Джордж напрягся - так сильно, что это наверняка заметила Кумико. Он специально вышел в сад, чтобы держаться как можно дальше от Рэйчел и не оставлять при этом гостей. Свет из кухонного окна отразился в ее глазах, и они на секунду вспыхнули зеленым пламенем. Взгляд дьявола на фотографии, почему-то подумал Джордж.
- Так вы, должно быть, Кумико? - спросила Рэйчел.
- Да, - кивнула Кумико. - И никем другим я быть не могу.
Джордж вдруг понял, что впервые слышит, как она говорит с кем-то без своего обычного дружелюбия. У него засосало под ложечкой - не в последнюю очередь из-за ощущения, что во всем виноват только он сам.
Он подлил вина в свой бокал и осушил его одним махом.
- Не то чтобы они такие уж замечательные… - старательно проговорил Мехмет, пытаясь скрыть, что уже порядком пьян. - Понимаете, о чем я?
- Я видел их только на фотографиях, - ответил Хэнк, мастерски сооружая для Клэр порцию гимлета, - но, на мой взгляд, они весьма хороши.
- Ну ладно, я соврал… Конечно, они гениальны. А вы можете смешать мне такой же?
- Могу, но сдается мне, сегодня ты уже не очень твердо стоишь на ногах.
Хэнк терпеливо подождал, пока мужчина, застывший перед распахнутым холодильником, не заметит его и с извинением не отодвинется. Это была одна из особенностей этой страны, которая ему нравилась: внимательность. Люди здесь извинялись, если ты наступил им на ногу. Хотя он не исключал, что с ним они так вели себя чаще всего из-за его внешности. Хэнк достал бутылку белого вина и, задрав одну бровь, изучил наклейку.
- Ну, что делать! - вздохнул он наконец и все-таки потянулся за штопором.
- Да я вообще не должен здесь быть, - сказал Мехмет. - Из-за этого я пропускаю классную вечеринку.
Хэнк махнул штопором в сторону гостей, на удивление тесно набившихся в кухню.
- Многие назвали бы и эту неплохой вечеринкой.
- Джордж сказал, что я должен прийти обязательно, потому что именно я открыл дверь, когда она впервые пришла к нему в студию. - Мехмет посмотрел на него с хитрецой: - Так что, похоже, сегодня нам всем объявят кое-что важное…
- Вот как? - отозвался Хэнк без особого интереса, наливая себе чудовищного Pinot Grigio.
Ему было почти все равно. Джордж был неплохим парнем, но до сих пор круг его настоящих друзей - если не считать таковыми всех этих арт-дилеров и богатых бездельников, осаждающих теперь этот домишко в Бромли, - ограничивался парой-тройкой женщин да вот этим пьяненьким геем. Джордж не был джентльменом до корней волос, а Хэнк, хотя и не считал себя таким уж патриотом, чтобы носить ковбойские шляпы, все-таки был родом из Техаса. С другой стороны, старушке Клэр все еще нравился Джордж, и, если эти слухи верны, Хэнк будет просто счастлив сообщить их ей с пылу с жару. Это повеселит ее, а у него, старого дуралея, победно затрепещет сердце, когда это случится.
- Они теперь живут вместе, - сказал Хэнк, заткнул вино пробкой и вновь отпугнул того же мужчину от холодильника. - Или что-то вроде этого.
- Вы чувствуете? - сказал Мехмет. - Как будто надвигается что-то большое…
- Думаю, в твоем случае это похмелье.
- Да ладно вам! Я что, похож на пьяную натуралку в гей-баре?
- Даже не догадываюсь, что ты хочешь этим сказать.
- Что-то на горизонте. Что-то, к чему все вот это… - Мехмет передразнил жест Хэнка со штопором, указав на толпу гостей, - постепенно движется. Что-то большое. Прекрасное и, я не знаю, ужасное… - Он оперся о барную стойку. - Помяните мое слово.
- Непременно помяну. - Хэнк подхватил напитки и направился в гостиную.
- Эй, погодите-ка! - окликнул его Мехмет.
- Что?
- Аманда попросила вас пообщаться со мной, потому что я турок?
