- Я бы хотел уйти в частные детективы.
- О!.. Это дело! Нам как раз и нужны они - два частных Шерлока Холмса. Пиши заявление, а я оформлю приказом.
Полковник выскочил из-за стола, протянул Косте руку. И, провожая из кабинета, продолжал:
- "Волга" - хорошо, но и "жигули" - неплохо. Тебе в новой должности придется много ездить. А что? Разве плохо мотаться по городу в "жигуленке"? Ну вот, думай и приходи. А приказ о твоем переводе будет сегодня вечером. И в другой раз, и всегда… все в руках Божьих.
Костя был на седьмом небе, он от радости даже забыл спросить, будет ли ему зарплата. Или частные сыщики сами заключают договоры с клиентами? Найдет преступника - получит, не найдет…
Майор вспомнил о спрятанных драгоценностях. "Ах!.. Мне все равно!" И скорым шагом направился к "Волге". Он знал, что Амалия пришла с работы и что, должно быть, на квартире с ней Тариэл… "Приеду и как ни в чем не бывало буду с ними ужинать".
Ему не терпелось увидеть пострадавшего грузина.
Амалия, открывая дверь, сияла от радости, хотя внешне и ничем не выказывала своих чувств, наоборот, нарочито суховато проговорила:
- Обыкновенно ты прежде звонишь, а уж потом приезжаешь.
И он в тон ей сказал:
- Ты, тетушка, будто и не рада появлению племянника. Я, кажется, не часто тебя навещаю.
И, как всегда, прошел в гостиную и здесь увидел Тариэла. Грузин сидел в кресле с перевязанной головой, в халате, в тапочках на босу ногу. Вид у него был несчастный, потерянный, он был бледен как лист чистой бумаги. Майор удивился:
- Что с вами, кацо?
Грузин страшно не любил в устах милиционера это фамильярное и столь желанное в родных краях "кацо", - здесь оно звучало оскорбительно.
- Упал и разбился.
Сказал через силу, каким-то придушенным сиплым голосом, и взмахнул рукой, и было видно, что это движение причинило ему боль. Он скорчил страдальческую гримасу, втянул голову в плечи. Сидел в кресле, вытянув перед собой ноги, смотрел под стол и стонал. Видно, слаб был кавказец духом, и боль его сломила. "А может, - думал Костя, - боль непереносима".
- Зашиб позвоночник, - сказала Амалия, поправляя повязку на голове Тариэла. - Говорю ему: ложись в клинику, - не хочет.
- А голова? - кивнул на повязку Костя. - Может, сотрясение?..
А про себя с удовольствием отметил: "Удар вышел неплохой. В самую точку попал". Больше всего он радовался, - почти ликовал, - тому обстоятельству, что Тариэл и не подозревает, кто его так лихо хватил по позвоночнику. "По башке-то я его будто не задел, видно, боль и в голову отдает, а может, при падении ушибся", - думал Костя, направляясь вслед за хозяйкой на кухню.
Здесь Амалия, как и в коридоре, вновь зашлась радостью, глаза ее заблестели, - она схватила Костю за руку, на ухо зашептала:
- У них драка вышла. Он по телефону целый час названивал, по-своему лопотал и все "азиков" поминал, шакалами называл, да так, что зубы скрежетали, шипел, как змея. Потом двое сюда заходили, - один русский, другой кавказец, Нукзар, и им про "азика" говорил, - злобно, с ненавистью. Видно, этот самый… "азик" и врезал ему.
Так и сказала: "врезал", а Костя смеялся в душе.
- А кто такой Нукзар? Он раньше бывал у вас?
- Бывал, и не однажды. Толстый и пожилой, - лет пятьдесят ему. Он в каком-то совхозе в парниках цветы скупал, и мальчики его в самых людных местах продавали. Сейчас они вроде бы…
Амалия глянула за дверь, - нет ли Тариэла! - махнула рукой: "Ходить не может" и шепотом:
- Гуманитарную помощь трясут, одежду поношенную продают. Миллионы загребают.
Принесли в гостиную чайный прибор, Костя сказал Тариэлу:
- Давай, двигай к столу.
