душ, залез в гамак и придремал немножко в одеянии Адама. А какие мысли у сытого здорового двадцатилетнего парня? Конечно же, о них, прекрасных и желанных. И реакция организма совершенно понятна - ни при чём тут онанизм. И тут - цок, цок, цок - по трапу без "добра". Зырк-зырк-зырк красавица взглядом по пустому кубрику, дёрг шторку…. А за ней - мама родная! - Апполон во всём своём великолепии да ещё с мачтой до подволока. С девицей чуть не истерика - одному свои прелести обнажила, у другого сама подсмотрела….
Антоха собрал всех в пассажирке и даже ногой притопнул:
- Раздоры прекратить. А вообще, моя вина - простите - припёрлись незваными, вторглись в вашу личную жизнь. Моя вина….
Ну, разве не человек? Думаю, настоящего мужика никакие чины-регалии гавнюком не сделают. Вот Таракан не таков. Душонка мелкая, а бед натворить мог немало.
И Гацко ему подстать - зауросил после бригады. Боцман его начал прижимать: да и правильно - на всех катерах с избытком крупы, макароны, запасы тушенки, которую они меняли на зелень и овощи у гражданского населения. Сухари всегда. А у нас: на десять суток продукты выдали - через десять дней в провизионке шаром покати. Зато мисками борщ выливаем, супы, каши, хлеб заплесневелый выкидываем. Боцман требует, чтоб Гацко пример взял с остальных коков, а тот:
- Тебя ещё в Анапе дрючили, когда я на границу ходил. Тебе ли указывать?
Боцман ко мне:
- Побеседуй - ты ж замполит.
Я к Гацко:
- Давай поговорим, шеф, что-то не ясна мне твоя позиция - боцман же прав.
Ответ:
- А с тобой, салабон, вообще разговаривать не собираюсь.
Тут я сглупил:
- Вообще-то ты со старшиной говоришь - фильтруй слова.
- Да какой ты старшина? Задолиз Кабанчиков! Коля вон старшим матросом дембельнулся, а ты…. За какие заслуги?
Я вспылил:
- А в нюхало давно не получал?
Боцману говорю:
- Бесполезно. Шеф удила закусил. Но не страдать же всем из-за одного полудурка. Вешай на провизионку замок и отпускай продукты по норме.
Гацко посчитал это оскорблением. Да, по сути, так оно и было - потому что не было на других катерах. Только прибыли с границы, он к чёрным брюкам надел водолазный свитер и в самоволку. К таким вещам в группе относились с терпимостью. Даже командиры. Официальных увольнений в город у нас не было. Но, если у моряка была девушка, на его отлучки, не во вред служебным обязанностям, смотрели сквозь пальцы. У Гацко не было подружки. Уверен, что и в городе он не был - слишком трусоват, ходить в одиночку по ночным улицам Камень-Рыболова. Сидел где-нибудь в кустах за забором флотской части и тешил душонку подлой радостью мести. За его выкрутасы любой из нас, заступающих дежурными по рейду, легко мог нарваться на неприятности по службе.
Раньше Гацко никого не допускал на камбуз, хотя после границы ему положен был пятидневный отдых. Заменять его должен Терехов. Мишка встал к плите, когда шеф зауросил, но поварёшка из комендора был ещё тот. А Гацко в базе к плите не загонишь. Говорит, хватит, настряпался за два года. Конфликт, как фурункул, назревал и однажды должен был лопнуть.
Но пришло понимание истоков проблемы. Шеф по натуре очень подвержен давлению авторитетов. Он никогда не прекословил годкам, боготворил дембелей. Пахал на камбузе как папа Карло с единою надеждой вернуть всё сторицей на третьем году. Одно лишь не учёл Вован - не было у нас годовщины на катере, и по его желанию не могла возникнуть. Молодое пополнение - Меняйло и Самосвальчик - относились к нему с уважением, но без подобострастия. Это Гацко задевало. Он побывал в роте обеспечения, видел, как шакалы изгаляются над молодыми, и сказал сам себе - хватит, пришло его время кататься на других, как, ему казалось, ездили когда-то на нём. Кок наш поставил себе задачу - любыми путями списаться на берег и попасть в бербазу бригады. Оттого и зачастил в самоволки, стал груб, забросил камбуз.