Хэнк задумался, потом сказал:
- Скорей она просто намекнула.
- Вот вы где! - воскликнула Аманда, заглянув в спальню Джорджа.
Кумико ела руками нечто похожее на рис из большого блюдца.
Аманда подтолкнула вперед Джея-Пи:
- Ничего, если он здесь немного поспит?
Кумико кивнула на груду курток и плащей, которыми завалили кровать:
- По крайней мере, не замерзнет.
- Восемь сорок три! - считал Джей-Пи цифры с электронного будильника у изголовья.
- А по-французски?
- Папа говорит, что время не французское. Что время всегда только английское.
- Так или иначе, солнышко, тебе давно пора спать. - Аманда утолкала его под чье-то длинное пальто, и он тут же натянул на себя еще несколько других, закутавшись до самого носа. - Не задохнись.
- Ладно.
Она повернулась к Кумико:
- Он выключится через минуту, вот увидите.
- Очень славный малыш, - сказала Кумико.
- Да. Спасибо.
Кумико ткнула пальцем в блюдце:
- А я вот наслаждаюсь минуткой покоя. Прячусь от гостей, чтобы вернуться на вечеринку отдохнувшей.
- Всем так не терпится вас увидеть. Всем этим чужим людям с деньгами.
- Не думаю, что это взаимно…
Обе улыбнулись, и Кумико не сказала ничего, только съела щепотку риса. Это была их первая встреча с тех пор, как Кумико подарила Аманде табличку, и Аманду буквально разрывало от желания рассказать ей все, что она сдерживала в себе так долго. Это напоминало ей дни, когда она возвращалась из школы домой до самой макушки напичканной новыми знаниями и ей так отчаянно хотелось поделиться ими с мамой и папой, что оставалось загадкой, почему она до сих пор не взорвалась и все это не вывалилось на обеденный стол вперемешку с кишками, мозгами и кровью. Она часто думала, не случается ли подобное с единственными в семье детьми; что, возможно, будь у нее братья или сестры, они бы давно выбили из нее подобный энтузиазм. Она погладила уже заснувшего Джея-Пи по макушке и спросила себя: в день, когда смерть постучит у ее порога, вернется ли он домой, чтобы рассказать ей о динозаврах или треугольниках?
Но с чего начинать разговор с Кумико? С вопроса, переехала ли она к Джорджу? Или что за люди собрались внизу и собираются ли все они теперь стать частью их жизни? Или откуда возникли образы на табличке, которую Кумико подарила ей, и почему они вселяют в нее такую беспомощную, больную, агонизирующую надежду? Или почему она плачет при одной только мысли об этом? И почему перестала плакать от мыслей о чем бы то ни было еще?
И где была Кумико так долго? Куда запропастилась? Где ее носило? Где?! И как можно так страшно скучать по человеку, которого до сих пор видел только однажды?
Когда же она открыла рот, все, что вырвалось из него, было даже не "спасибо за табличку", а просто:
- А что это вы едите?
- Это похоже на сладкий рисовый пудинг, - ответила ей Кумико, но подняла палец, упреждая ее кивок. - Только не то, что ты думаешь. Кое-что из моего детства.
- Рецепт вашей мамы?
Кумико покачала головой:
- Мама была не самым лучшим поваром. Хочешь попробовать?
- О нет, спасибо, - сказала Аманда, хотя не могла отвести от тарелки глаз. - А вы теперь живете с моим отцом?
Кумико выдержала паузу, чтобы прожевать кусочек "пудинга".
- Это ведь не страшно?
- Конечно нет, - сказала Аманда. - Неожиданно немного, но…
- Но что?
- Да ничего. Просто вы буквально… выбили его из седла. Нашего Джорджа.
- Надеюсь, как раз этого я не делала, - сказала Кумико, отправляя в рот очередную щепотку риса. - Джордж для меня - все равно что скала в океане.
- А вы при этом волны?
В ответ Кумико опять улыбнулась. Но тут же снова нахмурилась:
- Твоя подруга…
- Подруга?
- Та, которую ты сегодня привела.
Лицо Аманды скривилось, в глазах промелькнула тревога.