Тариэл сморщился, как от зубной боли. Что-то буркнул под нос. С места не двинулся. Амалия поднесла ему чашку, но он жестом восточного владыки отстранил чай. Еще ниже опустил голову, стиснул зубы. И за время чаепития ни одного слова не проронил. Боль, злость и досада, - шутка ли, потеря в одно мгновение несметного богатства, - парализовали его волю, повергли в отчаянье.
Костя уехал, а назавтра его на работе ждали два приятных сюрприза. Первый - приказ о назначении частным сыщиком, и второй: на Васильевском острове, в недавно купленной роскошной квартире, был убит глава питерской грузинской мафии Нукзар Нодия. ""Азики" расправились со своим конкурентом, - подумал Костя с захлестнувшей его до краев радостью. - На очереди - Тариэл. Он, видимо, второй человек в грузинской мафии".
Вышел на улицу, сел в "Волгу" и поехал так, без цели и смысла, куда глаза глядят. Ему надо было побыть одному и обдумать случившееся. То, что Нукзара устранили "азики", не сомневался. И проще простого ему, Косте, навести следствие на врага Амалии: анонимный звонок следователю, и Тариэла как ветром сдует.
С минуту подумал и свернул на дорогу, ведущую к дяде Василию Владимировичу. С легким сердцем и чистой душой майор въезжал в усадьбу дяди.
Здесь он остался ночевать. В полночь зашел в сарай и еще раз проверил, хорошо ли запрятал сверток. Вынул из него перстень с бриллиантами, спрятал в багажнике автомобиля. А перед сном в своей маленькой комнате на втором этаже при свете ночника сосчитал деньги: рублей было триста тысяч, а долларов - четверть миллиона. Прикинул, сколько можно выменять на них рублей: получалась астрономическая цифра - сорок миллионов!
Засыпал он с мыслью: "Золото и бриллианты сдам государству, а деньги - мои".
Дело об убийстве кавказского гражданина Нукзара Нодия поручили следователю районной прокуратуры Сигулевскому Вадиму Натановичу. Костя не знал его, и это облегчало ему вмешательство в ход следствия. Он в тот же день позвонил Сигулевскому. На всякий случай заложил за щеку кусок булки, сказал:
- Приятель, вы ищете убийцу? Хочу вам помочь.
- Попробуйте, - недоверчиво отозвалось в трубке.
- Нодия был раньше королем цветочной торговли в нашем городе.
- Я это знаю.
- Потом грузины захватили торговлю шмотками…
- И это знаю.
- Нукзар был главой, но в Питере живет его помощник - Тариэл Бараташвили. Не исключено, что задрались вожаки стаи.
- Так, так… Минуточку, это уже интересно. Так, записал. А где живет этот самый Тариэл? Ого, - и это знаете?.. Но, может, заодно скажете - кто, как и чем ударил Нодию по шее? Может, проясните и эти обстоятельства?
- Этих обстоятельств не знаю. А только Тариэл накануне убийства кому-то звонил и давал наставления на своем грузинском языке. Часто называл имя Нукзара.
- М-да… Подождите минуточку. Я запишу, а вам советую прожевать, - легче говорить будет.
- Бывай, друг. Успеха тебе, - сказал Костя и повесил трубку. Звонил он из автомата.
С тех памятных событий прошло полгода. Тариэла судили, отправили в тюрьму. На процессе он ни словом не обмолвился об утраченных драгоценностях.
Костя, так успешно начавший свою деятельность в роли Шерлока Холмса, женился на Амалии, стал полновластным хозяином в квартире, на даче и в сердце супруги. И деятельность сыщика приносила успех, - Костя процветал. Он и внешне заметно изменился: пополнел, огрузнел, и в манерах, и в речи появились величавая медлительность, жестковато-насмешливый, назидательный тон человека, который знает, что он делает и чего он хочет.
Драгоценности он хранил там же, - считал это место надежным, - ничего не брал из них, не продавал, - ему хватало гонораров, которые густо сыпались за работу. Немного истратил он и из тех денег, доставшихся ему от Тариэла. Жил безбедно, интересно и, как истинный Шерлок Холмс, увлекался розыском преступников. Амалия дивилась зеленым купюрам с портретом Вашингтона, но на вопрос "Откуда они у тебя?" ее муж, которого она, кстати, обожала всей своей пылкой душой, неизменно отвечал одно и то же: "Ты же знаешь, с кем я имею дело, - с мерзавцами первой гильдии. У них есть и доллары".