Надо было что-то делать. И я решился поговорить с Антошкой. Мы с ним сошлись в последнее время. Это он поведал, что Цилиндрик стучал на всех и вся.
- Ничего не вижу в том предосудительного, - комментировал особист и уговаривал. - Ты пойми, чудак человек, моя задача не сбор компроматов. Группа успешно выполняет поставленные задачи - и меня начальство голубит. Если кто-нибудь из вас пырнёт товарища штык-ножом и рванёт за кардон - твиндец, как вы говорите, и моей карьере. Так что….
И знаете, я ему поверил. Он приезжал на пирс, поднимался на борт, спускался в кубрик, угощал семечками, сигаретами - сам не курил. Мне нравилось с ним пикироваться - он был остёр на слова. Я ему:
- За нравственный климат нашего экипажа ответственность возложи на меня и будь спокоен - я знаю ребят.
Сколько ни ломал меня в сексоты, каких благ не обещал - не сговорились. Но подружились. И я рассказал о проблемах с шефом. Подчеркнул, что опасно с таким кадром на границу выходить.
Антошка:
- Ты-то чего хочешь?
- Чтоб в бербазу списали, в бригаду отправили - заслужил, и сам того хочет. Хотя придурок, конечно - сам бы мог попроситься, сославшись на здоровье.
- Попробую что-нибудь сделать.
Через неделю Гацко списали на берег. Вместо него из бригады приехал кок Алексей Зюба по прозвищу "Плюшевый" - шерсти у него на груди было больше, чем у медведя.
А потом мы с Самосвальчиком сцепились. Как не спущусь в машинное - кровью сердце обливается. Всё не так как надо - инструмент повсюду разбросан: где попользовался, там и бросил. Ключи в руки брать противно - все промаслены. Под пайолами масляные лужи поблёскивают. Мой ухоженный остров Робинзона стал приходить в запустение. Пробовал я Мишку усовещать, грозился наказать - всё впустую: такая у человека культура, или мамка так воспитала, прибирая за ним разбросанные вещи. Однажды лопнуло терпение, говорю:
- Может, в рог дать - понятливее будешь….
- Попробуй, - говорит.
Я поднимаюсь с аккумуляторного ящика - он спиной стоял у верстака. Поворачивается - в руке молоток.
- Попробуй, дай.
Я остановился. Если смутился, то не от страха. Мишка, он крупнее меня, но вряд ли имел такой опыт рукоприкладства. Ну и моральное давление моего авторитета…. Нет, его дело швах. Но я понял, если сейчас ударю - потеряю навсегда хорошего друга. И я пасовал. Говорю:
- Пятница выжил Робинзона с острова.
Он не понял. Поясняю:
- Год назад подобный конфликт был у меня с моим начальником Сосненко, только без молотка и причина другая. Тогда он уступил, теперь, видимо, мне время пришло.
- Хорошо, - говорю, - машинное твоё - твори в нём всё, что пожелаешь, лишь бы техника была исправна.
Снял с себя промасленную робу и забросил в ящик для обтирочной ветоши. С того дня ходил по катеру в парадной форме второго срока, не удосуживая себя ремонтными работами.
Но беды ещё не кончились. Приходили даже с тех сторон, откуда и не ждали.
Обнаружили сундуки нашего звена, что у начальника ПТН жена красавица, и зачастили на мыс Белоглиненный. По идее, нам сюда только заправляться ходить, дневать на швартовых удовольствия мало - мыс всем ветрам открыт. Гераська с того фланга бегал под любым предлогом, лишь бы взглянуть на прекрасную даму. Мы Таракана зовём в баню - раньше в Платоновку ходили: там и парилка приличная и народ гражданский отирается. Теперь Беспалов:
- На ПТН отличная баня - туда пойдём.
Пост Технического Наблюдения - это мощная РЛС и при ней девятнадцать бойцов, один старлей (начальник) и один прапор (старшина). Эти двое женаты. Прапорщица - молодая, дебёлая, со скуки умирающая бабина лет двадцати. Офицерша лет на десять постарше, ухоженная, образованная, с манерами школьного педагога.
- Мне не скучно, - говорила. - Летом я гербарии собираю, а зимой кружева плету. И круглый год книжки читаю.
В неё-то и втюрились сундуки.