- Ну, она мне совсем не подруга…
- Правда?
- Мы вместе работаем. У нее случился нервный срыв, я ее пожалела и позвала в гости. Надеюсь, это не страшно.
- Срыв?
- Да. Словно кто-то завел ее изнутри, да так сильно, что треснули шестеренки. Очень странно. Извините меня. Я должна была у вас спросить…
- Не волнуйся, если поступила так по доброте. Точно не хочешь попробовать? Так и заглядываешь мне в блюдце.
- Все толстые женщины делают это. Смотрят на еду.
Лицо Кумико вдруг стало удивленным - и, как ни странно, сердитым.
- Ты - не толстая, - отрезала она. - Ты, которая говоришь правду даже себе во вред, как ты можешь этого не видеть?
- Я пыталась пошутить, - быстро сказала Аманда. - Я вовсе не думаю, что я…
- Вот этого я никогда не пойму, - перебив ее, продолжала Кумико. - Неспособность людей видеть себя отчетливо. Видеть то, чем они являются на самом деле, а вовсе не то, на что они боятся походить или, наоборот, походить мечтают. Почему вам никогда не хватает того, кто вы есть?
- Кому? Мне? Или всем вокруг?
- Если б вы могли видеть о себе только правду…
- Тогда б мы не были людьми.
Кумико вдруг остановилась - так внезапно, точно ей влепили пощечину, и, как ни странно, словно даже чему-то обрадовалась:
- Неужели? Ты, правда, так думаешь?
- Я думаю, быть человеком - значит сильно к чему-то стремиться, - ответила Аманда. - Сильно чего-то желать. Сильно в чем-то нуждаться. И почти всегда это есть в нас. Такая разновидность яда, который отравляет все вокруг.
- Но это сладкий яд?
- Иногда.
- Вот она! - продолжала Кумико. - Твоя честность. То, что я люблю в тебе больше всего.
- Хм… Наверно, вы единственное исключение.
Кумико снова протянула тарелку:
- Ну, пожалуйста, попробуй. Я ведь знаю, тебе хочется. Этот яд послаще многих…
Помедлив секунду-другую, Аманда присела на угол кровати и в нерешительности уставилась на блюдце:
- Это надо есть руками?
- Вот так. - Кумико набрала очередную щепотку и поднесла Аманде ко рту: - Ешь!
Аманда уставилась на еду, чувствуя, как это странно - есть из рук Кумико, хотя, в общем, не так уж и странно, не страннее всего остального, что только есть в Кумико, если уж быть честной с самой собой. Мало того, она даже обнаружила, что хочет этого - по-настоящему, без дураков. Поблагодарив кончики пальцев Кумико самым легким на свете поцелуем, она приняла губами щепотку риса.
…И ее немедленно унесло - неожиданно, куда-то в воздух: ураганный ветер свистел вокруг нее, далекая Земля внизу, древняя и еще молодая, то и дело взрывалась холодным паром, и сладость на кончике ее языка была легкой, как желание, как ресница, как брызги пены от прокатившей мимо волны.
И Кумико летела рядом с нею и предлагала ей что-то.
(Или она хотела, чтоб ей предложили.)
- Аманда?
Голос Клэр рассек воздух спальни, когда пальцы Кумико уже удалялись от губ Аманды (как и влечение внутри нее - странное, молочное на вкус влечение, не страсть, не для услады плоти и даже не для любви, но к чему?) и Кумико спрашивала:
- Тебе нравится?
Остолбеневшая Аманда глотнула:
- Не то, чего я ожидала.
- Всегда не то.
- У вас все в порядке? - спросила Клэр, пристально глядя на них.
- Абсолютно, - ответила Кумико. - А почему вы спрашиваете?
- Я… э-э…
- Я должна вернуться вниз, - сказала Кумико. - Даже если почти никого там не знаю.
Кивнув им обеим, она убрала блюдце, прошла мимо Клэр и спустилась по лестнице к мирно галдящей толпе. Амандой же овладела жгучая радость, и она раскраснелась, как после подъема в гору на велосипеде. Она выдохнула ртом, и томительный привкус на языке спутал и разметал ее мысли.