И все складывалось хорошо и, наверное, со временем было бы еще лучше, если бы не одно внезапное, точно свалившееся с неба, обстоятельство. Однажды вечером, придя с работы, он застал в квартире Тариэла. Грузин был чисто выбрит, одет с иголочки, - сидел в гостиной за столом и улыбался. Амалия хлопотала на кухне, - она уже накрывала стол для чая. А Тариэл, не поднимаясь навстречу Косте, не изъявляя желания с ним здороваться, спокойно и нагло проговорил:
- О-о!.. Явился мой заместитель.
- Не заместитель, а хозяин, - твердо проговорил Костя. - А вы, мил человек, как сюда попали, и вообще… как очутились на свободе?
Костя с ходу пошел в атаку. И, присаживаясь к столу, зорко наблюдал за каждым движением пришельца, был готов к немедленному отпору и к тому, чтобы в случае надобности повторить свой нокаутирующий прием. Пистолет был во внутреннем кармане, - Костя и его выхватит раньше противника. Сидел в положении ястреба, готового в любой момент оседлать жертву.
- Я здесь по закону, гражданин майор. По закону! Вам не надо за меня волноваться. Здесь моя квартира и моя жена. Законная жена! А?..
Майор хотел приступить к делу - выдворить из квартиры непрошенного гостя - и уже поднялся для атаки, но как раз в этот момент из кухни пришла Амалия и с ней два молодых кавказца. Они смотрели на Костю с удивлением, но без страха и даже без желания придать факту его существования хоть какое-нибудь значение. Не поклонились, не поздоровались, - расселись за столом поближе к Тариэлу. Одежда на них дорогая, тончайшей выделки кожаные куртки и на пальцах перстни с бриллиантами, но вид у каждого помятый, усталый и какой-то затрапезный, будто живут они и спят в подвалах, подворотнях или под лавками рынка.
Тот, что постарше, - толстый, сырой, с кривым горбатым носом и красной шеей, - кивнув на Костю, спросил Тариэла:
- Этот?
- Он.
Кривоносый вынул из кармана черные очки, - те самые, в которых Костя был в гараже, - ткнул ими в Костю:
- Твои?
Костя дрогнул, отвел глаза, - непроизвольно, глупо. И слышал, как у висков стучит кровь. "Дознались!"
- Ну вот… - продолжал Тариэл, - мы и приехали.
И, помешивая в стакане чай, не глядя ни на кого, и на хозяйку тоже, добавил:
- Вам, гражданин майор, придется прогуляться туда… где я тоже немножко был и строил дорогу в тундре. Там есть и камни, много камней… Их надо двигать туда-сюда. Вы майор милиции, зеки вас немножко будут бить, но ничего, - жить можно.
Отодвинул чашку с чаем, повернулся к Амалии:
- Ты поторопилась и выписала меня из квартиры, а его вписала. Но ничего. Ты сделаешь все это наоборот. Мы с тобой муж и жена, у нас любовь. А он…
Тронул Костю за локоть:
- Не забудь оставить ключи от гаражей. У нас много будет машин, за валюту купим.
Кивнул товарищам, и они все разом поднялись. И направились к выходу. Тариэл от двери повернулся:
- Он поедет туда, а я - сюда. Это сказал вам я, Тариэл!
Амалия подскочила к двери, толкнула его:
- А ну вон отсюда, жук навозный! Ты войдешь сюда через мой труп!
И хлопнула дверью.
И уже за дверью Тариэл кричал:
- Ты, майор, приготовь мешочек… тот самый, помнишь?.. Завтра позвоню. А к прокурору не ходи. К начальнику милиции - тоже. Они все наши.
И троица друзей удалилась, унося с собой дух вокзалов и пыльных улиц.
Костя и Амалия смотрели друг на друга, стараясь сообразить, что же с ними произошло? Женщина до смерти перепугалась, смотрела на мужа с нетерпеливым ожиданием.
- Разве так бывает: осужден на десять лет, а вернулся через полгода?
- Теперь время такое, - мафия достает всюду.