Подошли, ошвартовались. Таракан на ПТН посеменил. Боцман повёл народ дикий виноград собирать для компота. На катере Самосвальчик с Плюшевым остались, мы с Мыняйлой пошли баню топить. Командир ПТН ещё в самый первый наш визит сказал:
- Вам нужна, вы и топите - она не закрывается.
Натаскали в баки воды, набили дров в чумазую печную пасть, лежим на травке возле бани, покуриваем. Заодно и охраняем от халявщиков с ПТН.
Его начальник гостя принимает (Таракана), а прапор с карабином на плече на охоту наладился. Следом супруга бежит в задрипанном халате, сквозь щели которого видно мощное тело, не обремененное бельём.
- Юр, я с тобой пойду.
- Куда со мной? - прапор негодует. - На тигра? Парни вчера амбу с вышки видели.
- Ты же сказал - на кабана.
- На кабана и иду, а может тигр повстречаться.
Прапорщица остановилась озадаченная и расстроенная:
- Не берёшь меня, не берёшь…. Тогда я с моряками в баню пойду.
- Больно ты им нужна.
- Это тебе, видать, совсем не нужна, а им, может быть, даже очень. Верно, ребята?
Мы промолчали. Прапор ушёл в тайгу. Супруга вернулась домой.
Мыняйла:
- Товарищ старшина, пойдёте с ней в баню?
- А ты пойдёшь?
- Я бы пошёл.
Это он с горя - подруга бросила. Была у него девушка в родном селе. Фотографию показывал - прелестное создание в короткой школьной форме с белым фартучком. Ножки - само совершенство и оголены чуть не до самого основания. Когда прислала хохлу отказ, он фотографию на стол бросил и ножницами, как ножом, вооружился.
Мишка Терехов:
- Эй, хохол, ты что замыслил?
- Казнить неверную.
- Постой, постой….
Курносый завладел фотографией и ножницы отнял - ополовинил фотку чуть выше кромки платья, подал ту, на которой личико изменницы:
- Казни.
Перед сном Мишка взглянул на прелестные ножки, поцеловал и положил под подушку. Щёлкнул тумблером плафона, в наступившей темноте и тишине прочёл молитву:
- Спи, годок, спокойной ночи
Дембель стал на день короче.
Пусть приснится тебе сон,
Как садишься ты в вагон,
Дом родной, п…да на печке
И приказ Антона Гречки.
Утром рассказал, какой видел сон восхитительный - а простынь пришлось стирать. С того дня ножки на фотографии бывшей Мынейловской подруги пошли по рукам - каждому хотелось поглазеть на них и окунуться в эротический сон. А хохол с неизбывного горя хотел пойти в баню с чужою женой.
Но женщины пришли вдвоём. Был, правда, момент, когда разомлевшая от пара прапорщица распахнула дверь и присела в полумраке предбанника на лавку отдышаться - явно провоцируя нас. Но большие, отвисшие до пупа груди скорее отпугивали, чем притягивали взгляд.
Потом прискакал Таракан и рявкнул:
- Боевая тревога! Бегом на катер.
Прибежали на катер - нет виноградарей. Беспалов нажал кнопку сирена и не отпускал минут двадцать, пока на берег не выбежали Теслик с компанией.
Снялись со швартовых - курс на границу, а там вот что произошло. У китайцев были длинные лодки (мы их джонками называли) с подвесными западногерманскими моторами - они по скорости делали наши "Аисты", как заяц черепаху. И это очень сильно задевало командование. В противовес им привезли на Новокачалинскую заставу две амфибии - это "лягушки" с авиационным двигателем и большим пропеллером. Догнать китайскую джонку им удавалось, а дальше что? Сидят там два бойца под фонарём, как в самолёте, а откроют - даже незначительная волна захлёстывает. И не дай Бог двигатель заглохнет. Запускали его рывком за пропеллер - а как это сделать на воде? Короче, амфибии эти были непригодны к службе на Ханке. Но пока дошло….
В тот день у одной такой в миле от берега мотор заглох. Открыли погранцы фонарь - может запустить хотели? - а волной кабину захлестнуло. Легла амфибия на дно, а парни на неё встали - волна пройдёт, их с головой, схлынет - вода по грудь. Вторая на помощь пошла - только сбавила ход, её тут же волной захлестнуло. Картина Репина маслом - две амфибии на дне, четыре головы на поверхности - называется "Приплыли".