- Так это была она? - уточнила Клэр. - Что здесь, черт возьми, произошло?
Но не успела Аманда притвориться, что проверяет в постели сына, как необъяснимый жар стал подниматься по ее шее.
- Ты избегаешь меня, - сказала Рэйчел, загоняя его в угол патио, когда он захотел выйти с подносом опустевших бокалов.
- Конечно, я избегаю тебя! - отозвался Джордж. - А что мне еще остается?
Они стояли чуть поодаль от основной массы гостей, некоторые, слава богу, собирались домой - теперь, когда прошло уже два часа, но никто не показал им никаких произведений, не устроил аукционных продаж или чего еще там могли ожидать от вечеринки эти таинственные незнакомцы. И хотя о некоем выступлении Джорджа было объявлено заранее, никого из уходящих уже не интересовало ни оно само, ни его последствия. Хотя именно сейчас он согласился бы поторговаться с двадцатью из них, лишь бы не общаться с Рэйчел.
- Тебе не нужно ждать от меня неприятностей, Джордж? Если ты этого боишься?
- Да уж, этого я и боюсь, - признал Джордж. - Именно этого.
- Но тебе не нужно?
На секунду он повернулся и заглянул в ее лицо. Проклятый отсвет из кухонного окна снова заставил ее глаза вспыхнуть зеленым светом.
- Рэйчел…
- Послушай, я знаю, - перебила она. - Знаю, что ты с Кумико. И Аманда говорит, что ты поселил ее у себя, и этот педик из Турции так и намекает кому ни попадя о какой-то большой для всех новости…
- Рэйчел…
- Я просто говорю, что я знаю, понятно? - не унималась она. - И я ничего не задумала? Я же вижу, как ты к ней привязан? И что она должна подарить тебе то, что я не смогла? Все то, что я не смогла бы подарить никогда и никому? - Она вгляделась в холодный лунный свет поверх головы Джорджа, и он с удивлением обнаружил, что она сдерживается, чтобы не разреветься. - Я просто в последнее время запуталась, Джордж? Когда мы были вместе, я не умела дарить себя так же, как это получалось у тебя. У меня ни с кем это не получается? Вот почему ты ушел от меня, я уверена…
- Но это ты ушла от меня…
- А теперь еще эта новая экзотическая женщина, в которой есть все, чего нет во мне. Все, чем я хотела бы стать, это же ясно? Такая красавица…
- Ты красавица, Рэйчел, не притворяйся…
- Такая умная, одаренная…
- Как и ты.
- И так мила.
- …
- Понятно, что она сможет легко тебе открыться. - Теперь Рэйчел смотрела на него жестким, немигающим взглядом. - И отдать тебе взамен всю себя.
Во рту у Джорджа пересохло. Его губы что-то пробормотали.
- Что? - не поняла Рэйчел.
- Я сказал, она не отдает мне всю себя.
- Нет? Но мне показалось, вы оба такие счастливые?
- Мы и есть счастливые…
- Я думала, ты наконец-то нашел ту, которая идеально подойдет тебе, Джордж, со всем тем замечательным, что в тебе есть.
- Я и нашел.
- Но она от тебя что-то скрывает?
- Рэйчел, я не намерен обсуждать с тобой…
Она шагнула к нему вплотную. Он слишком поздно сообразил, что стоило отступить назад.
- Чем же тогда она лучше меня? - спросила Рэйчел.
Она сделала к нему еще шаг, и теперь ее запах, ее духи разбудили в нем самые разные воспоминания - о том, как он целовал эту шею, слишком юную для того, чтобы это значило что-либо важное для целующего мужчины вроде него. Ее дыхание слегка отдавало вином. Странный отблеск в ее глазах не угас, но она оставалась Рэйчел - прекрасной и брутальной.
- Я пытаюсь измениться, - зашептала она. - Не знаю, что со мной происходит. Я хочу отдавать. Ведь я никогда не отдавала себя, Джордж, только брала? А теперь, когда сама хочу отдавать, вокруг нет никого, кого бы я…
Она наклонилась, чтобы поцеловать его.