Вообразил, какую охоту на него организует Тариэл.
Отдай ему драгоценности, не отдай - все равно будет мстить. И как соперника и заклятого врага постарается устранить. Но для начала им надо выдрать из него ценности.
Пошел в спальню, за ним и Амалия. Свет выключили, но, конечно же, не спали. Амалия ждала откровений, и Костя поведал, что произошло тогда в гараже. И только умолчал о драгоценностях.
Амалия, заложив руки за голову, лежала с широко открытыми глазами. Скорее чутьем, чем умом поняла всю меру опасности, нависшей над ними. Спросила:
- Старрок будет тебе помогать?
- Допускаю, что он в кармане у Тариэла.
- А прокурор?
- Там все заодно.
- Неужели они так все повязаны?
- В том-то и трагедия нашего государства. Ты слышала, вчера сообщили по телевидению: на рынок в Москву колхозники привезли машину картошки. Хотели продавать по божеским ценам. Азербайджанцы им сказали: "Сдайте картошку нам, а мы потом продадим по своей цене". Колхозники из Тульской области не согласились. И улеглись на мешках спать. В полночь машина была взорвана. Семь ребят погибли…
Они долго лежали молча. Амалия знала: над ней, над ее любимым занесен меч возмездия. Полная решимости, сказала:
- У меня есть деньги, серебряная посуда, бриллианты.
- Хорошо.
- Надо что-то придумать.
- Да, надо. И как можно скорее. Сегодня ночью, сейчас же.
Притянул ее к себе, обнял, поцеловал.
- Ты - умница. Как твое плечо, - болит?..
- Да, болит. Остеохондроз - болезнь стариков. Теперь остеохондроз помолодел. И таких, как я, мучает.
- Ты говорила, нужен юг, тепло.
- Хорошо бы, и - на все лето.
- Поедем.
- Куда?
- На Дон, в Каслинскую. Там много солнца, полынное молоко, фрукты, арбузы…
- Пожалуй, поедем. Только на машине.
- Хорошо. Встаем и едем.
- Сейчас?
- Завтра может быть поздно. Тариэл расставит капканы. Может, уже расставил.
Амалия потянулась к ночному светильнику, но Костя ее остановил.
- Собраться в темноте можем?
- А что? За нами наблюдают?
- Да, наверное, Тариэл мог уже повесить нам на хвост своих волчат. Повадки этой стаи мне знакомы.
- Ну, хорошо. В потемках трудно будет. А можно хоть в ванной зажечь свет?
- В ванной можно.
Они встали и начали собираться в дорогу дальнюю и - надолго. При свете луны, пробивающемся через тюлевую гардину, Амалия писала письмо шефу:
"У меня сильно болит плечо. Уехала в Сочи. Оформите отпуск до октября".
И он написал Старроку:
"Внезапно уехал в Армению. Сел на хвост преступнику".
Старрок хотя и не регламентирует деятельность частных детективов, но все-таки пусть знает.
Амалия собирала чемоданы, набивала огромный туристский рюкзак продуктами, обувью на всякое время и погоду. Костя, одевшись по-походному, подходил то к одному окну, то к другому - высматривал "хвост". Он был уверен, что Тариэл установит за ним наблюдение. Слишком велики сокровища, утраченные им при схватке в гараже. По нынешним ценам там - миллионы, и не рублей, а долларов. К тому же и Амалию этот восточный ревнивец задаром не отдаст.
Костя был уверен, что отнятый у "Спинозы" сверток - не единственный. Выкупил же он себя чем-то из тюряги. К тому же Костя знал характер и нравы кавказских мафиози: ценности они хранят не в одном месте.
Над соснами Удельного парка, куда выходили окна квартиры, где, освободившись ото льда, бежала Черная речка - свидетельница гибели великого Пушкина, светло и далеко занялось небо. Над Питером зажигались первые всполохи зари.
"Хвоста" будто бы не было, если не считать одинокого "жигуленка", прижавшегося к стене дома на пути к гаражу, где стояла Костина "Волга". "Могут быть там, - в "жигуленке"", - думал он с незатихавшей тревогой, ожидая окончания сборов. Но вот Амалия объявила:
- Я готова.