На заставе всполошились, начали нас по рации вызывать - а мы баню топим, лясы точим да виноград собираем. Те, что дежурили на катере, зуммера из радиорубки не услышали - видно, своих дел хватало. Откликнулся 68-ой и с правого фланга через всю Ханку ринулся на помощь. А время идёт. Наконец догадался кто-то с заставы на ПТН брякнуть, чтоб прощупали локатором - куда это ПСКа-69 запропастился. Начальник отвечает:
- Так они здесь.
Дальше события развивались так. Выскочили мы из-за мыса, сразу ребят на экране РЛС засекли и ещё две цели. Одна - ПСКа-68, мы с ним по рации связались. Вторая быстро двигалась из глубин китайской территории. Вскоре мы её в ТЗК смогли распознать - джонка с немецким мотором. Летит, только бурун сзади пенится. Почуяли жёлтомордые добычу лёгкую в наших водах - ребят обессиленных забрать и утащить в Поднебесную.
Потом хрен докажешь, кто чью нарушил границу.
Мичман Беспалов очень разумную повёл тактику в сложившейся ситуации. Ясно и понятно, что по прямой китайцы нас сделают нас в два счёта, и он начал менять галсы, подбираясь к месту крушения амфибий. Узкоглазым за волнами погранцов не видать, так они ориентируются по нашему курсу - мы повернём на юго-восток, они уже там, мы на норд-вест, и они туда во все лопатки. Будто игра в пятнашки. Только мы с боцманом стояли у лееров, вооружённые до зубов личными автоматами, а Мишка Терехов расчехлил свою рогатку и в оба патронника патроны загнал.
Переиграли китайцев - раньше их вышли на расстояние визуального контакта с погранцами утонувших амфибий. Они уже махали нам руками, но головы торчали только три. Куда делась четвёртая? Ситуация резко изменилась, и стал понятен манёвр джонки - она вдруг устремилась вглубь наших вод. Один бесстрашный боец рискнул пуститься вплавь до берега, и за ним сейчас рванули китайцы. Нам в этой гонке ловить было нечего, и командир взял курс на перехват. Мы пошли вдоль границы, забирая всё ближе к чужим водам, и наблюдали за джонкой. Вот белый бурун пропал среди волн, через минуту вспучился вновь - нарушители рванули на север. Беспалов схватил мегафон:
- На лодке - заглушить мотор, лечь в дрейф для досмотра. В случае отказа открываю огонь на поражение.
Вряд ли его услышали на джонке. Мичман включил сирену. Китаёзы чуть изменили курс, огибая нас по широкой дуге. Минут через десять-пятнадцать они станут недосягаемы. Беспалов:
- Терехов, заградительный, огонь!
Пулемётная очередь треском разорвалась в ушах, по палубе зазвенели пустые гильзы. Строй фонтанчиков обозначил линию, на которой кердык придёт нарушителям. Джонка не остановилась, но шире заложила дугу.
- Терехов, огонь на поражение!
Второй строй фонтанчиков пробежал значительно левее первого, то есть ближе к нарушителям и дальше от границы. Лодка развернулась к нам кормой и бросилась во все лопатки прочь от пулемётного огня. Третью очередь Мишка дал без всякой команды - должно быть нервы сдали - и точно накрыл джонку очередью. Она вздыбилась узким носом - на мгновение бурун закрыл её и тут же пропал - лодка встала. Над бортом замелькали спины нарушителей. Мы подумали, они молятся, а китаезы вычерпывали воду. За кабельтов до них с лодки спустился человек и поплыл в нашу сторону - маоисты отпустили захваченного погранца. Он поднялся по штормтрапу, и мы легли на обратный курс. Нарушители были в наших руках - лестно взять их на буксир и притащить на заставу. Беспалов за такой подвиг мог медаль получить, да и нам что-нибудь подфартило. Но важнее - спасти ребят, и мы ринулись к затонувшим амфибиям.
- Страшно было, - спрашиваю погранца, - в плену побывать?
- А ты как думаешь?
- А когда вас очередью накрыло?
- Не успел испугаться - вдруг удар в лодку и дырка в борту. Мотор заглох - водой залило.