Он отпрянул, хотя, возможно, и не так быстро, как мог бы (подумал он тут же с чувством вины), поэтому она не столько поцеловала его, сколько ткнулась носом в его щеку. Повторять попытку Рэйчел не стала, но не успела она отступить назад, как он различил за ее спиной Кумико, вышедшую в садик его поискать.
- Джордж? - позвала Кумико.
Но в тусклых сумерках он так и не понял, увидела она что-нибудь или нет.
- Могу я попросить немного вашего внимания, господа? - произнес Джордж, встав в проходе между гостиной и кухней так, чтобы каждый мог его слышать; Кумико встала рядом.
- Давно пора, - услышала Аманда от человека, назвавшего себя просто Ив. ("Уменьшительное от "Иван"?" - уточнила она, и он ей ответил: "Нет".)
В беседе с нею он рассуждал о "взаимодействии медийных и медиумных динамик" в творчестве Джорджа и Кумико, полностью игнорируя насмешливо-непонимающее выражение ее лица.
- Мы с Кумико хотели бы поблагодарить всех, кто сегодня пришел, - сказал Джордж и обнял Кумико за плечо.
- Так это - Кумико? - прошептала неподалеку женщина в брючном костюме. - А я уж решила, что это его горничная…
- Мы приветствуем всех наших друзей и родных, - продолжал Джордж, салютуя бокалом в ту сторону, где стояли Аманда с Клэр и Хэнком плюс Мехмет в паре футов от них. - А также всех, с кем подружились сегодня… - Он выдержал паузу, откашлялся. - И хотим сделать маленькое объявление.
От напряжения, повисшего в комнате, воздух вот-вот затрещит, показалось вдруг Аманде, ибо все эти хорошо одетые незнакомцы совершенно синхронно вытянули шеи приблизительно на четверть дюйма.
- Неужели сразу серия? - услыхала Аманда очередной шепоток.
- Их не может быть много, - ответил кто-то. - Это все слухи!
- А что за серия? - спросил кто-то третий, и первые двое зашикали на него, требуя не мешать им слушать дальше.
- Знаю, некоторых из вас эта новость может шокировать, - сказал он, выразительно поглядев на Аманду.
- Он не сделает этого, - пробормотала позади нее Клэр.
- Чего именно? - не понял Хэнк.
И прежде чем Аманда поняла, что мать имеет в виду, Джордж произнес наконец самое важное:
- Кумико любезно согласилась стать моей женой.
- Почему ты ничего не сказал мне?! - прошипела Аманда, подскочив к нему на угрожающе близкую дистанцию.
- Всем спокойной ночи, - объявил Джордж гостям, половина из которых взирала на него с плохо скрытой досадой на лицах.
Он услышал легкое роптание, особенно среди тех, кто подошел к нему после выступления и прямо спросил, когда начнутся торги. Эти люди просто разуверились в мироздании, когда он объявил, что сегодня вечером не собирается вообще ничего продавать.
Хотя в их глазах, возможно, он просто набивал себе цену.
- Джордж, - не унималась Аманда, - ты чуть не довел мать до инфаркта.
Он несколько раз моргнул, прежде чем разглядел ее. Это было странно - он не думал, что настолько пьян.
- А с чего ей расстраиваться? - уточнил он. - Мы с ней в разводе вот уже…
- Почему ты не сказал мне? - повторила она так сердито, что на нее было страшно смотреть.
Она выглядела в точности так же, как в свои двенадцать лет, когда он и Клэр использовали свои невеликие сбережения на то, чтобы заменить на кухне совсем уж раздолбанную электроплиту, даже не представляя, как сильно Аманда рассчитывала на то, чтобы наконец сменить очки на контактные линзы - мечта, о которой они понятия не имели, пока Аманда не разревелась у них на глазах яростными и очень горькими слезами. Они нашли деньги на ее линзы уже через месяц, но окутавшее обоих облачко тревоги за столь трудную и непредсказуемую дочь с тех пор не рассеивалось. И он точно так же тревожился за нее и теперь.
Так почему же он не сказал ей?
- Я просто… - начал он. - Все происходило так быстро.
- О том, что она переехала к тебе, ты даже словечком не обмолвился!