- Хорошо. Стой у окна и смотри, когда я подъеду. Поднимусь за вещами и поставлю квартиру на охрану.
- Охрана тоже… может попасть под их контроль.
- Сюда их рука еще не дотянулась. Пока не слышно.
Костя потрогал в карманах пистолеты, - один и другой, расположил поудобнее газовый баллончик, сказал: "С Богом!" и вышел из квартиры. У "жигуленка" была зашторена задняя кабина, но Костя зацепил взглядом три силуэта. "Ага!.. Вот они, голубчики!" - проговорил в сердцах, невольно прибавляя шаг и напрягая "боковое" зрение. Затылком он тоже видел и сейчас, хотя не поворачивался, был уверен: "Стайка шакалов засуетилась".
Подошел к гаражу, уверено открыл его, но свет не зажигал. И в тот же момент заслышал торопливые шаги. Выхватил баллончик, но тут же сообразил: "Зачем?.. Бить меня не будут, убивать - тоже. Я им нужен. Вступлю в переговоры".
Включил свет. В дверях, как псы, встали трое. Двое поигрывали пистолетами, один - лезвием кинжала. Старались походить на гангстеров. Посредине - рослый сутуловатый грузин, - молодой, но чуть старше своих товарищей и, очевидно, вожак.
- Явились - не замочились, - спокойно проговорил Костя, доставая из угла гаража канистры, полные бензина. - Ну, проходите. И закройте дверь. Тут не театр, а вы не артисты. Хотите знать, зачем я здесь и что собираюсь делать? Поеду в лес и откопаю клад, в котором драгоценности вашего шефа - Тариэла. Хочу разойтись с ним по-хорошему.
И, видя растерянность и нерешительность парней, - все они были молодые, видно, недавно мобилизованы из пылающей огнем кровавых конфликтов Грузии, - добавил:
- Да вы проходите, вот стул, а вот скамейка, - садитесь. Я буду заправлять машину.
Ребята прошли, сели. Костя продолжал:
- Вас трое, вы молодые, сильные, но я знаю ваше задание: вы не можете меня убивать. Верно ведь?
Один, сидевший к нему ближе, на стуле, кивнул в знак согласия, видимо, автоматически.
- Да, не можете, - продолжал майор милиции, - иначе как же получит ваш шеф свои драгоценности? Кстати, а вы знаете, сколько там этих драгоценностей?
Все трое, вытянув шеи и выпучив сливовые глаза, молчали.
- Я готов открыть вам тайну клада, но вначале скажите: сколько вам платит шеф в месяц?
"Три мушкетера" переглянулись, слабая улыбка тронула того, кто сидел на стуле, но в ответ он ничего не сказал.
- Да вы признайтесь, - миролюбиво приглашал к откровенности майор, - я ведь вас не заложу. Знаю силу грузинской мафии и не хочу ссориться с вашим шефом. Наоборот, хочу с ним войти в долю. Вы признайтесь, и тогда я скажу кое-что интересное и для вас, и для вашего шефа.
- В прошлом месяце, - заговорил сидящий на стуле, - получили на троих пятнадцать тысяч рублей.
- Пятнадцать тысяч?.. Да это же крохи! У нас в милиции уборщица получает четыре тысячи, - соврал Костя. - А вы… за ваш опасный труд…
Положил руку на плечо старшего, сказал:
- Служите ему, но служите и мне, - работа на двух хозяев, - так делают умные разведчики.
"Мушкетеры" молчали. Старший чуть повел плечом, - тоже, видимо, инстинктивно: дескать, не знаю, надо подумать.
- Деньги плачу вперед за три месяца, и не рублями, а долларами. Вы знаете, что такое доллар?
"Мушкетеры" переглянулись, - дескать, учи ученого. Самодовольно улыбнулись.
- Сколько долларов?
- По тысяче на брата. А?
- Тысяча?
- Да, тысяча.
Дрогнули бойцы тайного фронта, глаза у них возгорелись.
- А что мы должны делать? - неуверенно и глухо проговорил старший.
- Выполнять мои поручения. Несложные, не опасные, - не во вред вашим. Так, - пустяк делов!
Майор крепко пожал руку старшего. Достал из кармана пухлый бумажник, отсчитал по тысяче долларов. И вручил каждому в руки.